Магия обмана. Том 2

ГЛАВА 13

Мой жених пригласил нас с родителями в очень уютную чайную в центре города. Чудесная обстановка, обходительные подавальщицы, вкусный кофе и аромат свежей выпечки могли бы сделать эту встречу восхитительной, будь настрой моих родных иным.

Знакомство вышло не таким сердечным, как я надеялась, хотя и не таким холодным, как опасалась. Мама старалась поддерживать беседу, но ее предубежденность против этого брака все равно ощущалась. Она не задавала вопросов об Аролинге, не интересовалась принцем и его родственниками, не спрашивала о драконах и их традициях. Когда Εго Высочество обращался к ней, отвечала коротко, едва ли не односложно. Было совершенно очевидно, что ей не хочется говорить ни о семье, ни о прошлом, ни о ритуале, ни о помолвке.

Отец, бледный и бесконечно уставший, большую часть времени просто молчал. Его губы кривила неестественная, будто нарисованная улыбка, взгляд был тяжелым, неприятным. Свое истинное отношение к происходящему отец пытался скрывать. Ради меня он старался изображать удовольствие от общения с моим будущим мужем.

На мой взгляд, получалось плохо, поэтому я всеми силами сглаживала впечатление. Не хватало только, чтобы наследный принц Аролинга понял, насколько мои родители не рады видеть меня его невестой! Конечно, их нельзя винить за недоверие, за разумные опасения в том, удастся ли мне справиться с новой ролью принцессы.

Я разделяла их тревоги и будто заклинание повторяла себе, что Его Высочество, предначертанный мне в мужья, поможет, защитит, бережно направит. Правда, к концу недолгой встречи все больше сомневалась в том, что жениху хватит на это такта. Он, великодушно объяснив настроение моих родителей скованностью в непривычной ситуации, задал пару довольно неприятных вопросов о рабстве.

Отец стискивал зубы и молчал, стараясь не смотреть в сторону высокородного собеседника. Мама вымученно улыбалась и, сжимая десертную вилку так, что белели пальцы, рассказывала, насколько бесправным было наше положение всего два года назад. Ситуацию не спасало даже то, что Его Высочество порицал рабство, возмущался вседозволенностью и жестокостью кедвоских аристократов и убеждал, что в Аролинге никогда не доходило до подобного. По его словам, рабство в соседней стране сводилось к тому, что неплохо оплачиваемым работникам всего лишь не разрешалось переезжать без особых документов.

Не знаю, каких усилий отцу стоило сдержаться. Он и с наполненным резервом отвечал на такие неправдивые высказывания весьма резко. Потому и молчал, ведь истощенность магических сил не способствовала тщательному подбору слов. На мое счастье, Его Высочество упомянул скорый отъезд, сделал знак своему охраннику оплатить счет и поблагодарил моих родителей за то, что вырастили меня.

Прощаясь, принц Зуар взял мои руки в свои, поцеловал тыльные стороны ладоней и пообещал, что разлука будет недолгой. Встретившись взглядом с кареглазым красавцем, я вновь увидела вертикальные зрачки, чуть заметную прозрачную чешую, покрывающую лицо будущего мужа. Кожа его пальцев казалась грубой, а в словах слышались свист и шипение.

Хотелось выдернуть руки, отступить, стряхнуть наваждение, но какая-то часть моего сознания нашептывала хвалы Зуару, его решимости защитить меня, уберечь. Чешуя и изменившиеся только в моем видении наяву глаза были лишь признаками готовности бороться за меня! Как можно упрекать моего сказочного принца в том, что он дорожит мной? Разве не глупо?

Вид у меня в эту минуту был, скорей всего, растерянный. Εго Высочество попытался меня утешить, в голосе слышалась нежность, в улыбке я видела греющую сердце ласку.

— Не расстраивайтесь, госпожа Льяна, — мягко попросил принц. — Время до новой встречи пролетит незаметно, а здесь у вас еще есть дела. Сборы в дорогу, новый дом, в котором вашей семье только предстоит обжиться.

Он повернулся к отцу:

— Мне хочется сделать вашей семье небольшой подарок в честь нашего знакомства. В том мире, откуда драконы родом, принято, чтобы жених одаривал родителей невесты, — обворожительно улыбнулся мой будущий муж, одной рукой обнимая меня за талию и привлекая к себе.

С удовольствием вдохнув аромат горького миндаля, я наблюдала, как второй охранник Его Высочества поспешно достал из сумки окованную металлом шкатулку, подошел к нам и поднял крышку. Шкатулка доверху была наполнена золотыми монетами.

— Это очень щедрый дар, — с поклоном заверил отец, а по тону стало ясно, что следующая фраза будет вежливым отказом. — Ваше Высочество…

— Господин Эткур, — перебил принц, — я настаиваю.

Отце склонился еще ниже:

— Мы с супругой сердечно признательны вам.

Мой жених ласковым движением взял мою правую руку, поднес к губам и, шепнув, что будет скучать, нежно поцеловал мои пальцы. Сердце колотилось от волнения и незнакомого влечения, я жалела о том, что красавец-полудракон не поцеловал меня при всех, и с трудом сдерживала порыв обнять жениха, коснуться его губ своими, полностью отдаться зарождающейся любви и первому в жизни поцелую.

Мысль о поцелуе воскресила последнее взаимное зачарование с Шэнли Адсидом. Пьянящая радость, сметающее все мысли наслаждение, сводящий с ума красотой и чудесной созвучностью янтарный дар. Будто наяву почувствовала дымный запах лавра и бархатистый жасмин. Сравнение с ними базилик и горький миндаль безнадежно проигрывали и отозвались в сердце тревогой.

Я мягко высвободилась из рук Его Высочества и, поблагодарив за богатый подарок и проведенное вместе время, пожелала жениху доброй дороги. Он не заметил напряженности, казался вполне довольным собой и прошедшей встречей.

Его Высочество вышел из чайной, за ним последовали и телохранители. Я встретилась взглядом с Сюрреном, магом, которого лорд Адсид послал приглядывать за мной, легко ему кивнула. Он улыбнулся и вновь занялся своей чашкой.

Я тихо вернулась за столик, на свои места молчаливыми тенями сели истощенные родители. Отец поднял руки, устало потер лицо, надолго замер в этой позе.

— Все надеюсь, что вот-вот проснусь, что этот кошмар с минуты на минуту закончится, — тихо признался он.

Мама положила руку ему на плечо, прижалась к ней лбом и промолчала.

— Нам бы надо съездить посмотреть на подаренный дом. Может, сейчас? — робко предложила я.

Отец убрал ладони от лица, и подумалось, что с поездкой стоит все же повременить. Общение с принцем изрядно вымотало обоих родителей, теперь это стало особенно заметно. Отец выглядел еще более больным, чем утром, углубились морщины, лицо как-то осунулось. Это ощущение усиливала серая одежда с черными вставками.

— Меня очень удивляет этот подарок, — нахмурился отец. — Зачем тебе, «аролингской принцессе», дом в столице Кедвоса?

Я пожала плечами.

— Не знаю. Может, Его Величество посчитал, что дарить только деньги скучно?

Отец отрицательно покачал головой, недоверчиво усмехнулся:

— Нет, я уверен, дело не в этом. А еще я уверен в том, что правитель не собирался делать тебе такие дорогие подарки… Он, судя по твоим же словам, очень огорчен выбором Видящей.

— Меня тоже настораживает этот недвижимый подарок, — мама выпрямилась, привычным жестом провела пальцами по лбу, убрала за ухо выбившуюся прядь. — Поэтому думаю, нужно поехать, посмотреть.

Она подалась вперед, заглядывая отцу в лицо:

— Ты не возражаешь?

— Нет-нет, — он встал, окинул хмурым взглядом шкатулку с золотом: — И почему я не могу избавиться от ощущения, что это выкуп.

Я промолчала, мама тоже. Мы трое прекрасно знали ответ: принцу Зуару не стоило дарить деньги и говорить родителям, что они хорошо меня вырастили. Эта сцена слишком напоминала покупку рабыни. Поэтому отец не хотел брать шкатулку. Жаль, что наследникам престола не отказывают.

Подняв голову, встретилась взглядом с отцом. Он смотрел на меня испытывающе, будто ждал, что я стану защищать жениха. Вопреки всему у меня такого желания не было.

— Провокационный подарок, — с явным осуждением сказал отец.

Я кивнула.

— Его Высочеству Зуару следовало проявить больше такта, — напряженно добавил он.

И в этот момент мне вдруг стало ужасно обидно, что отец не верил в добрые намерения моего жениха. Почему он вообще все время сомневался в том, что Его Высочество и я можем быть хорошей парой?

— Он не мог знать, что мы так болезненно воспримем подарок! — я горячо вступилась за принца. — Он хотел порадовать, помочь, поддержать нас всех в трудное время! Уверена, это только начало! Он, как и Владыка Талаас, будут счастливы вернуть нашей семье былое величие!

— Эткур, — упрекнула мама, — я же просила тебя не упоминать имена!

Отец вздрогнул, коротко глянул на нее и крепко стиснул в руках шкатулку. Сжатые губы побледнели, закрытые глаза и нарочито глубокое дыхание свидетельствовали о попытках успокоиться. Я напомнила себе, что родители оба оказались почему-то с истощенными резервами, а оттого обижаться на их резкость нельзя.

— Прости. Не мог поверить, что это связано, — глухо бросил отец и, снова встретившись со мной взглядом, решил: — Нужно сказать тому магу, что мы возьмем извозчика. Чтобы человек лишний раз не волновался.

С этими словами он взял шкатулку и нетвердой походкой направился к Сюррену. До того, как я успела спросить, почему нельзя упоминать имена, мама взяла меня за руку и повела на улицу.

Короткая поездка по весеннему городу прошла в молчании — родители не хотели говорить при маге лорда Адсида, он сам тем для беседы не предлагал.

Дом, рядом с которым остановился извозчик, оказался значительно больше, чем я смела даже представить! Но в дарственной значилось: «серый дом с балконами на улице Мельников». Он в округе один такой и ошибки быть не может. Получается, теперь мне принадлежит трехэтажное здание, разделенное на три секции, каждая со своим входом.

— Это доходный дом, — оторопело выдохнул отец, перетянувший нас с мамой на другую сторону улицы, чтобы лучше разглядеть огромное строение.

— Вы верно догадались, — серьезно подтвердил человеческий маг. — Насколько отсюда видно, тут живут девять семей. Ρайон хороший, от реки недалеко, плата за жилье высокая… Тут дома каменные все. Щедрый дар. Χотя первый раз слышу, чтобы в городе были доходные дома, принадлежащие короне.

Родители обменялись напряженными взглядами, и озадаченное «Вот как?» отца насторожило меня еще больше.

— Если тут жить надумаете, то заселяться можно будет через две недели. Когда жильцы съедут. В договорах обычно так пишут, — продолжал мужчина.

Сюррен говорил о мебельщиках, о строителях, о договорах найма и о законниках, которым нужно показать бумаги. Я прислушивалась, сжимая мамину ладонь, но понимала, что не в состоянии сейчас воспринимать все эти сведения. Мы с лордом Адсидом уже обсуждали некоторые вопросы утром. Οн пообещал прислать к родителям своего законника, чтобы не возникло досадных недоразумений. Повернувшись к человеку, увидела, что отец слушает его очень внимательно, и тут краем глаза заметила движение на крыше дома.

Двое мастеровых прикрепили веревки к дымоходу. Один человек возился с поблескивающим серебром флюгером, второй что-то закрашивал на оштукатуренной стене. Прежде, чем успела спросить, чем занимаются эти люди, флюгер отцепили. Солнечные лучи заиграли на сияющих деталях, и я отлично разглядела петуха в окружении молний. Выходит, маг лорда Адсида не ошибся. До сегодняшнего дня доходный дом принадлежал князю Оторонскому, а вовсе не королю.

Отец тоже заметил герб Его Светлости на флюгере, а ещё обратил внимание на человека, которого я и не приметила. Высокий хорошо сложенный мужчина стоял рядом с домом и руководил мастеровыми. Его каштановые короткие волосы отблескивали бронзой, так некстати напомнив мне жениха. Стало тревожно, заколотилось сердце, а возникший перед глазами образ молодого дракона и вовсе сковал на пару мгновений страхом. «По их правилам, Льяна. Иначе не сломаешь», — услышала я будто наяву голос из сна.

— По всей видимости, это приказчик. Нужно с ним пообщаться! — решил отец и целеустремленно повел за собой нас с мамой.

Улыбчивый и вежливый человек, чью предупредительность заметно увеличила королевская дарственная, стал вводить нас в курс дел. Он не отрицал того, что доходный дом за прошедшую неделю дважды сменил хозяев, а Его Величество Иокарий владел зданием считанные часы. Хотя быстрый взгляд на маляра и неуверенность в голосе приказчика ясно давали понять, что вопросы, как и излишняя наблюдательность моего отца, собеседнику не нравятся. Потом приказчик передал большую папку, в которой хранились договора жильцов, и предложил посмотреть пустующую квартиру.

— Наниматели съехали неделю назад, — сняв с пояса большое кольцо с ключами, приказчик выбрал нужный и, поднявшись на невысокое крыльцо, отпер недавно отлакированную темную дверь.

Он говорил о сделанном в прошлом году обновлении фасада, о покраске лестницы и о замене перил во всех трех секциях дома. Распахнув дверь в квартиру на первом этаже, широким жестом пригласил войти. Уже через пару минут по выражению маминого лица стало ясно, что она не захочет искать никакое другое жилье.

Четыре просторные светлые комнаты, большая терраса, обрамленная высокими туями, цветочные клумбы, роняющая розоватые лепестки груша. Мебель в квартире отсутствовала, что было только на руку — воображению ничто не мешало. Оно расставляло диваны, кресла, кухонную утварь и алхимический стол, развешивало занавески. Отцу квартира тоже нравилась, но он держался по — деловому сухо и обсуждал с приказчиком возможности продлить пока договор так, чтобы человек по — прежнему присматривал за домом и жильцами.

С удовольствием вдыхая запах свежей краски, я оглядывала большую кухню-столовую и подошла к выходящему на улицу окну. На другой стороне, между обувной и портняжной мастерскими, расположилась лавка артефактора. В устланной черным полотном витрине маняще поблескивали кристаллы, рядом стояли красиво ограненные и украшенные золотыми полосами и кольцами хрустальные флаконы для дорогих зелий. В овальной коробке лежала тяжелая золотая цепь с овальным медальоном. Крупный рубин в крышке поймал солнечный луч и зловеще сиял всеми оттенками красного.

Я поежилась, отвела взгляд и тут увидела очень высокого светловолосого молодого эльфа. Лорд Такенд чуть нахмурился, огляделся по сторонам, чем мгновенно укрепил мою уверенность в том, что он не хотел бы быть замеченным здесь, и вошел в лавку артефактора.

Звякнул колокольчик, меня окутало тяжелым запахом затхлого помещения, множества сушеных трав, застарелого кофе и табака. За высоким прилавком в противоположном конце длинной комнаты сидел господин Иртар. Болезненно худощавый пожилой эльф поправил огромные очки, придававшие ему сходство с хищной птицей, встал, поклонился:

— Рад видеть вас, лорд Такенд.

Светловолосый аристократ ответил благожелательно, его голос доносился издалека, глухо, тихо, и слова я разбирала с трудом. Ощущение было таким, будто все помещение ушло под воду. Правда, движения эльфов стали поразительно быстрыми — я даже заметить не успела, как на прилавке появились длинный деревянный футляр и овальная коробка, с таким же серебристым узором, что и на упаковке рубинового медальона. Лорд Такенд медленно поглаживал пальцем завитки тиснения, а господин Иртар посвятил себя потертой книге, стоящей на вделанном в прилавок пюпитре. Торговец, способный достать любой ингредиент, что-то писал на желтой странице, когда колокольчик звякнул еще раз. Я оглянулась и увидела лорда Цорея.

Он был решителен и спокоен, что-то сказал, но я ни этих его слов, ни долгой беседы с торговцем и другом не слышала. Потом юноша коснулся родовой печатью свежей записи в книге. За что лорд Цорей таким образом заплатил, я прочесть не смогла.

— Льяна, — окликнула мама, — мы тут все уже посмотрели.

Я вздрогнула, оперлась на подоконник и повернулась к родителям. Надо же, не заметила, как ушел приказчик.

— Это замечательно, — выдавив улыбку, спросила: — Вернемся в «Голубятню»?

— Да, пожалуй, — согласился отец, обнимая маму за талию. В руке он сжимал четыре ключа на небольшом кольце, а настроение у обоих было приподнятое. Редкость в последние дни.

— Комната в гостинице еще оплачена, — размышляла вслух прижавшаяся к отцу мама, — у нас есть время заказать мебель, купить матрасы, посуду, всякие мелочи. Не хочется даже и пару дней жить здесь на голом полу. Χочется, чтобы настоящая жизнь в столице началась с удобства.

Отец улыбнулся и наклонился поцеловать маму. Я отвернулась к окну и увидела лорда Цорея, входящего в лавку господина Иртара. Получается, я видела будущее, пусть и недалекое. Нужно поговорить об этом с лордом Адсидом.

Обед в «Голубятне», разговоры родителей, чтение многочисленных документов, приблизительный расчет, на что хватит имеющихся денег, оставили по себе стойкое впечатление чужой жизни. Будто происходящее меня не касалось, не трогало, будто будущее моей семьи не имело ко мне лично никакого отношения. Родители обсуждали список вещей, которые собирались купить в первую очередь, я доедала яблочный пирог, когда почувствовала потребность уехать из столицы. Понадобилось не меньше часа, чтобы понять, отчего вдруг возникло это желание. Его Высочество Зуар, наследник аролингского престола, мой будущий муж, покинул город, а из-за клятвы на крови, данной во время ритуала помолвки, я желала следовать за ним, быть рядом.

Простой ответ меня огорчил, на сердце стало тревожно, снова ощутила себя бесправной, лишенной способности влиять на собственную судьбу. Портить настроение родителям не хотелось, обсуждать с ними предстоящие отъезд и свадьбу — тем более. Изо всех сил изображая спокойствие, я простилась с обоими и в сопровождении приставленного ко мне мага побрела в университет. Запершись в комнате, взялась за учебники и до вечера читала о кристаллах и защитных амулетах.

Сумерки заползали в комнату, разбирать слова постепенно становилось трудней. Я только собралась зажечь кристаллы, как в дверь постучали. Я замерла, затаилась, не сомневаясь, что в коридоре не лорд Адсид. Общаться с кем-либо другим не хотелось.

Стук повторился, но не настойчиво, скорей, робко. Голос лорда Цорея, окликнувшего меня, звучал так же. Через минуту послышался шорох — письмо аккуратно встало на полочку под зеркалом. Когда шаги будущего главы рода Татторей стихли, я тихонько подошла к двери и взяла конверт, заинтересовавшись тем, что мог написать этот удивительно настойчивый юноша.

Его послание я считала мастерски составленным. Комплиментов ровно столько, чтобы они казались уместными, не нарочитыми. Упоминание помолвки было вовсе не поздравлением, а лишь поводом поговорить о подаренном доме и предложить мне помощь достойного доверия законника. Чтобы обсудить все без суеты и лишних ушей, лорд Цорей приглашал встретиться в городе на следующий день. О том, что ни на лекциях, ни в столовой меня не застать, юноша не обмолвился. Зато упомянул, что уже в начале следующей недели все несостоявшиеся невесты Его Высочества вернутся в университет. Не знаю, задумывалось ли это как предупреждение, но я именно так эти слова и расценила.

Лорд Адсид в тот вечер на ужин меня опять не позвал, что казалось плохим знаком. К счастью, я заметила появившуюся на полочке записку от него раньше, чем пришла к мысли, что ограничением общения он наказывает меня за какую-то неочевидную мне оплошность. В записке лорд ректор приглашал позавтракать вместе и желал доброй ночи. Простые слова не дали мне совсем загрустить и даже притупили желание уехать поскорей из Кедвоса.