Аквилон. Маг воды. Том 3

Глава 1

— Данила? — Голос Аглаи лился из трубки как выдержанный коньяк — мягко, с бархатными нотками. — Или мне следует говорить «господин чемпион озёрных гонок»?

За спиной Волнов что-то восторженно вскрикнул. Судя по звуку всплеска и последующей ругани, он пытался показать Федьке крутой поворот и окатил водой проходящего мимо рыбака.

— Куда смотришь, старый пень⁈ — возмутился рыбак, отряхиваясь.

— Сам пень! — огрызнулся Волнов. — Расселся тут!

Я отвернулся, прикрывая трубку ладонью от перебранки.

— Спасибо за поздравления. Что-то ещё?

— Ах, какой вы деловой! — в голосе Аглаи появились нотки притворной обиды, но тут же сменились смехом. — А я думала, мы могли бы отпраздновать вашу победу. Шампанское… устрицы… приятная компания…

Она сделала паузу, растягивая слова как карамель.

— Разумеется, за ваш счёт.

«Тётя хочет кушать?» — Капля высунулась из воды у самого причала, с любопытством разглядывая чарофон.

— Готов праздновать, если информация будет вкуснее устриц. Может, в «Жемчужине»? Там, говорят, неплохо готовят.

Повисла пауза. Потом Аглая вздохнула, долго, театрально.

— «Жемчужина»… О, дорогой мой, вы явно не понимаете тонкостей нашего милого городка. — Её голос стал серьёзнее, потеряв игривые нотки. — «Жемчужина» — это аквариум. Стеклянный аквариум, где каждая рыбка имеет глаза и уши. Наш общий знакомый узнает, что мы виделись, ещё до того, как нам принесут закуски.

Надо же, а Громов называл это место надёжным. Хотя и вопросы мы с ним обсуждали вполне законные, пусть и конфиденциальные.

— Тогда предложите место получше. Вы же знаете город.

— Есть одно местечко… — Аглая понизила голос, и я услышал, как она встала, прошлась по комнате. Каблучки цокали по паркету. — «Туманная гавань» на Вороньем острове. Слышали о таком?

— Нет. Что это?

— О! — она оживилась, довольная возможностью просветить. — Это самый закрытый клуб города. Официально его не существует. Туда попадают только по приглашениям, и то не все. Там собираются те, кому есть что скрывать и есть чем платить за молчание.

Звучало интригующе.

— И что там происходит?

— Всё и ничего, — загадочно ответила Аглая. — Играют в карты на суммы, от которых у простых людей случился бы сердечный приступ. Завязывают знакомства, заключают сделки. Обмениваются секретами, которые могут похоронить репутации. И главное — всё, что происходит в «Туманной гавани», остаётся в «Туманной гавани». Там даже стены умеют молчать.

— Почему именно там?

Аглая помолчала. Я слышал её дыхание в трубке, она взвешивала, сколько можно сказать по телефону.

— Информация, которая у меня есть… — голос стал совсем тихим, мне пришлось прижать трубку к уху. — Она касается не только долгов Лазурина. Я слышала фамилию… Мергель. Кажется, наш уважаемый барон платит Лазурину за что-то очень деликатное.

Мергель и Лазурин. Я знал от Громова, что они связаны финансами. И потому детали мне были очень интересны.

— Когда?

— Сегодня, ровно в полночь. Я пришлю вам сообщение с инструкциями, как добраться, и как меня найти. До встречи в полночь, мой загадочный чемпион. И помните, в «Туманной гавани» все играют роли. Выберите свою заранее.

Щелчок, и в трубке повисла тишина.

Я убрал чарофон в карман, обдумывая услышанное. Полночь, Вороний остров, маски, тайны. Всё это звучало драматично и наиграно. С другой стороны, богатые люди любят окружать свою жизнь подобной мишурой. Это придаёт им значимости в их собственных глазах.

— Эй, мастер! — Волнов махнул рукой. — Когда с остальными продолжим?

— Завтра, как и обещал, — ответил я.

— А мне что делать? — спросил Федька.

Я на минуту задумался.

— Приходи завтра сюда же, продолжим твоё обучение.

— А если хочешь еще денежку заработать, задержись, — предложил Волнов. — Я хочу вывеску обновить. С такими камнями я всех конкурентов за пояс заткну! «Лодки Волнова — быстрее ветра!» Нет, слишком нагло… «Лодки Волнова — скорость и комфорт!» Вот это в самый раз!

Я оставил их обсуждать грандиозные планы лодочника, а сам отправился по делам.

Контора Громова располагалась в самом сердце делового квартала, где улицы были шире, дома выше, а люди ходили с таким видом, будто от их походки зависела судьба империи. Я привязал лодку к железному кольцу на гранитной набережной, здесь даже причальные кольца были начищены до блеска.

Парадная дверь встретила меня холодком полированной латуни. Табличка гласила: «Адвокатская контора „Громов и партнёры“. Второй этаж». Партнёров у Громова не было давно, но табличку он не менял то ли ради солидности, то ли наоборот из скромности.

В приёмной уже ждал нотариус. Сухой, как вобла, с лицом человека, который последний раз улыбался в детстве, да и то нехотя. Перед ним на столе лежала стопка документов, перевязанная красной лентой. Он проверял каждую страницу с дотошностью археолога, изучающего древний манускрипт, водил пальцем по строчкам, шевелил губами, иногда хмыкал неодобрительно.

При моём появлении поднял глаза, осмотрел с ног до головы.

— Господин Ключевский, полагаю?

— Он самый.

Дверь кабинета распахнулась, и появился сам Громов. На нём был идеально отглаженный костюм, белоснежная рубашка, галстук с мелким узором.

— Данила! — Громов протянул руку для крепкого рукопожатия. — Рад вас видеть. Готовы стать владельцем собственной компании?

— Более чем.

— Прекрасно. Давайте не будем терять время. Пётр Ильич, — он кивнул нотариусу, — вы готовы?

— Всегда готов служить закону, — важно ответил тот, поднимаясь.

Мы прошли в кабинет. Большая комната с высокими окнами, выходящими на площадь. Массивный дубовый стол, кожаные кресла, шкафы с юридическими фолиантами от пола до потолка.

Нотариус разложил документы на столе с церемониальной важностью. Каждое движение было выверено, каждый жест полон скрытого смысла.

— Итак, — он откашлялся, прочищая горло с таким звуком, будто там застряла рыбная кость. — Приступим к процедуре. Название вашего предприятия?

Я задумался. Название компании, это как имя корабля. Даёшь неудачное, и неудачи будут преследовать. Слишком пафосное, станешь посмешищем. Слишком скромное, не заметят.

И тут из глубин памяти всплыло другое имя. Древнее, забытое всеми в этом мире.

— Атлантис.

Так назывался мой подводный город тысячу лет назад. Город, который я построил на дне океана, где жили тысячи магов воды. Никто из ныне живущих не помнит его истинного имени. Пусть хоть так сохранится память о затонувшей империи.

— Атлантис, — повторил Громов, словно пробуя слово на вкус. — Древняя легенда. Мифический затонувший город. Символично для компании, занимающейся подводными работами. Мне нравится.

Нотариус записывал, его перо скрипело по бумаге, оставляя за собой вереницу завитушек.

— Сфера деятельности?

Громов перечислил. Фраза «прочая деятельность, не запрещённая законом» нотариусу не понравилась.

— Это довольно… расплывчатая формулировка.

— Зато юридически безупречная, — парировал Громов. — Или вы сомневаетесь в моих познаниях законодательства, Пётр Ильич?

— Ни в коем случае! — нотариус поспешно вернулся к писанине.

Я отсчитал деньги, сто рублей учредительного капитала. Еще пятьдесят на регистрационные сборы.

Нотариус пересчитал деньги дважды. Проверил каждую купюру на свет, словно подозревая подделку. Наконец, удовлетворённо кивнул и сложил их в отдельный конверт.

— Порядок, — пробормотал он.

Пока шло оформление бумаг, Громов отвёл меня к окну. За стеклом кипела деловая жизнь квартала. Клерки сновали с папками под мышкой, их лица были сосредоточенны, как у людей, несущих важные государственные тайны.

— Расследование по делу Лазуриных продвигается, — вполголоса поделился Громов. — Я подключил людей. Ещё неделя, максимум две, и у меня будут все данные. Они много спрятали, но не всё. Следы ведут в интересные места.

— Например?

— Например, к счетам в разным банках. К подставным компаниям. К очень странным платежам очень странным людям. Но пока это только зацепки, нужны доказательства. А для этого требуется время и деньги.

— Будет вам и то и другое, — ответил я. — А что там по «Синей дыре»?

— Дело верное, — ответил Громов. — Обычно на аукционе бывает жаркая конкуренция. Но на это место нет желающих уже много лет, возьмёте по стартовой цене.

— Господа! — нотариус торжественно встал. — Документы готовы к подписанию!

К моему удивлению, документы Данилы Ключевского или подпись, которую я вполне успешно придумал, не понадобились.

Вместо этого нотариус уместил на лист бумаги пластину размером с табакерку, исписанную рунами так густо, что живого места не было.

Я приложил ладонь для фиксации слепка ауры. Теперь эта фирма принадлежит мне, каким бы именем я не представлялся.

Громов незаметно подмигнул мне, зная о моей двойной личности. Идеальный способ вести дела не нарушая законов.

— Поздравляю, — юрист пожал мне руку. — Компания «Атлантис» официально зарегистрирована. Добро пожаловать в мир большого бизнеса, господин директор.

— Спасибо за помощь, Василий Петрович.

— Это мой долг, Данила, — произнёс Громов неожиданно серьёзно. — Даже не перед вами, а перед моим отцом. Может быть ваши поиски правды помогут осветить и его историю.

На этом мы попрощались.

Выходя из конторы, услышал, как нотариус ворчит

— Атлантис… Что за названия нынче пошли… В моё время компании назывались понятно: «Рыбная торговля братьев Ивановых» или «Мануфактура Сидорова»…

— Время меняются, Пётр Ильич, — философски заметил Громов.

— К худшему меняются, к худшему…

Я спускался по лестнице, чувствуя приятную тяжесть документов в кармане. Первый шаг сделан. Компания зарегистрирована. Теперь нужно забрать деньги и камни у Золотова, найти артефактора для корпусов тестеров. И где-то между всем этим подобрать костюм для ночного визита.

Лавка антиквариата встретила меня уже привычным шумом. Раньше это было тихое, пыльное царство, где единственными звуками были тиканье старинных часов да скрип половиц под ногами редких посетителей. Сейчас же у входа толпилось человек пять, и все что-то взволнованно обсуждали.

— … уже месяц прошёл, а моя брошь до сих пор на дне! — возмущалась пожилая дама в шляпке с павлиньими перьями. Перья покачивались в такт её негодованию, словно разделяли возмущение хозяйки.

— Мадам, вы подали заявку час назад, — терпеливо отвечал Золотов из-за конторки. — Подождите, пока господин Ключевский не приступит к поиску.

Колокольчик над дверью звякнул при моём входе. Все головы повернулись ко мне. В глазах посетителей читалась целая гамма эмоций, от надежды до подозрительности.

— Это он? — прошептала какая-то молодая особа своей спутнице.

— Говорят, у него жабры, как у рыбы…

— Тогда не он!

Золотов увидел меня и просиял, как путник в пустыне при виде оазиса. Быстро, насколько позволяла солидность, он обошёл конторку.

— Господа, прошу вас! Господин Ключевский только что прибыл, дайте ему пройти! Все ваши заявки будут рассмотрены в порядке поступления!

— Когда же? — не унималась дама с перьями.

— В самое ближайшее время, уверяю вас! А теперь прошу всех подождать снаружи. Нам нужно обсудить деловые вопросы.

С мягкой настойчивостью человека, привыкшего иметь дело с капризными клиентами, Золотов выпроводил всех за дверь. Запер её на ключ, прислонился спиной, вытирая лоб платком.

— Данила! Вы как нельзя более вовремя! — Старик выглядел одновременно счастливым и измученным. — После той статьи народ к нам валом валит!

Он прошёл за конторку, достал из ящика толстую папку, переполненную бумагами.

— Шестьдесят новых заявок! — Золотов раскрыл папку, и несколько листков выпали на пол. — За полтора дня! Я уже не знаю, куда их записывать!

«Много бумажек!» — удивленно булькнула Капля. — «Зачем столько? Ищут в воде, а не в бумажках!»

Я подобрал упавшие заявки, пробежался глазами. Почерки разные, от каллиграфического до едва разборчивого. Но суть одна: найдите, верните, заплачу.

— Вот, смотрите. — Золотов водил пальцем по списку. — Обручальное кольцо купца Савельева — сто рублей вознаграждения. Фамильная брошь вдовы Карповой — двести. Портсигар с гравировкой — пятьдесят. А вот это, — он ткнул в строчку, написанную дрожащим почерком, — зубной протез отставного полковника Бубнова. Четыре золотых зуба! Готов заплатить триста рублей!

— За вставную челюсть?

— Говорит, его дантист в прошлом году преставился, а новым он не доверяет.

— Займусь поисками в ближайшие дни. Но сначала мне нужно забрать вчерашнее.

— Ах да, конечно!

Золотов подошёл к сейфу в углу. Три оборота влево, два вправо, снова влево. Щелчок — и массивная дверца открылась с металлическим стоном.

— Вот, всё как вы оставили. — Старик достал портфель с камнями и увесистую пачку купюр, перевязанную банковской лентой. — Всё на месте и в строгом порядке.

— Не сомневался.

Деньги и камни я собирался отвезти прямо сейчас в банк. Там будут целее и надежнее.

— Семён Аркадьевич, мне нужен совет. Где найти хорошего мастера-артефактора? Не для столько магических вещей, сколько для точной механической работы. Нужно изготовить корпуса для приборов.

Золотов задумался.

— Хм… Артефактор, говорите? — он прищурился, роясь в памяти. — Есть один… Постойте, как же его…

Старик подошёл к конторке, достал потрёпанную записную книжку, полистал.

— Вот! Пётр Савельевич Шестаков. Переулок Шестерёнок, дом три, подвал. Только… — Золотов замялся, подбирая слова. — Он того… особенный.

— В смысле?

— Чудак он. Фантазёр. Всё что-то изобретает невероятное. То вечный двигатель, то летающий велосипед, то самоварящуюся кашу. Гениальные идеи, говорят, но воплощение… — Антиквар развёл руками. — Впрочем, как мастер он отменный. Руки золотые, глаз — алмаз. Если удержите его фантазию в узде, сделает что угодно. И сделает идеально.

— Спасибо за совет, к нему и направлюсь.

— И про заявки не забудьте! — услышал я уже в спину.

Переулок Шестерёнок нашёлся не сразу. Пришлось петлять по узким улочкам старого ремесленного квартала, где дома теснились друг к другу, словно старые сплетницы на лавочке. Здесь царило своё время, медленное, размеренное, отсчитываемое ударами молотков и тиканьем часов.

— Переулок Шестерёнок где? — спросил я у мальчишки, тащившего корзину с углём.

— За поворотом, барин! Там, где вывеска с шестернёй висит! Сломанная!

И правда, вывеска оказалась примечательной — огромная медная шестерня, у которой не хватало половины зубьев. Символично для улицы изобретателей.

Дом номер три выделялся даже на фоне общей ветхости. Зелёная краска облупилась, обнажив серое дерево. Ставни висели на одной петле. А на двери красовалась табличка, написанная от руки неровными буквами: «Ремонт артефактов любой сложности. П. С. Шестаков. Стучите громче! Или ещё громче! Я в подвале!»

Дверь в мастерскую была приоткрыта. Изнутри било жёлтым светом артефактных ламп вперемешку с красными отблесками печи. И звуки стали отчётливее:

— Ну же, милая! Ну же, красавица! Работай! Три оборота на семнадцать зубьев — это же элементарно! Почему ты упрямишься⁈

Я толкнул дверь.

Мастерская представляла собой организованный хаос. Нет, не хаос — апофеоз творческого беспорядка. На столах громоздились механизмы в разной степени разобранности. Стены были завешаны чертежами, схемами, рисунками совершенно фантастических устройств. С потолка свисали цепи, шестерни, какие-то трубки. В углу дымилась печь, в которой что-то булькало и шипело.

И посреди всего этого стоял сам мастер.

Пётр Савельевич Шестаков был похож на гнома из детских сказок, которому дали вырасти до человеческих размеров. Лысеющая голова с венчиком седых волос торчала над механизмом как луна над лесом. На лбу висели очки. На носу располагались другие очки. На шее на цепочке — третьи. И ещё одни были воткнуты в нагрудный карман.

Руки мастера двигались над механизмом с быстротой и точностью паука, плетущего паутину. Пальцы, испачканные во всех известных и неизвестных веществах, орудовали крошечными инструментами.

— Вот так! Так! Ещё чуть-чуть и… НЕТ! Опять заело!

Он стукнул по механизму маленьким молоточком. Раздался мелодичный звон.

— Добрый день, мастер Шестаков?

— Занят! — рявкнул он, не поднимая головы. — Очень занят! Крайне занят! Запредельно занят! Приходите через неделю!

— Через неделю?

— Или две! Или три! Или вообще не приходите! У меня тут прорыв намечается!

— Мне нужны корпуса для приборов с артефактными камнями.

Эффект был как от удара молнией.

— Приборы? — голос дрогнул от волнения. — С камнями?

— Именно. Для работы с водой.

— Для работы… с водой…

— Да, вот взгляните на эти чертежи.

Я протянул ему результат нашего совместного с Надей творчества. Он на них даже не посмотрел

— Ох, приборы для воды! Чудесно! Восхитительно! Потрясающе! — Воскликнул Шестаков. — А знаете что? Нет, постойте, сначала нужно… хотя нет, важнее вот это… но если подумать…

Слова лились потоком, перебивая сами себя. Шестаков носился между столами, размахивая руками:

— Если сюда приделать второй камень! Или три! Нет, семь! Представьте — семь камней в резонансе! Или огнекамень добавить, будет мгновенный кипятильник! Или Камень Борея для охлаждения! Или оба сразу!

Он схватил карандаш, начал чертить прямо на стене, поверх старых схем:

— Горячий чай, холодный лимонад делается одним движением! А если добавить таймер? Будильник, который варит кофе! И музыкальный модуль! Вода же проводит звук! Поющий чайник!

«Дядька псих!» — восхищённо булькнула Капля. — «Весёлый псих!»

— Мастер Шестаков! — пришлось повысить голос. — МАСТЕР ШЕСТАКОВ!

Он замер с карандашом в руке, обернулся. На лице играло выражение человека, которого вырвали из прекрасного сна.

— А? Что? Да?

— Мне нужны простые корпуса. Вот чертёж.

Я повторил попытку, на этот раз уже удачнее. Шестаков схватил бумагу, надел две пары очков одновременно, уставился на рисунок.

— Разъёмный корпус… Серебряный щуп… Активатор-рычаг… — бормотал он. — Скучно! Примитивно! Где инновации?

— Никаких инноваций. Просто корпуса по чертежу.

— Но я могу добавить счётчик обработанных литров!

— Не нужно.

— Компас! Вдруг на корабле пригодится!

— Не нужен компас.

— Подсветку лунным камнем! Подводный фонарь!

— Нет.

— Механизм взбивания!

— Зачем приборам для проверки воды механизм взбивания?

— Для капучино! — он воздел руки к потолку. — Идеальная пена! Представьте — проверяете воду и тут же готовите капучино!

Следующие полчаса прошли в изнурительной борьбе. Шестаков предлагал всё новые и новые «улучшения», я методично их отвергал. Он чуть не плакал от каждого отказа.

— Термометр?

— Нет.

— Барометр?

— Нет.

— Гигрометр?

— Определённо нет.

— Спидометр?

— Для прибора проверки воды⁈

— А вдруг захотите измерить скорость течения!

В конце концов, видя полное отчаяние в глазах мастера, я сдался:

— Хорошо. Десять приборов строго по моим чертежам. Но один, только один! — можете сделать со всеми вашими наворотами.

Эффект был мгновенным. Шестаков просиял как ребёнок, которому разрешили не спать до полуночи.

— Правда⁈ С музыкальным модулем⁈

— Если влезет.

— И с подсветкой⁈

— Ладно.

— И со взбивателем для капучино⁈

— … Да что ж вы к этому капучино привязались?

— Это будет шедевр! — Шестаков уже носился по мастерской, собирая инструменты. — Мой поющий универсальный водный процессор войдёт в историю! Его будут изучать в академиях! О нём напишут в учебниках!

— Главное, чтобы остальные десять были обычными.

— Да-да, скучные простые корпуса, понял-понял!

Мы договорились о цене. Сто рублей за всю работу, что было очень умеренно и разумно. Шестаков готов был работать и бесплатно, лишь бы дали создать свой шедевр.

— Три дня! — кричал он мне вслед, когда я поднимался по лестнице. — Нет, четыре! Нет, два! Нет, лучше пять, чтобы наверняка!

На улице я вдохнул полной грудью. После душной мастерской даже пыльный городской воздух казался свежим горным бризом.

«Дядька делает поющий чайник!» — Капля всё ещё хихикала. — «Зачем? Чайники не поют!»

«Боюсь, этот будет. И танцевать, возможно, тоже».

В кармане зазвонил чарофон. Я достал трубку — номер магазина «Мертенс и сыновья».

Неожиданно

— Алло?

— Господин Ключевский? — вежливый мужской голос с идеальной дикцией. — Магазин «Мертенс и сыновья» беспокоит. Напоминаю о примерке, назначенной на сегодня. Скоро три часа дня, а от вас нет известий.

Я посмотрел на часы, ничего себе время летит.

— Это надолго?

— Максимум полчаса, сударь. Мастер портной уже ожидает вас.

— Буду через двадцать минут.

Костюм для вечернего визита. Без него в «Туманную гавань» не пустят, Аглая предупреждала. Нужно выглядеть соответственно.

Пришлось моей лодочке до банка посетить ещё одно место.

В три часа дня ровно я прибыл в «Мертенс и сыновья» на назначенную примерку. Портной, самый худощавый мужчина с руками пианиста, уже ждал меня в примерочной.

— Господин Ключевский, точно вовремя. Костюмы почти готовы, осталась финальная подгонка.

На манекенах висели два моих заказа. Тёмно-синий костюм при дневном свете отливал глубиной озёрной воды. Ткань была настолько качественной, что менялась в зависимости от угла зрения. Серый выглядел сдержанно, но эта сдержанность была обманчивой. В каждой линии читалось мастерство кроя.

— Прошу взглянуть, — Андрей Францевич снял первый костюм с благоговением священника, берущего святые дары. — Тёмно-синий кашемир. Привезён из Кашмира, разумеется. Ткань соткана на лучших мануфактурах, краситель натуральный индиго. Подкладка из дикого шёлка.

Ткань на ощупь была как вода, мягкая, текучая, невесомая. Я примерил пиджак. Сел как влитой. Плечи точно на месте, рукава идеальной длины.

— Превосходно! — портной обошёл меня кругом, разглядывая посадку. — Почти идеально! Буквально два стежка в спине, и будет безупречно!

— Брюки.

Брюки сели сразу. Стрелки были острыми, длина точной. Второй костюм был серым, из тонкой шерсти.

— Для повседневной носки, — пояснил Андрей Францевич. — Практичный, но элегантный. Можно и в контору, и на деловой ужин.

Серый потребовал ещё меньше правок. Две булавки на спине, одна на рукаве.

— Через три дня всё будет готово окончательно, — объявил портной, снимая костюмы с меня.

— А можно закончить один прямо сегодня? Вечером важная встреча.

Его лицо вытянулось:

— Сегодня? Но это противоречит всем нашим правилам. Минимум три дня на финальную доводку…

— Готов доплатить за срочность. Встреча действительно критически важная.

Портной прикусил губу, взвешивая. Потом вздохнул:

— Какой именно?

— Тёмно-синий.

— Час работы. Ни минутой меньше. Подождёте здесь?

— Схожу в банк пока, как раз дела есть.

Озёрный коммерческий банк в это время дня был почти пуст. Солнце било через высокие окна, расчерчивая мраморный пол золотыми полосами.

У знакомого окошка всё так же восседал Прокофий Матвеев. При виде меня он отложил газету.

— Господин Ключевский! Рад вас видеть. Что привело столь знаменитого человека к нам?

Явный намёк на мою гонку, но я не стал его подхватывать. Времени было критически мало

— Нужно зарегистрировать счёт компании «Атлантис» и внести деньги на него деньги.

— Компании? — его седые брови поползли вверх. — Так вы уже зарегистрировали? Быстро действуете. Поздравляю с открытием собственного дела! Какую сумму вносите?

— Тысячу рублей.

Я выложил десять хрустящих сотенных. Матвеев взял их с профессиональной ловкостью, пальцы замелькали, пересчитывая.

— Тысяча ровно. Сейчас оформлю.

Он достал гроссбух, начал заполнять графы своим аккуратным почерком. Перо скрипело по бумаге.

В кармане пискнул чарофон. Сообщение от Аглаи:

«Приплывайте на Вороний остров. Оставьте лодку у пристани (она там одна). Скажите, что вас ожидают, и возьмите маску. Жду вас на острове у фонтана. Вы меня сразу узнаете (ну или нет).»

Я усмехнулся. Аглая явно наслаждалась атмосферой таинственности.

— Вот квитанция, — Матвеев протянул бумагу с печатью банка. — Деньги зачислены на счёт компании. Растёте быстро, господин Ключевский. Вчера счёт личный открывали, сегодня уже компания.

— Время не ждёт, кстати на личный тоже попрошу добавить средства.

Туда я положил 16 тысяч рублей, оставив две на непредвиденные расходы. Осталось только поместить камни в хранилище, и я полностью свободен.

Ровно через час я вернулся в «Мертенс и сыновья». Портной ждал с готовым костюмом, аккуратно упакованным в фирменный чехол.

— Позвольте предложить аксессуары, — портной принёс запонки из тёмного серебра и шёлковый платок. — Они прекрасно дополнят образ.

Я не стал отказываться.

Каждому месту требуется свой наряд. Глупо идти на рыбалку в смокинге, как и появляться в элитном клубе в рыбацких сапогах. Простое правило, которое многие почему-то забывают. В «Туманной гавани» свои правила игры, и я должен им соответствовать. Хотя бы вначале.

Тем временем все товары упаковали в фирменные чехлы с вензелем магазина.

— Благодарю за быструю работу.

— Всегда рады служить, господин Ключевский.

День клонился к вечеру. Город готовился к ночной жизни, зажигались фонари, из кафе и ресторанов доносилась музыка.

До полуночи оставалось несколько часов. Время вернуться домой, переодеться и подготовиться к встрече, которая могла дать мне серьёзные козыри на будущее.