Маска Феба 2

Глава 4

Такой вариант девушку устроил. После очередного измывательства над её телом в студии танца в дверь позвонил немолодой сухощавый азиат. В руках у него большой предмет и чемоданчик. Оказалось, это бамбуковый массажный стол. Чтобы на смущать девушку я принёс ширму, а сам уселся с газетой на диван. Китаец ушёл только через полтора часа и обещал вернуться через день. А я сразу сунулся к Мари. За всё время из-за ширмы не было слышно ни звука.

Странное дело, она лежит с закрытыми глазами, укрытая лёгким покрывалом. Но меня она почувствовала и открыла глаза.

— Ну как? Лу сказал, что нужно продолжать, а ты сама как?

Девушка выглядит довольной и спокойной, — хорошо. В начале он разминал больную ногу, было больно, но вскоре прошло. А затем он ставил мне свои иголки. Они длинные и тонкие, но мне не было больно совершенно. Только щекотно.

Ага, ну дай-то бог. После трёх недель Мари начала на занятиях танцами загружать слабую ногу. А ещё китаец сделал ей специальный корсет. Не такой, что нам изготовили в клинике профессора Бернара. Этот практически не заметен и плотно прилегает к ноге. Он также базируется на таз и снимает часть нагрузки с бедра. Таким образом при движении он почти не заметен. Как партнёр девушки по танцу я чувствую нечто чуждое, но зато девушка получила возможность танцевать без моей поддержки.

Зимний дворец мне знаком только по фотографиям и фильмам. А вот так вблизи я никогда не находился. А уж тем более внутри. К этому балу мы пошили новые наряды. Моя спутница в белом с зелёными вставками платье. Оно удивительно идёт к её изумрудным глазам. А уж над причёской всё утро корпела специально нанятая служанка. Так мы во всеоружии принимаем бой. Девушка, плавно по-королевски подняв голову, поднимается по ступенькам, слегка опираясь на мою руку. Со стороны кажется, что эта красотка завсегдатай подобных мероприятий. Но я-то знаю свою сестрицу. Мне кажется, что тревожное биение её отважного сердца передаётся и мне. А ещё ладошка напряжена, но я и сам волнуюсь.

К моему облегчению нас сразу нашёл Иван Аладьин. Они с группкой офицеров оккупировали угол зала. Сразу же нам принесли бокалы с шампанским и Мари успокоилась. Так уж случилось, что гвардейцев некому было разубедить в том, что она уже взрослая девица. Ну да, выглядит она лет на семнадцать от силы. Вот эти здоровые парни и взяли над нею шефство. Смешно наблюдать, как она и гоняет. Как строгий генерал своих солдат. Так что в этом плане я спокоен. Так же ребята знают, что мы брат с сестрой. Тоже незачем их переубеждать. Зачем им знать, что она сирота. А вот о её проблеме с ногой им только отчасти известно. Раз в лесу она упала и мне пришлось нести девушку на руках к карете. Пришлось намекнуть о недуге, чтобы они не лезли со своими советами.

Танцевальная программа ещё не началась, но оркестр исполняет классическую музыку. Гости прибывают, и дворецкий объявляет об этом, называя имена с титулами. Гости оборачиваются на припозднившихся и возвращаются к своим разговорам.

— Михаил, идём. Я тебя кое с кем познакомлю.

— Иван, да ладно. Ни к чему это.

— Я настаиваю. Миша, я же тебе объяснял, как важны связи. А именно здесь много полезных и важных людей, которые с интересом познакомятся с новым человеком.

Я скривился, ну не хочу я улыбаться и изображать искренний интерес к абсолютно чужим людям, — Иван, но не вздумай говорить о моём спортивном статусе. Мне не нужно такое внимание.

— Как хочешь. Но ты делаешь ошибку, твои спортивные титулы только разогреют интерес к твоей особе. А от женщин вообще отбоя не будет.

— Вань, у меня уже есть женщина. И на неё у меня в этот вечер особые планы. Я вывожу её в свет.

Выход в свет — это первый выход девушки или юноши. Их представляют обществу и всё такое. Это означало вступление во взрослую жизнь, дальше можно не продолжать.

Я, как бычок на поводке, плетусь за бравым гвардейцем. Подходя к очередному важному сановнику, стоящему в окружении свиты, слушаю стандартную мантру. После общих фраз Иван представляет мою особу, — разрешите представить вам моего друга, барона Михаила Егоровича Саутина. Он некоторое время проживал в Париже и сейчас вернулся на родину.

Дальше следовал обмен любезностями, мы стояли около новых знакомых несколько минут, общаясь на тему погоды и особенностей нынешнего бала, а затем покидали их и переходили к следующим, не менее важным персонам.

Я запереживал, потому что объявили первый танец полонез. Это торжественный, а значить неторопливый парный танец, в котором партнёры на определённое время расходятся, участвуя в общем рисунке танца. Мы с Мари его тщательно репетировали и уверен, она уже переживает, куда я слинял.

— Разрешите представить моего друга…., — перед нами стоят две пары. Я уже приготовился стандартно поприветствовать новых знакомых, как вдруг споткнулся о взгляд одной из двух женщин. Не сразу пришло понимание, эта дама смотрела на меня так, будто пыталась вспомнить. Господи, это же Анастасия Четихина. Только повзрослевшая. Та Настя была милой угловатой девушкой. А сейчас передо мной взрослая, осознающая силу своей красоты женщина. И она, похоже, вспомнила меня — это отразилось на её лице. Целая гамма противоречий, трудно даже разложить по полочкам этот набор эмоций. Недоумение, непонимание, удивление. Мне даже показалось, что она попыталась протереть глаза. Будто тогда вместо меня останется стоять кто-то другой. Но, на моё счастье, невдалеке показался Григорий, это один из наших гвардейцев. Он вёл под руку Мари. А уж у той в глазах никак не меньше возмущённых эмоций. Бедная девушка так ждала этого бала и первого танца в своей жизнь.

Сейчас, милая, я всё исправлю. Я подлетел к ней и скромно поклонившись изобразил отчаяние. Мари снисходительно мне улыбнулась и приняла моё приглашение. Всё, бал начался.

Сестрица хороша. На шее целомудренная золотая подвеска, выгодно подчёркивающая белизну мраморной кожи. Глаза сияют и можно даже подумать, что я прощён. Как бы не так. Мари так сильно ущипнула меня за руку, что мне стала ясна степень её возмущения.

Но я старался. Не думаю, что наша пара была лучшей, учитывая наш незначительный опыт. Но моя партнёрша однозначно выиграла бы приз на звание самой счастливой. Её глаза ярко сверкали изумрудами и она почти не пользовалась моей помощью. А ведь ей приходилось вместе с другими дамами опускаться на одно колено и двигаться на расстоянии от меня. Немного портил праздничное ощущение взгляд со стороны. Там Анастасия танцевала со своим партнёром. Я чувствовал её внимание, но старался не встречаться глазами. Не хватало только опять попасть в ту же ловушку. Эта женщина надолго отбила у меня веру в светлое и чистое. Как вспомню свою наивность.

К сожалению, после полонеза Мари вынуждена была отдыхать два танца. Ей трудно равняться на абсолютно здоровых. Но уж тут я стоял рядом и принял на руку её вес. Свободных сидячих мест поблизости не наблюдалось.

Зато на вальсе мы оторвались. Девушка перестала мандражировать и действительно увлеклась волшебной музыкой. Она отклонилась чуть более принятого, это уже наша с учителем танцев наработка. А моя кисть сместилась со спины чуть ниже. В таком положении я принимаю на себя часть её веса, и моя красавица кружится со счастливыми глазами. Со стороны почти не заметно, что девушке нелегко двигаться в таком темпе.

А вот после мазурки и настало время ужина. Раздался марш и обер-гофмаршал Трубецкой испанским шагом повёл гостей в залу, где были накрыты столы.

Разумеется, нас не посадили рядом с наследником. Наше место за столом ближе к выходу. Зато рядом сидят наши парни со своими дамами и нам не приходится с постными физиономиями слушать незнакомых людей. Слышится смех и заздравницы.

Оп-па, не так далеко от нас сидит Анастасия со своим кавалером. И если он явно увлечён ею, то женщина скрытно наблюдает за мной. А когда я перехватил её взгляд, она явственно смутилась.

Надо же, ничто человеческое ей не чуждо. Видать банальное любопытство заело. Не забуду нашу последнюю встречу, тогда на лестнице дома её родителя. Я как пацан думал, что своим наивным письмом, полным юношеской любви, пробью ледяной панцирь её высокомерия. А взамен получил полный прагматизма взгляд молодой женщины. Уже тогда она чётко знала, кому стоит дать надежду, а кому нет. С другой стороны, наверное, следует поблагодарить её за это. Ведь она могла компостировать мне мозги ещё долгое время, давать несбыточные обещания и выкинуть потом, как использованный платок. А так всё произошло резко, больно, зато честно. Уважаю. Поэтому я просто выключил её, словно ненужную лампочку, сосредоточившись на вещах намного более приятных.

— Ну, Михаил, боюсь, что тебе придётся жениться на своей сестре. Или же поведать обществу о вашем семейном статусе.

Иван подкалывает меня тем фактом, что я приглашал сестру аж четыре раза. Все правила приличия запрещают уделять одной даме столько внимания. Приглашение более чем три раза на одном вечере говорит об особых обстоятельствах. А если девушка при этом отвергла предложения других кавалеров явственно говорит о том, что дело идёт к помолвке.

Расходились часа в три ночи. После того, как императорская фамилия покинула бал, начали собираться и остальные.

Мари сидит с обалдевшим видом. На лице блуждает загадочная улыбка, при этом она держит мою руку. Но, судя по всему, девушка далеко от меня.

— Ну, моя красавица, как тебе бал?

А вот её вопрос заставил меня задуматься, — Миша, а как ты думаешь, я могу понравиться такому человеку как твой друг Иван.

Фу-ты ну-ты, а это что за фантазии? Неужели моя сестрица втюрилась в Аладьина. Он, конечно, мужик серьёзный и холостой. Но тот никогда не высказывал особого интереса к моей сестре. Нет, офицер оказывал ей знаки внимания, но в рамках приличия.

— А почему нет? Ты красивая, умная и вообще, как можно не влюбиться в мою сестру?

— А если он узнает, что я вовсе не твоя сестра?

— Ну, во-первых, для меня ты сестра со всеми вытекающими. А во-вторых, ты интересная девушка, полная сюрпризов. Ты очаровательна, если бы я не был бы твоим братом, то обязательно влюбился бы, — я звучно чмокнул её в лоб и заработал шуточный удар кулачком по плечу.

— Ну серьёзно, почему ты всё время со мной шутишь?

— Какие шутки, я сказал на полном серьёзе. Ты достойна любви, только чтобы в тебя влюблялись, надо обязательно самой себя полюбить.

Дальше мы ехали в полном молчании. Что уж там она поняла из моей фразы, но больше мы этот вопрос не подымали.

В спортивном зале я не только занимался растяжкой и отягощениями. По просьбе тренера я учувствовал и в схватках. Ну, мне это не трудно. Тем более, что без спаррингов обойтись невозможно. Сегодня я пригласил на ковёр Ивана. Тридцатипятилетний мужчина находится на пике физической формы. По все показателям он хорош, но вот на борцовском ковре напоминает мне ребёнка. Вообще гвардейцы занимаются спортом весьма нерегулярно, отсюда и результаты. Мне приходится сдерживаться и как младенца аккуратно укладывать его на покрытие арены. В том же фехтовании или вольтижировке он для меня настоящий гуру. А вот на ковер жалок, я мог бы мотать его как тряпку. Завязать узлом и помыть им пол. И офицер это прекрасно понимает, впрочем, как и другие ребята. А после тренировки мы зашли в кофейню. Нет, бравые гвардейцы звали нас в трактир, где можно более серьёзно посидеть. Но мы с тренером предпочли невинные удовольствия в виде чая и кофе с пирожными. Вот так вшестером мы и сидим, уподобляясь молоденьким курсисткам.

— Ну не знаю, в Европе борьба находится на более высоком уровне именно благодаря специальным залам и клубам, — разговор пошёл по новому пути. Пришлось мне поведать о том, как мы в своё время, пришли к загородному английскому клубу для джентльменов. И это вызвало немалый энтузиазм среди присутствующих.

— Тогда, членами клуба должны стать только дворяне, не место там всяким сиволапым купчинам, — это Григорий, как истинный сноб, отмёл возможность купеческому сословию иметь право на привилегированное участие в мужском клубе.

— Ну почему же? Такой клуб должен себя не только окупать, но и приносить солидную прибыль. А вы хотите запретить богатеньким нуворишам оставлять там свои денежки, — я вставил своё мнение, не совпадавшее с мнением Григория.

— Миша, ты не представляешь, сколько у нас нуворишей среди дворянства. Лично я не хотел бы в таком клубе встретить дремучего бородача-старовера из Сибири, сморкающегося в накрахмаленную скатерть, — это уже Аладьин вписался.

— Ну ладно, этот разговор я начал чисто для того, чтобы вы поняли, как можно развиваться.

— Подожди, Михаил. А что мешает нам построить что-то похожее, только на русский лад?

— Ничего, нужны средства, желание. И всё.

А дальше возбуждённые гвардейцы начали заваливать меня предложениями. А вот Александр Николаевич сидит и не вмешивается в общий разговор. Хотя глазёнки блестят от возбуждения. Тренер, в отличии от остальных, чётко понимает, что может дать ему лично и российской борьбе в целом такой клуб. Огромные возможности и качественный скачок. Но лично у него денег нет, есть лишь неуёмный энтузиазм.

Ну, если господа гвардейцы не шутят, то спонсоров они найдут. В том числе среди членов императорской фамилии. А уж у тех денежек хватает.

— Ну, если за деньгами дело не встанет, то нужно подыскивать подходящий участок. Я даже готов пригласить из Франции архитектора и опытного экономиста, чтобы тот рассчитал нам все затраты. Некоторый опыт в этом у меня есть. Как я вам говорил, под Парижем такой клуб весьма успешно существует уже два года, и я имею к нему некоторое отношение.

На этом и решили пока остановиться. Всегда есть граница между пустым трёпом и реальными планами. Необходимо взять тайм-паузу.

А на следующей тренировке тренер попросил меня чуть задержаться, — Михаил Егорович, у меня к Вам предложение. Я знаю, что Вы категорически не желаете принимать участие в турнирах по борьбе тут, в столице. Это ваше право. Но вот через две недели в Москве начнётся чемпионат по французской борьбе. Соревнования проводятся под патронажем цесаревича Николая Александровича. Подтвердили своё участие борцы из Германии, Италии и Франции. Почему бы и Вам не заявиться?

Интересное предложение, и в самом деле я отказывался от выступлений в столице. Но вот в Москве я лицо неизвестное. Знают только по фамилии и статьям в европейских газетах. Да и то лишь фанаты борьбы. Меня даже в лицо никто не признает. Да и Мари не помешает сменить обстановку. Нужно подумать, в принципе мне не помешает напомнить о себе.

А о старшем сыне императора известно, что он больше пошёл в деда. Тот был активный сторонник физического совершенствования. А вот государь император не так привержен этому поветрию. Хотя в последнее время в высшем обществе считается неприличным иметь излишний вес и занятия спортом всячески поощряются. Ну а как спорт, пожалуй, здесь доминировала именно борьба. Она действительно пользуется всенародной любовью. То же фехтование, стрельба и конные соревнования были элитарными видами. Тяжёлая атлетика не вызывала таких эмоций за счёт меньшей зрелищности. А вот борьба нравилась всем слоям общества за то, что напоминала любимую народную забаву, стеношные бои и молодецкую схватку между двумя претендентами на звание силача.

С этого момента я начал готовится к соревнованиям. Тренер берёт ещё двоих борцов из своей группы. Они на мой взгляд сыроваты для международных выступлений, но это его выбор. О моей персоне договорились заранее не сообщать. А там уж как получится. Аладьин принялся хлопотать об отпуске, собирается непременно поехать с нами. А вот Мари что-то не горит желанием. Её подруги накрутили, типа Москва редкостная дыра и дорога зимняя — совсем не подарок. А тут в столице масса интересного, у них организовался дамский кружок по интересам. Женщины не только обсуждают мужей и кавалеров, но и занимаются утончёнными занятиями типа пения и музицирования. Мари за это время неплохо продвинулась в изучении русского. Она многое понимает, а вот отвечает пока на родном. Дома или в компании близких она пытается разговаривать и на русском. Слушать её уморительно. Она так очаровательно грассирует слова, что это неизменно вызывает улыбку у окружающих.

А может и хорошо, что сестрица осталась дома. Первопрестольная после столицы производит впечатление захолустья. Узкие улочки, заваленные снегом. Деревянные дома, многочисленные церквушки и только в центре Москва показывает своё истинное лицо.

Путешествие в 660 вёрст по зимнику тоже не для её здоровья. И хотя передвижение в почтовой карете, установленной на полозья довольно мягкое. Но сквозь щели дует холодный ветер. Мы закутались в тулупы и протягиваем руки к жаровне с тлеющими углями. Так что гостиница в деревянном доме для нас стала настоящим райским убежищем.