Магия обмана. Том 2

ГЛАВА 5

Его Величество Иокарий был недоволен и, вызвав к себе с утра леди Сифгис, князя Оторонского, лорда Татторей и лорда Адсида, даже не собирался это скрывать. Брови сошлись на переносице, порывистые движения выдавали раздражение, как и манера теребить церемониальную цепь с каменьями.

Глядя на кроваво-красные и розовые всполохи в рубинах древнего защитного артефакта, лорд Адсид с глухой досадой отметил, что не ошибся в своей оценке реакции короля. Тот не одобрял решения Видящей и не примирился с ним за прошедший после ритуала неполный день. Ректор связывал это с заметным волнением князя. Тот время от времени потирал руки и с надеждой поглядывал на других родителей благородных невест, явно ожидая их поддержки. При этом он не выглядел огорченным, значит, смог склонить правителя на свою сторону. Все интересы князя в последние дни сводились только к устройству брака дочери с принцем всеми правдами и неправдами, поэтому лорд Адсид догадывался, что аудиенция будет интересной.

Наблюдательность не подвела — разговор и в самом деле получился любопытный. Его Величество потребовал, чтобы леди Сифгис в мельчайших подробностях вспомнила ритуал. Он постоянно прерывал рассказчицу, задавал «наводящие» вопросы и преследовал только одну цель: получить те ответы, которые понравились бы ему. А королю нравились ответы, дающие возможность предположить, что решение Видящей было слишком поспешным и недостаточно взвешенным. Поэтому результат и оказался таким неожиданным для большинства.

Лорд Адсид следил за все больше веселеющим князем, за скупо улыбающимся лордом Татторей, которому импонировал ход разговора, и внимательно слушал прерывистый рассказ леди Сифгис. Сиятельному ректору, как и Его Величеству, не раз доводилось участвовать в ритуалах Арабел. Оттого не стало неожиданностью ни описание потоков, вовлекших в волшебство, ни ощущение несамостоятельности и благостной покорности чужой воле. У леди Сифгис, утратившей контроль над собой, подчиняющая магия Видящей вызвала вначале восторг, а потом неприятие, отторжение и желание вырваться из сети чар.

Такая окраска связи лорда Адсида несколько удивила, за собой он подобного в ритуалах не замечал. Для себя он объяснил различие тем, что никогда и не чувствовал полной утраты контроля. Все же природной десятке Видящей было трудно полностью покорить дар сопоставимой силы, но на исход ритуала это никогда не влияло.

Еще одной странностью стало сделанное вскользь упоминание некоторой нестабильности волшебства. Леди Сифгис обозначила ее «временным потускнением нитей» и тут же оправдала тем, что Арабел пришлось удерживать в ритуале одиннадцать очень разных по силе даров. Лорд Адсид предпочел промолчать и не напоминать собравшимся, что во время летнего испытания Видящая контролировала в ритуале одиннадцать даров и пятерых людей, лишенных магии. Это, конечно, вычерпало ее резерв почти полностью, но на стабильности чар не сказалось.

Леди Сифгис быстро поняла, какую историю от нее хотят слышать, и рассказывала так, как требовалось. Кому нужны правдивые сведения о ритуале, если речь идет о благосклонности Его Величества и союзника, недавно обретенного в лице князя Оторонского?

Правитель кривил губы в неком подобии улыбки, но все равно не выглядел обрадованным, скорей серьезным и озадаченным. Лорд Адсид догадывался, в чем дело. Король без труда подтолкнул леди Сифгис к нужным высказываниям, а вот проделать то же самое с Арабел будет практически невозможно. И хмурый Иокарий это знал.

Разговор шел по установленному правителем и князем сценарию и постепенно подводил присутствующих к мысли, что нужно подробно расспросить Видящую, а сам ритуал неплохо бы повторить. Для того, чтобы назначить второй ритуал, требовались серьезные основания и согласие принца Зуара. Его можно было бы убедить, только посеяв сомнения в том, что Льяна выиграла честно, а не обманом. Например, использовала приворотное зелье.

Вероятность того, что Арабел согласится на повторный ритуал, лорд Адсид считал ничтожно малой. Попытка очернить Льяну раздражала и казалась ему оскорбительной. Οткуда только берется это вечное стремление втоптать в грязь неугодного?

— Бывшая рабыня не могла не ухватиться за шанс стать принцессой, — снисходительно улыбнулся князь. — Это естественно. Это настолько понятно, что даже осуждать сложно.

Лорд Адсид отлично помнил, как девушка не хотела участвовать в отборе, а уж тем более выиграть. И сейчас, отчетливо ощущая эмоции Льяны, он был уверен, что она плачет. Совершенно определенно не от счастья.

— Да, — благосклонно кивнул правитель, — соблазн помочь себе в таком случае исключительно велик.

— Не думаю, что такие предположения помогут нам верно оценить ритуал, — встретившись взглядом с королем, заметил лорд Адсид. — Мы все знаем, кто и с чьего благословения пользовался Либесерум.

— Ваше желание защитить подопечную похвально, но нужно рассматривать все возможности, — в голосе венценосного эльфа слышалась досада, а сами слова больше походили на отповедь. — Напоминаю, что мы говорим о том, кто станет будущей правительницей Аролинга.

— Именно поэтому я считаю, что попытки обвинить госпожу Льяну в использовании приворота ни к чему хорошему не приведут, — твердо возразил лорд Адсид. — Вы слышали, как на подобные обвинения отреагировал принц. Вы слышали, как он охарактеризовал свою невесту. Ему нужны будут доказательства, серьезные аргументы. Все они разобьются сразу же, и никакая подтасовка не поможет.

Его Величество ухмыльнулся и хотел возразить, но лорд Адсид невозмутимо продолжил:

— Они разобьются о нищенское положение госпожи Льяны. У нее нет средств купить ни одно приворотное зелье. У нее нет средств купить даже ингредиенты для подобных составов, — наблюдая за выражением лица собеседника, ректор предвосхитил следующий выпад: — На всякий случай сразу уточню, что взять условно опасные составляющие из университетских запасов она тоже не могла.

Правитель досадливо поморщился и сложил руки на груди. Князь Оторонский помрачнел. Он явно возлагал надежды на то, что удастся еще и всему миру доказать правдивость высказываний отчаявшейся Сивины.

— В результате попытки обвинить госпожу Льяну в использовании приворота, как и попытки на этом основании отстранить ее от второго ритуала, навредят нам же. Нас ждет осложнение отношений с Аролингом, — лорд Адсид чувствовал, что ещё не вывел Льяну из-под удара. Слишком нравилась князю и королю идея поквитаться с девушкой за неудобный выбор Видящей. Ректору срочно нужен был сильный союзник, который, к счастью, стоял рядом. — Нас заподозрят в том, что мы просто не хотим отдавать соседям перспективную восьмерку, аристократическое происхождение которой уже доказано. У нас ведь есть и свои молодые лорды, нуждающиеся в здоровых магически одаренных девушках с безупречной репутацией.

— Лорд Адсид прав, — вступил в беседу лорд Татторей. — У девушки не было возможностей ни купить, ни использовать приворотное зелье. Высказывая легко опровергаемые подозрения, мы выставим себя в неприглядном свете. К тому же не стоит забывать, что принц несколько раз выделял ее. И на приеме в посольстве, и во время первой встречи. Он может посчитать, что мы, бросая на нее тень, лишь пытаемся не дать ему то, что ему пришлось по нраву.

— Нужно поискать другой выход из сложившейся ситуации, — нехотя признал Иокарий.

Он недовольно хмурился, опять начал теребить цепь и мрачно поглядывал на ректора, будто ожидал от него чудесного решения или хотя бы дельных предложений. Но лорд Адсид молчал. Он не испытывал никакого желания напоминать о том, что, заметив странные перемены в поведении девушки и явную заинтересованность аролингцев в самой сильной претендентке, уже пытался отстранить ее от участия. Ректор дважды до посольского приема говорил королю о возможности сослаться на сильное влияние магической десятки опекуна на Льяну.

Оба раза Иокарий ответил резкостью и оскорбительной просьбой не нести вздор. По твердому убеждению короля, Его Высочество никак не мог всерьез интересоваться бывшей рабыней. Более неравный брак трудно себе представить! Даже само участие претендентки с настолько низким происхождением уже было вызовом! О том, чтобы досрочно убрать ее из отбора, не могло быть и речи! Иокарий оставлял Льяну из мстительности. Он хотел щелкнуть аролингцев по носу дословным выполнением условий перемирия. Наградой ему стало множество недовольных речей лорда Фиреда, справедливо обижавшегося за своего принца. И до вчерашнего дня, до оглашения результатов ритуала, правитель считал свою месть удачной.

В такой ситуации было совершенно невозможно обвинять аролингского наследника в попытках каким-то неустановленным способом приворожить Льяну. Если бы речь шла хотя бы о госпоже Тамоне, то Его Величество еще выслушал бы. Отмахнулся бы, не стал бы ничего делать, но хоть бы выслушал. Лорд Адсид признавал, что сам записал бы в сумасшедшие любого, кто без нерушимых доказательств стал бы утверждать, что принц пытается приворожить бывшую рабыню. Слишком уж абсурдной и крамольной оказалась правда.

В настоящий момент возможностей уйти на попятную больше не было. Видящая, на чей выбор ничто не может влиять, приняла неудобное Кедвосу решение. Аролингцы его не оспорили. Теперь же помешать принцу обручиться с Льяной могло либо чудо, либо смерть девушки. К счастью, последняя на данном этапе не устраивала ни лорда Татторей, заботящегося о сыне, ни князя, понимавшего, что станет первым подозреваемым, ни Его Величество, не желавшего политических осложнений.

— Нужно сегодня же поговорить с леди Арабел, — выдержав долгую паузу, решил правитель. — Я хочу знать, чем обусловлен столь странный выбор. Без этого я не могу решить, в каком тоне говорить с Его Высочеством, попросившим о встрече сегодня.

— Он не казался недовольным, — осторожно заметила леди Сифгис. — Напротив, он старался защищать девушку.

— Что ему еще оставалось? — мрачно хмыкнул Иокарий. — Устраивать скандал в таком случае просто глупо. Нужно отдать ему должное, он с королевским спокойствием и сдержанностью принял такой удар судьбы. Но не думаю, что он просил об аудиенции, чтобы меня поблагодарить. Предложенный Видящей союз исключительно невероятен: бывшая рабыня и наследник престола… На его месте я бы попытался поменять невесту тихо, обсуждая это с глазу на глаз с другим правителем.

Приняв решение поговорить с леди Арабел, Его Величество не стал откладывать визит, и уже через несколько минут богато украшенные кареты мчали по улицам столицы к дому Видящей. Лорд Адсид сожалел, что король выбрал в попутчики князя и лорда Татторей. Все не мог отделаться от мысли, что за четверть часа пути трое заговорщиков обсудят темы, о которых не говорили бы в присутствии опекуна Льяны.

У общества леди Сифгис были свои утешительные преимущества. Собеседница рассказала некоторые последние новости формирования свиты, назвала утвержденную сумму королевского приданого неимущей невесте. То, что Его Величество не расщедрится, лорд Адсид знал всегда, но две сотни золотых были оскорбительной подачкой, а не даром правителя девушке, которую он сам вынудил участвовать в ненужном ей отборе.

Стараясь не показывать, как сильно задела его эта королевская мелочность, лорд Адсид внимательно слушал леди Сифгис, говорившую об отце Льяны. По ее словам, господин Эткур подписал с ее племянником договор и заступал на службу через две недели.

— Я присутствовала при их первой встрече, — улыбнулась аристократка. — Признаюсь, мне было любопытно. Если бы я тогда ещё не знала, что у господина Эткура знатные родители, непременно заподозрила бы. Очень достойный эльф, трезвомыслящий. Не могу избавиться от ощущения, что он не обрадован выбором леди Арабел.

Она обронила эти слова будто ненароком, но, чуть подавшись вперед, смотрела в глаза собеседнику и ждала подтверждения.

— Мое знакомство с родителями госпожи Льяны очень поверхностное, — ровным тоном ответил магистр. — К сожалению, я не обладаю вашим даром тонко чувствовать собеседников, поэтому мне сложно судить об их отношении к исходу ритуала.

Эти расспросы ректору не нравились. Он отлично понимал, что леди Сифгис хочет выяснить, насколько доверительные отношения связывают его и Льяну. Конечно, аристократка не могла пропустить определение «подопечная», которым попрекнул магистра король, и попыталась прощупать почву при первой же возможности. Χорошо, что времени в пути у нее было мало. После бессонной ночи, проведенной за поисками разгадки чрезвычайно странного поведения девушки, беседы полунамеками лорд Адсид находил обременительными.