Лорд 4

Глава 10

Назад в Цитадель мой отряд возвращался заметно увеличившись. Кроме моих полуэльфов и фей на двух «ганомагах» группа увеличилась на грузовик и два легковых автомобиля. Последняя парочка была из трофеев, которые достались советским солдатам ещё при захвате Витебска красноармейцами с моей помощью. Немецкие штабные машины прихватили такие же штабисты из РККА. А потом их забрал Молотов под себя и своих сопровождающих, чтобы не трястись в кузове или кабине грузовика, где минимальным комфортом даже и не пахнет. В одной ехали пятеро, включая водителя. В другой, где устроился нарком, только четверо. И десять человек в грузовике: пара в кабинете, восемь в кузове.

Из-за важности гостей, пришлось озаботиться безопасностью дороги. Сокол домчался до Цитадели, передал мои указания и вернулся в компании трёх товарищей. Вчетвером они полностью «закрыли» небо, а от их зоркого взора не могло укрыться ничего на земле. Дополнительно на земле окрестности вдоль дороги взяли под контроль волколаки. Благодаря острому нюху матёрые оборотни могли учуять даже гостей из иного мира, решивших скрыть себя магией. Жаль, не всех. Но вряд ли настолько сильные личности решат податься именно сюда.

По возвращению домой, я заселил гостей в один из пустующих домов на площади. Его я специально держал свободным для подобных случаев.

«Нужно ещё достроить, мало ли кто полезный придёт с той стороны. В трактире будет моветоном его или их селить», — подумал я.

Не успел я временно попрощаться с Молотовым и его людьми, как меня перехватил на пути в магистрат Швиц.

— Товарищ Киррлис, товарищ Киррлис! — крикнул он ещё за дюжину шагов до меня.

— Слушаю, — недовольно произнёс я.

— Простите, что отвлекаю от дел. Один вопрос назрел, который я не успел уточнить до вашего отъезда.

— Что за вопрос?

— Если не ошибаюсь, вы обещали передать СССР тяжёлые немецкие танки после того, как будет решена проблема с родными ваших людей?

— А-а, всё понял, — догадался я. — Можете забирать.

Однако тот не торопился уходить.

— Не хочу показаться наглым, но можно ли попросить у вас помощь для транспортировки?

Рядом Прохор тут же подал голос:

— Дайте, дяденька, воды напиться, а то так есть хотца, ажно переночевать негде.

— Хорошо, я помогу, — пообещал я Аристарху Ильичу. После удачного соглашения с СССР я был в отличном настроении, покладист и благодушен.

Поблагодарив, Швиц быстро ретировался.

— Чой-то он так засуетился с танками-то? — произнёс Прохор, глядя москвичу в спину.

— Хочет показать свои успехи Молотову с прочими, — ответил я, догадавшись о причинах, которые подтолкнули Аристарха к срочному разговору со мной. — Готов поклясться, что он не станет говорить, когда договорился по танкам со мной. Если, конечно, его о таком не спросят.

— Ага, вот оно как… — хмыкнул беролак.

Остаток пути до моей комнаты в магистрате мы прошли молча и никем не потревоженные. Оказавшись у себя, я первым делом достал папку с десятком бумажных листов. На них с одной стороны машинописным шрифтом были нанесены десятки пунктов моего договора с СССР, несколько подписей и печатей присутствовали на каждом. А её каждый лист светился магией в чародейском зрении. Да-да, мне удалось убедить Молотова заключить соглашение с её помощью. Видать, Советский Союз слишком припекло, раз нарком пошёл навстречу после моего категоричного отказа поверить обычному слову и ничего не несущим строчкам из букв и цифр на бумаге. И я примерно догадываюсь, что их подтолкнуло. Это в зоне, так сказать, моего внимания и присутствия у Красной Армии имеются успехи во фронтовых делах. А вот дальше всё было плохо. Во-первых, так и не удалось снять блокаду Ленинграда. Там немцы так плотно окружили город и нагнали войск, что у РККА, до сих пор не оправившейся после прошлогодних поражений, не имелось ни шанса для прорыв. Во-вторых, в мае у моих союзников случились два невероятно крупных разгрома на юге СССР. Сотни тысяч убитых и захваченных в плен красноармейцев, огромные потери в технике и прочем материальном имуществе. В-третьих, сильное падение духа у граждан и военнослужащих на фоне фронтовых катастроф. А это куда опаснее проигранных сражений. Вот и решились в правительстве сделать ставку на меня. Вернее, на сотрудничество со мной.

Первое и самое главное — мне отдали в аренду на пятьдесят лет огромный кусок территории. Правда, внушительным он был только в моих глазах. На карте мои земли выглядели в виде неровного четырёхугольника со сторонами девяносто-сто километров на сорок-пятьдесят. На севере они протянулись почти от Полоцка и немного не доходили до Витебска. На юге — от Лепеля до Орши. Сами города мне отказались отдавать, вручив малообжитые территории, полные болот, лесов и полей с оврагами. На текущий момент здесь даже деревень с хуторами ничто малое количество. И за это я вскоре спрошу с гитлеровцев, чьи каратели сожгли поселения вместе с тысячами их жителей. Также мне разрешили брать под свою руку граждан СССР с их согласия. Исключением были преступники, решившие сбежать от справедливой кары, и видные лица страны, приносившие пользу государству. Их вопрос должен согласовываться на совместной коллегии между мной и представителями правительства СССР. Дополнительным условием являлось наличие двойного гражданства — советского и моего. Мол, аренда однажды закончится, и куда потом деваться людям, если я не пожелаю её продлять? Здесь был какой-то резон у Советского Союза, но пока я его не видел. Ещё был включён пункт про идеологию и агитацию. Я и мои подчинённые не должны были активно агитировать и склонять к своему образу жизни и строю. И уж тем более запрещалось каким-либо образом обесценивать и пятнать коммунистический строй и идеологию СССР! Обратное же, приветствовалось. Мол, советская магия самая магическая магия в мире!

Насчёт аренды земель… все всё понимали правильно. За пятьдесят лет я здесь так пущу корни, что никто не сумеет их выкорчевать. Потом останется провести референдум и отдать их мне… вместе с окрестными, которые обязательно захотят ко мне присоединиться. Но и СССР требовалось не терять своего авторитета перед мировой общественностью. Именно потому официально — аренда и только аренда. Не удивлюсь, если спустя несколько лет, когда обо мне узнает последний лавочник на Земле, Союз станет даже бравировать, мол, вон как мы лихо подсуетились, отдали кусок болотистых земель в обмен на магическое могущество.

Когда услышал о таком предложении от Молотова, то заподозрил какую-то нечистую игру союзников. Насколько я смог узнать характер Сталина тот бы никогда не пошёл на такое. Но оказалось, что это не первая предложенная им сделка в области территорий. От советского наркома по большому секрету я узнал, что в прошлом году дважды проводились секретные переговоры с Германией о заключении мира. Главными уступками со стороны СССР были территориальные. Сталин был готов отдать сначала территории по старой границе. А потом почти все те, что Германия успела захватить до осени. Так что, крохотный кусочек лесных и болотных земель на фоне прошлогодних уступок — это ничто.

Моя земля отныне называлась Юррдурэ-Хак. Это же отныне была и моя фамилия. С моего языка в самом точном переводе на русский она означала Мастер по Коже. Этим я хотел отдать дань своему погибшему и неотомщённому отцу. В документах территория проходила под грифом округа с особым определением.

Также был осуществлён ещё ряд серьёзных уступок и льгот для меня со стороны СССР. Например, ни налогов, ни пошлин мой округ не платит. Правда и Союз тоже. Впрочем, это мелочи. И русские, и я своё получим и без этого.

Теперь про другую сторону. Молотов для СССР вытребовал очень много. В первую очередь я подписался под разрешением свободой торговли на моей территории. Вернее будет сказано: свободной покупки всего, что они пожелают в моих лавках и торговых гильдиях. Также представители Советского Союза могли свободно проходить в соседний мир, правда, только с моими сопровождающими. Самым главным пунктом шёл запрет торговли с иными странами без разрешительной санкции СССР. Сталин хотел быть единственным посредником в деле торговли магическими вещами. Но и тут были нюансы: вряд ли особые службы Советского Союза смогут проконтролировать меня. Сам я могу слегка обойти магический контроль соглашения. Но только в крайнем случае, когда выгода будет стоить риска. Вдруг мне иностранцы предложат какой-нибудь божественный артефакт или знание о таком? Или что-то в этом роде. В свою очередь я поставил аналогичный запретительный пункт о свободной торговли СССР с представителями из иного мира. Ходить ходите, сувенирчики берите, а вот что-то серьёзное ни-ни без моего разрешения.

Ещё Молотов вписал пункты об оказании мною помощи СССР. Она заключалась в первую очередь в обучении магии присланных людей. Так до конца этого года я обязался провести через Зал мастеров двух магов-артефакторов и не менее сотни снайперов. Впрочем, эти пункты были фактически мелочью на фоне самых первых.

«А вот с советскими инженерами придётся поломать голову, чтобы обойти пункт о преступниках, — с досадой подумал я. — Эх, рановато Молотов прилетел. На недельку бы попозже, когда я решил бы часть вопроса по специалистам для перерождения в ледяном Очаге».

Это мысль прочно засела в моей голове, где и так имелись сотни её товарок, мешая спокойно работать. Не выдержав, я отправился к Ростовцевой за советом. Надеялся, что она поможет найти нужное решение. Вон как она с Молотовым помогла. Не уверен, что смог бы получить территорию в аренду без её помощи.

— А что тут думать? Прямо сейчас приглашаем к себе наркома и обещаем в ближайшие дни обучить одного артефактора, — сказала она. — Только простого, гранда им отдавать чересчур жирно будет. Им и такого за глаза хватит. К магу добавим немного магических ингредиентов, чтобы он по возвращению в Москву в скором порядке смог удивить руководство своими талантами. И за такую скорость требуй у него десятка четыре репрессированных инженеров и конструкторов. А потом соглашайся не менее чем на две дюжины. Так и нам будет польза, и Союз будет считать, что один артефактор — это о-го-го, раз стольких обученных людей стоит. Я с Молотовым сама поговорю на эту тему. Но завтра, сегодня есть дела срочные. Да и он пусть помаринуется.

— Пожалуй, это выход… — согласился я с ней. — И Ойру с Сатой подошлю к нему. Якобы случайно столкнутся. Пусть он оценит их, приглядится, послушает.

— С девками сама поговорю. Подскажу им, как вести себя с москвичом. Тот мужик слишком умный и внимательный, сможет понять, что наши гранды себя специально расхваливают. И придумает себе бог весть чего, — чуть помедлила и добавила задумчиво, — даже как бы не лишнего, чего мы и сами не хотим.

— Хорошо, — кивнул я.

К Молотову и его людям я приставил нескольких сопровождающих, чтобы гости не вляпались ненароком в неприятности. Мои-то подчинённые их не тронут, а вот за иномирян я не стану говорить.

На следующий день после возвращения из Витебска, я заглянул в трактир, чтобы узнать, что делала и как вела себя ясновидящая.

— Вчера поздно вечером у неё был тот важный мужик с усами, — произнёс Ильич. И следом спросил, — Это ж сам нарком, да?

— Да, министр внутренних дел. Может, знаешь, о чём они говорили?

Но трактирщик меня расстроил. Он отрицательно покачал головой:

— Не, Лорд, не знаю. Но вышел он от неё белее снега, глаза стеклянные, чуть не оступился на лестнице и не загремел вниз. Может, она ему про его смертный день поведала?

— Может, — задумчиво произнёс я, — всё может быть…

Захотелось самому посетить гостью и попробовать вызнать у неё то, что так сильно выбило из колеи московского гостя. Уверен, это точно помогло бы мне в моих отношениях с союзниками.

— А она ночью ушла обратно, — огорчил меня Ильич.

— Тьфу, демоны их всех подери!

Молотов со своими сопровождающими покинул нас днём. Перед этим купил почти пять сотен амулетов в лавке у Озары за драгоценные камни, обмененные на хориды в Трактире. Он взял несколько десятков лечебных, остальные были защитные. Последние качеством были слегка получше тех, которые покупал Озеров. Новые выдержат на пару пуль больше и проработают в активном ожидающем состоянии раза в три дольше. Я хотел замутить разум москвичам и узнать что же такое шокирующее поведала ему Юлирия. Но сдержался, решив не превращаться совсем уж в откровенного подлеца, сующего свой нос всюду. Может и не правильно. Зато в своих глазах я чист. Когда таким способом развязывал языки Озерову с “журналисткой”, то был в своём праве, фактически защищался, так как те гости прибыли ко мне совсем не с теми желаниями, про которые мне рассказали при знакомстве. С Молотовым же ситуация немного другая. И самое главное — магический договор уже не даст навредить Союзу мне. Может, нарком и увидел последствия разрыва договора СССР в одностороннем порядке или обмана меня по ряду пунктам в нём? Если так, то это даже хорошо, что он пообщался с ясновидящей, просто замечательно.

*****

— Михаил Харитонов? — я окликнул немолодого мужчину в старом пиджаке, брюках и кепке с выгоревшим «сидором» за спиной.

— Да, — ответил тот и с опаской посмотрел на меня. Учитывая, что он сегодня вышел из трудовой колонии, расположенного в Архангельской области, его эмоции были понятны. Тем более, пара человек, таких же бывших зэка как и он сам, будто специально, демонстративно не обращали внимания на нас с ним. А ведь это тоже действует на нервы, словно тебя оставили одного против всех. Откуда же ему было знать, что от посторонних зевак его и меня прикрывает амулет отвода внимания.

— Я хочу с вами поговорить о вашем будущем. Не пугайтесь так, оно будет точно лучше того, которое вам светит без меня.

— А можно посмотреть на ваши документы? — произнёс он.

— В принципе можно, но это вам ничего не даст. Я Киррлис, или товарищ Киррлис, можете обращаться и так, и так. Как вам проще. По документам… вам какие показать? Рабочего с завода или порученца товарища Сталина? Я могу предоставить любые, но моей сути они не отразят.

Лицо собеседника и так не отличавшегося здоровым цветом, стремительно побелело, а с висков скатились несколько капель пота.

— Гражданин начальник…

— Уж лучше товарищ Киррлис, — поправил я его.

— Товарищ Киррлис, — сглотнул он, — разрешите добраться до станции? Я ни в чём не виноват… меня жена с дочкой ждут в Туле.

— Михаил Сергеевич, сначала разговор, хорошо? Поверьте, хуже от него вам не будет. Кстати, вы есть хотите? Мы за час доедем до столовой, там перекусим и поговорим.

Мужчина обречённо кивнул головой.

В «эмку» он садился, как будто подставлял шею палачу.

— Кое-что хочу сказать сразу, Михаил Сергеевич. Я прибыл сюда из Белоруссии с особой… территории, где право карать и миловать принадлежит только мне, так как законы СССР действуют постольку поскольку. Для ряда секретных работ и экспериментов я ищу людей с высшим инженерным образованием. Мой выбор пал на вас и других ваших товарищей.

— Опять зона, только не в ватнике, а в халате? — тихо сказал он.

— Нет, ничего подобного. Хотя ограничение в передвижении будет. Но не из опасения, что сбежите. Просто место находится вблизи фронта, существует опасность попасть в руки немецких разведчиков или подорваться на мине. Ещё можно запросто поймать случайную пулю от патруля, которые сначала стреляют, а потом кричат: «Стой! Кто идёт?».

Мужчина с удивлением посмотрел на меня.

— Пока этого хватит. Больше расскажу после обеда.

В небольшом городке, откуда на время взяли «эмку» местного чиновника, и находящегося сравнительно недалеко от колонии с зэка, имелась небольшая столовая. Когда мы зашли внутрь, там ели семь человек. На нас они даже взглядом не повели, не обратив внимания благодаря амулетам. Я лично налил в тарелки горохового супа, наложил макарон, взял два стакана со светлым чаем — на заварке экономят — хлеба и принёс за стол, куда немногим ранее усадил спутника…

К сожалению, Харитонов отказался со мной ехать в Юррдурэ-Хак. Не смог перебороть страх перед новой «зоной» сразу после освобождения.

«Наверное, зря решил сделать ставку на семейного человека. Или нужно было дать ему помариноваться некоторое время после освобождения, а потом уже делать предложение? — с лёгкой досадой подумал я, летя соколом в Цитадель. — Хоть бы у других получилось сманить кого-нибудь».

Общение с Харитоновым, бывшим инженером машиностроительного завода, попавшего под статью за пару лет до войны, было попыткой обойти договор с СССР и получить образованных людей прямо сейчас. Во-первых, те, кто освободился из трудового лагеря, уже не были преступниками. Во-вторых, они точно не являлись важными объектами.

На этот шаг меня толкнули подгорающие сроки моего же плана по инженерам для ледяного Очага и то, что Молотов не стал немедленно соглашаться на предложение «вы нам полсотни техников и инженеров с семьями, а мы вам настоящего мага-артефактора». То, что он узнал от оракула, так сильно его выбило из колеи, что он попросил время для принятия решения.

В следующее мгновение меня посетила другая мысль.

«Демоны меня побери, а зачем мне именно советские инженеры? Неужели в Германии или Франции нет таких, кто ненавидит свой государственный строй и готов сбежать от него при первой возможности?» — подумал я.

А ведь есть ещё и другие страны, те же Латвия с Литвой, где хоть и гуляют сильные антисоветские настрои, но и коммунистов хватает. Особенно в заводской среде, которая меня и интересует. Ну не получу я инженера, да и демоны с ним! Мне мастер цеха тоже сгодится.