Лорд 4

Глава 14

Немцев сильно разозлили наши действия. Это выразилось в массированном обстреле района леса, где находились мои поселения. Правда, гитлеровские артиллеристы ни разу не попали даже близко, так как едва соколы заметили нездоровое оживление у врага, так немедленно доложили мне. Первым желанием было уничтожить их вместе с орудиями, но тут же пришла другая идея, которая мне понравилась больше. Как минимум её стоило использовать в качестве разнообразия. А то всё убиваю да крушу.

И вот, не успели пушкари выпустить первые пристрелочные снаряды, как их разумы попали под ментальный контроль. Нет, по своим они не стали стрелять. Слишком это просто и без особого вреда выйдет — мигом остановят. А вот заставить истратить сотни дорогих снарядов тяжёлых гаубиц мне показалось достойной идеей.

Два часа полтора десятка дальнобойных орудий перемешивали болото в нескольких километрах от Юррдурэ-Хак.

«Ничего, ничего, скоро вы у меня умоетесь кровавыми слезами. А гаубицы я заберу себе, — думал я, морщась, когда разрывы снарядов сливались, оттого особо неприятно лупя по ушам и раскачивая землю. Несколько километров до падения снарядов, а почва дрожит иногда так, словно по болотному ковру ступаешь, под которым спряталась бездонная трясина. — Потом или себе оставлю, или продам».

Одновременно со стороны уничтоженных опорников в лес вошли несколько крупных отрядов полицаев и охранных немецких частей, которые выполняли роль карателей в Вермахте. Не нужно иметь семи пядей в уме, чтобы определить их цель: деревни и хутора. Немцы точно про них знали: сколько, где и кто там живёт. Однажды придётся серьёзно взяться за чистку населения в них, чтобы вывести всех гитлеровских прислужников, агентов и прочих холуёв, продавших врагам соотечественников. Сейчас, увы, не только мне нет до этого дела, но даже не могу послать по деревням кого-то из подчинённых с ментальными амулетами. У меня все при деле сейчас. Даже патрульные, которые контролируют леса в тех краях. Совмещать одно с другим — поиск засланных агентов и патрулирование, крайне сложно. В итоге пострадает качество и того, и другого.

Чтобы перехватить врагов, я отправил полусотню разведчиков и оборотней. Среди них был десяток со спецзаданием: увлечь подальше в леса и болота самый крупный вражеский отряд, после чего окружить его рунными камнями. Устанавливать их вызвалась Ойра, упросив меня отпустить её в бой, а то «кровь застоялась». Я был не против. Никакая опасность ей не грозила, так как грандмастеру артефакторики только архимаг опасен. С остальными угрозами гранд справится, так или иначе.

Хочу ещё сказать, что сегодня пришёл к Ильичу посланец Грунда с сообщением, что портал готов и можно забирать, внеся перед этим остаток платы. Вчера вечером я переправил ему пушки с боеприпасами. Осталось добить оговоренную плату моими запасами адамантия.

Дорого он, портал то есть, мне обошёлся, но что делать? Древа трансфигурации работали постоянно, высасывая ману и ресурсы в гигантских объёмах. Ойра с Сатой сделали бы мне в разы дешевле, а возможно, и качеством лучше, так как, как говорится, для себя. Но это заняло бы у них очень много времени. Сейчас мне выгоднее переплатить. Время — деньги!

Передавал адамантий и получал портал я лично. С собой взял Сату, чтобы та оценила качество товара. Грунд также присутствовал на сделке. Сам портал состоял из двух арок и находился в разобранном виде. Основа — древесина мелорна. На деревянные части создатель прикрепил руны из мифрила и добавил совсем маленькие накопители из адамантия. Последние Сата предложила потом заменить на более крупные, которые улучшат работу портала. Каждая арка была пять метров в наивысшей точке и шесть в ширину от нижнего края каждой «ножки».

Вернувшись на Землю, я развил кипучую деятельность по установке арок. Сутки ушли на развёртывание первой части портала. А вот потом пришлось серьёзно побороться с собственной жадностью. Та требовала привлечь к переносу второй арки на Эверест грифонов. Здравый же смысл сообщал, что это сложная операция с риском потерять какую-нибудь деталь. Это не человека отнести, который удобно закреплён в седле на спине животного. И потому лучше всего использовать подарок с’шагуна — одноразовый портал.

— Легко пришло — легко уйдёт, — наконец, принял я решение. Желание поскорее связать оба своих Очага оказалось сильнее бережливости.

Впрочем, без помощи наездников на грифонах всё равно не обошлось. Двое унеслись в сторону Эвереста, везя меня и Сату с одноразовым порталом.

На самой высокой горе этого мира царили спокойствие и безопасность. Рабочие продолжали дробить породу, заполняя ею конвейер, получая на выходе драйз и другие нужные материалы.

Не успел я слезть с грифона, как вокруг меня собралась толпа из рабочих и инженеров. Если первые интересовались событиями в мире и пожирали взглядами мешки с газетами и книгами, которые мы с полугномкой привезли с собой, то инженеры желали похвастаться.

— Лорд, смотрите, что мы создали, — лучась от удовольствия, сказал Кирилл Луцкий, инженер, который попал в тридцать восьмом под репрессии и отсидел почти четыре года в колонии. Вышел на свободу в мае сорок второго и с трудом устроился на работу. По возрасту — ему было сильно за пятьдесят — его не взяли в армию, также отказали в добровольцах, а лагерное прошлое закрыло ему дорогу обратно на прежнюю должность. Не повезло ему и с соседями, которые подчёркнуто демонстрировали старику своё недовольство его статусом. И да — выглядел он настоящим стариком, тюремное прошлое сказалось. После перерождения получил внешность молодого мужчины слегка за тридцать.

— Что? Простите, это подождать может? А то у меня сейчас голова другим занята, — ответил я ему. Идти в мастерские с инженерами мне сильно не хотелось. Все желания были связаны с порталом и только порталом.

— Это займёт буквально десять минут, — торопливо произнёс он. — Очень прошу вас. Мы все вас просим.

Прочие инженеры часто закивали и чуть ли не в один голос повторили просьбу товарища, обещая меня удивить, поразить и ошеломить.

— Ладно-ладно, — сдался я, — гляну я на вашу работу.

Спустя несколько минут передо мной на стол положили два автомата. От ППШ и немецких они заметно отличались. Но имели и схожие черты. Первая модель от «шпагина» отличалась только тем, что имела складной приклад, пистолетную рукоятку, как у М-40, и ещё одну рукоять после магазина для удобства удержания оружия при стрельбе. Остальное похожее: дырчатый кожух вокруг ствола, такие же прицельные приспособления и дисковый магазин.

— Оружие сделано из сплавов на основе драйза — это самое главное, что хочу отметить. Приклад складной телескопического типа, — Луцкий взял в руки оружие после того, как я повертел автомат в руках. — Можно подстроить оружие под любого стрелка с любой длиной рук. Для удобства стрельбы есть пистолетная рукоятка, а то старый приклад был хорош только для охотничьих ружей, а не армейского скорострельного оружия. Используется патрон для ТТ. В дисковом магазине их шестьдесят пять штук. Проблем с пружиной нет, можно не бояться заряжать магазин полностью. И держать заряженным сколько угодно. Чтобы удобно и крепко держать пистолет-пулемёт мы установили вторую ручку после магазина, а в ней — вот, — он с усилием сдвинул что-то в торце ручки большим пальцем, после чего ему в ладонь выпал длинный тонкий цилиндр из синеватого металла. — Здесь драйз с особыми добавками. В момент каждого выстрела он поступает в крошечном количестве в ствол, увеличивая скорость пули почти на пятьдесят процентов! Жалко, что пуля лёгкая и быстро теряет убойную силу со скоростью. Но на трёх сотнях метров из этого пистолета-пулемёта можно стрелять с эффективностью винтовки. Сейчас разрабатываем новую пулю из сплава свинца с сурьмой и драйзом. Она будет значительно тяжелее, чем у ТТ или нагана. И будет подходить только для нашего оружия. Возможно, на близкой дистанции… м-м… метров пятьдесят-семьдесят такая пуля с закалённым стальным сердечником будет способна пробить броню немецких танкеток и бронетранспортёров.

— Ясненько. А без драйза в передней рукояти автомат будет работать?

— Это пистолет-пулемёт… а-а, ладно, — поправил он было меня, но потом махнул рукой, мол, ладно, автомат, так автомат. — Да, будет работать. Но нужно перевести предохранитель вот в это положение, — он показал, куда отводить флажок на ствольной коробке. — Тогда автоматика сработает так, как надо. Но сами понимаете, Лорд, эффективность будет уже не та. Точность и дальность ухудшатся. Ещё и прицельные планки отрегулированы для стрельбы с драйзом.

— На сколько выстрелов хватит драйза в цилиндре?

— На шесть полных магазинов, — с гордостью сказал инженер. — Солдат без экзоскелета столько снаряжённых магазинов с трудом унесёт.

— Ясненько, — повторил я и взял в руки второй образец. Этот был немного другой формы. С удлинённым стволом без кожуха и внушительным просто огромным цевьём, смотрящимся инородно на оружии. Магазин…

— А магазин где? — удивился я.

— А это наша разработка, — усмехнулся Луцкий. — Позвольте, — он забрал у меня оружие, взялся за цевьё левой рукой, большим пальцем правой нажал где-то сбоку и… снял его. — Это и есть магазин, — инженер продемонстрировал горловину, в которой виднелись необычные патроны. — Сорок семь патронов.

— Он выглядит больше, чем у этого, — я кивнул на первый автомат.

— Да больше… а-а, вот вы о чём, Лорд. Так ведь патроны здесь крупнее, — мужчина вытащил один странный патрон и вручил тот мне. — Это от тяжёлых пистолетов нашей расы. Он безгильзовый и по мощности не уступает винтовочным боеприпасам землян. Отличная баллистика, великолепная поражающая способность! Вот он пробьёт немецкий бэтээр с двух сотен метров даже в лобовую проекцию. А вблизи и борт какого-нибудь лёгкого танка.

Автомат тоже имел телескопический приклад, который можно было подогнать под себя. Что я и сделал.

— Лорд, может, постреляете? Есть недалеко место с мишенями. Пройти буквально метров двести и немного спуститься по склону.

— Времени сейчас нет, сначала портал, — отказался я. — Лучше скажите, сколько у вас такого оружия?

— Только эти образцы, — вместо Луцкого мне ответил другой инженер, бывший мастер, вышедший из рабочих. — Ещё разрабатываем лёгкий пулемёт под патрон от лёгкой штурмовой винтовки нашей расы. По эффективности наше оружие переплюнет «максим», при этом будет легче в разы, даже легче пулемёта Дегтярёва. Через пару дней будет готов.

— Через пару дней загляну, — пообещал я. — А теперь я к Сате.

Одноразовый портальный амулет установить и активировать было совсем легко. Сата с этим легко справилась без меня, просто ждала, чтобы его открыть. Как только портал заработал стабильно, так сразу же мы — я с полугномкой и наездники с грифонами — перешли в Белоруссию. Здесь меня уже ждали.

— Груз нести? — спросил Прохор. — Али погодить покамест?

— Нести, конечно. Времени у нас не так уж и много.

Разобранный стационарный портал хранился под усиленной охраной в магистрате. Первую арку занесли в портал, ведущий на Эверест. Собирать его придётся потом, и для этого нужно будет вновь лететь на грифонах на вершину горы. А пока что все силы сосредоточил на той арке, которая будет стоять в Юррдурэ-Хак. Её я поставил между грифоньим гнездом и котлованном-озером. Здесь вокруг много пустого места, что требуется для переброски большого количества людей или техники. Я же не только с Эверестом налажу портальное сообщение. Позже в эту сеть включу другие порталы, например, из той же Африки.

Половину суток ушло на сборку и настройку арки. После этого устроил себе пару часов отдыха и вновь полетел на грифоне в сторону ледяного Очага.

*****

— Чёртовы зажигалки, — плюнул в сторону дымящихся останков тяжёлого бомбардировщика командир его экипажа. К счастью, никто не пострадал, но теперь внутренняя безопасность намотает всем нервы на кулак. Новейший бомбардировщик, пошедший в серию только этой весной, то и дело подкидывал неприятностей. Уже в первый месяц, как попал в войска, за склонность к самовозгоранию двигателей «хенкель» получил прозвище — зажигалка.

— Может, это судьба, Карл? — тихо предположил штурман, вставший рядом с ним за левым плечом. В нескольких метрах от них топтались и тяжко вздыхали остальные члены экипажа. Но услышать тихую беседу двух своих товарищей они не могли.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты же знаешь, где служит мой брат?

Командир молча кивнул. Родственник штурмана обретался в достаточно высоких кругах СД.

— А помнишь про наших суперсолдат, особенно про того стрелка, в ком пробудился дух его предка викинга?

— Генрих, говори уже, что хотел? — скрипнул зубами командир бомбардировщика. Потеря самолёта и скорый неприятный разговор со следователями из безопасности серьёзно испортили ему разговор. А тут ещё друг наводит тумана и ведёт к сказкам из газет, в которые здравомыслящий немец никогда не поверит. Пусть даже слова в газетных строках озвучены самим фюрером.

— А то, что нас отправляют бомбить логово русских, где каждый первый или оборотень, или с пробуждённым неуязвимым духом предка. За последние полгода командование предпринимало несколько попыток стереть с лица земли этих русских. И каждый раз потери были от восьмидесяти до ста процентов. Там даже провели вторую эшелонированную линию оборону вдоль лесов, где прячутся эти Иваны. Против нескольких сотен унтерменшей поставили несколько дивизий, которых не хватает на фронте! — под конец лётчик невольно повысил голос, чем привлёк к себе внимание окружающих.

— Но их уничтожили?

Генрих посмотрел на собеседника очень многозначительно, с нескрываемым сарказмом.

— Уничтожили? А зачем тогда отправляют нас на новейших самолётах, которые ещё в этой войне не использовались? Конечно, их не уничтожили! Тьфу, — и он плюнул себе под ноги.

Сорок тяжёлых Не.177, почти всё, что авиазавод сумел поставить «на крыло» и довести до рабочего состояния — это все работоспособные новейшие самолёты, которыми Германия сейчас обладала. Точнее, уже тридцать девять. К последнему приложил руку Генрих. Когда брат рассказал ему о будущей судьбе, то у него в голове немедленно сформировался план, как избежать полёта, с минимальным шансом вернуться на аэродром. За крупную сумму в рейхсмарках один из техников покопался в двигателе самолёта, членом экипажа которого являлся штурман. Крайне тесное расположение в мотогондоле спаренных двигателей со всеми узлами, в том числе топливными трубками и маслопроводами, приводило к тому, что эти трубки постоянно перегревались, а иногда и раскалялись. Разумеется, это приводило к выходу из строя двигателя, а порой заканчивалось пожаром. Вот и сейчас после действий техника во время прогрева двигателей, в левой мотогондоле возник пожар.

— И ты рад, что мы не полетим? — командир самолёта словно догадался о том, кто виноват в пожаре.

Штурман ответил не сразу.

— Я рад, что пожар не случился в воздухе где-нибудь над захваченными землями унтерменшей. А то, что мы не полетим на задание… знаешь, давай посмотрим сколько наших вернётся назад. И тогда каждый решит — повезло нам или я паникёр, — с кривой усмешкой произнёс он.

*****

Илья Любимкин всего несколько минут назад покинул Минск, где встречался с одним и вассалов своего Лорда Адольфом Беккером. Бывший главврач заштатного госпиталя в мелком лечебном заведении с помощью золота и амулетов лечащего и ментального типа (амулетами пользовались доверенные люди Киррлиса, чаще всего это был Тишин) сумел резко подняться и стать во главе крупного госпиталя в Минске. В нём лечились многие высокопоставленные германские офицеры и гражданские специалисты, приезжавшие на оккупированную территорию из Германии. Благодаря этому Беккер обладал важной информацией, которую регулярно передавал своему сюзерену через соколов. Любимкин был одним из таких связных.

Внезапно острый слух оборотня на самой грани слышимости приметил далёкий гул множества мощных моторов. Звук был из тех, которые нельзя игнорировать. Ведь не просто так Киррлис устраивал регулярные нападения на немецкие аэродромы, заставив гитлеровцев убрать их в радиусе более чем сотни километров от Цитадели. Илья резко заработал крыльями, начав набирать высоту, развернулся и полетел на запад, откуда доносился шум самолётов. Спустя пару минут острое зрение позволило разобрать далеко-далеко на западе тёмные точки десятков самолётов.

«Фрицы перебрасывают подкрепления? Нужно проследить и узнать, где их аэродром, а потом рассказать лорду», — принял решение парень и устремился навстречу вражеским машинам.

Когда он оказался достаточно близко к ним, чтобы хорошо рассмотреть, у него появились сомнения в том, что самолёты перебазируются. Крошечные детали показывали, что бомбардировщики загружены под завязку.

«Какие-то они странные и огромные. И летят подозрительно точно в нашу сторону. Может, и на Витебск, а может…», — ему стало страшно. Не собираясь больше терять ни секунды, Илья развернулся и со всех сил полетел в Минск. В городе он влетел в слуховое окно трёхэтажного дома старой царской постройки. Оказавшись на чердаке, он обратился в человека и бегом помчался по лестнице на второй этаж, где в одной из квартир жил нужный человек.

— Открывай! — он застучал кулаком по двери. — Быстрее!

Через несколько секунд дверь приоткрылась. Увидев Любимкина, хозяин квартиры тихо произнёс, не скрывая своего раздражения:

— Совсем рехнулся? Соседи же сдадут гестапо.

— Плевать на гестапо, — толкнул дверь сокол и ворвался в прихожую. — Запускай аппарат, нужно сообщение передать.

Хозяин квартиры был ещё одним агентом, работающим на Киррлиса. Но завербовал его Тишин, когда жил под чужой личиной в Минске. У агента была спрятана радиостанция. Она была нужна для самых срочных случаев, когда даже быстрокрылые соколы рисковали доставить важные сведения с опасным опозданием. Всего дважды он выходил с неё в эфир, а потом с помощью амулетов водил за нос поисковые команды гитлеровцев, которые успевали запеленговать работу аппаратуры.

Пока агент доставал из тайника рацию, собирал её и настраивал, потом та разогревалась, сокол чуть ли не ногти себе сгрыз до мяса от волнения.

— Готово, что сообщать? — наконец, подал голос радист.

— Срочно передавай, что в сторону Цитадели с запада, со стороны Минска на большой высоте летят тридцать девять тяжёлых бомбардировщиков с бомбами. Предположительно для бомбёжки Витебска. Но есть шанс, что они идут на нас.

— Понял, — кивнул тот в ответ головой. Через несколько секунд в комнате раздался частый прерывистый стук «ключа». — Всё, готово. Подтверждения ждать не буду, а то нас тут тёпленькими накроют.

Ещё пять минуты ему понадобилось, чтобы собрать радиостанцию и упаковать в толстый чемодан, уложить личные вещи в кожаный саквояж и заплечный мешок, который сунул соколу. По истечении шестой минуты она вышли из квартиры. В тот момент, когда за ними закрылась подъездная дверь, на улице появились немцы. Они перекрыли проезжую часть и тротуары, недвусмысленно наводя винтовки на редких прохожих и на зевак, осторожно выглядывающих из окон домов.

— Быстро они на этот раз, — прокомментировал агент действия врагов.

— Облава?

— Она самая.

Сокол и радист спокойно прошли мимо солдат, которые даже глазом не повели в их сторону. Для врагов они были невидимы.

— Увидишь Лёньку, скажи ему, что я буду менять хату. Три раза с одного адреса выходил, пора уже новый подыскивать. Сейчас пока что пересижу у бабки Моти, он знает, где это.

— Угу, — угукнул в ответ Илья. — Ладно, я полетел.

— Ни пуха.

— К чёрту! — ответил парень, после чего в мгновение ока обернулся в птицу и взлетел в небо.

Почти в это же время в цитадели Юррдурэ-Хак дежурный радист передал расшифрованную радиограмму своему старшему. Тот, пробежав по коротким строчкам взглядом, выругался под нос и бегом умчался искать кого-то из ближайших помощников Лорда. Первым ему попался на глаза Семянчиков. Реакция волколака на содержание радиограммы была аналогичная, разве что он использовал куда более сочные выражения и делал это в полный голос.

Прошло ещё несколько минут, и на территории цитадели началась суматоха. Все старшие командиры собрались в кабинете наместницы.

— Предлагаю встречать фашистов, — сказал Прохор. — К нам они или нет, но нужно их бить.

— Я за это же, — поддержал его Семянчиков, а следом за ним кивнул Иван-два.

— Где встречать будем? Здесь? Если пара тех бомберов высыплет свой груз, то нам всем будет очень плохо. Зениток на такую армаду у нас не хватит даже с поддержкой соколов и грифонов, — заметила Ростовцева. — Нужно бить их за Лепелем или дальше.

В этот момент в кабинет заглянул один из помощников наместницы.

— Соколов и грифонов уже почти всех собрали, — сказал он.

— Отлично. Пусть ждут на площади, через минуту им поставим задачу.

— Ясно, — ответил тот и скрылся.

Семянчиков поднялся со своего стула и подошёл к карте Витебщины. Там ткнул пальцем в точку, расположенную недалеко от недавно уничтоженной немецкой линии опорных пунктов.

— Вот здесь хорошая голая вершинка. Высокая и лес далеко, ничего не будет загораживать зениткам обзор. Предлагаю переправить сюда все лёгкие установки, которые у нас имеются.

— Это сколько ж по времени будет, — нахмурился Прохор.

— Феи на что? Они за полчаса справятся точно. Или даже быстрее.

— Ну, ежели только феи помогут…

— Все зенитки не забирать. Вдруг какая паскуда сюда прорвётся? — несильно хлопнула по столу Ростовцева.

— Васильевна, да у тебя ж башня есть. Она одна целой батареи стоит, — воскликнул Прохор.

Время серьёзно поджимало. Немецкие бомбардировщики со своей скоростью быстро окажутся над лесом. Нужно было принимать решения без долгих споров и дискуссий.

— Соколы и наездники вылетают сейчас. Пернатые пусть берут боевые амулеты для площадных атак. В воздухе такие тоже себя хорошо покажут. Главное, пусть разобьют строй у бомберов. Наездники будут потом добивать тех, кто не сойдёт с курса. Зенитки… четыре штуки берите, не больше.

— Но зачарованные, — подал голос Семянчиков.

— Хорошо, их.

Соколы успели.

Строй немецких тяжёлых бомбардировщиков был уже недалеко от Лепеля, когда рядом с ними появились шестнадцать пернатых оборотней. Поднявшись выше последнего эшелона, она на несколько секунд возвращались в человеческий облик, чтобы активировать боевой амулет и метнуть тот вниз.

Первые взрывы произошли в стороне от самолётов, так как в спешке, и сильно нервничая, соколы не рассчитали траекторию бросков волшебных бомб. Но даже так это произвело хороший эффект на вражеских лётчиков. Когда в воздухе стали появляться огненные и морозные вспышки, а по остеклению кабин простучали ледяные иглы, многие самолёты стали ломать строй, на рефлексах выполняя противозенитный маневр.

Один из самолётов резко клюнул носом вниз и полетел к земле. Это кто-то из соколов рискнул подобраться вплотную к кабине и ударил по пилотам стрелами Диррона. Хоть и с большим трудом некротические костяные иглы смогли поразить людей.

Стрелки в турельных башнях чуть с ума не сошли, то видя людей в воздухе, то вновь теряя их из виду. Кто-то в панике полоснул из спаренной установки крупнокалиберных пулемётов и поразил своего товарища. Да так удачно попал, что один из двигателей мгновенно загорелся, оправдывая «народное» прозвище сто семьдесят седьмого.

«У страха глаза велики, — подумала Маша, когда подлетела к месту воздушного боя… или побоища. От красивого и грозного строя новейших «хенкелей» не осталось и памяти. С десяток бомбардировщиков сбросили свой смертоносный груз, чтобы облегчить свой вес и улучшить скорость и маневренность. Когда девушка увидела фонтаны из огня и земли под собой, то закусила губу: ей представилось, что было бы с цитаделью, упади эти бомбы на неё. Вовремя, ох как вовремя подоспели они! Ещё бы четверть часа и бой начался бы в небе над Юррдурэ-Хак. — Ну, твари, держитесь. Это вам за Кольку!

Зачарованный советский карабин показал себя великолепно. Девушка сделала несколько одиночных выстрелов по кабине выбранного самолёта, приказав грифону остановиться на одном месте чуть выше курса, по которому следовала цель. Увидев, как некрасиво дёрнулись пилоты и штурман, девушка взлетела выше и стала искать новый самолёт. Рядом также действовали её товарищи.

Пули с чарами упрочнения легко пробивали металлические фюзеляжи, дырявили двигатели, разбивали узлы.

Незаметно для всех в считанные минуты бой добрался до позиций зениток. Они только-только были установлены, когда в пределах досягаемости появились некоторые немецкие самолёты, решившие уйти из-под непонятного обстрела путём снижения. Будь «флаки» обычными, то даже на такой высоте они бы не достали до бомбардировщиков. Но благодаря рунам их снаряды превратились в страшные гостинцы, опасные даже на той высоте, где самолёты всегда себя чувствовали в безопасности от зенитного обстрела.

Один за другим сразу три «хенкеля» превратились в огненные облака, когда сдетонировали бомбы в бомбовых отсеках. Взрывная волна и осколки зацепили ещё несколько самолётов, которые потеряли управление и круто полетели к поверхности. Из одного успели выброситься трое лётчиков. Прочие же так и не смогли выправить полёт, решив испробовать на прочность земную твердь. Поверхность оказалась крепче.

— Так их! — закричала Маша, увидев, как уцелевшие самолёты стали разворачиваться на запад, в сторону Литвы. — Роняй гадов, чтобы ни один не ушёл!

Её никто не слышал, но девушке было всё равно. Она впервые за всё время, с того момента, когда её едва не изнасиловали полицаи и убили Кольку, почувствовала себя нужной.