Мастер путей 5

Глава 21 «Налогоплательщиков не убивай», «оборудование не уничтожай»… Что дальше⁈

Перед убытием «на ту сторону» заехали в аптеку, где родили курсовой запас препаратов для матери Рады. Проклятье проклятьем, но, если есть возможность заняться вопросом вплотную и довести дело до конца, то иммуномодулирующие и с ними иже укрепляющие лишними не будут. От антибиотиков же воздержался. Не зная точно, есть ли вирус и к какому роду-виду он относится, есть риск не угадать с группой препарата. Тогда улучшения не будет абсолютно: антибиотики работают на то, под что они заточены. С иммуностимулирующими и жаропонижающими проще. Там тоже есть ряд подводных камней и ограничений, но антипирины, которые посоветовала Смазнова, сработали. Значит, хотя бы, в правильном направлении роем.

Забрав всё, что требовалось, доехали до моего дома, оставили «Газель» у подъезда так, чтоб не мешалась проезду других машин, и, не утруждая себя излишним подъёмом до квартиры, убыли прямиком из подъезда, пробросив Путь. Первым на очереди было имение Бериславских, там и материализовались.

Как обычно, появились в комнате Алины, ибо так было заповедано.

Традиционно, не обнаружил в помещении действительного тайного советника первого класса. Значит, где-то с сестрой мается, или по хозяйству хозяйничает.

В этот раз целенаправленно будем искать именно её, а не кого-то из домашних. Сообразно ранее утверждённым постановлениям, именно за разноглазкой закреплена обязанность контроля и учёта выдачи препаратов. Она — ответственная за таблетки в моё отсутствие, и ей же организовывать хранение оных «в недоступных для детей местах».

А организовывать есть, что. Весь трёхлетний запас «медицины» уместился в довольно объёмный алюминиевый ящик, который и сам по себе весил изрядное количество килограммов, и размеры имел далеко не карманные. Натуральная тумбочка с ручками и колёсиками.

Львиная доля объёма — воздух, и при том буквально. В каждой пачке с лекарствами меньше половины занимают таблетки. Остальное — пространство, предназначенное для обеспечения сохранности содержимого даже в случае небрежного хранения или транспортировки, и для возможности нанесения на картонные упаковки достаточного количества требуемой информации достаточно крупным шрифтом.

Ладно. С техническими деталями повременим. Надо искать светлейшую княжну…

— Посиди пока тут, — попросил я Смазнову. — Присмотри за химией, чтоб чего не вышло. Не думаю, что тут уйма желающих закинуться тремя горстями с пригоршнями психотропов, но законы подлости ты не хуже меня знаешь. Я найду Алину.

Окси окинула взглядом комнату и посмотрела за кристально чисто вымытое окно.

— А тут и впрямь уютненько… На ПМЖ, может, и преждевременно, но дачу себе организовать стоит…

«Уютненько» ей тут, понимаешь ли. Вернёмся к этому вопросу, когда перед ней из ниоткуда материализуется случайный персонаж из-под магической маскировки. Вот тогда и посмотрим, насколько ей «уютненько». Спасибо, если удивлением вслух матом дело и закончится.

Алина нашлась спустя буквально пять минут поисков. Не найдя девушку в доме, я логично предположил, что разноглазка в нём отсутствует, и, прежде, чем констатировать отсутствие её в имении, отправился инспектировать территорию хозяйства. Не успел выйти из дома, как увидел искомую, стоящей на крыльце в ставшем уже привычном мне рабочем сарафане.

Действительный тайный советник стояла, задумчиво провожая взглядом в спину удаляющегося молодого человека с кожаной сумкой через плечо, пешим порядком покидающего Бериславских. Посыльный? Бегунок? Ещё какой почтальон Печкин местного разлива?

В руках соратница держала распечатанный конверт, гербовая бумага которого не давала повода заподозрить в корреспонденции спам. Не уверен, что такая вычурная и фильдеперсовая применяется даже в Тайной Канцелярии. По ходу дела, сообщение от Александровского. На худой конец, от кого-то из его аппарата.

Вглядываться в текст через плечо не стал. Со спины окликнул девушку.

— Лин. Мы вернулись.

Бериславская обернулась на мой голос, по инерции скользнув по мне всё таким же задумчивым взором.

— Здравствуй, «Мастер». Рада тебя видеть. Полагаю, вопросы снабжения удалось разрешить положительно?

— Именно.

Я подошёл к напарнице и вблизи окинул озаглавленный хитровыгнутым вензелем лист письма.

— Саныч? — поинтересовался у неё для проформы.

Текст сообщения не оставлял в том сомнений.

— Высочайшее повеление Великого Императора Всероссийского, — не выходя из раздумий, отозвалась Алина. — Доставили только что. Нас ждут на аудиенцию к Александру Александровичу. На завтра назначено заседание по теме зауральской экспедиции. Утром быть необходимо рано, чуть ли не на заре.

— Надо — будем, — пожал плечами я.

Чай, не первый раз высокое начальство на ковёр вызывает. Нам не привыкать.

— Какие-нибудь вводные дашь? — спросил на всякий случай. — Я сейчас не про опрятный чистый внешний вид спрашиваю. Это и без того очевидно.

Наследница древних затерянных знаний развернулась и пошла в дом.

— Идём, — предложила она. — Поговорим внутри.

— Если что, я не один, — напомнил ей. — Окси со мной, привезла препараты.

По возвращению в комнату Алины, волею судеб превращённую в межмировой транспортный узел, перешли к делу без лишних экивоков. Смазнова с Бериславской дежурно поприветствовали друг друга, разноглазка задержалась взглядом на форме одежды Оксаны, явно оценив обмундирование и проникнувшись его внешним видом. После старший аптекарь-провизор отстегнула запоры алюминиевой тары и откинула крышку, явив нашим взорам плотно уложенные упаковки с нанесёнными на торцах наименованиями.

— Как и было оговорено, — произнесла Смазнова без дешёвых заигрываний в доморощенную наркоторговку.

Дежурный рабочий тон сотрудницы аптечного пункта, отпускающей лекарственные средства по сто раз на дню. Ей всё равно, что она отпускает: аскорбинку, презервативы или крысиный яд.

— Все три наименования с учётом суточной дозировки из расчёта на полный курс лечения. Три года. Больше нет смысла. И пациентка обязана вернуться к полноценной жизни, и у препаратов ограничен срок хранения. Просроченные лекарства в лучшем случае обратятся в пустышку без эффекта. В худшем — испортятся и станут ядом. Хорошо, если не смертельным.

Девушка присела перед ящиком на колени, коснулась алюминиевых стенок, потрогала запорные механизмы.

— Добротный ларь, — оценила действительный тайный советник. — Под стать хранимым в нём снадобьям, поставившим их добродетелям, да их заслугам…

Алина поднялась на ноги и посмотрела на нас с Окси.

— Сейчас мне, увы, не хватит самообладания и красноречия, чтобы отблагодарить вас должным образом. Что до возмещения затрат — вопрос прорабатывается главой семьи. Прошу обождать некоторое время, и вам воздадут по делам вашим.

— Не надо гнать коней, — произнесла Смазнова. — Дела идут своим чередом. Пусть и идут себе дальше. За то, что не забываете, конечно, спасибо, но… Видимо, у вас своих проблем хватает, кроме этой. Угадала?

— Нас местный самодержец на посиделки зовёт, — проинформировал я. — Специально обученным почтальоном, гербовой бумагой и своим высочайшим повелением.

— И я просила бы вас присутствовать на аудиенции, госпожа Смазнова.

Молодая женщина отмахнулась.

— Просто «Оксана». Этот гусь вообще меня «Окси» зовёт. Без вопросов. Только поприсутствовать?

— У вас очень внушительный вид у обоих, — сообщила очевидное Алина. — Что ратное облачение «Мастера», что ваше облачение милосердия. Они с порога заявляют о значительном отличии их носителей от прочих. Все присутствующие на заседании будут осведомлены о вашей природе. Но просто знать о принадлежности собеседника к иному миру, и осознавать его незаменимые возможности… Своим присутствием вы поможете воздействовать на прочих членов коллегии. Мы не будем тратить время попусту на споры о ваших способностях. Ваш вид и оснащение будут говорить за вас красноречивее любых глаголов.

Разноглазка повернулась ко мне.

— А тебя, «Мастер», я бы просила изготовить к демонстрации своё снаряжение. Ты существенно сократил бы время прений, если бы продемонстрировал очно, какими способами мы собираемся исполнить задуманное. Твоя птица, как тому пример, пришлась бы очень к руке. Да и вооружение тоже.

— Понял тебя, — кивнул я. — Задача состоит в том, чтоб не просто пустить пыль в глаза, а показать свои реальные возможности, чтоб нам безоговорочно доверили, поняв, что конкретно мы можем исполнить.

— Точно.

— Надеюсь, держать речь перед большими генералами не придётся, — пробормотала Смазнова. — Это заведомо провальная идея.

Велик был соблазн ответить какой-нибудь скабрёзной шутейкой, что Окси и мужской половой йух держать не может, но своевременно прикусил язык.

Вместо этого повернулся к Алине.

— Как Злата? — спросил я. — Нас не бывает по несколько дней. А тебя всё чаще видно без сестры. Неужели так похорошела?

Разноглазка улыбнулась'

— Это ещё мягко сказано, «Мастер», — довольно расплылась старшая наследница. — Улучшения зреют с непостижимой скоростью. Вчера, к примеру, вспомнила, что ранее осваивала резание, и помогала Свете с Дашей по кухне. Неумело, очень неровно, но всё же. Сама нарезала ведро овощей.

Неплохо. Очень даже неплохо. Орудовать режущим инструментом при кажущейся простоте требует рабочего глазомера, мелкой моторики и аккуратности, чтоб не изрезать вместе с материалом пальцы. Если Злате стало лучше настолько, что старшая сестра всё чаще отвлекается на домашние заботы, а младшая начала тыкать в еду режиком-ковыряльником — дело, однозначно, идёт в положительном направлении.

Видимо, девушка заметила немое одобрение в моём взоре.

— Родители нарадоваться не могут, — добавила с улыбкой она. — Всяко разно с нами было. Но чтоб вот так, прийти к нам на помощь в крайний миг и одарить спасением…

— Сами виноваты, что призвали на свою голову, — хмыкнул я. — А если серьёзно, надо было сразу сказать о своих бедах. Глядишь — и сэкономили б неделю времени. Но, что было — то прошло. На совещании только мы с Окси понадобимся, или ещё кого-то собирать придётся?

Разноглазка задумалась.

— Видится разумным призвать всех, кто к тебе приписан, — отозвалась соратница. — Вопросы, обсуждаемые, касаются всех вас без исключения. Засим…

— Понял.

И указал на прибывшую со мной Окси.

— Стоит уведомлять Александровского заранее, что со мной гости? Ну, там, пропуск выдать какой временный, или вообще «вид на жительство»… Что у вас тут в ходу? Какие документы?

— Этот вопрос я решу самостоятельно, — заверила нас Бериславская. — Всё равно мне надлежит наперёд разрешить некоторые отдельные обстоятельства прежде, чем начнётся собрание. Потому не переживайте.

Москва

Тайная Канцелярия

Кто бы мог подумать, что «некоторые отдельные обстоятельства» включают в себя перечень вопросов, относящихся к процессуальным и юридическим? Ровным счётом никто.

Как бы, никто и не думал забывать про бывшего оружничего Императорского двора, томящегося и маринующегося в подвалах Тайной Канцелярии. Но на кой ляд привлекать для этого Алину и мою тушку? Своими силами разобраться не могли?

Привлечены были не только мы двое. В камере, аналогичной той, где держали Ханну, кроме обитателя узилища Бесчестных, собрались Александровский, Бериславская и я.

Саныч взором, преисполненным холодной отстранённой ярости, созерцал дыбованного оружничего, которому из жалости, чтоб не помер раньше положенного от кровопотери, замотали прострелянные колени.

Хотя, едва ли это поможет. То ли местные пренебрегли какими-то санитарными нормами, то ли в подвале было не слишком стерильно, то ли ещё каким путём узник умудрился подхватить сепсис, но ноги ниже колена приобрели нездоровый тёмный, близкий к чёрному, некрозный цвет гангрены.

Обитатель узилища сощурился на нас, вошедших. Дождался, пока охрана снаружи закроет за нами дверь. Перевёл взгляд на Саню, изрёк.

— Полагаю, час мой пробил, государь? Никак, убивца отпрыска мне в палачи назначил?

— Не угадал, — чёрно ухмыльнулся монарх. — Не убивца отпрыска, а спасителя падчерицы. Или, ты думал, что мы не узнаем, как ты повелел своей приёмной дочери Мастерова покушением извести, да своему Мстиславу наказал умертвить её на случай провала? А ты ж, гляди, просчитался. Мастеров не только лишь погибели избежал, да и мать её родную к жизни вернул.

Бесчестных хмыкнул в ответ.

— Буде тебе напраслину наводить. Раз мой час настал, мне эти россказни ни к чему. Сказки пущай молодая недоросль послушает. Скажешь тоже, к жизни вернул… как будто это вообще возможно…

— То есть, к первому пункту и обвинению возражений нет, — подытожил диалог правитель.

«Вот же ж, мастера языками трепать…», — подумалось мне. «Неужели у них так каждое судейство протекает?».

— Бесчестных Пелагий Любомирович.

Голос Саныча резко окаменел. Молодой государь закончил пустословить и перешёл непосредственно к делу.

— Боярин, что занимал место оружничего Императорского двора. Пойман за руку при попытке смертного умерщвления на людях, чему не может быть оправданий или смягчений. В ходе дознания обнаружил свою причастность к подстреканию на смертоубийство под страхом оного же умерщвления, с грязным использованием старшинства родительского положения. Окромя того, обнаружил причастность к различного рода картельным сговорам. Того кроме, обнаружил причастность своего дома к чёрной связи с чернокнижием. Раскаиваешься ли в содеянном?

— А мне всё одно, государь, — фыркнул Пелагий. — Что раскаиваюсь, что не раскаиваюсь. Всё равно отсюда на своих двоих не выйду. Ты ж мне даже исповедаться пред кончиной не дозволил.

— А ты заслужил исповедь? — вкрадчиво поинтересовался «государь». — Может быть, тем, что заказал Синдикату головы четы с их малолетними дочерьми? Али, стало быть, тем, что принудил падчерицу к покушению? Или, быть может, я не разумею, но тем, что в доме твоём чернокнижие творилось, а ты ни сном и не духом? По-твоему, у тебя есть право требовать исповеди?

— Так почто воздухи сотрясаем? — осведомился пленник. — Так охота за душу щипать? Упиваешься сим, государь?

Саныч безучастно развёл руками.

— Ты сам всему свидетель, дорогой мой Александр Александрович. Пойманный с поличным на покушении избавил нас от сомнений в своей виновности, да в покаянии нужды не испытывает. Действующий в Империи кодекс недвусмысленно трактует наказание за подобные отступления. Карой за них ещё наши предки установили смертную казнь, и, считаю, что тому самое то. Так как ты, дорогой гость, нападению подвергся, да стрелянием в тебя жертвою стался, то на тебе и вершение правосудия. Не вижу смысла выкатывать это безобразие на всеобщее обозрение. Ежели пожелаешь — причинить месть обидчику можешь незамедлительно.

— Так-то, не я один пострадавший, — заметил я. — Покушались, в первую очередь, на Морозовых. Я — так, лишь под горячую руку попал. Да и Рада своего тоже натерпелась.

— Но не Морозовы с Радой пулю грудью словили, — Александровский посмотрел мне в глаза. — Изготавливать покушение — это одно. А прямой выстрел в сердце — это абсолютным образом иное. А ты, к тому же, пусть и пострадал шибче прочих, оным же прочим подспудно подсоблял избавиться от погибели. Словом моим, да буквою закона, ты признан наиболее потерпевшей от рук злоумышленника стороной.

Двоякая ситуация.

Как бы, Александровский прав. Этот хряк не просто стрелял в меня. Мне-то к этому не привыкать. Стреляли по мне самым разным калибром, начиная от ручного стрелкового и заканчивая крупнокалиберной артиллерией. До сих пор Бог миловал, потому по сей день грешную землю топчу. Но парочка Бесчестных дважды подряд с дистанции «в упор» пыталась вынести меня, что, в случае успеха и моей преждевременной кончиной, резко руинило все мои планы, а, вместе с ними, и все планы местных.

С одной стороны, этот тип уже не опасен. Без ног, с развивающимся некрозом конечностей, он вряд ли сможет что-то сделать. Ему бы сейчас самому остаться в живых. Можно было бы проявить невиданный акт неведомого великодушия да помиловать этого недалёкого, уже потерявшего всё. Как понимаю, кроме ног бывший оружничий лишился имения, активов, должности и расположения Императора.

С другой стороны, мне как никому другому известны случаи, когда уходили, громко хлопнув дверью. От банального «забрать с собой на тот свет последней гранатой» до совсем уж мозговыносящей многоходовочки с посмертными пожеланиями, задействованными душеприказчиками и запуском цепочки событий, причиняющих дюжие неудобства даже после смерти субъекта. Вот останется сейчас в живых этот тип, а потом исподволь или подошлёт кого-нибудь опять, научившись на своих ошибках, или вообще организует какое-нибудь локальное светопреставление. Нет, спасибо. Воздержусь.

Ладно, если меня попытается со свету изжить. Отобьюсь, как-нибудь с Божьей помощью. А если опять на Морозовых начнёт бочку катить? Или по Ерохиным ударит?

Я посмотрел на Алину.

— Какая-нибудь процедура у вас на этот счёт имеется? Ну, там, пуля в затылок, смертельный укол яда, отрубание черепной коробки без мозгов, колесование с виселицей?

Разноглазка пожала плечами.

— Обыденно, кара тождественна преступлению. Коли напали на тебя с ножом — так ты ножом и мсти. Если покусились с пороховым орудием — так и ты в ответ стреляй. Но жёстко это не закреплено. Считай, традиция. Посему поступай, как тебе удобно.

А удобно мне оказалось даже рта не раскрывать, и пальцем не шевелить.

Сказано — сделано.

На примере тренировочных обстрелов в Сумеречной Долине было установлено, что вставать в выспренние позы с и пафосом взывать голосом к Лунной Клизме нет ровным счётом никакого смысла. С одинаковым успехом удаётся прибегнуть к Силе и с голосом, и без. Раз уж я сумел поднять щит и возвести «Твердыню» безмолвно, то что мешает мне то же самое проделать с Путями?

«И да разверзнутся врата», — в мозгу калёным железом отпечаталось заклятье, произнесённое Великим Архимагом Путей Бериславом.

Миг — и в камере образовалось два разлома в пространстве. Один — снизу, в полу, там, где стояла дыба с прикованным Бесчестных. Другой — почти строго над предыдущим, в потолке. Вход и выход. В ту же секунду дыба с бывшим оружничим исчезла, рухнув вниз под действием гравитации, лишённая твёрдой под собой опоры.

А в следующее мгновение с потолка на пол, на котором закрылся разлом, рухнула полусухая куча неопознанного нечто, со стороны и издали похожая на бесформенную свалку песка с глиной. Что по цвету, что по консистенции. А объём кучи… ну, примерно соответствовал тому, что получилось бы, пропусти тело человека и деревянную металлоконструкцию через измельчитель. Куча опилок чуть меньше, чем по пояс.

К Путям прибег не просто так. Пробрасывая их, я нарочно допустил огрехи в прочтении заклятья с тем, чтобы не позволить сформироваться устойчивому переходу. Труды, которые мне довелось изучить, сообщали, что ошибка чревата чем-то таким и эдаким. А сейчас мы все воочию убедились, визуализировав наставление.

И, одновременно, таким же образом я отточил и опробовал в действии оружие, на Путях завязанное. Получается, если остался совсем без патронов, со сломанным штыком, пролюбил сапёрную лопатку, оказался в чистом поле без камней, палок, и нашёл второго такого же долбоё8а, то козырь в рукаве всё равно останется. Лишь бы меня, как колдуна, не «заРЭБили», оставив без магических сил.

Александровский заинтересованно поднял бровь, созерцая всё, что осталось от его бывшего оружничего и дыбы. Разноглазка с укором скосилась на меня.

— Обязательно было оборудование уничтожать? Оно, так-то, на балансе интендатуры числится! Теперь новую дыбу сооружать придётся…

— Начинается, — буркнул я. — «Налогоплательщиков не убивай», «оборудование не уничтожай»… Что дальше⁈ Одиночные прогулки без сопровождения запретите?