Мастер искажений (авторский вариант)

Глава 7

Момента, когда он провалился в нормальный глубокий сон, Мистивир так и не заметил, побег выжал его досуха. Мистивир спал так крепко, что проснулся, лишь когда его погладили по волосам, осторожно тронули губами за мочку уха и шепнули:

— Подъём, завтрак готов.

Ещё в полудреме он притянул Лену к себе и поцеловал. Рука скользнула ей под рубашку, пальцы игриво пробежали вдоль позвоночника. Словно и не было вчерашней размолвки и обидных слов, девушка выгнулась от удовольствия, чуть отстранилась, чтобы удобнее было расстёгивать на ней одежду.

Очарование нарушил растерянный голос Лены:

— Ой. А у тебя опять на руках чёрные полоски появились. Так и должно быть?

Мистивир резко сел на кровати. Сон мгновенно пропал с концами. Несколько секунд он вглядывался в проявившиеся на коже знаки ворона, затем начал ругаться всеми нецензурными словами, какие знал, в том числе и на языках инопланетян. Когда ругательства закончились, Мистивир мрачно прокомментировал:

— Похоже, одна из ступеней защиты, сломать которую получилось не до конца. Они не работают как интерфейс, перестали быть маяком и поводком. Но проявляться заново будут каждый раз, когда я не контролирую себя. От сильной усталости…

— Или в постели, — с удовлетворением закончила Лена, вспомнив вчерашний разговор про девушек, которые боятся воронов. — Вот теперь ты от меня точно не отвяжешься. А то вчера на лице читалось: свяжу, силой выгоню и смоюсь.

— Было такое. Но теперь нам и в самом деле лучше не разделяться. Побуду эгоистом, оставлю тебя рядом, — мысленно же добавил: пока я не сумею найти достаточно надёжное для тебя место, чтобы моя проблема не отразилась на тебе.

— Вот и замечательно. А теперь пошли завтракать.

— Чего уж хорошего, — буркнул Мистивир.

Но на камбуз вслед за Леной всё же пошёл. Есть хотелось зверски. После завтрака обсуждать ситуацию отправились в рубку как в самое большое и удобное помещение корабля. Там Мистивир, откинувшись в кресле и закинув ногу на ногу, начал рассуждать.

— На Каринию, которую я наметил как точку выхода и промежуточную станцию, садиться нет смысла. Место спокойное, люди дружелюбные, всегда готовы помочь соседу. Утаить от них мою, — он хмыкнул, — проблему нереально. Поэтому самое разумное — это прямиком отправиться к моему учителю, Юриусу.

— Ты меня спрашиваешь? — съехидничала Лена. — Я в ваших делах как свинья в апельсинах разбираюсь.

— Кто и в чём? — не понял Мистивир.

— То есть ни ухом, ни рылом. Эта-то идиома понятна?

Мистивир рассмеялся:

— Вполне. В общем, толкового подсказать может только он. Возможно, даже поможет спрятаться.

— А не выдаст?

Мистивир посмотрел на Лену так, будто она сморозила полную чушь, потом вспомнил, кто она, и пояснил:

— Нет, конечно. Понимаешь, наши способности до сих пор больше не наука, а искусство. Из-за этого кроме общих занятий в академиях Мастеров, ученики маленькими группками по три-четыре человека прикрепляются на весь срок к наставникам. Те шлифуют молодые таланты, и связь образуется посильнее родственной. Нет, Мастер Юриус не выдаст. В общем, можешь пока отдыхать, а мне надо исправить курс. Срезаем дорогу по целине и выскакиваем на Сотосе. Энергии от такого броска останется хорошо, если процентов двадцать, но до Лавинии потом точно хватит, а там заправимся.

Весь оставшийся день Мистивир проторчал в рубке: движение по целине на автопилот оставлять было нельзя, иначе запросто выбросит в обычный космос на другом конце галактики. Лена молча таскала ему обед и что-то вроде современного аналога кофе: синтетические лекарственные стимуляторы, как оказалось, на Мастеров искажений не действовали вообще. После чего садилась в соседнее кресло и смотрела, как Мистивир напряжённо высматривает что-то в хаосе из линий и цифр на экране и вводит команды для корабельного мозга.

Сотос, куда они выскочили в полночь по корабельному времени, в отличие от покинутой станции, имел не полтора десятка, а всего две точки входа в гиперпространство и обе недалеко от заселённой планеты. Потому и столпотворение в космосе тут было куда меньше. Мистивир вывел корабль в обычный континуум, пообщался с диспетчером, отправил ему коды идентификации судна, причём совсем не те, что во время старта: оказалось, корабль Салима имел несколько паспортов. Лена прилипла к камерам наблюдения и жадно разглядывала вытянутые, похожие на огромные серые огурцы транспортники, паутину орбитального лифта, который, словно шляпка исполинского гриба, венчала станция, россыпь из сотен малых буксиров, которые везли длинные пакеты контейнеров от транспортов к станции и обратно. И, конечно же, зелёно-коричневую планету, где сквозь облака можно было разглядеть леса, пустыни и города. Мистивир отнёсся к привычному зрелищу равнодушно. Спокойно исполнял приказы диспетчеров сместиться в тот или иной эшелон, чесал языком с экипажами других кораблей, обсуждая всякую всячину от цен на топливо до разницы в правилах прохода через тоннели в тех или иных секторах империи. В общем, вёл себя как типичный пилот малотоннажного транспортника-торговца или работника одной из компаний по транссистемной доставке.

Три часа спустя корабль нырнул обратно в серое ничто гипер-тоннеля. Мистивир встал из кресла, устало потянулся, подошёл к Лене, поцеловал сначала в губы, потом в шею.

— Сутки у нас теперь есть. Так что, — он подмигнул, — предлагаю продолжить то, что не успели утром. И заодно закрепить хороший опыт вчерашнего дня, — заканчивал фразу Мистивир, отстегнув ремни у кресла и подняв девушку на руки.

Лена расхохоталась: — Кто о чем, а кот о сметане. Ладно, неси в постель. Сметана не против…

Уже в каюте девушка, не смущаясь, сама расстегнула рубашку и скинула брюки. И следующие пару дней, как ей казалось, из постели они вылезали только перекусить. Когда прозвенел сигнал зуммера «прыжок закончен», в рубку Лена шла с лёгким огорчением.

Лавиния была тупиковым направлением известных гипер-тоннелей, поэтому в системе не наблюдалось такого количества транзитных сухогрузов, как на Сотосе. Но и здесь, стоило выйти в обычное пространство, как сразу же запищал вызов, и голос диспетчера назвал эшелон и потребовал перестроиться, чтобы не мешать следующему кораблю. Заметив, как Лена, открыв рот, смотрит на столпотворение мелких судов в космосе, Мистивир пояснил:

— Холодный ледяной мир. Но с очень давней историей. Его отвоевали у сауранов люди незадолго до Разлома. Колония сохранилась, хотя страшно подумать, каких трудов им стоило выжить. Лавниния двигается по очень заковыристой орбите. Даже на экваторе зимой прихватывает, а летом температура градусов десять. Остальная планета — снег и лёд круглый год. Нормальное лето на планете наступает раз в полвека, и то ненадолго. Получается та ещё катастрофа. Зато от сауранов остались хрустальные подсолнухи и ещё кое-что. Эти полунасекомые были непревзойдёнными до сих пор специалистами по живому. А так как вымерли они очень тщательно и на редкость бесследно, всё уцелевшее от их наследства — огромная ценность.

Лена скорчила гримасу и показала язык.

— Ничто не меняется. Надо было скакнуть на две тысячи лет вперёд, чтобы увидеть то же самое. В моё время разные страны воевали за нефть и полезные ископаемые, теперь — за эти ваши подсолнухи.

— Редкость — всегда ценность, — пожал плечами Мистивир. — Минеральные ресурсы повторяются везде, а вот жизнь уникальна, — затем строго приказал: — Так. До посадки сидеть в кресле, не отстегиваться. Орбитального лифта здесь нет, погода в сезон штормов не позволяет. Так что садимся прямо на поверхность.

Про себя же добавил, что ещё кое в чём Салиму можно сказать спасибо. В отличие от малотоннажного сухогруза, которым их корабль числился на станции, «Игла» могла садиться на планеты, причём в ручном режиме, а не в режиме онлайн-обмена данными с космопортом. Меньше шансов, что из корабельного компьютера случайно считают какую-нибудь ненужную информацию. Да и пижонов, которые любят покрасоваться перед дамами «я тоже пилот и тоже летать умею», на местные курорты летает немало, никого ручная посадка не насторожит. Вдобавок сейчас «Игла» передавала позывные вообще третьего корабля, да и обводы корпуса умела слегка изменять. В порту гарантированно ни у кого не возникнет вопросов.

Уже на границе атмосферы пришла метеорологическая сводка: средняя облачность, лёгкая позёмка. Погода по местным меркам была отличной, так что и «на бетон» Мистивир садился на ручном управлении, а не поручил это автопилоту. Уж больно восторженно, затаив дыхание, Лена наблюдала и за первой в жизни посадкой, и за пилотом. Ну как не покрасоваться? Наконец «Игла» замерла в указанном диспетчером квадрате, её подхватил гравитационный транспортёр и оттащил в ангар.

— Пошли к выходу, — Мистивир отстегнулся и встал. — На борт мы инспекцию всё равно не будем пускать. Как проверят паспорта — так сразу к Юриусу.

— Ой, — вдруг испугалась Лена. — А нас же ищут…

Мистивир отмахнулся:

— Никто нас здесь не ищет. Точнее, про тебя вообще вряд ли знают. Самое большее — вспомнят про то, что Салим тебя подставить пытался. Но и то привлекут как свидетеля. Я не зря и ему, и охраннику в коридоре потом горло перерезал, да и следов искажения за собой не оставил. Пытки спишут на криминальные разборки. Очень тёмная личность была. Да и не сообразят, что мы вообще здесь: калоша, которой числится по всем документам наша «Игла», по целине вообще ходить не умеет. А мы не на императрицу покушались, чтобы СБ нас разом по всем мирам искала, — он вздохнул и уже на пороге рубки добавил: — Я бы и свои данные менять не стал: имя по империи нередкое. Вот только вспомнить кто-то может, как я к нему заезжал. Хоть и не был здесь лет пятнадцать, учеников у Юриуса не так уж и много.

— Слушай, — Лена тоже встала, — а сколько тебе лет вообще? Я пыталась угадать, и всё время не сходится.

Мистивир обернулся, поймал девушку за талию, притянул к себе и улыбнулся краешком губ:

— Боишься, что соблазнил тебя старый хрыч? Это как считать. Если по дню рождения, то мне сорок девять. Но Мастера искажений счёт иначе ведут. «Пока молод душой, молод телом» — для нас не просто красивые слова. Старение очень зависит от внутреннего состояния. Мой наставник разменял два века, а биологически ему пятьдесят с небольшим. На то он и один из Великих мастеров.

— А ты?

Лена тут же пожалела о своём вопросе, но было поздно. Мистивир как-то сразу поник, посмотрел куда-то сквозь девушку, высматривая видимое лишь ему одному. Лицо осунулось. Всё же ответил, но голос звучал глухо.

— Я приехал в столицу девятнадцать лет назад. Мне тогда было по биологическим часам двадцать четыре, за двенадцать лет я состарился ещё на четыре. А теперь тридцать пять.

Лена крепко обняла Мистивира, осторожно коснулась губами его щеки.

— Извини. Глупость я спросила.

— Ничего. Ладно, пошли. Мне тут сбросили сообщение, что инспекторы будут через пять минут. Нехорошо заставлять ждать. Они тогда злые становятся.

Инспекторами оказались два хмурых немолодых мужика с обветренными лицами. Проверили паспорта, затем обратились к Мистивиру как владельцу корабля и пилоту:

— Господин Михаил Валиков, назовите цель вашего визита.

— Отдых на лыжном курорте с посещением хрустальных подсолнухов и лечением. Санаторий пока не выбран.

Старший вопросительно посмотрел на напарника, тот кивнул: денег на счёте достаточно. Обмана нет.

— Досмотр корабля?

— Нет.

— Тогда обязан предупредить, что до отлёта он будет в опечатанном боксе, и вы не сможете забрать с планеты никаких биоматериалов.

— Согласен.

— Первый раз на планете?

— Я — второй, но больше десяти лет назад. Моя спутница — первый.

— Хорошо. Вы тогда в комнату пятьсот три, ваша дама в комнату триста два. Мы проводим.

Мистивир легонько сжал ладонь Лены, потом кивнул: всё правильно, так надо. После чего они разошлись.

Мистивир управился быстро. Ответил компьютеру на всё вопросы без ошибок, сдал тренажёр. Успел купить всё необходимое в магазине космопорта и посидеть в кафе, когда Лена наконец освободилась.

Девушка выскочила из комнаты злая, красная как помидор. Заметила ждавшего в коридоре Мистивира, ринулась к нему и рассержено зашипела:

— Это что за издевательство? Сначала долго и нудно читали про то, как вести себя зимой, дальше проверяли «усвоенный материал», а потом ещё на тренажере и на лыжах заставили бегать. Хороша я была в сарафане и на лыжах!

Мистивир взял её под руку и повёл за собой.

— Успокойся. Ты справилась быстро. И если успокоит, я делал то же самое. Разве что без вводной лекции, так как был тут не первый раз. Но поскольку в списках за последние пять лет меня нет, то всё равно проверили навыки.

— Н-но зачем?

Лена остановилась и растерянно посмотрела то на Мистивира, то на окружающих. Они как раз вышли в большой вестибюль, где по углам стояли кадки с пальмами. Во все стороны сновали люди в летней одежде.

— Лена, здешний мир — это планета вечной зимы. Местные жители живут в нескольких часах от смерти, — спокойно начал объяснять Мистивир. — При здешних температурах, особенно зимой, стоит встать на трассе с заглохшим двигателем, и жизни тебе остаётся всего на пару часов. Хорошо если тебя подбирают с полным набором обморожений и пневмонией, но живого. Спасатели успевают не всегда, может начаться верховой шторм. Внизу слегка метёт, а уже на высоте сотни метров — ураганный ветер. И ни одной встречной или попутной машины… Вдоль трассы всегда расставлены автономные модули. На лыжах у тебя всегда есть шанс добраться до ближайшего даже в пургу. Потому каждый обязан уметь ходить на лыжах. Иначе тебя просто не выпустят из космопорта. Самое большее — организованно доставят в санаторий и запрут уже там. Кто путешествует самостоятельно… Машина всегда должна быть заряжена, аварийный энергоблок всегда наготове. Связь, управление — всё должно быть проверено и перепроверено перед выездом. Пускай ты абсолютно точно знаешь, что ещё вчера всё было в норме.

Остаток дороги до магазина, где уже ждали закупленные термокостюмы, зимние комплекты и остальное, Лена проделала молча. Только каждый раз провожала спешивших мимо по своим делам сотрудников космопорта задумчивым взглядом.

Стоило выйти на улицу, как в лицо сразу ударил ветер. Несильный, но неприятный и полный ледяных хрусталиков, он казался после тепла помещения особенно холодным. Всё вокруг было одето в снег и лёд. Повсюду царил белый цвет. Белый с белым или белый с чуть приметной синью. Или белый-серый. Вокруг внешней парковки, куда должны были подогнать арендованный автомобиль, зачарованными белыми игрушками стояли деревья. Лена мазнула по ним взглядом и начала выискивать, где стоит машина. Мороз и снег ей были не в новинку, но за полгодана космической станции она от серьёзных холодов отвыкла. Мистивир же задержал взор на деревьях: они всегда его удивляли удивительной приспособляемостью к жизни. Спать полвека, потом даже из пенька расцвести, заново вытянуться и зазеленеть всего на несколько месяцев, а затем уснуть опять.

Но вот полозья одной из машин заскрипели, хрустя свежим снегом, киб-интеллект парковки опознал клиентов и направил автомобиль к ним поближе. Машина тормознула рядом с людьми, на щёки, обжигая, полетела снежная пыль. Пассажиры торопливо забрались в тёплый салон. Мистивир задал программу автопилота, откинулся в кресле и уснул. Лена прилипла к окну, рассматривая пейзажи, но довольно скоро однообразная белая пустыня надоела и ей. Наполовину проснувшись, Мистивир почувствовал, как девушка устраивается на его плече, обнял её и снова провалился в сон.

Едва машина нырнула в крытый гараж мотеля, Мистивир сразу же через терминал связался с локальной сетью гостиницы, заказал номер. Забирая у портье ключи, поинтересовался:

— А когда у Мастера Юриуса приёмные дни?

Портье снисходительно усмехнулся и, не скрывая высокомерия, ответил.

— Вторник и пятница, сегодня среда. Вы опоздали. Примерно на год. Именно так к нему и записываются.

Сарказм пропал втуне. Мистивир, молча, забрал ключи, другой рукой приобнял Лену и направился к себе в номер. Портье бросил вдогонку — как бы для себя, но так, чтобы новые постояльцы услышали:

— О! Ещё одни умники. Думают, пешком доберутся.

Мистивир не выдержал и негромко рассмеялся.

— Самое забавное, что именно пешком мы и пойдём. Ты ведь на лыжах нормально ходишь?

— Ну… Дома нас гоняли, конечно, на физкультуре. Но на спортсменку не потяну. Особенно после такого перерыва.

— Особо и не надо. Тут часа полтора ходу. До заката ещё три с половиной, успеем. С трассы короче было бы, часть дороги вообще на машине. Но если кто потом её пустую обнаружит — ненужные разговоры пойдут. Поэтому лучше уж своими двумя.

Лыжи были куплены в магазине космопорта, причём выбрал Мистивир самые простые, чистый пластик без всяких ускорителей и технических обвесов. Иначе периметр у дома наставника потенциально опасные устройства пропускать откажется. Делать же в заборе дыру — это шуметь на всю округу, да и не лучшее начало разговора получится.

Покинув гостиницу, Лена со вздохом посмотрела назад, где вырастали заснеженные небоскрёбы, и припустилась вперёд, стараясь не отставать и не задерживать Мистивира. Километров пять они бежали по трассев противоположную от города сторону.

Местность оказалась не такой уж и ровной, как казалось из окна машины. Холмы, овражки. Все одеты в пушистые белоснежные наряды, в тени отливающие серебром, а на солнце сияющие всеми цветами радуги. Стоило отойти от дороги на пару километров, как путников окутали тишина и морозный воздух. Даже дышалось здесь как-то иначе. Скользишь на лыжах по плотному снегу, помогая себе палками, и кажется, что остального мира не существует. Только пар и шумное дыхание товарища.

Мистивир наслаждался каждым мгновением. Оказывается, все эти годы он тосковал именно вот по такому свободному полёту. Когда молочным облаком разлетается во все стороны на очередном спуске снежная пыль, когда ты мчишься, как птица в бело-голубой высоте небес, внутри пусто и легко — ты волен направить свой полёт туда, куда захочешь сам.

Мистивир так увлёкся, что про цель сегодняшней прогулки вспомнил, лишь, когда Лена обеспокоенно произнесла:

— Мы не меньше часа идём, а вон тот холмик, похожий на сжатый кулак, ничуть не ближе.

— Потому что я болван, — ругнулся Мистивир чуть слышно сквозь зубы, остановился, и уже в полный голос добавил: — За прошедшие годы поглупел. Ну, ясно же, что во время очередного обновления периметра меня в список «свободного прохода» не включили. Много лет прошло. Сейчас.

Мистивир высвободил немного силы. Видимая лишь для Мастера искажений информационная плёнка тонким багряным слоем растеклась по невидимой стене прямо перед ними и тут же исчезла, словно просочилась внутрь. Мистивир подождал немного из вежливости. Если Юриус их заметил, откроет ворота в периметре сам. Но, видимо, не заметил, или куда-то отлучился. Мистивир сосредоточился, формируя ключ, мысленно нарисовал ворота, заставил невидимый барьер изогнуться, принимая новую форму. Золотое сияние расплескалось по невидимой преграде, ворота обрели материальность, стали молочно-белыми.

— Пошли, — Мистивир махнул рукой, в два шага оказался возле ворот и вставил ключ.

Система опознала, что в гости заглянул полноправный Мастер искажений. Для коллег доступ был свободный, поэтому створки распахнулись. Стоило миновать преграду, и Лена оторопело завертела головой по сторонам. За спиной по-прежнему простиралась снежная пустыня. Впереди их встретил самый обычный земной лес средней полосы. Примерно середина июля. Сразу стало жарко. Мистивир отстегнул лыжи, снял термокомбинезон, помог раздеться Лене.

— Оставь здесь. Автоматы потом подберут.

Мужчина упругим широким шагом двинулся вперёд, девушке пришлось его догонять. Под соснами было прохладно, пахло смолой и молодой хвоей. У корней деревьев бегали большие рыжие муравьи. То тут, то там росли ландыши, их белые, чистые, похожие на колокольчики цветки Лена ни с чем не могла спутать. В густой траве пыхтела ежиная семья. Стоило приблизиться, как ежиха и маленькие ежата предусмотрительно свернулись в клубки.

— Обалдеть. Откуда?

Мистивир пожал плечами.

— Когда-то тут была резиденция одного из богатейших людей планеты. Наследники решили, что содержание подобного места обходится слишком уж накладно, на одних установках силовых барьеров разоришься. Поместье выкупил Мастер искажений, друг Юриуса. Потом он передал лес и поместье моему учителю. Великим мастерам искажений многое под силу, они могут себе позволить сохранить лето даже среди зимы. А Юриус, вдобавок, как видишь, решил точно скопировать исходную биосферу Земли примерно твоей эпохи. За годы освоения и, особенно во времена Разлома её изрядно раскурочили. То, что сейчас считается эталоном, от начала космической эры сильно отличается.

Чаща была достаточно густой, так что Мистивир и Лена с трудом выбрались на опушку леса. Там их встретил небольшой ручей, его берега усыпали заросли лесной земляники. Мистивир сорвал несколько ягодок, съел сам и угостил Лену. На старом пне грелся небольшой уж. Заметив людей, уж быстро заполз под лежащий рядом с пнём камень.

Стоило переступить через ручей, как лес пропал. В обе стороны простиралось поле. Густо синело ясное небо. В траве стрекотали кузнечики. Лёгкий ветерок качал стебли дикого клевера и ромашек. Мимо пролетела зигзагами большая яркая бабочка. Мистивир хмыкнул: вот оно, истинное мастерство. Даже он, не самый плохой профессионал не мог понять, где иллюзия, а где настоящая свёртка пространства, замыкавшая края травяного поля. Лена же вообще смотрела по сторонам ошалевшими круглыми глазами.

От ручья начиналась тропинка. Мистивир взял Лену за руку и зашагал вперёд, надеясь, что дорожка ведёт именно к дому, а не обходит сначала локацию за локацией.