Локки. Потомок бога. Книга 1

Глава 25

— Апофис, Апофис, — зашептал я, обыскивая комнату.

Но его нигде не было. Куда же он делся?

— Апофис, — снова позвал я, вызывая мысленный образ дракончика.

Некоторые существа откликались на такой зов. Может, и дракон Хаоса способен на это?

Внезапно из пятна мрака под потолком вылетел Апофис, держа в зубах небольшую коричневую ящерицу. Я видел таких в Пустоши. Дракончик уселся на стол и вопросительно глянул на меня. Дескать, чего звал?

— Офигеть! — удивлённо выдохнул я, уронив челюсть на пол. — Так ты, значит, не только улавливаешь мой мысленный сигнал, но ещё и умеешь перемещаться по мраку? Ты же явно был в Пустоши.

Дракончик ещё пару мгновений посмотрел на меня, а потом принялся поедать добычу. Кажется, он ничего не понял из моей речи. Видимо, пока он способен понимать лишь какие-то базовые приказы.

Я принялся экспериментировать, мысленно посылая ему простенькие команды. Но он только поворачивал ко мне голову, когда я представлял его образ, и больше ничего не делал.

— Ага, ясно, — проронил я, задумчиво потирая подбородок. — Ну хоть в любой момент смогу позвать тебя. И на том спасибо. Вот только бы научить тебя появляться в моей поясной сумке. Там ведь тоже темно.

Вот этому делу я и посвятил следующие полчаса. И у меня кое-что даже получилось. Дракончик оказался довольно сообразительным.

— Вот и хорошо, — довольно сказал я, когда Апофис после моего мысленного зова метнулся в тень в углу комнаты и уже через миг зашевелился в поясной сумке.

На этой ноте мой эксперимент завершился, поскольку дракончик устал и заснул.

Я же занялся своими делами. Вытащил три заряженные ловушки, решив одну оставить для подзарядки амулета жрицы, а две продать.

Капитан Морозов сказал, что в главном корпусе есть человек, занимающийся артефактами. Вот ему-то я и продам ловушки. Мне ведь всё равно к нему идти. Он должен отдать деньги, причитающиеся за те артефакты, которые мы с баронессой передали графу Седову: «светлячок» и два блокатора магии.

Да, пусть артефакты и не попали в академию, но деньги мне должны выдать тут. Такая здесь система.

Я вышел из комнаты и покинул общежитие. Пересёк двор и двинулся к главному корпусу, напоминающему дворец. У входа, возле самых ступеней, обнаружилась троица юных первокурсников с надменными физиономиями «элиты». Все слегка вспотевшие и в дорогих спортивных костюмах. Они явно только-только вернулись с тренировки.

— … Его сиятельство граф Багряный всем приказал явиться на мероприятие, — пробурчал один из них, недовольно хмуря брови. — И ладно бы просто отдать дань памяти Горскому, так нет же. Ещё будут награждать баронессу Огневу и этого плебея Громова. А я должен своё время тратить на них, словно мне больше заняться нечем. А потом, господа, представляете, у Громова ещё будут интервью брать. По телевизору его покажут. Хм, учитывая его поведение, наверное, в программе «В мире животных». Ха-ха! Он же как бешеный пёс, на всех кидается. Да ещё и сам, наверное, подогревает слухи о себе. Не может же он быть таким крутым.

— Говорят, они с баронессой победили жрицу богини Маммоны, — вставил другой и скептически поморщился.

— Да привирают они. Между собой договорились и всем лапшу на уши вешают. А граф Седов и поверил. Огнева уже давно пытается набить себе репутацию, вот и врёт, — презрительно проговорил первый аристократ и скользнул по мне пренебрежительным взглядом.

Никто из этой троицы даже не вздрогнул при виде моей персоны. Кажется, они не знают меня в лицо.

— Господа, тысяча извинений, что вторгаюсь в ваш высокоинтеллектуальный разговор, но мне тоже есть что сказать о Громове, — многозначительно произнёс я, подойдя к дворянам.

— И что же? — высокомерно выдал самый разговорчивый кадет, вздёрнув подбородок, словно увидел перед собой говорящее дерьмо.

— Громов во сто крат хуже бешеного пса. Абсолютный безумец. Отморозок. Он совсем не думает о последствиях. Ему человека убить — что муху прихлопнуть, — осуждающе произнёс я, покрутив головой. — А знаете, как он выглядит? Вот так.

Я большими пальцами медленно указал на себя, с удовольствием наблюдая, как быстро бледнеет вся троица аристократов.

Однако надо отдать должное смертным, они быстро взяли себя в руки. Их этому учили с самого детства. Ведь передо мной стояли представители могущественных семей, раз они оказались в «элите».

Эти три урода на голову превосходили обычных дворян по части владения собственными эмоциями. А также они явно умели быстро соображать, пуская в ход интеллект, а не банальную силу.

— Громов, премного рад с вами познакомиться лично, — расплылся в улыбке аристократ, больше всех полоскавший в грязи мою фамилию. — Пусть вас не вводит в заблуждение наш разговор. Мы всего лишь обсуждали слухи, пущенные другими аристократами. Мне эти слова не принадлежат. Но если я вас чем-то оскорбил, примите мои искренние извинения.

Вот же изворотливый гад! Признаться, я на миг восхитился им. Его будто Локи укусил, передав часть своего коварства. И ведь не подкопаешься. Он даже извинения принёс, но сделал это так, что не нанёс никакого урона своей чести.

— Граф Остров, — представился другой дворянин, одарив меня тёплой улыбкой, хотя глаза его оставались холодными, как у змеи. — Я восхищен вашими победами в Пустоши. С нетерпением жду, когда вы поведаете о них во время мероприятия.

— Полностью поддерживаю! — проговорил первый, пока третий дворянин молчал.

Он не сказал ни слова о той части их разговора, которая дошла до моих ушей. Просто молчал, хмуря брови, поселившиеся на худощавом лице с тонкими губами, умными карими глазами и бородкой-клинышком.

— Я приму ваши извинения, — процедил я, угрожающе играя желваками. — Но только на первый раз… И то лишь потому, что меня восхитила ваша изворотливость.

— О какой изворотливости вы говорите, уважаемый Громов? Неужели вы не поверили мне? Весьма прискорбно. Надеюсь, когда-нибудь мы будем со смехом вспоминать данный инцидент. А сейчас, к сожалению, я вынужден оставить вас, господа, — улыбнулся первый дворянин, с опаской поглядывая на меня.

В его глазах горело явное желание поскорее оказаться как можно дальше отсюда. И вряд ли он впредь скажет в мою сторону хоть что-то плохое. Но от меня так просто не уйти.

— Горгулья! — выдохнул я и резко взмахнул рукой, чтобы показать, где находится выдуманный мной «монстр». Да так «неудачно» взмахнул, что попал пальцами прямо по губам первого аристократа. И попал весьма ощутимо.

— М-м-м, — болезненно простонал он и непроизвольно прижал ладонь к треснувшей верхней губе.

— Ой, простите, я такой неловкий, — с притворным сожалением проговорил я и скорбно добавил: — Да ещё перепутал ворону с горгульей. Что-то я сегодня совсем не в своей тарелке. Наверное, нервничаю перед выступлением.

— Ничего страшного, — ровным голосом проговорил пострадавший аристократ, с трудом погасив ярость во взгляде.

Так-то, сука. В эту игру с «извинениями» можно играть вдвоём.

— До встречи, Громов. Мне тоже нужно идти, — поспешно сказал второй аристократ, отойдя от меня.

Он явно заподозрил, что и с ним может произойти подобный несчастный случай. Потому вместе с первым пошёл к общежитию «элиты».

Несмотря на всё произошедшее, их походка была неторопливой и уверенной, как у людей, осознающих свою важность. Дескать, такого как я могут и подождать простые холопы.

— А вы чего же не ушли с вашими друзьями? — спросил я третьего кадета.

Он усмехнулся, небрежно поправил русые кудри и иронично проговорил:

— Они такие же мои друзья, как и ваши. Наверное, вам они даже больше друзья, чем мне. К примеру, граф Остров пару дней назад пытался убедить преподавателя, что я списал у него, хотя всё было точно наоборот.

— Так почему вы с ними «дружите»?

— В высшем свете нет иной дружбы. Вы ведь знаете, какая царит атмосфера среди почитательниц богини Маммоны? Все подсиживают друг друга, подставляют, травят и интригуют, чтобы оказаться повыше в их иерархии. Так и у нас.

— Опасные слова, — заметил я и прямо спросил: — Для чего вы мне всё это говорите? Если вам что-то нужно от меня, то скажите прямо. Я сразу откажусь, чтобы мы не теряли зря времени.

— Спешу первым подружиться с вами, — улыбнулся уголком рта аристократ и смахнул со лба капельки пота. — Мне думается, что вы рано или поздно окажетесь среди представителей высшего света. И вам потребуется проводник в этот удивительный мир интриг, тайн и ударов в спину.

Ха, да я в этом мире буду чувствовать себя лучше, чем рыба в воде. Всё это детский лепет по сравнению с тем, что творится среди богов. Там такие интриги закручиваются, что только диву даёшься.

Однако вслух я сказал совсем другие слова:

— Возможно, мы будем полезны друг другу.

— Барон Михаил Лисов, — представился он и протянул ладонь для рукопожатия.

— Говорящая у вас фамилия, — пожал я его руку.

— Какая есть, — ухмыльнулся тот и добавил: — Восхищен вашим трюком с выдуманной горгульей. Пусть и грубовато, но действенно. Возможно, вы легко вольётесь в высший свет.

— Посмотрим.

— Всего хорошего, — сказал он, подмигнул мне и пошёл прочь.

А я глянул ему вслед. Барон буквально на ходу рвал подмётки. Такие люди мне нравились гораздо больше, чем тот же Толстой или Стрижов. Лисов похож на Барсова. Они оба скользкие, но полезные.

Придя к этой мысли, я проник в главный корпус и пошёл искать кабинет, облюбованный человеком, работающим с артефактами. Он отыскался довольно быстро.

Я постучал и вошёл, увидев плюгавенького мужичка с хитрым взглядом и длинным носом, будто наточенным с помощью точилки для карандашей. И весь его вид говорил, что он ментальный брат того прохиндея-интенданта, пытавшегося всучить Стрижову ссаный матрас, а мне китель, который ещё во время Куликовской битвы носили.

Конечно же, плюгавый сразу же попытался сильно занизить стоимость «светлячка» и артефактов, блокирующих магию. Он собирался вручить мне сущие гроши, а разницу оставить себе. Мерзкий жулик! Но не родился ещё тот смертный, который пережулит меня.

— Как, говорите, вас зовут? — мрачно осведомился я, сидя напротив этого прохиндея.

— Аристарх Игоревич, — улыбнулся тот, показав жёлтые зубы заядлого курильщика. — Так вы берёте эти деньги? Да, рыночная стоимость этих артефактов будет чуть-чуть повыше, но ведь они имеют потрёпанный вид. Потому-то я и даю вам такую сумму. Всё честно.

— Если вы так говорите, то, наверное, да, всё честно. Я обязательно упомяну в своём интервью о таком честном человеке, как вы. Вот прям всё на камеру и расскажу. Да ещё опишу вашу благородную внешность и деньги продемонстрирую.

— Нет-нет-нет, не надо так утруждаться, — протараторил смертный, чьи глаза забегали, как у мелкого вора, пойманного с поличным. — Думаю, это будет лишним.

— А я думаю, будет лишним пытаться обмануть меня! — резко хлопнул я по столу и встал со стула, нависнув над столом. Плюгавый отшатнулся, едва не грохнувшись с кресла. — Быстро выкладывай деньги, положенные мне за четыре артефакта! И чтоб цену рыночную указал, а не свои фантазии!

— Какие четыре артефакта⁈ — выпучил тот глаза.

— А артефакт жрицы Маммоны, что превращает человека в монстра⁈ О котором ты забыл. Я ведь доставил его в форт, пусть и не в кармане! Но факт остаётся фактом!

Человек что-то затявкал, пытаясь настоять на своём. Но я уже нашёл рычаг давления и сумел добиться хорошей суммы, пугая прохиндея интервью.

Он мне ещё и за энергетические ловушки дал хорошую цену. Поэтому из его кабинета я вышел с увесистой пачкой денег. Не то чтобы они были мне нужны, просто я не люблю, когда кто-то пытается нажиться за мой счёт. И не только за мой. Часть этой суммы принадлежит Огневой. Надо будет отдать баронессе её долю.

Пока же я вышел из главного корпуса и начал спускаться по ступеням. Впереди меня шла высокая блондинка с длинными, до поясницы, волосами и стройными ножками. Я их оценил на пять с плюсом. А вот небольшая попка получила от меня только пять баллов.

— Ай! — внезапно выдохнула блондинка и стала падать в мою сторону.

Я ловко поймал дворянку, ухватившись за тонкую талию. Приятный запах её волос тотчас пробрался в мой нос. Но уже в следующий миг она развернулась, и на меня уставились большие лучистые голубые озёра, обрамленные густыми ресницами.

— Спасибо, молодой человек. Вы буквально спасли меня. Кажется, я ногу подвернула, — разлепила алые губы девушка и тихо застонала вроде как от боли.

Но я-то видел, что блондинке не так уж и больно. А может, и вовсе не больно.

Ставлю голову Одина, что она всё это устроила, чтобы познакомиться со мной. Она вон даже не обращает внимания, что мои руки до сих пор лежат на её талии, скрытой мастерски подогнанным кителем из дорогущей материи.

Пуговицы же и вовсе оказались золотыми. Они ярко блестели на солнце, затмевая собой нашивки, намекающие, что девица не так беззащитна, как кажется. К третьему курсу она собрала внушительную коллекцию наград.

— М-м-м, — снова едва слышно простонала блондинка, стоя так близко, что её дыхание щекотало мой подбородок.

Я даже видел голубую жилку, бьющуюся на изящной шее.

Наверное, со стороны мы выглядели как парочка влюблённых голубков. Но девушку, кажется, это не заботило. Хотя на нас косились проходящие мимо кадеты.

— Вам бы надо в лазарет, если вы не владеете исцеляющим атрибутом, — грубовато сказал я и хотел отпустить красавицу, но та вцепилась в мою руку.

— Увы, я не обладаю таким атрибутом. Вы бы не могли проводить меня в лазарет? — жалобно промяукала блондинка, хлопая ресницам как игрушечная куколка. — Кстати, меня зовут Елена Белова, графиня.

— Алексей Стрижов.

— Стрижов? — неприятно изумилась она, выгнув светлые брови.

— Так, что тут происходит⁈ — раздался позади меня разгневанный девичий голос.

О боги! Анна! Она-то тут как оказалась? Встреча как в дешёвой комедии. С другой стороны, в этом нет ничего удивительного. Она, наверное, искала меня. Вот и нашла.

— Чего ты вешаешься на моего парня⁈ — вскричала Анна, пронзив блондинку яростным взглядом.

Та отшатнулась от меня и твёрдо встала на обе ноги. Вот и прошёл «вывих».

— Больно он мне нужен, — фыркнула графиня, сложив руки на груди, замершей где-то между вторым и третьим размером.

— Ага! Как же! Не нужен! Лжёшь, — выпалила девушка, грозно наступая на блондинку. — Не смей приближаться к нему!

— Оставь его себе, замарашка, — усмехнулась Елена, облив девицу надменным взглядом.

С неё будто слетела маска, обнажив настоящую Белову. Умную, расчётливую, сильную, но способную прикинуться слабенькой дурочкой.

— Сама ты замарашка! Швабра крашеная! — выдохнула Анна, живо напомнив мне базарную бабу.

Аж неприятно стало. На фоне презрительно щурящейся графини она выглядела дворняжкой, лающей на породистую колли.

— Вы точно дворянка? — недоверчиво проронила Белова. — Судя по вашему поведению и словам, вы пришли в академию прямо из ларька на остановке.

— А ты… ты… — зашипела Анна, пытаясь подобрать слова. — А ты угонщица! Пыталась увести моего парня.

— Я не твой парень, — вставил я своё веское замечание.

На нас уже смотрели другие кадеты. А мне как-то не хотелось прослыть парнем Анны. Тем более после этой сцены. Одно дело покувыркаться в постели, а другое — отношения. Нет уж, увольте.

— Мы ещё поговорим с тобой, Александр! — свирепо бросила мне Анна, едва не вскрыв мою черепную коробку гневным взором.

— Александр? — удивилась графиня, изящно изогнув бровку.

— А кто он, по-твоему? — ехидно фыркнула девушка и кивнула на меня. — Александр Громов собственной персоной.

Блондинка округлила глаза, ошеломлённо глядя в мою сторону. А затем вдруг запрокинула голову и музыкально засмеялась. Её глаза загорелись спортивным интересом.

Кажется, она окончательно возжелала получить в свой гарем такого персонажа, как я. А гарем у неё точно есть. Уж слишком она хороша. И в отличие от красотки Огневой, эта смертная вряд ли всех отшивает с показной язвительностью. Нет, готов поклясться чем угодно, что Белова с помощью ласкового слова держит на коротком поводке всех своих ухажёров.

— Молодец, — внезапно показала она мне большой палец с длинным наманикюренным ногтем. — Ты достоин своей репутации. Ещё увидимся, Громов.

Графиня подмигнула мне и ушла походкой королевы, приковав к себе всеобщие взгляды. Многие из них были восхищёнными. А какие-то откровенно завистливыми. Вот такой взгляд был и у Анны. Правда, с примесью злости.

— Нам нужно поговорить. — Я взял за локоть Анну и повёл её подальше от кадетов, активно обсуждающих произошедшее.

Недовольно бурчащая девушка проследовала за мной в укромный безлюдный уголок за главным корпусом. Там я тихо и спокойно принялся втолковывать ей, что мы не пара и никогда ею не будем. Я предполагал, что реакция может быть не очень адекватной, но Анна меня удивила. В плохом смысле…

Сперва она разрыдалась, обвинив меня, что я воспользовался ею и бросил. А в ответ на все мои обоснованные доводы, что она воспользовалась мной ровно так же, как и я ею, девушка принялась поливать меня грязью. В её глазах я быстро пронёсся по карьерной лестнице от простого подонка до выродка Хаоса.

А закончилось всё тем, что она топнула ногой и выпалила, брызжа слюной:

— Ненавижу, подлец!

— Да как у тебя повернулся язык так сказать обо мне, добрейшем из живущих? — сокрушённо покачал я головой и двинулся прочь, чувствуя между лопатками её огненный взор.

Впредь придётся весьма осторожно относиться к партнёршам по любовным утехам. А то опять нарвусь на такую Анну. Девицы же теперь сами будут прыгать в мою постель, а потом начнут бегать за мной и говорить, что я им что-то должен. Вздор какой!

А особо ушлые девушки так и вовсе постараются забеременеть от меня. В бордель, что ли, придётся теперь ходить? Интересно, в Стражграде вообще есть такое стратегически важное заведение? Надо будет спросить у кого-нибудь.

Пока же я глянул на часы и понял, что до выступления осталось не так уж и много времени. Только я подумал об этом, как ко мне подскочил взмыленный Толстой.

— Громов, вот ты! Наконец-то я тебя нашёл! — пропыхтел тот, вытирая пот со лба. — Ректор всех на уши поднял, чтобы тебя нашли! Ты чего телефон-то свой выключил?

— И я рад тебя видеть. Спасибо, что не погиб, пока я прохлаждался в Пустоши.

— А, да. Поздравляю со всеми твоими победами. И ты молодец, что не помер, — ответил Толстой с виноватой улыбкой. — А теперь пойдём, пойдём скорее. Нельзя заставлять графа Багряного ждать.

— Хорошо, — вздохнул я и двинулся за Толстым, который повёл меня к чёрному входу в главный корпус.

Парень по пути рассказал, что, пока меня не было в общежитии, ничего не произошло. А потом помрачневший толстяк с тяжёлым вздохом добавил, что ушлый Румянцев выиграл возможность первым подкатить яйца к пышечке-хохотушке.

— Трагедия, — иронично заметил я и похлопал кадета по плечу. — Но ты не расстраивайся. Если повезёт, Румянцев подхватит неизлечимую болезнь и помрёт.

Толстой выдавил кривую улыбку, уловив мой юмор. Но затем он посерьёзнел и даже слегка оробел, когда мы миновали роскошные коридоры главного корпуса и очутились перед приёмной ректора.

— Дальше ты сам, — шепнул мне смертный. — Мне нужно было только привести тебя сюда, а то вдруг ты опять куда-нибудь пропадёшь.

— Ты блестяще справился со своей задачей, — проронил я, постучал в дверь и вошёл в приёмную.

— Громов? — выдохнула секретарша, взволнованно уставившись на меня. — Быстрее, Громов, его сиятельство ждёт.

Я кивнул и проник в кабинет ректора. Там ничего не изменилось. Логово графа всё так же напоминало лавку антиквара.