Мастер путей 5

Глава 7 Кризис миновал

Светлейшая княжна Морозова взвинтилась, будто ей предложили поучаствовать в чём-то порочащем или крамольном.

— Ты никак преставиться надысь удумал, наёмник? Что же ты за дружинник такой, что к праотцам торопишься⁈ Тебе сказано русским языком: если слаб — действо смерти подобно! Без Силы рухнешь хуже дерюжего мешка оземь!

— А есть выбор? — осведомился я. — Может, найдутся желающие заместо меня побыть почётным донором? И, если опустить лирику, нечто подобное уже пережил.

Лана подала голос:

— Мастер уже одаривал меня Силой, когда выхаживал, раненую. Не пустого бахвальства ради будет сказано, но у меня тогда шерсть встала дыбом да хвост трубой. Проняло так проняло…

— Ты и не при смерти была! — вернула ей Ветрана. — А сейчас твой «Мастер» рискует скоропостижной кончиной сам!

— Он такой же «твой», как и «мой», — безо всяких обиняков констатировала хвостатая. — Я верю в благополучный исход. Но, если ты не желаешь им рисковать, его место займу я…

Ева покачала головой.

— Заимствовать Силу у прокажённых, плодов смешения айнов и человеков… Даже не ведаю, чего более в сём действии, еретичного богохульства али безбожного слабоумия… Я раздумывала б трижды даже, если б ничего иного и не осталось. Но мне по нраву твоя отвага да самопожертвование.

— Тогда не тяни коня за оглоблю, — попросил я. — Время четвёртый час утра. Людям спать пора. Пока в сознании — ещё чем-то могу помочь. Но скоро сам лягу от устали. Поторопись, если и впрямь готова помочь.

Рукав кителя потянуло.

Обернувшись, обнаружил Раду, беззвучно покрывшую расстояние от аналоя до постели больной матери. Девушка робко держала меня за ткань полевой куртки.

— Тебе не стоит так рисковать, — мне кажется, или голос Бесчестных-Ереньевой подрагивает? — Я уже в неоплатном долгу перед тобой… Но если ты разменяешь свою жизнь ради… Я не знаю, что мне потом делать… Как мне отплатить тебе за содеянное… Я… Не могу принять такой дар…

Я пожал плечами.

— Не то, что тебя кто-то особо спрашивает. Раньше надо было думать, когда звала на помощь. Но спасибо за заботу и переживание. Можешь и за моё здравие пока помолиться. У тебя отменно получается.

Капеллан уже не слушала наших препинаний. Обошла стороной одр, встала рядом со мной, и, подобно тому, как недавно делал это Берислав, повторила всё в точности. Водрузила свой боевой посох одним концом мне на плечо, другим коснувшись плеча больной. Я же, резонно предположив, что процедура в исполним служительницы едва ли отличается от таковой в исполнении Великого Архимага Путей, аналогично прошлому разу взял пациентку за руку.

— Всемилостивейше просить прощения не стану, — немного нагло и в меру ёрничая, произнесла «десница Синода». — Всё разумеешь сам, да сам же вызвался. Но, ежели в последний раз стоишь на ногах сам, то не могу не высказать тебе в глаза слов удовлетворения. Тайной Канцелярии… повезло с таким ратником.

Практика показала, что мне надо быть подальновиднее.

«Процедура в исполнении не отличается…»? Технически, быть может, так оно и было. Но дьявол, как известно, кроется в деталях, а вот они, как раз, меня и «накрыли».

Когда Берислав забирал у меня Силу и передавал её Лане, ощущения были далеки от пика наслаждения. Будто каждая клеточка моего стала резонировать в прецессии, а самого меня бросило в жар.

Но когда за дело взялась Ева… Кажется, девчонка «выкрутила вентиль» в упор: именно такая аналогия пронеслась в уме, когда из меня буквально хлынул поток Силы, еле контролируемый церковницей.

В глазах моментально вспыхнула засветка. Я едва видел происходящее передо мной за дымчатой пеленой белёсого тумана. Что это было — хрен знает. Может, какие-то спецэффекты от местного колдунства. Может, перегрузило зрительные нервы. Или вообще мозг.

За завесой марева показалось, будить некое свечение стало облекать лежащую на одре больную.

А меня самого не просто «пробил жар». Я буквально почувствовал каждую мышцу, каждый сосуд и орган. Даже те, где по умолчанию нет нервных окончаний. Физически ощутил, как что-то попыталось разнести прочь каждую мою запчасть. Нервы, сосуды, вены, артерии, мышцы, суставы, хрящи, кости, внутренние органы от мозга и глаз до печени и прочего… Не скажу, что фонтанировал от полученного оргазма. Ощущения… сугубо и зело неприятные.

Продолжалось действо недолго, и оборвалось так же резко, как и началось.

Ева через силу разорвала ритуал и громко, шумно, тяжело вздохнула, будто утопленница, всплывшая за живительным глотком воздуха.

Капеллан едва устояла на ногах, успев опереться на посох. Секунд несколько в глазах служительницы наблюдалась целая мешанина чувств. Шок, оторопь, страх, изумление, растерянность, непонимание… Которое вскоре сменилось осознанием от озарения.

С глазами Архимеда, открывшего фундаментальные законы мироздания, она вскинулась на меня, неуверенной рукой навела свой посох и проронила охрипшим голосом:

— Познание…!…

Противно засосало под ложечкой. По ходу, мы с Протопоповым кое-где просчитались. Ладно бы, сохранение гостайны: можно просто не трепаться языком… Но как эту самую гостайну сохранить, если первый же встречный-поперечный может тебя «просканировать»?

А именно такой термин на ум и пришёл.

Между нами с Евой материализовался шаровой сгусток диаметром около метра. Он оказался настолько больше такового же у больной, что заставил Еву отшатнуться на несколько шагов прочь.

Вот только, супротив уже виденного мною ранее, он целиком и полностью был иссиня-чёрным. Никаких переливов цветов, никаких спецэффектов. Просто абсолютно чёрный, не отражающий ровным счётом ничего, непроглядный шар.

Несколько секунд в помещении царила тишина.

Тишь прервал сиплый, как есть сиплый голос, который выдавила из себя Ева.

— Что ты такое⁈

Если мне будут давать по рублю всякий раз, когда спрашивают этот или близкий по смысловой нагрузке вопрос, я стану миллионером и без жалования Тайной Канцелярии.

— А по мне не видно? — вопросом на вопрос спросил уже я. — Две руки, две ноги. Уж не ангел и не демон. Человек, вестимо.

— Тогда я Епископ Византийский! — огрызнулась Распутина. — Ты где видел проекцию души величиною с хорос⁈ Да твой накопитель вяще оброчной сумы!

Лана просто улыбнулась, будто не произошло ничего экстраординарного. Настя, Катя и Рада вытаращились на меня во все глаза, будто я в солягу с голой шашкой развернул восвояси танковую атаку. Лишь мужик, пришедший с Евой, остался спокоен, да Ветрана.

Мужчина выпрямился, поглаживая свою бороду.

— Воистину, неисповедимы пути Господни, — тихим басом проронил он. — Уж не чаял, что на моём веку увижу живым носителя древнейшей Силы… Никак, одарённый Силой, хож Путями ты, мил человек?

— Почему-то, я вообще не удивлена… — произнесла на выдохе светлейшая княжна Морозова. — К этому всё шло изначально… Должна была уразуметь сразу… Отец. Ты бы позабыл, что видел. Глядишь — и старость свою в миру встретишь.

«Отец» хмыкнул.

— Не тревожь чело своё заботами о моей старости, младое дитя. Ужо что есть служба ратная — чай, ещё помню, не скудоумен. А что Тайная, собственная его Императорского высочества, Великаго императора Всероссийского, Канцелярия — так получше многих осознаю.

Капеллан сжала посох до побеления костяшек пальцев. Первичный шок прошёл сравнительно быстро.

— Святейший Синод не вмешивается в дела Тайной Канцелярии, — уже более крепким голосом процедила она. — Но когда у тебя заимствуют Силу, предупреждать о размерах надобно! Я могла и камня на камне тут не оставить, случись оплошности!

— Так она и случилась, — заметила Ветрана. — Кто ж заимствует, не познав истока? «Не зная броду — не суйся в воду»!

«А технично Вета стрелки перевела», — пронеслось в мозгу.

— Плевать на брод! — резко выдохнула Распутина. — Накопитель велик, будто шар аэростата. Проекция души едва не сшибла с ног. И один сплошной покров Силы, что ведёт к Путям… Почему ты сразу не сказал, что повелеваешь ими? Твоя мощь сравнима с Великим Архимагом Путей Бериславом!

— «Синод не вмешивается в дела Канцелярии», — заметил я, напомнив девушке её же слова. — Меньше знаешь — крепче спишь. Ты не спрашивала, я и молчал. Мы можем продолжить ритуал? Мне кажется, ты слишком рано прервалась.

— Рано⁈ — взвинтилась Ева. — Ты, верно, шутить изволишь, али же умом слаб⁈ Да твой поток Силы едва не разорвал меня в клочья! Я едва прервалась, дабы уцелел весь уезд! Мы могли б сотворить зияющую каверну хлеще Сумеречной Долины!

Я пожал плечами.

— Значит, больше продолжать не будем. Этого достаточно, чтоб «напоить пустыню»?

Распутина опустила взгляд на больную.

Голос служительницы начал возвращаться в норму.

— Не токмо лишь напоить. Мы буквально утопили бескрайние пески и степи бушующей толщей воды. Отныне потребно отводить сей бездонный покров, оставляя лишь свойственную человекам норму. Переизбыток Силы ничуть не менее вреден, нежели её недостаток.

— Раз ввязалась — помочь сможешь? Или на этом твои полномочия, как бы, всё? Кончились?

Гостья смерила меня настолько острым и недобрым взглядом, будто собиралась им одним и без инструментов оскоплять крупного рогатого скота. В роли последнего, вероятно, видела меня.

— Не затем капелланы следуют на молитвенный зов, дабы оставить страждущих с пустой надеждой. Но теперь предстоят обратные действа. В планах не было исправлять свои же огрехи…

Распутина посмотрела на пришедшего с ней мужика уже куда более дружелюбно, нежели на меня.

— Поликарп Алексеевич, могу просить вас о посильной помощи? Видать, моё присутствие обременит вас дольше ожидаемого. Нет ли у вас изыскать возможности краюху хлеба переломить?

Тот кивнул.

— Не извольте тревожиться, Ева Гавриловна. Ужо для врачующих хозяйку капеллана да канцеляристов трапезу мы завсегда изготовим. Обождите малясь.

Рада, наконец, соизволила кончить безмерно дивиться в немом шоке от увиденного и включилась в рабочий ритм, почуяв, что может сделать что-то полезное.

— Я подсоблю! — очнулась от ступора Бесчестных-Ереньева.

И лёгкими скорыми шагами, но не бегом, направилась прочь из светлого. Вслед за ней, отвесив поясной поклон, убыл и Поликарп Алексеевич.

Я окинул взглядом оставшихся со мной соратниц. Как бы, девчонки вчера весь день на ногах провели, да сегодня до четырёх утра с нами валандались. Глаза, как у контуженных шпрот. Но признаки присутствия разумом ещё подают. Не до конца вымотались.

— Ну, что, дорогие мои и ненаглядные? Так уж вышло, что первый урок нашего учебного плана состоялся несколько раньше расчётного. Итак, если нечем записывать и конспектировать, то внимаем. Тема занятия — «Первая доврачебная помощь пострадавшим». Наш конкретный случай — лихорадка, её возможные патогенезы, способы купирования, тактика лечения, и что запрещено делать, чтоб ненароком не убить пациента…

Сегодня в общих чертах подведу увиденное ими. А подробности, технические детали и подводные камни после хорошего качественного отдыха доведу.

Как там было в хрестоматийной присказке про начищенные с вечера сапоги, чтоб с утра обуть их на свежую голову? Вот и у нас примерно то же самое…

19 апреля 2025 года

Всё же, надо отдавать себе отчёт в том, кто есть кто, какими запасами сил располагает и к чему может привести их бездумное использование.

Если я хотел использовать девчонок всю ночь до утра — им необходимо было дать выспаться перед этим днём. В противном случае от них не стоит ожидать результативности. Но и то, чем они помогли, уже заслуживает отдельных слов благодарности, и не только от меня.

Когда взошло местное светило, от Морозовой с подружками было мало пользы. Полностью отсутствующие взгляды, заторможённая реакция и ошибки в координации с мелкой моторикой подали сигнал, что пора бы и честь знать. Тем более, что с появлением Распутиной они мало чем реально могли подсобить.

Лана ещё держалась. Может, виной тому её происхождение, или она в принципе «многожильная»? Уже не так важно. Хвостатая реально «тащила».

А больше всех «тащила» Ева. Поскольку в лечебном колдунстве я понимаю ещё меньше, чем нисколько, все необходимые манипуляции творила Распутина. Моя тушка играла для неё роль станции подзарядки и донорского флакона. Я же был буквально «на подхвате» и старался не мешаться под ногами.

Но и полностью отдавать инициативу церковнице не стал. Даже, если она «вывозит», это не повод самому отлынивать от дел.

Так, на рассвете поставил ещё одну капельницу: вторую по счёту. Уже пошло намного быстрее, ибо не было необходимости по второму кругу ставить систему. Достал пакет с питательным раствором, замешал его с антипиринами, вставил капельницу в порт и отрегулировал скорость подачи жидкости в кровеносную систему. Дальше законы гравитации и физики делают всё сами.

Утром получилось вздохнуть с облегчением. Давление крови пациентки начало падать и приходить к привычным для меня значениям, вместе с ним стала снижаться температура.

Что-то мне подсказывает, что в этом не только лишь одна моя заслуга. Даже, если я сделал всё правильно. Ещё можно объяснить снижение артериального давления со ста восьмидесяти на сто десять до ста пятидесяти на сто. Там, кровь разжижилась, сосуды расширились, спазмы стенок сняли, ещё чего… Но не уверен, что даже антипирины способны буквально за шесть часов уронить температуру тела лихорадочного больного с сорока двух до тридцати девяти градусов.

Быть может, эта Ева права, и дело не только в биологическом патогенезе заболевания. Если местные балуются проклятиями и какими-то чернокнижиями, значит, и их воздействия исключать нельзя, а о нём капеллан заявила прямым текстом непрошибаемым авторитетным тоном знатока. И, ежели так рассудить, то мы с ней сработали на два фронта. Я — по медицинской части, воздействуя на тело медикаментозно, она — по магической, оперируя Силой и её потоками.

Лучик света забрезжил на горизонте, когда задрожали веки больной. Женщина, которая, со слов Рады, уже давно не возвращается из забытья и несколько дней не приходила в себя, с видимым трудом, но сама открыла глаза.

Не мог не отметить, что глазные яблоки стали блестеть чуть отчётливее. В организм за несколько часов поступило больше жидкости, чем тело потеряло за несколько дней. Все системы начинали перезапускаться по новой. Обезвоженные органы жадно впитывали влагу.

Ни о каких мгновенных исцелениях не могло быть и речи. Сил женщины хватило лишь на то, чтобы открыть глаза, да немо шевельнуть пересушенными губами.

Выхватил из своей аптечки стерильные марлевые сложения, вскрыл упаковку и извлёк подушечки.

Наблюдавшая за моими действиями Ева поняла всё без слов и молча протянула мне флягу, снятую с пояса: её не было видно всё это время под плащом капеллана.

Содержимое фляги обильно смочило марлю. Тара вернулась в руки хозяйки, а я, склонившись над больной, осторожно увлажнил ей губы, после чего слегка отжал материал, пролив немного жидкости в рот.

После сильной и длительной голодовки насильно вваливать в потерпевшего еду и воду — крайне плохая идея. Настолько, что в отдельных случаях такие истории заканчивались летально. Я не медик, не фельдшер. Не могу знать, сколько можно пить и есть после обезвоживания какой протяжённости. Но, раз кризис миновал, и организм получил свою жидкость через капельницу, давать воду решил постепенно, чтоб наверняка. В памяти ещё со времён КМБ-«учебки» засели наставления, что переизбыток воды в таких случаях чреват отёком мозга и смертью. Лучше я недодам напиться, чем опою насмерть. Так решил.

Но, что не могло не радовать — так это безусловные рефлексы больной. Самые накрепко вбитые при рождении — дыхательный и глотательный — исправно функционировали. Женщина дышала всё это время сама, без посторонней помощи. Не пришлось прибегать к интубации или искусственной вентиляции лёгких. А поступающая в рот небольшими порциями влага с марли жадно сглатывалась, увлажняя слизистую и горло.

Ева удовлетворённо кивнула.

— Полагаю, не будет дурным делом обрадовать домочадцев сего имения. Эта ночь минула, унеся недуги прочь.

— Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь, — я выпрямился над постелью больной. — Периоды облегчения течений болезни нередко сменяются ремиссией или осложнениями. Ещё работать и работать.

Капеллан многозначительно посмотрела на меня.

— И кто же ты, всё же, такой, Мастеров Александр Александрович? Давно у нас врачеватели состоят на действительной службе Тайной Канцелярии?

«Любопытной Варваре на базаре причинили тяжкие телесные повреждения», — пронеслось в уме.

Как бы так осторожно заставить эту не в меру интересующуюся служительницу поумерить твою тягу к познанию неизвестного?