Любить вопреки (СИ)

Глава 4

В себя приходила медленно. Какая-то навязчивая мысль не давала покоя.

Всплывший образ заставил подскочить, лихорадочно оглянувшись.

— Ну, что ты малышка, тебе лучше полежать.

Я похолодела, обернувшись к креслу у камина, в котором сидел… мой отец.

Я прикрыла глаза, сжав руками виски.

Этого просто не может быть.

Но на меня все также с легкой полуулыбкой на лице, взирал родитель. Именно его точную копию, но более женственную, я каждый день видела в зеркале.

— Ты так выросла, стала такой красивой, Шарлин.

— Такое случается с дочерьми, которых не видят девятнадцать лет.

Мне было полтора года, когда опекун забрал к себе.

— Злишься? Что ж, имеешь право.

— Что тебе от меня нужно? Зачем весь этот спектакль с артефактом?

— Не поверишь, хотел познакомиться с дочкой.

На улице что-то разбилось и кто-то сдавленно охнул.

Я вздрогнула.

— Твои сопровождающие надо полагать? Не торопятся.

Я перевела взгляд на поднявшегося мужчину и, испуганно отшатнувшись, прижалась к спинке дивана.

Мужчина поморщился.

— Прекрати, Шарлин. Я не собираюсь убивать собственную дочь.

— Кто ты?

— Скажем так, я с некоторых пор возглавил теневой мир.

Я побледнела. Передо мной новый король преступного мира. Тот, с кем считается даже Император.

— Нам нужно многое обсудить, дочка, и я бы хотел, чтобы ты погостила у меня. Не вздрагивай, не сейчас. Мои люди найдут тебя. И еще, малышка, меня прежнего не существует вот уже девятнадцать лет.

С этими словами меня поцеловали в лоб и растворились в темноте. Одновременно в комнату ворвались маги во главе с Бьёрном.

А я со стоном уткнулась в колени.

— Шарлин, Шарлин, посмотри на меня. Как ты, девочка?

Я подняла взгляд на обеспокоенного лорда Горского.

— В порядке, — еле слышно прошептала в ответ.

— Артефакт?

Я помотала головой.

Мужчины нахмурились.

— Взяли?

— Четверых. И вот еще, — лорду Горскому один из магов передал лист бумаги, прочитав который, дядя Ровейна нахмурился.

— Здесь доказательства вины этих четверых в серии преступлений, которые никак не могли раскрыть.

Я прикрыла глаза, до боли впиваясь ногтями в ладони.

Вот значит как, папочка? Решил, сдать неугодных подельников? Воспользоваться случаем так сказать?

Бьёрн скинул плащ, закутывая меня.

— Вы в порядке, леди? Болит что-нибудь?

Я покачала головой, позволяя защитнику взять себя на руки.

— Почему они не забрали артефакт?

Я замерла. Скажи я про отца, никто не поверит. Он не зря акцентировал внимание на том, что его не существует столько лет.

— Защита Ровейна сработала, не смогли обыскать, а потом… потом я потеряла сознание и появились Вы.

Я не смогла. Не сейчас. Мне нужно все обдумать и после того уже решить как поступить.

На обратном пути пыталась взять себя в руки и приготовиться к тому, что ждет дома.

А дома был злющий Ровейн.

Я в сопровождении Бьёрна и лорда Горского ступила под своды особняка, встретившись взглядом с ледяными голубыми глазами мужа.

Супруг молчал.

Осмотрев меня, закутанную в чужой плащ, он вновь поднял взгляд к моему лицу. Я прикусила губу.

— Я слушаю.

Вздрогнув от мертвого голоса любимого, сделала шаг к нему, но остановилась.

— Ровейн…

— Шарлин, тебе нужно отдохнуть, иди наверх. Я поговорю с племянником сам.

Я хотела возразить, но муж уже скрылся за поворотом.

— Миледи, как же я волновалась, — бросилась ко мне Мира, когда я вошла к себе.

Бьёрн помог мне снять плащ и тихо вышел.

— Вы в порядке?

Я кивнула.

— А я ванную приготовила, идемте.

Когда снимали костюм из потайного кармашка выпал портальный артефакт, еще одно напоминание моего предательства.

Не смотря на то, что от воды шел пар, я не ощущала даже тепла. Меня знобило и я постоянно просила Миру подогревать воду.

Девушка тщательно промыла мои волосы и вышла, оставив одну.

Я села, обняв руками колени и положила на них голову.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Внутри все будто заморозилось.

Простит ли меня Ровейн? Что нужно от меня отцу? И что вообще теперь делать?

Как бы мне не хотелось, но вечно прятаться здесь не получится.

Облачившись в теплое домашнее платье, я подождала, пока Мира высушит мои волосы и, забрав портальный артефакт, направилась в кабинет мужа.

Перед дверью я сжалась, боясь входить, но она сама распахнулась и мне ничего не оставалось.

В кабинете помимо мужа, лорда Горского и Бьёрна находился неизвестный статный мужчина, представившийся Главой ведомства магического правопорядка.

— Леди Горская, мне понадобятся Ваши показания. Взятые преступники очень опасны, нужно убедиться, что никто не остался на свободе.

Я поморщилась, но ничего не ответила.

Муж был бледен. Его опущенные плечи и потухший взгляд причиняли почти физическую боль.

Я присела напротив него в кресло, пытаясь поймать взгляд Ровейна, но тот не смотрел на меня.

Дрожащей рукой положила артефакт на стол перед супругом.

Я в ужасе наблюдала за тем как муж ненавидяще уставился на кристалл, затем сжал его, будто намереваясь сломать.

— Ровейн, не делай глупости, — тихо попросил лорд Горский.

Холодная усмешка коснулась губ мужа, не затронув глаза.

— Прости меня, — еле слышно прошептала я, чувствуя как по щекам катятся слезы.

Ровейн не ответил.

Порывисто поднявшись, муж покинул кабинет.

Я закрыла лицо руками, уже не сдерживая рыдания.

— Ну-ну, Шарлин, успокойся. Все наладится.

— Он меня никогда не простит.

Лорд Горский обнял меня за плечи, прижимая к себе.

Появившаяся Мира прижала к моим губам стакан с успокаивающим зельем, заставив выпить.

Мне было все равно.

Обняв меня за плечи, девушка увела в спальню, где помогла лечь в постель.

— Поспите, миледи. Все будет хорошо.

Не знаю сколько я проплакала, пока настойка не стала действовать и не погрузила в сон без сновидений.

Проснулась поздно с тяжелой головой и опухшими веками.

Мира развила бурную деятельность, помогая привести себя в порядок, но мне было все равно.

— Миледи, какое украшение? Может вот это?

Я равнодушно пожала плечами, позволяя горничной решать самой.

В доме стояла абсолютная тишина. Кабинет Ровейна был заперт. На первом этаже в столовой слуги накрывали на стол.

— Рик, а лорд Горский…?

— Милорд рано утром уехал, миледи. Будете завтракать?

Отказавшись, я вышла в сад.

Что ж, Ровейна можно понять. Его предала супруга, женщина, которой он безоговорочно доверял.

Я заслужила пренебрежение и даже ненависть. Мне остается только надеяться, что любовь окажется сильнее.

До вечера я просидела на лавочке у пруда, невидящим взглядом смотря на зеркальную водную гладь.

У меня было время подумать.

Отец вряд ли откажется от своей затеи поговорить со мной, а значит, когда придет время, пойти придется.

Если бы он хотел мне навредить, уже бы сделал это, видимо ему что-то нужно от меня, но что?

О родителях знала немного. Опекун не поднимал эту тему, боясь меня ранить, а я не спрашивала, поскольку совсем не знала их. От них остался лишь магический снимок, с которого мне улыбалась счастливая молодая пара.

Мне было известно, что в полтора года опекун, лучший друг отца, забрал меня, так как родителей не стало. Причин мне не называли.

Теперь мой отец — король преступного мира. Тот, кому подчиняются все…

Стоп!

Пришедшая в голову мысль заставила ненадолго вынырнуть из охватившей апатии.

Напавшие на меня воры, а не могло ли это быть спланировано заранее? Зачем-то же они поранили мне руку? Отец хотел убедиться, что это действительно его дочь?

Но даже если это и так, ничего не изменилось. То, что я зачем-то ему нужна, знала и так.

— Миледи, уже вечер. Вы совсем не ели ничего и замерзли. Вам лучше вернуться в дом, — неслышно подошла Мира, набрасывая мне на плечи шаль.

Я кивнула, позволяя увести себя из сада.

Аппетита не было.

— Мира, муж вернулся?

Девушка покачала головой, смотря на меня с сочувствием.

Опустив голову, пошла наверх в свою комнату.

Потянулась череда пустых и унылых дней.

Ровейн рано уходил, поздно приходил.

Со мной не разговаривал и попытки пресекал, тут же уходя.

Я спала урывками, потеряла аппетит и практически четверть своего веса, но мне было все равно.

Мне нужен был Ровейн, мой муж, который и знать не хотел супругу, предавшую его.

— Миледи, к Вам леди Горская.

Я подняла взгляд на приблизившуюся тетю Ровейна и, не сдержавшись, бросилась в ее объятия, расплакавшись.