Маг из Ассурина

Глава 23

Аристодемос Регас или Дем, как прозвал его Арис, стоял в свите наместника на портовой площади. Сегодня торговцев сюда не пустили. Более того, рано с утра тут всё вымыли и украсили цветами. Цебер встречал свою невесту царевну Ариселлу. На самом деле торжественный первый прием можно было устроить во дворце. Всё это представление в порту было лишь предлогом, чтоб своими глазами увидеть корабль, на котором прибудет ритреанка.

Встречающие прибыли слишком рано, ритреанцы только подплывали. Цебер вылез из своих носилок и задумчиво рассматривал приближающийся корабль из тикового дерева с пурпурными парусами из хананьскойго шелка. А он воистину был прекрасен, как и те суда, что его сопровождали. Несмотря на прохладный утренний бриз и зонт, который держали над наместником слуги, он явно маялся от жары. Цебер хмурился, губы странно двигались, будто общается с невидимым собеседником.

Вот уже который день Дем пытался добиться аудиенции наместника, но тот отказывал ему через секретарей под самыми банальными предлогами. Да и сейчас время для обращения к правителю было не особо подходящее. Но Дем понимал, что как только царевна сойдет с борта корабля, шанса поговорить с правителем у него уже не будет.

Он приблизился к Цеберу, поймал его взгляд и вежливо поздоровался.

— Досточтимый актирен, прошу уделить мне немного вашего ценного времени.

Наместник нахмурился еще больше, но, видимо, не нашел причин, чтобы отказать ему в этот раз.

— Говори, Регас.

— Я хотел спросить — откуда у вас появилась информация о том, что Арис Родас — изменник? Два месяца я постоянно находился рядом с ним и видел, как Арис тщательно контролировал строительство кораблей. Он старался на благо Эралама и не может быть изменником. Что уж говорить о пиратстве, если он постоянно находился на верфях. И в битве в водах Ритреи Арис проявил…

— Регас, — прервал его наместник, — ты еще очень молод и ничего не понимаешь. Арис собирал флот, это мы узнали при допросе служивших у него людей. Арис — предатель. Я приказал ему взять Эдрунг, и он вполне мог это осуществить. Ты ведь тоже там был! Но вы вернулись обратно! Что вы там делали? Уничтожили пару скал и тройку кораблей? Вон сколько их сопровождает мою невесту. А говорить про старания на верфях и вовсе нечего. Посмотри на этих красавцев! Они совсем не такие, как наши! Так что я бы на твоем месте не вступался за заговорщиков. А то я могу случаем подумать, что ты один из них.

Дем смотрел на наместника и не верил своим ушам. Он вырос в доме правителя, но с таким лицемерием сталкивался впервые.

— Но не может же человек, который вложил столько сил в строительство флота и провел такую блестящую битву, быть предателем…

— Наш разговор окончен, Регас. Похоже, ты намного глупее, чем я думал о тебе.

— Регас, ты должен следить за толпой, среди неё могут оказаться заговорщики. Не стоит портить настроение господину наместнику, перед встречей с невестой, — услышал он Рубентия.

Во взгляде темного читалась угроза.

— Но я не могу молчать, когда собираются казнить ни в чем невиновного человека!

Рубентий подошел к Дему и взял его за предплечье. Хватка ощущалась как раскаленные клещи. Впервые кто-то посмел так в открытую применить силу против юного аристократа. Дем с изумлением уставился на темного, а тот потащил его прочь от наместника. Когда они отошли, маг отпустил его руку.

— Ты совсем сдурел, мальчишка? Если тебе сказали, что Арис — заговорщик, значит, это так. И больше не смей лезть к наместнику, пока он сам не пожелает с тобой общаться, — кинул Рубентий и тут же пошагал обратно к наместнику.

Дем смотрел на удаляющегося мага, и его вдруг охватило отчаяние. Он не хотел служить актирену Мугнусу. Только вот никто не предоставлял ему право выбора. «Может, надо написать отцу письмо и рассказать — как обстоят дела в Ненавии? Он мне поверит, только вот что дальше? Едва ли для императора Феликса мнение ассуринского аристократа будет весомее, нежели слово правнука».

Погруженный в свои мысли Дем не заметил, как причалил ритреанский корабль. С него сошла процессия, сопровождающая принцессу.

Дем с интересом рассматривал группу черноволосых красавиц в необычных одеяниях. И тут его взгляд приковала высокая тоненькая девушка с яркой аурой светлой магианы. По местным меркам её едва ли можно было считать красавицей. Резкие черты лица, крупный нос, черные глаза, худоба — всё это не являлось эталоном женственности в империи. Но величественная осанка и очаровательная открытая улыбка приковывали взгляд, и в то же время вызывали мысли о дерзости, так как среди ассуринских женщин принято было ходить с опущенными глазами. Облик Ариселлы дополняли одежды, которые даже очарованный обаянием царевны Дем счел слишком откровенными. Расшитый золотом ярко-синий лиф без рукавов плотно облегал верх, подчеркивая небольшую изящную грудь и тонкую талию. Худые плечики с торчащими ключицами прикрывал лишь полупрозрачный шарфик из хананьского шелка. Внизу же было нечто совсем неподобающее. Создавалось впечатление, что заднюю часть подола длинной юбки пропустили между ног и заткнули за широкий, расшитый сапфирами и бриллиантами пояс. К поясу был прикреплен тонкий длинный клинок в резных ножнах, украшенный драгоценными камнями. На руках у невесты сидело нечто крупное и пушистое, похожее на кота с сердитыми глазами. А над головой парил белоголовый орлан, символ её родины. «Ритреанцы имеют хоть малейшеё представление о дипломатии?!», — мелькнула в голове у Дема. Он перевел взгляд на жениха. Блестевшее от пота лицо покраснело, казалось, Цебер сейчас лопнет от переполнявшего его гнева. И тут магу стало невероятно жаль царевну, которой суждено стать женой вот такого вот чудовища.

Навстречу ритреанцам вышли девушки и украсили их венками из цветов. Заиграла музыка. Ариселла остановилась, несколько минут постояла, несмотря на улыбку, на её лице появилась некоторая растерянность. Видимо она ожидала, что жених двинется к ней на встречу. Но Цебер оставался на месте. Тогда она отдала кота одной из сопровождающих, подошла к жениху, отцепила клинок с пояса и с поклоном преподнесла ему. Цебер окончательно стал пунцовым, тем не менее он принял оружие, чуть склонил голову и указал невесте на ожидавшие её носилки. Ариселла продолжала ослепительно улыбаться. Самообладанию царевны можно было только позавидовать.

Наконец, процессия двинулась во дворец. Дему же было приказано остаться на городской стене до вечера, пока его не сменит другой маг.

На закате, голодный, он направился в таверну. Настроение было ни к хору. На завтра назначена казнь человека, которого Дем знал ни так уж долго, но очень ценил и уважал. Ведь Арис в самые короткие сроки помог освоиться на кораблях выросшему вдали от моря магу. Хоть Арис и не был слишком терпелив, но он никогда не унижал достоинство юного аристократа, в отличие от многих других. Арис был единственным, с кем у него установились хоть какие-то неофициальные отношения. Остальные его избегали, называя за глаза эраламским хлыщом. Поэтому ужинал молодой человек один.

Это была лучшая таверна в городе. Он присел в самый темный угол за колоннами. Каждый вечер тут звучала лира. Обычно Дема успокаивали её звуки, похожие на журчание горного ручья, но сегодня это спокойствие казалось ему неуместным. И зачем он сюда притащился? Аппетита не было. Дем налил вина, опрокинул чашу, потом еще одну и принялся грустно ломать кусочками лепешку с сыром, макая в оливковое масло.

И вдруг почувствовал, что в зал вошел темный маг. Он поднял взгляд и увидел Коракса, который бесцеремонно присел за его стол.

— Привет, Дем! Что скучаешь? — спросил темный с усмешкой. — Ну что ты так скривился? Если не желаешь со мной ужинать — я уйду. Но пить одному это еще более дурной тон, нежели подсаживаться за чужой стол без приглашения. Не находишь?

Арис не любил Коракса, и Дем придерживался того же мнения что и старый маг, на всякий случай. Но ему действительно хотелось поговорить хоть с кем-то пусть даже с этим невоспитанным темным.

— Добрый вечер, Коракс. Я рад видеть тебя за моим столом, — ответил он.

— По твоей роже заметно, как ты рад! — хмыкнул темный и жестом позвал прислужника.

— Орочья настойка есть? Да я уже знаю что есть. Можешь не отвечать. Принеси сюда кувшин. И закуску, ну, как обычно.

Прислужник бросился выполнять заказ, и вскоре на столе стояла бутылка легендарного пойла и легкая закуска.

Коракс решительно налил Дему зеленоватой жидкости с хвойным запахом. Тот озадаченно на неё уставился. Ему не приходилось пить ничего подобного.

— Попробуй, у вас в Эраламе небось такого и нет совсем. Это тебе не вино.

Дем гордо вскинул голову.

— Я происхожу из старейшего ассуринского рода, к вашему сведению, уважаемый.

Коракс махнул рукой.

— Ну ладно. Ты это потише, а то тоже причислят к заговорщикам. Пей давай. Или слабо? Ну да, такой аристократ и глотка орочей настойки сделать не сможет. Ща попрошу еще вина.

Дем взял со стола чашу и попытался залпом выпить её содержимое, но поперхнулся, и зеленая жидкость чуть было не пошла обратно. Он поставил чашу на стол, казалось, что он сейчас задохнется — такая это была гадость. Впрочем, отвращение быстро прошло. Горячая волна разлилась по телу, мгновенно растворила тоску и усталость. Сидящий напротив темный долго смеялся и, наконец, произнес:

— Не, ну стоило припереться сюда хотя бы для того, чтоб посмотреть на твою рожу.

Почему-то слова Коракса совершенно не задели Дема, наоборот, он почувствовал некоторую симпатию к собутыльнику, так как смеялся тот даже как-то по-доброму.

— Ну что, Регас, пойдешь завтра на казнь? — неожиданно мрачно спросил темный.

— Не знаю, — ответил Дем.

И тут его прорвало.

— Я не понимаю! Как же так?! Ведь ты был там с нами и видел, и знаешь, что мы одержали просто идеальную победу — уничтожили их флот и не потеряли ни один корабль! И теперь Ариса обвиняют в предательстве?!

— Тише, Дем, а то не налью тебе больше. Ну вот такой выродок наш правитель. Что я еще могу сказать. А ты бы ехал из Ненавии куда подальше… ассуринцы тут расходный материал.

— Меня сюда направил император, я собой не распоряжаюсь, — ответил Дем и сделал еще один большой глоток настойки.

Коракс поморщился и залпом ополовинил чашу.

— Ты либо сорвешься, и тебя казнят, либо уничтожишь свой светлый источник на такой службе.

Дем кивнул. Ему вдруг стало невероятно жалко себя, Ариса и вообще всех ассуринцев, так несправедливо оказавшихся под властью соседей. О чем он и поведал сидящему напротив темному магу.

— Пожалуй, я пойду завтра на казнь, пойду и попытаюсь спасти Ариса, — закончил он свою речь.

Коракс смотрел на него, словно перед ним сидело неразумное дитя.

— Хорошо, что я установил звуконепроницаемый полог. Как ты думаешь сделать это?

— Да просто возьму и устрою провал под Цебером.

— Наместника надежно защищают маги. Воздушный щит его спасет. А вот для тебя после этого придумают такую казнь, что пожалеешь, о том, что на свет родился.

Коракс сокрушенно помотал головой и подлил Дему самогона.

— Вот ведь противная дрянь! А действует волшебно! — глядя осоловевшими глазами на зеленую жидкость, посетовал Дем.

— А ты вином запивай, — бросил Коракс и почему-то снова рассмеялся.

— Слушай, я думал, что ты мерзавец, а так вроде ничего, — заплетающимся языком промямлил юный аристократ.

— Все темные — мерзавцы, — спокойно ответил Коракс.

— Ну, не скажи. Вот у меня отец тоже темный, а ведь прекрасный правитель и вообще честный человек… его все уважают.

— Так не бывает, Дем, так не бывает. Все мы темные — хоровы дети, нам нет дела ни до кого, кроме себя, потому надолго тут не задерживаемся. Знаешь, если бы не моя Пейри, я бы давно там был.

— Отец не такой! А у тебя есть жена? Чего ты тогда тут пьешь?

— Ну, лучше тут, чем дома. Зачем её расстраивать. Я ведь тоже считаю, что эта казнь — это просто плевок в лицо всем нам. Никто в Ненавии не может чувствовать себя в безопасности. Надо валить отсюда, Дем. Только непонятно — куда. Ну, ты пей, пей. Вернешься к отцу и забудешь о том, что творится в несчастной Ненавии.

Дем влил в себя еще настойки, запил вином и уткнулся лицом в стол. Темный хмыкнул. «Ничего, глядишь, после такой попойки проспит казнь. А то покушение на наместника он выдумал, юный идиот». Коракс махнул рукой прислужнику.

— Отнеси его в комнату. До утра он явно не очнется.

Поглядев, как Регаса отволокли в одну из гостевых комнат, Коракс задумчиво опрокинул еще чашу. Только вот легче уже не становилось. Тогда он яростно запустил кувшин об стену. К Пейри в таком состоянии лучше не являться. Узнав о нем правду, жена не стала любить его меньше. Но всё же он постоянно чувствовал, что боль и обида остались. Это было невыносимо, поэтому домой он являлся поздно вечером. А всё из-за этой рыжей дряни. Может пойти пообщаться с ней? Пусть заплатит за все его страдания.

Коракс решительно встал из-за стола и направился к дому. Он вошел через черный ход и вскоре оказался в комнате, где на ложе спала Медея с дочерью. Женщина тут же проснулась, открыла глаза и испуганно на него уставилась. Растрепанная, она была всё так же красива, как и когда он увидел её впервые в порту. Уже тогда Медея вызывала у Коракса острое чувство похоти. Но не в его правилах было изменять жене.

— Здравствуй, Медея. Тебе никогда не говорили, что порой за излишнюю болтливость приходится дорого платить. Ты нарочно рассказала всё, Пейри, тварь?

Медея испуганно села на кровати.

Коракс схватил её за руки, поднял, поставил перед собой и сорвал верхнюю часть туники, обнажив грудь.

— А ты ничуть не подурнела, пожалуй, даже наоборот. Но все равно я не понимаю — почему он на тебе женился. Мало ли на свете красивых сисек.

Медея замерла в ужасе, пытаясь прикрыться руками.

— Как ты думаешь, что сделает твой муж, если узнает, что я тебя отымел? И неважно, получил я при этом твое согласие или нет. Неверных жен принято убивать. Впрочем, Вальд не сможет так поступить. Он просто будет жить с осознанием, что ты была моей. А может тебе со мной больше понравится? Каждый раз во время близости с мужем ты будешь вспоминать меня, а он при этом услышит все твои мысли.

— Ты похож на тухлого окуня, Коракс, — срывающимся голосом выкрикнула Медея, — если еще раз приблизишься — меня стошнит.

И тут комнату огласил детский плач. Эйлин проснулась, села на кровати и, почувствовав испуг матери, разрыдалась во весь голос. Коракс сморщился и уставился на девочку мутным взглядом.

— Я сейчас тоже заору, — добавила Медея, заметив его реакцию. — Твоя жена наверняка услышит.

Коракс выругался и вышел из комнаты, бросив напоследок:

— Не сейчас, так позже.

Ничего не соображая, он дошел до своей спальни, рухнул в одежде на кровать и тут же вырубился.

Проснулся Коракс в совершенно жутком состоянии, голова болела так, словно вчера он пытался протаранить ей городские ворота. Темный встал и нетвердым шагом двинулся по дому. Пейри в гостиной, возилась на ковре с дочерью. Рядом сидел сын и старательно играл на флейте. Пейри подняла взгляд на мужа. В глазах застыла печаль и обида. Тем не менее она тут же направила на него светлый поток. Лучше бы она высказала ему всё!

Коракс выругался и вышел из дома, громко хлопнув дверью.

На улице он на секунду замер в размышлениях — куда податься дальше, и вдруг он вспомнил — сегодня казнят Ариса.

Ноги сами понесли Коракса на площадь.

На месте казни уже собралась толпа, тут были и молодые, и старики, и даже женщины с детьми на руках. Народ тревожно гудел. Посреди площади торчал кол. Хоть наместник и часто устраивал расправы над чиновниками, но столь жестокая казнь была редким зрелищем. Цебер с невестой и его свитой уже сидели на помосте, который расположился в южной части площади и был оцеплен охранниками. Наместник не отрывал глаза от орудия казни, а Ариселла уткнулась лицом в кота. Кажется, Цебер что-то прошептал ей, она подняла голову и начала говорить, эмоционально жестикулируя. Лицо Цебера краснело. «Ох, девочка не поняла, с кем связалась», — мелькнуло в голове у Коракса.

Он встал на краю площади.

И тут привели Ариса. Старый маг был очень бледный и худой, но тем не менее держался с необычайным достоинством.

Головная боль усилилась до предела. «Нет, старик не заслужил такой смерти! И шел бы к хору этот эраламский ублюдок, я не позволю так его убить».

Коракс действовал, спонтанно. "Я так давно мечтал тебя убить. Помяни меня в светлых мирах, старик", — сказал он Арису на мыслеречи. Приговоренный встретился с ним глазами и в этот миг тонкий темный луч сорвался с руки Коракса и поразил Ариса в сердце. Тот тут же рухнул. Смерть была мгновенной. Через секунду Коракс поймал на себе взгляд Рубентия. Его засекли. Какой же он дурак!

Маг бросился в ближайшую улицу. Но куда бежать?! В порту его наверняка попробуют перехватить. Надо сказать, что бегать темный давно отвык. Переулок, поворот, еще один. Сердце бешено стучало, а грудь словно свело железным обручем. Долго он не продержится. Ни одной гениальной идеи в похмельную голову не приходило. Наконец он поскользнулся на мусоре и растянулся на мостовой. Встал, почувствовал, что Рубентий уже рядом, хотел было бежать дальше. Но его взгляд уперся в знакомую дверь. Надо попробовать проскочить через внутренний дворик таверны, в которой Коракс знал все ходы и выходы. Быть может, ему удаться оторваться от преследователей? Он набросил на себя отводящий взгляд полог, влетел в зал, подергал нужную ему дверь, но она оказалась заперта. Использовать магию — значило себя выдать. И тут Коракс почувствовал совсем рядом светлого мага. Ну конечно! Ведь вчера вечером он оставил в этом заведении Дема.

Коракс ворвался в комнату, куда отволокли накануне пьяного аристократа. Это помещение использовали для постельных утех. В центре стояла огромная кровать, на которой лицом вниз посапывал Дем. На небольшой столик рядом с кроватью кто-то услужливо поставил кувшин с водой.

Коракс, недолго думая, вылил на молодого человека содержимое кувшина. Тот очнулся и резко сел на ложе.

— Сейчас тут будет Рубентий, ты должен меня скрыть. Ставь светлый щит, — сказал Коракс, лег и создал иллюзию.

Теперь казалось, что на кровати ничего нет, кроме смятого покрывала. Дем окружил их светлым пологом. Спустя секунду, в комнату ворвался Рубентий со стражами.

— Коракс тут был?

— Да! — честно глядя в глаза темному ответил Дем. — Ушел, — продолжил он, кивая в сторону открытого окна.

Рубентий выругался и скрылся в окне, а за ним и остальные.

Не веря, своей удаче, Коракс сел на кровати, вытер пот со лба, посмотрел на распухшее лицо Дема и расхохотался.

— Ну вот теперь ты похож на нормального человека, а то вечно бесил своей надменной рожей.

— Ну и гад же ты, Коракс. Не зря Арис тебя не любил…Сегодня же день казни! — Дем схватился за голову, а потом медленно повернулся в сторону темного, — Это ты нарочно меня вчера напоил?

— Да. Арис уже мертв. Я убил его темным лучем в сердце. Это намного лучше, чем если он мучился на колу незнамо сколько. Только я теперь вне закона. Нам надо уходить отсюда.

Дем и Коракс под прикрытием ментального щита вышли в зал.

— Возьми кувшин вина, пару лепешек, — сказал темный.

Дем забрал заказ, и они вышли за порог таверны.

— Прощай, Дем, — сказал Коракс, — спасибо тебе за помощь. Надеюсь, что ты вскоре свалишь из этого забытого Создателем города.

— Ты сейчас куда? — спросил светлый.

— Лучше тебе этого не знать.

Едва он произнес эти слова, как из-за угла вышел Рубентий с охраной. Глазами Коракса заметить было нельзя. Только вот его темная аура ощущалась весьма конкретно.

— Дем, щит, — крикнул он.

Коракс и Рубентий сформировали темный заряд одновременно и кинули друг в друга. Рубентий пробил светлый щит, который успел-таки поставить Дем, но при этом рухнул со сквозной дырой в голове. Охранники замерли, пораженные увиденным. Некоторые бросились прочь. Коракс согнулся, постанывая от боли. Дем направил в него светлый поток. Через несколько секунд он пришел в себя, и сформировал еще один темный заряд. Оставшиеся стражи бросились врассыпную.

— Бежим к скалам, — бросил он Дему, и они побежали.

***

Пейри смотрела на играющую в саду дочь. Казалось, всё было как обычно. Но в её душе поселилась тревога. Она ужасно беспокоилась за мужа. Последние дни он совсем не бывал дома, приходит поздно вечером пьяный. Она старалась изо всех сил сделать вид, что всё хорошо, но его это только злило. Она хотела было найти слугу и попросить его отнести мужу письмо с просьбой прийти пораньше. Но вдруг увидела бегущего на поляну сына.

— Мама! К нам пришли какие-то люди.

«Свершилось!», — мелькнуло у неё в голове.

— Быстро к тоннелю, — крикнула она, подхватила заранее подготовленную сумку, дочь и ринулась к двери, за которой сидела Медея.

— В дом ворвались люди наместника. Мы уходим, — сказала она, входя в комнату.

Медея сидела на ложе и пыталась скрепить обрывки туники, она подняла взгляд на Пейри и презрительно кинула:

— Вот и хорошо! Наконец-то меня найдут и освободят!

Но Пейри, уставилась на порванную тунику. Перед глазами вновь промелькнули картины, как на корабль её отца напали, как убивали слуг и насиловали её служанок. Она осталась цела лишь потому, что светлую магиану девственницу сочли ну очень ценным товаром. На неё надели браслет и бросили в трюм. Казалось, что она провела там вечность. Но однажды корабль, на котором её везли, захватили, и она увидела своего будущего мужа. Почему-то посмотрев в его глаза, она в первую же секунду решила, что он очень хороший, самый лучший человек на земле. Она думала так много лет, пока несколько дней назад не узнала правду. Пейри просто не хотела верить своим глазам.

— Это сделала Марий? — спросила она глухим голосом.

— Ну не сама же я порвала на себе одежду! — всплеснула руками Медея.

Пейри замерла, её губы задрожали.

— Он порвал на мне тунику, наговорил гадостей и ушел, — добавила Медея.

С минуту Пейри боролась с собой. Ей хотелось броситься на эту рыжую и выцарапать ей глаза, но она тут же устыдилась своих мыслей. Медея вовсе не виновата, что попала к ним, и что Марий вчера напился и решил выместить на ней злость. «Конечно, всё дело в том, что он был смертельно пьян», — попыталась успокоить она себя. Но почему-то от этих мыслей легче не стало. Впрочем, пора было уходить. За дверью раздавался шум и громкие голоса охранников.

— Послушай, Медея, ты ведь слышала о том, что наместник убивает женщин? — сказала Пейри.

Та кивнула.

— Так вот тебе надо бежать. Иначе тебя заберут во дворец. Сейчас пройдем по тоннелю и выйдем на берег моря. Там я тебя никак удерживать не буду. Поверь мне, это лучше, чем сидеть тут и ждать, что тебя найдут.

— Хорошо, пойдем, — ответила Медея после некоторой паузы.

Пейри облегченно вздохнула, приложила перстень к едва заметной выемке в стеллаже, тот отодвинулся, открыв проход в темный тоннель.

Сняв лампу, она шагнула внутрь, приглашая остальных двигаться за ней.

Женщины и дети некоторое время шли по темному тоннелю, пока не показался свет. Когда они вышли наружу, перед ними раскинулась небольшая бухта. Солнце уже садилось в море, дул прохладный бриз. Со всех сторон бухту окружали скалы.

Дети тут же бросились к воде, но, не добежав, остановились, зачарованно уставившись на волны.

— Ты сказала мне, что я могу уйти куда угодно, Пейри, — неожиданно зло кинула Медея. — Только ты не сказала, что идти тут совершенно некуда!

Пейри развела руками. Она с удивлением посмотрела на решительное лицо рыжей красавицы.

— А куда ты вообще идти собралась?! Ты знаешь, что твоего мужа арестовали? Он в тюрьме!

От Медеи хлынули волны ужаса.

— Но как? За что? Вальд не сделал никому ничего плохого!

Пейри горько усмехнулась.

— Вот и я так думала про Мария.

— Пейри, в чем обвиняют Вальда?

— Не знаю. Наверное, в том же, в чем и Ариса, он ведь на него работал.

Медея охнула и села на песок.

— Мне надо срочно попасть в город и дойти до дома родителей! — наконец сказала она.

И вдруг женщины увидели причалившую к берегу шлюпку. Она словно возникла из воздуха. Пейри вскочила, бросилась к детям, но было поздно. Сидевшие в шлюпке их заметили.