Лом

Глава 2

Мы уже который раз не спеша облетали эту непонятную планету. Периодически сканируя её поверхность. Ситуация выглядела странной. Из бортового компьютера ничего по этой планете, кроме обычной информации по географии получить не удалось. Описание континентов, климата, состав атмосферы, гравитация. Про население и общественный строй никакой информации. Ничего про производство, количество городов, количество наземных или орбитальных портов. Будто планета необитаема, хотя очевидно, что это не так. Несколько миллиардов разумных — это не самая густонаселённая планета, но и пустынной её тоже не назовёшь.

На этой планете существовала цивилизация хомо, которая была вообще не в курсе, что есть другие обитаемые планеты, что есть космические корабли и иные расы разумных. Очень интересно. Откуда они такие взялись, было неясно. Признаков более технически продвинутых хомо тоже не было. Монитор в рубке транслировал нам их новости на разных языках, при этом переводя на ту версию языка хомо, что распознавали наши тактические блоки. Получался двойной перевод, но суть была понятна. Эта планета ничего не знала про окружающий мир.

— Что будем делать, Гамма?

— Продолжать наблюдать. Что-то здесь не так.

В итоге мы провели на орбите ещё двенадцать местных часов, прежде чем что-то прояснилось.

Мы, наконец, нашли свидетельства присутствия высокотехнологичных хомо, о существовании которых остальные жители не знали. Нашли случайно: сканеры корабля обнаружили атмосферный борт хомо, который пролетел из одного места в другое, после чего ловко спрятался под землёй. Дополнительное сканирование показало более технологичную маскировку этого места, чем позволяет уровень развития этой цивилизации. Получается, что вся эта планета — то ли какой-то эксперимент, то ли непонятно что. Есть замаскированные базы технически развитых хомо, их тут, похоже, целая сеть, но каково их предназначение — не ясно. Принц как мог манипулировал лишь частично сотрудничающим бортовым компьютером, чтобы найти координаты как можно большего количества баз. Именно этим мы и занимались несколько местных часов. Должны были быть и спутники, но мы не смогли отделить местные спутники аборигенов от тех, что принадлежали внешним хомо.

Ещё одно удивительное открытие состояло в том, что абсолютно все тела на этой планете появлялись естественным способом. Никакого клонирования, никаких искусственно выращенных тел. Но это вписывалось в идею эксперимента.

— Есть идеи, Гамма? Надо принимать решение о посадке на планету, иначе можем дождаться появления преследователей. На орбите нас никакой стелс не спасёт. Преследователи будут с оборудованием, рассчитанным на обнаружение корабля типа нашего.

— Согласен, надо. Но что потом? Просто приземлиться и спрятать корабль? А как ты себе представляешь выживание двух двухсоткилограммовых и одного четырёхсоткилограммового формикадо на планете с населением в несколько миллиардов диких, но не совсем отсталых хомо и развитой сетью баз наших врагов, которые, я уверен, полностью контролируют информационные потоки на всей планете?

— Можем спрятаться в лесу… Тут есть несколько обширных и малонаселённых.

— Так себе решение… — проворчал принц и замолк на шестьдесят местных минут, после чего выдал решение. — Корабль спрячем под льдами Южного Полюса. Там его быстро не найдут.

— А потом?

— Потом отправимся на берег Амазонки, где и будем жить, пока не придумаем, как действовать дальше. Другие материки опасны. Груз припрячем неподалёку от корабля под водой в скальном массиве Южного Материка. Я не нашёл лучше решения, чем спрятаться в лесу. Как ни странно, ты прав.

— Понял. А с корабля мы на чём выберемся? На шлюпке?

— Да.

— Понял.

На самом деле я ничего не понял, не мог принц придумать то, что придумал я. Он куда лучший стратег. Что-то тут не так. Но с принцами не спорят, так что я просто слушал и соглашался. Принц почему-то темнит. Странно.

И тут до меня дошло. Возможно, корабль найдут. Скорее всего, тут есть система записи всего, что происходит на борту. Тогда принц не должен говорить ничего такого, что наведёт преследователей на наш след. А должен говорить только то, что их спутает.

После этого понимания я больше не вдавался в вопросы.

Разобравшись с пультом управления более основательно, я наконец заставил корабль выдать мне маяк, который при активации должен был заставить корабль самостоятельно прибыть в то место, где мы находимся. Маяк был выполнен в виде увесистой шайбы чёрного цвета небольшого размера, примерно с кулак детёныша хомо. Никаких кнопок или интерфейса. Активация происходила за счёт постукивания по поверхности. Комбинацию постукиваний можно было создать самостоятельно. Мы с принцем разработали и выучили этот «стукательный пароль», после чего погрузили маяк в режим ожидания. Теперь достаточно его активировать стуком, и корабль задействует режим автопилота, чтобы прибыть к маяку. Также маяк срабатывал на тот же набор резких звуков. То есть, если рядом с маяком громко простучать пароль камнем о камень, то он тоже сработает.

Кога решение о приземлении было принято, мы начали собирать вещи. Четвёртым я колдовал с управлением, а Пятый и принц грузили наше оружие в шлюпку.

С орбиты мы опускались аккуратно, не падая, не вызывая значительных возмущений, поддерживая режим стелс. Бортовой компьютер пошёл на встречу и показал более-менее безопасное место захоронения корабля. При этом рассчитал, какие нагрузки он выдержит. Не такие уж и серьёзные, как мы думали. Нырнули в воду возле массивной стены льда, после чего приблизились к ней вплотную и опустились на недалёкое дно. Быстро нашли заранее присмотренное место и остановились. Сверху корабль был прикрыт мощным скальным козырьком. Была большая вероятность, что его не обнаружат, хотя мы всерьёз на это не надеялись.

Погрузились в шлюпку и отстрелились тоже без проблем, после чего направились к берегам континента, который на местном, как мы знали, называется Южная Америка. Дорога нас ждала долгая, двое местных двадцати четырёхчасовых суток. Режим стелс у шлюпки тоже был, поэтому мы не беспокоились о том, что нас отследят местные хомо. Мы решили плыть под водой, а не лететь для лучшей маскировки.

По факту оказалось, что путешествие заняло ещё больше времени. В итоге, почти выработав весь заряд картриджей шлюпки, мы оказались в тёплых джунглях. Гравитация на планете была комфортная, чуть ниже привычной, температурный режим тоже. Растительность на первый взгляд не несла в себе особых опасностей. Все анализы атмосферы были сделаны. Наши с принцем тела должны были без проблем тут функционировать. Иммунитет с лёгкостью справлялся с местными микробами и прочими микроорганизмами.

Мы остановились возле берега в тихой заводи. Можно было выходить наружу. Я первым ступил на землю Земли телом Пятого и вдохнул местный воздух. А ничего так. Запах влажного леса был достаточно приятным. Следом вышел принц и последним покинул наш транспорт Четвёртый.

— Пошли отойдём, — сразу скомандовал принц.

Как только мы отдалились на безопасное расстояние, принц посвятил меня в свой план. И не могу сказать, что он мне понравился. Закралась даже мысль, что местные микробы все-таки добрались до мозга моего высокородного родственника.

План был таким: уйти как можно дальше в лес и спрятать груз, после чего вернуться к шлюпке, уехать в какое-то другое место, там провести несколько дней, занимаясь исследованием местности и… Умереть!

Принц на полном серьёзе предлагал мне и себе умереть.

Глядя на мои шатающиеся во все стороны усики, принц понимал, что понимания и согласия в моём лице он не нашёл.

— Смотри, Лом. Если мы будем жить в этом лесу, нас найдут. Год, два, три, четыре, десять — найдут. Шансы, что нас найдут завтра ничтожны, но также ничтожны шансы, что нас не найдут тут сов временем. А мы, живя здесь, ни через год, ни через два не приблизимся к тому, чтобы найти корабль! Здесь есть относительно недалеко несколько баз, но, во-первых, не факт, что там есть нужный нам корабль, а, во-вторых, мы не обладаем достаточной силой, чтобы захватить базу хомо. Мы просто оттянем неизбежное — нашу поимку. Я же предлагаю бросить наши тела в законсервированном состоянии, после чего отправиться в другое место в бестелесном виде и взять тела хомо. Тогда нас не найдут! А мы можем потратить время на социализацию, и у нас будет достаточно времени, чтобы сделать всё, что мы должны сделать!

Чем больше я слушал убедительное щёлканье принца, тем больше понимал, что он прав. План прятаться подразумевал постепенное ухудшение ситуации и повышение риска с течением времени. План принца начинался с серьёзной опасности, но в итоге приводил к тому, что мы будем абсолютно незаметны, а, кроме того, ещё и узнаем все реалии этой планеты. Придётся смириться.

— Хорошо, Гамма! Я не оспариваю приказы. А теперь я понимаю, что ты по-настоящему преданный нашей семье Гамма. Я уважаю твой план за его безумие и риск. Что мы должны делать сейчас?

— Прятать груз. Оставь Пятого караулить шлюпку и пошли со мной.

Мы оставили тактические блоки в шлюпке, чтобы наш маршрут никак не мог быть зафиксирован, после чего шли сутки и преодолели около ста десяти местных километров. В совершенно неприметном месте без каких-либо ориентиров я вырыл глубокую яму, в которую опустил контейнер с грузом. Сильно маскировкой не заморачивались. Это джунгли, они сами всё за нас сделают. Потом мы вернулись, погрузились в шлюпку и отплыли по течению огромной реки ещё на несколько сотен километров.

Теперь надо было оставить шлюпку. Мы переходили к следующей фазе нашего плана. Принц как мог расковырял шлюпку на предмет наличия записывающих устройств. Вроде, что-то обнаружил, но абсолютной уверенности у нас не было. В итоге решили дальше её не ломать, хотелось всё-таки оставить этот транспорт на ходу. Припрятали транспорт в стоячей воде, заякорив как следует. В шлюпке мы оставили оружие и маяк, с помощью которого можно вызвать корабль. Взяв оружие и остатки припасов, мы отправились вглубь джунглей. Отойдя километров на триста, мы посчитали, что этого достаточно.

Принц достаточно быстро нашёл то, что нам надо. Огромный муравейник. Настало время подготовки к следующему этапу нашего плана. Наиболее похожие на нас организмы на этой планете были очень маленького размера. Их здесь называли муравьями. На этой планете они были весьма распространены, а уж в том месте, где мы находились сейчас, так тем более. Мы такое встречали не раз и не два на многих планетах, так что не удивились. У принца на наших неразумных родственников были определённые планы, но конкретно в этой части нашей стратегии у меня никакой уверенности не было. Дело в том, что некоторые формикадо могли влиять на низшие формы схожей с ними жизни, влияя на их генетику и сильно меняя их физические характеристики. Принц собирался изменить эту колонию муравьёв, заложив в их генетические алгоритмы необходимые нам параметры. Да, мы планировали взять тела хомо, да, мы планировали законсервировать наши собственные тела, но почему бы не попробовать создать привычные нам тела формикадо, которыми мы сможем при случае воспользоваться.

— Ты когда-нибудь делал что-то подобное, Гамма?

— Нет. Это в первый раз. Но в теории я всё делаю правильно!

— А как ты это делаешь? У тебя же нет ни оборудования, ни материалов.

— Вот ты можешь управлять обменными процессами внутри тел, которые занимаешь?

— Конечно. Возможно, не идеально, но могу многие вещи контролировать.

— Вот примерно воздействие того же уровня. Я могу проникнуть в тело муравья и на клеточном уровне вызвать необходимые мутации. А насчёт материалов — всё есть. Я их создаю сам, у меня есть специальные железы, которые вырабатывают специальные соединения. Трудность только в том, чтобы заставить местные организмы встроить их в свой генетический код. Ты же видел множество формикадо, приспособленных для жизни на разных планетах. С высокой и низкой гравитацией, с разным составом газов в атмосфере. Так вот, Мать создаёт базовые тела, а мы, Гаммы, помогаем их адаптировать под те или иные условия. Твои боевые тела — это далеко не базовый вариант формикадо. Твои суперпрочные когти, твоя естественная броня, твои усиленные мышцы — это продукт долгих наработок Гамм нашей семьи, — Принц рассказал во многом то, что я и так знаю. Новостью было только то, что ему не нужно оборудование, чтобы серьёзно влиять на генетику.

— И когда они мутируют до уровня наших тел?

— До размеров наших тел им мутировать не менее тридцати местных лет. Возможно, больше. Всё-таки я без оборудования работаю и могу лишь задать общее направление мутации. Контролировать процесс я не смогу. Даже сам не уверен, что получится в итоге.

Мы жили возле муравейника уже три недели. Питались мы тем же, чем и наши неразумные однорасовцы: травой и листьями. Мне было не привыкать, а вот принц жвалами поскрипывал от недовольства, но ел. Зато мне за это время стало очевидно, что моя идея провести здесь время, чтобы спрятаться от погони, никуда не годится. Не выдержим мы долго в таких диких условиях без ущерба для здоровья. Пусть наши тела наконец окончательно адаптировались к местной атмосфере, но постоянная грязь и отсутствие комфорта, который даёт нормальное жилище, не могли не сказаться в будущем.

Я старательно учил язык аборигенов через тактический блок и знакомился с этим миром. Не могу сказать, что нашёл огромные отличия от прочих обжитых планет хомо, так как я там был не частый гость. Единственное отличие состояло в том, что на одной планете существовало множество политических объединений, их тут называли «страна». И в каждой стране были свои традиции и законы. Но если подумать, то ничего необычного для дико развивающегося мира в этом не было. Сложность состояла в том, что чуть ли не в каждой стране говорили на своём языке. Поэтому я учил сразу несколько наиболее распространённых языков: английский, испанский (не нём говорил практически весь материк, на котором мы сейчас находились) и китайский.

Также у меня было время подумать, как повлияет наша операция на взаимоотношения хомо и формикадо. В принципе, войны с хомо как таковой у нас не было. Нашим расам своих проблем хватало. Тем не менее такие стычки на пограничных или нейтральных территориях, как та, в которой я потерял четыре шестых своего звена, не были редкостью. Редкостью было то, что в нашей операции на кону стоял настолько большой приз. Не надо быть аналитиком уровня принца, чтобы понять, что хомо задействуют все ресурсы, чтобы получить наш груз. Вряд ли будет объявлена война, даже если они поймут, что груз утерян, но можно быть уверенным, что они захотят ответить какой-нибудь гадостью. А пока хомо в любом случае будут искать груз изо всех сил, так как очевидно, что корабль не был взломан. Если бы мы взломали полностью бортовой компьютер, он бы послал сигнал, что такой-то корабль взят под контроль таким-то пилотом. У нас это обязательная часть процедуры. Как только пилот авторизуется, то корабль оповещает об этом. Поскольку мы не авторизовались, а смысл взлома в этом и состоял — авторизоваться в компьютере данного корабля, то хомо знают, что мы могли отправить корабль только по заранее установленным маршрутам.

Сколько времени займёт проверка всех возможных маршрутов? Смотря какие ресурсы на это бросить. Если максимальные, то немного. Очень быстро они определят возможные места нашего прибытия, и в каждую систему прибудет поисковый отряд. Мы сейчас могли лишь гадать, как быстро на орбите этой планеты появятся поисковые корабли хомо. Что такое поисковый отряд с технической стороны? Корабли с самыми мощными сканирующими и наблюдательными системами, самые современные компьютеры, которые будут обсчитывать результаты этих наблюдений. Это может быть один корабль, могут быть десятки. Возможно, прямо сейчас они уже на орбите.

Чтобы нас точно не заметили, нам бы пришлось сидеть в глубокой пещере. Всё-таки наши тела весьма отличаются от местных, их легко срисовать, если знаешь, что ищешь. Наше оружие, наши тактические блоки — всё может стать объектом поиска. Это с поверхности планета кажется большой, а для хорошего корабля-сканера ничего не стоит за первый же пролёт над этими джунглями посчитать здесь все деревья и всех обезьян, а за второй — все листья и все цветочки. Плюс поисковый отряд — это всегда обученные специалисты. Они подключаются ко всем системам наблюдения, которые есть на этой планете, и задействуют все местные силы. В некоторых случаях они могут даже стать центральной властью на планете, чтобы перетряхнуть её с полюса до полюса. Утешало то, что груз настолько хорошо экранирован, что его никаким сканером не засечёшь. Чтобы его найти, надо копать именно в том месте, где мы его оставили. Обдумывая всё это, я снова и снова склонялся к тому, что план принца был рисковый, но единственно верный. В телах формикадо мы не могли быть в безопасности.

Спустя три недели принц получил устойчивые результаты. Муравьи стабильно мутировали и показывали развитие в нужном направлении. Возможно, этот муравейник нам не пригодится, возможно, пригодится. Посмотрим, а пока нам стоило двигаться по нашему плану дальше. Мы снова сменили место, отойдя от муравейника на пятьсот километров.

Нам предстояло умереть. Вернее, законсервировать наши тела. В состоянии консервации Сигма может провести около тридцати местных лет, а Гамма чуть больше сорока. О чём стоит позаботиться, так это о том, чтобы нас банально физически не повредили. Место мы на самом деле нашли ещё на корабле, внимательно просматривая поверхность. И теперь вот добрались. Небольшая каменная пещера. Несколько дней мы занимались тем, что готовились замуровать сами себя. В основном этим занимался я, двумя двухсоткилограммовыми телами таская тяжеленные камни, а принц, который один был больше моих двух тел, не стеснялся бездельничать, делая вид, что что-то там думает важное.

Наконец все подготовительные шаги были сделаны. Всё было многократно обговорено, осталось начать действовать. Мы дождались утра и, уложив наши тела на сооружённые из камней ложементы, стали замедлять свои жизненные процессы. Для меня потребовало некоторого внутреннего усилия пройти ту грань, когда это происходит безвозвратно, когда ты знаешь, что сердце больше не застучит, что ни одна часть тела не пошевелится. Это было немного жутко. Наконец, Четвёртый и Пятый окончательно успокоились. Теперь, чтобы оживить Четвёртого и Пятого, нужно провести внешние манипуляции. Одним лишь усилием воли я не смогу их оживить. Спустя несколько минут я повис в бестелесной форме над своими, можно сказать, условно мёртвыми телами. Дольше всего я смотрел на Пятого. Это тело я не менял так долго, что даже уже не мог вспомнить, сколько. Первые, Вторые, Третьи, Четвёртые и Шестые менялись относительно часто. А Пятого будто охраняла какая-то сила. Именно это тело я контролировал лучше любого другого. Несколько раз чуть более высокая реакция, чуть большая сила позволяли мне выпутаться из передряги именно в теле Пятого, когда все остальные тела были уже потеряны. Если у моих тел и был центр управления, где я обычно находился, то это был Пятый. Именно с этим телом мне было нелегко расставаться. Но надо!

Я направил внимание на принца, тот всё ещё был жив. Не сказать, что здоров, но не мёртв точно. А должен быть мёртв!

Пока ждал смерти тела принца, я размышлял о своей природе. А кто я без своих шести тел? Я не помню жизни без своей семьи. У меня было детство, но это было очень и очень давно. Потом я стал солдатом и с тех пор служу на благо семьи. Мои тела менялись снова и снова, Мать всегда была, семья всегда была, и я всегда был частью Семьи, но как я такой бестелесный изначально появился? Откуда? Я не помнил. Всё, что помню — я осознал себя в теле Сигмы. Воспоминания о тех далёких временах были очень туманными. Мать создала меня как личность? Я «зародился» сам в теле, созданном Матерью? Ответа не было. Думать дальше на эту тему не получилось — появился принц. В бестелесной форме я его не видел, но чувствовал и даже мог мысленно с ним общаться.

«Ты меня слышишь?» — обратился я к нему.

«Да! Где я⁈» — принц был основательно дезориентирован, но понемногу приходил в себя.

«Все нормально, ты рядом со своим погибшим телом, сейчас нам надо убираться отсюда побыстрее, долго быть в бестелесной форме опасно».

«Хорошо. Я плохо ориентируюсь! Веди меня!»

Я мысленно представил, что я снова управляю телом Пятого, он был наиболее физически развитый из всего моего звена и наиболее привычный. Также мысленно я приделал Пятому красивые крылья, о которых всегда мечтал. Опять же мысленными передними конечностями я подхватил растерянного принца и поднялся выше, оказавшись над пещерой.

— Гамма, старайся мысленно концентрироваться на мне и старайся держаться за меня, не разрывая мысленную связь со мной. Тогда я смогу перемещаться и при этом нести тебя. Я держу образ Пятого, а ты представь, что уцепился за него или сидишь на его спине.

— Хорошо. У меня, вроде, получается. Я чувствую твоего Пятого.

Я взмахнул своими призрачными крыльями, и мы полетели. Поначалу я двигался осторожно, но потом ускорялся всё больше и больше. Мне же в конце концов не надо было от воздуха отталкиваться. Скорость определялась силой моего намерения.

Без тела нет сопротивления воздуху и поэтому весьма слабое ощущение скорости. Я просто старался, чтобы верхушки деревьев под нами мелькали всё быстрее и быстрее. В итоге достаточно быстро мы оказались над океаном. Я поднялся на высоту нескольких километров и полетел, продолжая набирать скорость. Несмотря на бестелесную форму было тяжело. Тяжело концентрироваться. Мысленные конечности уставали, скорость терялась, стоило лишь ненамного ослабить намерение. Но и до изнеможения было далеко. Мы летели, а я всё увеличивал скорость, стараясь, чтобы облака подо мной мелькали всё быстрее.

Надо дальше. Наш амбициозный план подразумевал спрятаться как можно дальше от наших тел. Аж на другой материк, причём в другом полушарии. В идеале это должна была быть Испания, так как я учил английский и испанский языки, а на том континенте, где мы оставили тела и груз большинство говорило всё-таки на испанском. Набранная в бестелесной форме скорость была огромной. И все силы уходили на то, чтобы не упустить принца. Я растерялся, летя над сплошным облачным покровом. Я поднялся ещё выше и ещё увеличил скорость. Какое-то время не смотрел вниз, потом, уже не очень понимая, с какой скоростью лечу, решил приблизиться к поверхности планеты. Спустился вниз и понял, что давно нахожусь над сушей. Будем надеяться, что это Испания, но уверенности не было. Наконец я увидел большой по меркам этой планеты город.

«Этот город достаточно большой, чтобы затеряться. Давай искать тела там», — обратился я к принцу.

«Давай».

Около часа мы болтались по городу, пока не увидели группу из молодых хомо. Те сидели во дворе дома и возили игрушечные транспортные средства по песку.

«Вижу троих! Два мне, один тебе!» — обратился я к принцу. — «Пробуй взять тело вот этого, который побольше».

Принц вырвался из моих конечностей и спустился вниз. Я чувствовал, как он завис над головой детёныша, но дальше ничего не происходило.

«Не получается!» — через пару минут пожаловался принц. — «Такое ощущение, что если место занято, то я уже никак не могу занять это тело».

«Тогда надо искать незанятые тела».

«Это могут быть только свежерождёные тела, но это значит, что мы не сможем контролировать себя несколько лет, если влезем в такое тело!» — судя по восклицательным мысленным интонациям, принц снова потерял спокойствие.

Я тоже потерял спокойствие, так как присмотревшись к вывескам осознал, что это вообще какая-то другая территория, совсем не Испания. Другие письменные символы, люди говорят на другом языке. Но расстраивать принца не хотел. Тем более у нас тут проблема образовалась — мы не можем легко занять тела хомо!

«Вариантов в любом случае нет, остаться без тела надолго не получится. Я не знаю, что произойдёт, но вся моя интуиция против этого! Полетели искать место, где есть свежие тела!» — принц быстро сгенерировал новое решение, и мы отправились на поиски.

Без знания языка, без помощи технических средств мы искали место, где вылупляются детёныши хомо ещё восемь часов. И пока так и не нашли.

Пока мы искали здания, принц задал вопрос, который заставил меня задуматься. Даже странно, что мы не обсудили это раньше.

«А ты какое тело будешь брать самца или самку?» — этот вопрос меня основательно озадачил.

Каста Сигм — это каста воинов. Мы вообще никак не участвовали в процессах размножения. У нас не было ни женских, ни мужских половых органов или их подобия. Мы воины. Мы защитники семьи. Если нужно мы захватчики, но не самцы и не самки. То, что я знал о хомо, это то, что там все либо самцы, либо самки. У них это даже в языке отражено, где они объекты называют то самцами, то самками. В испанском языке все вещи относились к категории либо самца, либо самки. Дом, например, это просто дом, жилище. Но в языке у него была категория «он» — самец. Сейчас мне нужно было определиться. Я вспомнил супера-хомо, который преследовал нас и который чуть было не привёл всю нашу операцию к провалу. Он был самец, остальные солдаты тоже были самцы. Я боец. Большинство бойцов и солдат хомо самцы, значит буду самцом, а с этой их половой системой придётся разбираться отдельно.

«Самцом» — придя к окончательному выводу ответил я.

«Ты чувствуешь это давление вверх?» — вдруг поинтересовался принц.

Я прислушался к ощущениям — да, действительно, несмотря на бестелесную форму, я испытывал отчётливое желание улететь вверх. Это было и желание, и что-то типа подталкивания снизу вверх. Я направил внимание на этот самый верх и увидел спутник этой планеты. Меня тянуло именно к нему.

«Странно, но нас тянет на этот спутник. Мы ничего такого там не видели, вроде, но что-то там вызывает эту тягу».

«Надо срочно найти подходящие тела! Иначе нас всосёт паучье дерьмо знает куда, а нам это не надо».

Тут, наконец, удача нам улыбнулась. На пороге одного из зданий я увидел самку хомо с круглым животом, характерным для скорого появления детёныша. Мы влетели в здание через окно и вскоре поняли, что мы именно там, где надо. Вокруг было полно маленьких тел. Как теперь определить, какое можно занять? Принц сходу попробовал взять первое попавшееся тельце, но оно уже было занято. Паучье дерьмо! Да что тут такое⁈ У них, что все тела заняты с самого начала?

«Надо прямо во время появления брать!» — уверенно сказал я, совсем не будучи ни в чём уверенным. Тела формикадо-Сигм я мог брать без проблем, но тоже имело место обязательное условие, чтобы они были не заняты. Обычно с этим не было проблем, пустых тел имелось намного больше, чем было тех, кто может их занять, а тут такое ощущение, что просто переизбыток какой-то желающих взять тело.

Принц мне поверил. Мы стали двигаться по коридору и услышали крики. Залетев в комнату, мы увидели процесс доставания маленького тела из самки. Между ног пыталась пролезть голова детёныша, но шло это с кучей страданий и его, и самки. Быстро оценив ситуацию, я осмотрелся и неожиданно почувствовал присутствие нескольких бестелесных хомо. Они все хотели занять это тело!

«Гамма, быстрее бери это тело! Просто нет времени! Тут много других желающих! Если его достанут, они его заберут! Постараться взять его сейчас, пока оно ещё внутри».

«А как мы потом найдём друг друга?»

«Как-нибудь! Вперёд!» — я понимал, что ещё несколько секунд и присутствующие кинутся в голову появляющегося детёныша. Их останавливало только то, что они не хотели испытывать, по-видимому, страшную боль, которой он сейчас подвергался. Ну, а у принца выбора не было. На него тяга спутника влияла намного сильнее, чем на меня. Ещё максимум час или два, и он бы улетел наверх. Я и так прилагал немалые усилия, чтобы удержать его.

«Хорошо!» — решительно произнёс принц и исчез.

Вообще исчез. Его будто никогда не было. Мне хватило нескольких секунд, чтобы начать паниковать, как я услышал его мысленный вопль от боли. И этот вопль не прекращался, доставляя мне совершенно ощутимый физический дискомфорт. Ему было больно, очень больно. И дело даже не в том, что у него была сдавлена голова. Страдала вся его суть, оказавшись в совсем непривычном теле. Я чувствовал его возведённое в степень страдание, и даже частички этого мне хватило, чтобы самому абсолютно расхотеть брать тело хомо. Остальные бестелесные хомо от этого телепатического вопля боли просто рассосались, будто их тут и не было.

Что-то почувствовала и сотрудница, которая отвечала тут за медицину.

— Тужься!!! — крикнула она. Не знаю, что этот выкрик означает, но самка напряглась, и из неё буквально вывалился склизкий детёныш. Вроде бы самец. Отвратительно.

«Гамма, ты как?» — нет ответа. Я только чувствовал, что он шокирован, не слышит, и не видит ничего. Тело, которое занял принц, повертели, обмыли и положили на грудь плачущей самке. Принц всё ещё был шокирован, но тело было в порядке. От шока он отойдёт, а вот мне надо решать проблему с поиском тела для себя.

Будем надеяться, что выживет, подумал я о принце. Сейчас надо искать тело мне. Кстати, вот сейчас идея просидеть несколько лет на болоте или в пещере не казалась мне сколько-нибудь противной. Ладно, прорвёмся!

Я стал осматриваться. Больше никаких криков вокруг. Самки не спешили выдавать новых детёнышей. Я стал осматривать комнату за комнатой, чтобы разобраться, какие тут у нас перспективы. Но либо тела уже были заняты, либо тут находились самки с раздутыми животами, но из этих животов пока никто не вылезал. Залезать в тело неродившегося детёныша мне как-то не хотелось.

Меня всё больше тянуло наверх. Сила воздействия спутника набирала обороты. Да что ж это такое⁈ Потолок не помогал. Я своими мысленными конечностями вцепился в совсем не мысленный пол и так держался. В какой-то момент я понял, что мне уже не до поиска нового тела, мне надо просто удержаться и не оказаться на этом паучьем спутнике. Сколько я так просидел, вцепившись в пол, я не знаю, но давление постепенно ослабло. Я внимательнее посмотрел на пол. В местах, где я цеплялся своими «мысленными» конечностями, были самые что ни на есть реальные глубокие борозды! Ничего себе! Я потерял счёт времени, но оглядевшись по сторонам, понял, что уже утро. Получается, я почти всю ночь ждал, когда спутник уберётся. Тяга вверх осталась, но была едва ощутима.

Ну ладно, с этим потом разберёмся. Не такой уж я и бестелесный, получается. Но сейчас мне нужно тело! Я ещё раз проверил находившихся здесь самок, но они либо лежали, либо занимались своими делами, никто не подавал признаков, что собирается выдать детёныша. Я полетел смотреть остальные кабинеты. В одном из них решил задержаться.

Молодую самку просвечивали каким-то допотопным аппаратом, который давал картинку отвратительного качества, но мне хватило, чтобы понять: внутри неё два детёныша. А что? Это идея! Если получится взять два тела, то почему нет. Вот только самка эта рожать прямо сейчас не собиралась. И что делать? Идея заполучить два тела захватила меня. Но как пережить возврат спутника и его тягу? А ведь, он вернётся, и не факт, что в этот раз я удержусь.

Ладно, удержался раз, удержусь и два, а упускать возможность заполучить сразу два тела я не хочу. Поэтому я повис над головой самки и стал наблюдать за тем, что происходит. А происходило мало что интересного. После врача она пошла в магазин, потом пришла домой, поела и легла на кровать смотреть какие-то видеоматериалы развлекательного характера на раскладывающемся на клавиатуру и экран компьютере. Пришёл самец, они пообщались. Самец старался не показывать, что его раздражает раздражение самки, чтобы та не раздражалась ещё сильнее. О чём они говорят, я понять не мог, да и не пытался. Язык не был похож ни на что из того, что я пытался освоить. Наступила ночь. Судя по тяге к потолку спутник снова вышел на охоту. Я решил переждать воздействие спутника в этом жилище. Перелетев в другую комнату, обнаружил два маленьких ложа. Видимо, тут планируют поселить будущих детёнышей. Ладно, сейчас не до этого. Я сформировал мысленно тело Пятого, и всеми своими конечностями вцепился в дверной проём. Так мне было максимально удобно держаться.

С удивлением наблюдал, как мои «бестелесные» конечности проминают дерево, которым был отделан дверной проём. Как интересно!

Пережить ночь удалось уже легче, чем в первый раз, я выработал навык сопротивления странному воздействию. Хотел поэкспериментировать с создаваемым мысленно телом Пятого, но стоило ослабить концентрацию и хватку, как меня тянуло вверх. Тем не мнее удалось понять следующее. У меня получается создать что-то типа копии тела Пятого из чистой силы. Это тело теряло прочность и исчезало, стоило ослабить концентрацию, но при надлежащем уровне сосредоточенности мой новый Пятый получался весьма мощным. Что ж я раньше то таким образом не экспериментировал? Только тело потеряю, как сразу новое беру. А тут вон какие возможности открываются. Хотя я же никогда не терял все тела разом, поэтому откуда мне было знать, что я так умею.

Хомо проснулись. Самец оделся и, поев, ушёл, а самка стала заниматься своими делами. Поскольку давление спутника уже пропало, я чувствовал себя пусть и некомфортно, но более-менее сносно. Делать было нечего, поэтому я стал экспериментировать и пытаться повлиять на вещи махая своей «вымышленной» конечностью, постепенно мысленно её уплотняя. Я махал конечностью, пытаясь ударить по чашке. Сначала конечность проходила сквозь чашку, потом чуть-чуть её сдвинула. Я сделал конечность максимально плотной и как следует ударил по чашке. Эффект был, как если бы я это сделал, будучи в полноценном теле. После моего удара чашка пролетела через всю кухню и, ударившись о стену, разлетелась тысячей осколков. Это не осталось незамеченным находящейся тут же самкой. Она заорала и подпрыгнула, выронив тарелку, которую перед этим мыла. Потом самка удивлённо охнула и опустила голову, глядя себе на живот и ниже. На её штанах между ног появилось мокрое пятно. Отвратительно…

Через час она уже лежала в том же помещении, где перед этим обзавёлся телом принц. В комнате опять присутствовали бестелесные хомо, и это могло стать проблемой. Если возьму одно тело и испытаю шок, то кто-то из них сможет в это время своровать второе моё тело.

«Эй вы, хомо, валите отсюда!» — телепатически обратился я к присутствующим. Меня не услышали, но вроде как почувствовали. В любом случае никто не сдвинулся с места. Всё их внимание было зафиксировано на самке. Тогда я опять создал Пятого и просто схватил ближайшего бестелесного хомо, подошёл к окну и вышвырнул его наружу. Вместе со стеклом. Персонал учреждения и самка переполошились, но процесс вытаскивания детёныша из живота не дал им сильно отвлекаться. Я же тем временем стал хватать и выкидывать в окно остальных бестелесных конкурентов. Некоторые пытались увернуться, от чего я промахивался и иногда сбивал какие-то предметы со столов. Самка и сотрудница, что ей помогала, испускали отчётливые волны страха. Я же, не обращая на них особого внимания, выкинул последнего конкурента, после чего принялся ждать развития событий.

Самки кое-как успокоились, но потом волна боли снова накатила на ту, что должна была родить, она закричала, уже мало вспоминая о том беспорядке, что я тут устроил.

Итак, лезет голова первого. Лезет… Лезет… Вылезла! Вот уже шея.

Беру! Я проникаю внутрь тела, одновременно желая захватить контроль за всеми системами организма. И у меня получается. И это шок! Боль! Болит везде!

— АААААААААААА!!! — я ору и слышу звук своего голоса.

Меня хватают и куда-то кладут. Я в шоке, но я должен успеть что-то ещё. Только я не помню, что. Зачем я здесь? Мне плохо! Кто я? Где я? Я что-то должен, но я полностью забыл, что! Сказать, что это была паника, значит ничего не сказать. Хотя чего там… Нормально. Паника — правильное слово, подойдёт. Просто очень сильная и всепоглощающая паника. Абсолютная, затмевающая сознание. И память. Что-то с памятью. Я забыл что-то очень важное!

Я не хочу здесь быть! На этой мысли я частично вываливаюсь из тела, при этом осознаю, что оно осталось моим. Оказавшись вне этого мерзкого вонючего куска мяса, я мгновенно вспоминаю всё. Надо захватить второе тело! И тут я замечаю, что это самое второе тело уже почти достали из самки. И ещё я успеваю заметить, что в него вот-вот нырнёт непонятно откуда взявшийся тут бестелесный хомо.

Но что такое скорость хомо по сравнению со скоростью того, кого они презрительно именуют инсектами. Я быстрее! На тебе жалом по жвалам, паучья отрыжка! Я сам не заметил, насколько быстро воссоздал Пятого. Отшвыриваю неудачника своей лишь частично виртуальной конечностью, при этом в сторону летит также стол с инструментами, и ныряю во второе тело.

Жуткая боль! Шок. Все системы работают не так! Меня вертят, со мной что-то делают, наказывают. Бьют, обливают водой. Зачем? Мне плохо. Мне плохо в квадрате, так как все эти болезненные манипуляции приходится терпеть в двух телах. Но я всё-таки сохраняю сознание и понимание ситуации. Боль есть, но паники и потери памяти нет. Терпимо. Это не в паучьей кислоте искупаться. Получилось! Но как же, паучье дерьмо, больно!

Я ору! И я слышу свой крик. Мерзкий звук. Никак не напоминает тот мелодичный хруст и щёлканье, что я привык издавать. Мне плохо, а вот у окружающих эмоции исключительно положительные. Это успокаивает. А потом меня в обоих экземплярах кладут на грудь к женщине, и я засыпаю. Последняя мысль перед тем, как отрубиться, была: «Я теперь хомо, дерьмо паучье!»