Мастер путей 5

Глава 15 Незванная гостья

Доехал быстро. Свободные от пробок дороги позволяли без усилий держать скорость под сотню. До дома добрался чуть ли не быстрее, чем до мастерской. И это — с учётом того, что по дороге зарулил в торговый центр, где по имеющимся размерам закупил первый базовый слой термобелья для девчонок.

И вот, с чувством выполненного долга, запрессовав в набитый баул экспериментальный рейдовый комбинезон с системами дыхания, неся на себе ни хрена не лёгкую ношу с оружием и снарягой, я поднялся на лифте к своей квартире, чтобы поиметь недурных размахов инсульт жопы.

Сбрасываю я, значит, ношу на пол, чтобы достать из кармана ключи. Достаю, значит, из кармана ключи, вставляю в замочную скважину. Проворачиваю ключ в замке в привычном направлении, и… ничего не происходит. Ключ упирается в ограничитель и не проворачивается.

Первая мысль — сломался замок. Бывает? Бывает. Относительно новый, но это не гарантия от неисправностей. Ломается всё, без исключения. Чтобы проверить или опровергнуть предположение — раскачиваю ключ сначала в одну сторону, потом в другую. Что характерно, есть проворот сначала на запирание, потом на отпирание.

Вторая мысль — не моя дверь, и хозяева не заперли её на ключ, ограничившись внутренним замком «антитёща». Бывает? Да сто раз. И сами мы часто ошибаемся подъездом, этажом или домом. Только, поднявшись «к себе» порой осознаём, что зашли не туда. Даже грузчики порой ошибаются. Притащив груз с трёхзначной массой без лифта не на тот этаж не того подъезда другого дома. Чтобы проверить или опровергнуть версию — открываю замок и, опустив ручку двери, тяну последнюю на себя. Однозначно, дверь моя. И убранство коридора моё. Даже запахи из квартиры мои, родные.

Третья мысль — куда-то намылилась Лана, исследовать мой мир. О последствиях столь опрометчивого решения думать не время, если не доказано, что она реально отсутствует. Но факт остаётся фактом: дверь моей квартиры открыта.

Четвёртая мысль — я забыл запереть дверь сам. Возможно? Почти исключено. Шанс мизерный есть, но он практически невозможен. В квартире слишком много ценностей и оружия, чтоб так халатно относиться к входной группе. Исключать нельзя, но и признавать неохота.

Следов вскрытия нет. Каких-то ненормальных свидетельств нештатной ситуации тоже. Что за дичь?

Заваливаюсь в квартиру, сбрасываю на пол баул со снаряжением, оружейный чехол и — чу! — слышу. Два, ДВА, женских голоса, каждый из которых мне знаком не понаслышке. И если с одним я расстался не так давно (несколько часов назад), то второй бывал у меня в гостях не далее, как дней тому назад несколько.

Самое логичное объяснение — Лана, проигнорировав команду, впустила в квартиру незнакомого ей человека. Но эта версия сразу рассыпается в прах. Дверь, закрытую на ключ снаружи, невозможно открыть изнутри без второго ключа. А как раз его у вислоухой и не было.

Затаскиваю в коридор груз, сваливаю его на пол, закрываю за собой дверь, прохожу вглубь квартиры, иду на голоса, которые слышны с кухни, захожу туда, и вижу идеалистическую картину.

Представьте себе теперь и вы.

За столом сидит Лана в форме подопечной Тайной Канцелярии. Знаков различия нет, но форменный китель, блузка и юбка заставляют проникнуться своей строгостью. Ещё не стажёр прокуратуры, но уже лицо, обличённое обязательствами.

Напротив неё, за столом, одетая едва-едва (короткая полоска на груди вместо топика или майки и сверхкороткие шорты не в счёт), сидит Смазнова Оксанка. Перед обеими гостьями стоят кружки с кофе, а на столе лежат намарадёренные печеньки и прочие ништяки. Собеседницы изволят точить лясы.

И ладно бы, Лана. Она спокойна, как удав. Остыла после утренней выходки. Просто перебрасывается с Окси ровным спокойным тоном короткими фразами. Так, ведь, и Окси образец невозмутимости. Будто не происходит ничего такого экстраординарного, как наличие перед ней странного происхождения лица неустановленного биологического вида, причислить которого к привычным хомо сапиенсам невозможно по ряду абсолютно объективных причин.

И — внимание! — вопрос.

— И какого хера? — собственно, его и задал вслух.

Окси скосилась на меня с укором.

— И это вместо «здрасьте»… Сколько тебя знаю — всегда дуб дубом. Даже приятного аппетита не пожелал!

И повернулась к Лане, будто всё идёт по плану:

— Ты на него не сердись. Он, на самом деле, хороший малый. Просто с манерами иногда косячит…

Я хмыкнул в голос.

— Отлично. В чужую квартиру вламываешься ты, а косячу с манерами я.

— Не хрен ключами разбрасываться, — хмыкнула в ответ Смазнова. — Глядишь — к тебе и вламываться перестанут.

— Не припомню, чтоб давал их тебе

— Зато я помню! — огрызнулась подруга. — Если тебя контузило и памяти нет — заведи себе тетрадь и записывай! Ты ещё перед контрактом мне ключ оставил на случай, если не вернёшься живым!

Вот чего не помню, того не помню…

Но, смех смехом, а «прилёт» реально словил. Память действительно может сбоить после него. Так что нагло попрекать Окси в неприкрытой лжи не стоит.

— И? — подтолкнул я развитие событий. — Зачем пришла? Могла бы и позвонить.

— Сюрприз тебе сделать хотела, — выдохнула Смазнова. — Ты ж одними полуфабрикатами питаешься.

Подруга скосилась на Лану.

— И гостей ими же пичкаешь. Вот и решила тебе домашнюю еду оставить. Порадовать, так сказать.

Гостья вздохнула.

— Потом заглянешь в холодильник. Благодарить не надо.

Но посмотрела на меня многозначительным взглядом.

— Вместо этого расскажешь, как тебя угораздило связаться с другим миром.

— А оно тебе надо? — спросил я.

Окси изломила бровь.

— То есть, — произнесла она. — Ты выходишь в соло против страшил размером с внедорожник, рвущих местных как Тузик грелки, валишь их из пистолетов, лечишь направо и налево слепых, хромых, убогих и прочих убитых, колдуешь древнее забытое в веках колдовство, спасаешь всех встречных и поперечных, а мне до тебя не должно быть дела?

Понятно. Лана уже поведала всё, как на духу.

Ну, в принципе, логично. Я же не запрещал ей делиться информацией ни с кем. Вот эта самая «ни с кем» и выпытала у неё всё, что та знает.

Просочился на кухню, чтоб не стоять в дверном проходе. Прошёл до раковины. Взял первую попавшуюся кружку, набрал воды из-под крана, напился. Отставить тару и вернулся к столу.

— Ты уверена, что оно тебе надо? — уточнил я. — В том мире я несколько недель. За это время меня трижды пытались убить. И это — только преднамеренно. Я не преувеличиваю. Ты уверена, что хочешь ввязаться в этот мясорез? Если мало слов — взгляни на спину Ланы. Её раны красноречивее всяких опусов.

Смазнова отмахнулась.

— Видела я всё. И не только раны. Но и хвост, и уши. Мне надоело ждать тебя от контракта до контракта, залётный гусь у дачи. Я хочу знать, что с тобой всё хорошо. Что ты вернёшься живым, не говоря уже про невредимого. А ты не только не сказал, что убыл на очередной контракт! Ты не сказал, что он с другим миром!

— Который на пороге мировой войны, — напомнил я на тот случай, если Лана не успела довести Окси какие-то сверхважные детали. — Там грядёт замес похлеще Крымской войны. Думаешь, там есть место аптекарю-провизору?

Подруга хищно оскалилась.

— Думаешь, там есть место отбитому наймиту?

А она за словом в карман не лезет…

Гостья указала на Лану.

— Твоим красавицам повезло, — произнесла Смазнова. — Они сумели узнать тебя, окружённого ореолом героизма. А мне повезло долгие годы знать тебя как отменного любовника. И, уж извини, я не могу позволить никому, даже им, забрать тебя у меня. Одолжить — ещё готова подумать. Но тебя буквально забирают с руками и ногами на войну. С которой ты можешь и не вернуться! Я еле дождалась тебя с одной, а ты уже намылился на другую! Я хочу быть с тобой, а ты опять сбегаешь от меня!

— Хорошо, — кивнул я. — Допустим. Предположим. Мы сейчас на этапе подготовки к дальней экспедиции, которая грозит перерасти в активные боевые действия. Что всё это время будешь делать ты? Какую ты себе видишь там роль, раз со мной напрашиваешься? Сидеть в барских хоромах, как благоверная жена, и ждать меня с похода? Или местным будешь увечья лечить?

— Если надо — могу и наносить! — огрызнулась Окси. — В этом мире у меня всё равно никаких перспектив! Я тебе уже говорила, если ты забыл! И я с радостью променяю один на другой, если буду там тебе полезна!

Спокойно начал загибать пальцы.

— Меня определили на должность командира отделения со всеми вытекающими отсюда последствиями. Считай, проходчик. Разведчик. Сталкер, если угодно. Лана — осведомитель, больше всех и буквально из первых рук знает всё о существах, через территорию которых пойдём. У нас есть щитовик: кто творит такие нерушимые щиты, что от них в восторге все без исключения. Есть самый опытный в окружении одарённый маг, кто о применении колдовства и сил знает больше, чем я способов добычи информации у пленного. А ты, Окси? Может, ты встанешь с нами в строй против страшил? Или обеспечишь поддержку огнём? Или осуществишь нам эвакуацию раненых с сортировкой и лечением? За что тебе рисковать? Ты видела раны Ланы. Тебе такой подарок нужен?

— Как кобель на ужин.

— Вот то-то и оно.

Я подтянул со стола печеньку и закинул в рот. Прожевал, сглотнул, продолжил.

— На той стороне, Окси, есть небезразличные мне люди, — сказал, имея ввиду семью Бериславских. — И у них большие-пребольшие проблемы, о которых ты, между прочим, осведомлена. И только ты смогла помочь им выйти победителями из схваток со смертью. Ты спасла как минимум парочку жизней, что очевидно. Если разбирать менее очевидные последствия — то больше.

— Малолетка с посвистевшей флягой, — припечатала подруга. — И кто-то с лихорадкой.

— А теперь представь себе, что ты променяла один мир на другой. Ушла из этого. Оборвала с ним связи. А те люди продолжают остро нуждаться в лечении. Нашем лечении, из нашего мира. Потому что их мир не в состоянии дать им его. Как думаешь, сколько протянет «малолетка с посвистевшей флягой», если ей резко оборвать поставки психотропов?

Взгляд Окси резко потяжелел.

— Вслед за ней слягут и предки, — предупредил я. — А это прямо скажется на ближайшем моём соратнике, с которым мне буквально мир спасать. Что чревато провалом миссии. Меня наняли совсем для других задач. У меня нет возможности постоянно быть для них семейным психотерапевтом. Давай не будем усугублять ситуацию и доводить её до летального исхода.

Лицо подруги помрачнело.

— Если бы не знала тебя год за годом, — процедила она. — То решила бы, что ты променял меня. Но тебе несказанно повезло. На твоё счастье, мне досконально известна твоя непреодолимая тяга спасти всех любой ценой и установить мир во всём мире. Если бы ты сразу сказал мне, во что вляпался, я уже оформила бы вам препараты года на три вперёд! Больше нет смысла. У них срок годности ограничен. Но ты решил тянуть катку в соло! И после этого у тебя хватает наглости спрашивать в глаза «на кой мне это надо»⁈

Лана, предусмотрительно молчавшая весь наш диалог, вклинилась, прервав назревающий скандал.

— Вынуждена вмешаться, — степенно произнесла вислоухая. — Единение двух миров неописуемый случай. Такого не случалось ни с кем и никогда. И впервые наши люди документировано призвали кого-то из-за Грани, способного к взаимодействию с нами. Это невероятно. К таким событиям нельзя подготовиться. Они дробят жизни всех замешанных на «до» и «после». Я благодарна «Мастеру», что безвозмездно спас меня и принял. И вдвойне благодарна, что пытается сделать для нас и меня в ущерб своим интересам. Он разрывается между мирами. Не нам упрекать его в лицемерии и двуличии.

Окси резко остыла.

— Твоя правда, ушастик… — беззлобно проронила Смазнова. — Для таких моментов нет целеуказаний. Мы действуем, опираясь на свои системы оценивая и привитые ценности. Признаюсь, я горда, что этот гусь не потерял голову от денег, власти и перспектив. Волен делать, что хочет, а методично исполняет обязательства контракта. Попутно спасая всех, кто плохо лежит…

Подруга вернула взгляд на меня.

— Не надо упрекать меня, что своими хотелками я обрекаю кого-то на смерть. Я не маленькая девочка, чтобы делить мир на чёрное и белое. Мне прекрасно известны все полутона. Я хочу с тобой. Хочу к тебе. И я сделаю это. Что-то этому мешает? Ты же наёмник! Ты знаешь, как надо устранять препятствия на пути к цели! Скажи мне, что мешает, и мы вместе это устраним! Не хочешь? Я тебе не нужна⁈ Так и скажи прямо, если ты мужик с яйцами!

С одной стороны, Смазнова опытный провизор. По «теоретической медицине» шарит лучше меня. Мне бы такой союзник по ту сторону Грани пригодился бы. Её теория, местная практика… Процент безвозвратных потерь в предстоящем мясорезе можно сократить.

С другой стороны, Смазнова именно что провизор. У неё необходимые контакты, позволяющие в кратчайшие сроки добыть неходовые препараты. Та же Злата тому пример. Не будь Окси под боком — пришлось бы «рожать» психотропы обходными путями, чем, возможно, привлёк бы к себе лишнее внимание. А если и впредь понадобится достать что-то важное? Что-то помощнее аспирина с аскорбинкой?

Оба варианта хороши. И оба варианта мне нужны. Мне нужна Окси-медик по ту сторону Грани. И мне нужна Окси-снабженец по эту. И сейчас я не готов сделать однозначный выбор.

— Сколько тебе необходимо времени, чтоб достать трёхлетний запас психотропов? — спросил я. — Важное условие — не привлекая внимания.

Три года — это, условно выражаясь, по три таблетки в день одного наименования без учёта необходимости снижать дозу по мере завершения лечения. То есть, больше трёх тысяч таблеток в одной номенклатуре. Это около сотни пачек, целая коробка. Много вы знаете аптек, отгружающих психотропы ящиками?

— Несколько дней, — безапелляционно заявила Окси. — Но деньги понадобятся вперёд. И строго наличные. И, прежде, чем их бездумно тратить в таком количестве, надо убедиться, что выбранная тактика работает. Я должна увидеть твою больную.

«Как мы сразу в полете-то переобулись», — подумал я. «То „малолетка с посвистевшей флягой“, то „больная“…».

К словам придираться не стал. Окси права. Месяц лечения — это пятнадцать тысяч. Три года — это больше полуляма. Мне не жалко отдать такие деньги, если результат будет гарантирован. Но если есть риск, что тактика неправильная…

В одном молодая женщина права. Эффективность лечения требует контроля. А я, как ни приду проведать Злату, Бериславская-младшая уже спит. Остаётся принимать анамнез со слов ближайших родственников и помощниц. Устроить Окси, что ли, визит на ту сторону?

— Сколько дать тебе времени, чтоб через час ты не была одета как шлюха? — спросил её я.

— В смысле, бл9ть, «как шлюха»? — праведно возмутилась Смазнова. — С каких это пор нормальный летний прикид стал форменным обмундированием проституток⁈ Так сейчас, вообще-то, ходят все! Даже те, у кого ещё грудь толком не выросла!

— У нас, — уточнил. — У нас ходят. По ту сторону Грани сейчас середина условного девятнадцатого века. Там, блин, незамужней девушке с чужим мужиком под одной крышей спать зазорно. А ты вырядилась, будто труженица-передовичка головного филиала дома терпимости. Тебя на месте вые8ут. Причём, далеко не в буквальном смысле.

Подруга посмотрела на Лану, ища у вислоухой подтверждения или опровержения моих слов.

— Так и есть, — кивнула хвостатая. — Наряд, безусловно, смел. Его обладательницу будет вожделеть каждый мужчина, кто узрит. Однако он мало чем отличается от полного обнажения. Настоятельно рекомендовала бы сменить облачение.

— Хоть халат свой рабочий поверх накинь, — предложил я. — Ты пытаешься попасть в мир, где мужские эротические журналы не изобрели по причине казни авторов за развращение населения. Оденься попрезентабельнее. Можно без викторианских платьев и славянских сарафанов. Но не как дорогая девочка с премиального мальчишника.

Смазнова хмыкнула в голос.

— Умеешь делать комплименты. Не поймёшь, то ли похвалил, то ли опустил.

— Давай. Время не терпит. Подожду, но недолго. У нас с Ланой ещё дел по горло.