Локки. Потомок бога. Книга 1

Глава 10

Я легко уклонился от кулаков кадета, хотя тот явно умел махать ими. А потом сам впечатал костяшки пальцев прямо ему в нос. Тот хрустнул, обдав кровью криво изогнувшиеся губы.

Смертный отшатнулся и взревел как раненый бык. И тут же получил замечательный хук в челюсть. Удар отправил кадета на пол, а жёсткий пинок ногой в голову завершил дело.

Вымогатель обмяк и выпустил изо рта ниточку слюны.

— Охренеть! — выдохнул один из парней, стоящих в коридоре.

Вся троица до самых печёнок была поражена тем, как легко я разделался с их заводилой. Но его участь их ничему не научила.

Они ринулись на меня с гневными воплями.

А я рванул им навстречу и занял стратегически важную позицию возле дверного проёма, чтобы эти трое всей сворой не атаковали меня.

И первый же мой удар оказался удивительно действенным. Он угодил в подбородок самому ретивому из кадетов. А тот оказался хлипковат в коленях. Вскрикнул и повалился на своих товарищей, сбивая их с ног. Все трое с шумом грохнулись на пол и разразились витиеватым матом.

— Убью, гад! — проревел кадет, непроизвольно схватившись за пострадавший подбородок.

Внезапно в коридоре раздался знакомый бас Румянцева:

— Растопчу!

— А я сожру! — вторил ему не менее глубокий голос, будто раздавшийся из бочки.

— Мля… — выдохнул один из кадетов, вставая с пола и глядя в ту сторону, откуда прилетели голоса. — Парни, хорош, хорош! Вы чего? Мы просто друг друга не поняли!

— Да валить их всех надо! — взвизгнул тот, чей подбородок познал всю прелесть встречи с моим кулаком.

Он шустро вскочил на ноги и так же шустро отправился обратно на пол, получив хук в висок. На сей раз удар у меня вышел даже лучше. Идиот щёлкнул зубами и потерял сознание.

— Всё, всё! Мы уходим! — выставили руки оставшиеся два кадета.

Они испуганно уставились на появившегося в поле моего зрения Румянцева и его спутника. Последний оказался высоким тучным толстяком, которому, чтобы помыться, нужна была не ванна, а целая лодка.

Однако его маленькие глазки воинственно сверкали из-под длинной соломенного цвета чёлки, а кулаки размерами напоминали два футбольных мяча.

Второкурсники определённо струхнули, увидев таких буйволов, чем я беззастенчиво и воспользовался.

— Валите отсюда и подружек своих захватите, — насмешливо пнул я ногой валяющегося в коридоре идиота.

— А-а-а, — раздался позади меня надсадный стон.

Я тут же резво обернулся и с изумлением вытаращил глаза.

Заводила уже оклемался и даже встал, пусть и пошатывался, держась рукой за разбитый нос. Он вроде бы больше не проявлял признаков враждебности. Но это я так подумал, а вот Стрижов рассудил по-своему…

— На, сука! — отчаянно выдохнул он, опустив табуретку на голову кадету.

Тот хрюкнул и снова без чувств повалился на пол.

— Замечательный удар. Мне нравится немотивированная агрессия. Пусть враги познают всю ярость обитателей этой комнаты, чтоб впредь обходили её стороной, — иронично похвалил я Стрижова, чья впалая грудь часто-часто вздымалась. — А теперь тащи супостата в коридор, раз сам и вырубил его.

Паренёк кивнул и с трудом выволок из комнаты тушку смертного.

Кадеты закинули на плечи своих вялых коллег по вымогательству и посеменили по этажу, провожаемые недружелюбными взглядами новичков, высыпавших из своих комнат.

— А тут весело, — улыбнулся я и посмотрел на толстяка.

— Борис Толстой, — представил мне парня Румянцев и состроил весьма красноречивую рожу, молча умоляя меня не шутить над парнем.

— Александр Громов, — пожал я лапу толстяка, с трудом сглотнув пару острот.

— Алексей Стрижов, — представился и мелкий дворянин, выглядевший на фоне толстяка чуть ли не подростком.

— Борис земляк мой. Он из Пугачёва, что в Саратовской губернии, — прогудел Доброслав, войдя в комнату. — Мы с ним только что познакомились, и я предложил ему жить с нами. Никто же не против?

— Не против, — проронил я и следом добавил, окинув здоровяков весёлым взглядом: — И чем вас в губернии кормят? Стрижова, что ли, возьмите с собой на выходные.

Парни разразились гоготом. Даже Алексей похихикал. А потом нам стало не до смеха. Пришлось идти к интенданту за матрасами, одеялами, формой и прочими вещами.

Интендант обитал в душном подвале общежития. Мы спустились, отстояли очередь и вошли в тесное помещение, где за прилавком выдавливал крысиную улыбку старый прохиндей.

Позади него в тусклом свете ламп виднелся чуть ли не целый ангар с полками, заваленными вещами. Но нам этот гад сразу же попытался втюхать ветошь, которую долгие годы в качестве подстилки использовали его младшие родственники крысы.

— Это замечательные кители, молодые люди, — с наигранной улыбкой проговорил он, навалив на прилавок кучу хлама.

— Так эти кители уже через день треснут, а брюки воняют мышиным дерьмом и пылью, — недовольно выдал Толстой, рассматривая вручённую ему форму.

— Немного разошьёте — и китель будет прекрасно на вас смотреться. А то, что брюки слегка пахнут, так это ерунда. Постираете их разок, да и всё.

— А что мне делать с матрасом? Он же весь в жёлтых пятнах! — выдохнул Стрижов, с ужасом глядя на вещь, будто попавшую сюда из детского садика. — И что-то мне подсказывает, это совсем не камуфляж.

Интендант лишь развёл руками и одарил нас хитрым взглядом, в котором прыгали звонкие рубли.

Я подался к прохиндею и прошептал ему в ухо с торчащим пучком седых волос:

— Может, мы поможем друг другу? Нам всем четверым нужны самые лучшие вещи, хранящиеся в ваших запасах. А мы за это сделаем вам подарок, скажем, с двумя нулями.

— С каждого, — жадно выдохнул он и сглотнул.

— Договорились, — сказал я, незаметно вложил четыреста рублей в карман воняющего пылью кителя и протянул интенданту.

Тот с улыбкой забрал его, сунул руку в карман и пошелестел деньгами.

Кажется, он даже на ощупь понимал, какой у купюры номинал. Хорошо, что я не стал обманывать его с помощью иллюзии. Он бы мог и раскрыть меня.

А так я уже через несколько минут вернул свои четыреста рублей. Как? Да просто подгадал момент, когда интендант был занят тем, что стаскивал с полки матрас. Ну и телепортировался к нему за спину, накинул на себя иллюзию стены и ловко вытащил деньги из его кармана, куда они перекочевали из старого кителя.

— А вы, оказывается, маг, — удивлённо прошептал Румянцев, когда я возник рядом с ним.

— Есть немного.

— И руки у вас ловкие, — подметил Толстой, весело глянув на интенданта.

Тот вскоре передал нам комплект вполне хороших вещей.

— До свидания, — бросил я прохиндею и украдкой наложил на его физиономию иллюзию размазанных жирных соплей и прилипшей к щеке использованной туалетной бумаги.

— До свидания, молодые люди, — радостно улыбнулся прохиндей и удивлённо глянул на моих спутников, едва сдерживающих смех.

— За мной! — сказал я им и торопливо вышел.

Они послушно пошли следом и уже в коридоре начали посмеиваться. Но их смех был ничто по сравнению с тем, как заржали вошедшие после нас новички. Аж побелка с потолка посыпалась.

— Так ему и надо, — улыбнулся Стрижов, двинувшись в сторону лестницы.

— Угу, — усмехнулся Румянцев. — Ненавижу вымогателей.

— Я тоже, именно поэтому и вернул свои рублики, — честно сказал я.

А так-то деньги не имели для меня никакой ценности. Тлен — да и только. Даже на все деньги всех миров нельзя купить и бокала вина со стола того же Одина. Богам деньги смертных ни к чему.

— Может, не надо было давать взятку? — нахмурился Румянцев, дёрнув щекой, будто у него зуб прострелило. — Пусть вы, конечно, и забрали потом свои деньги. Но все же вы пошли на поводу у этого вымогателя.

— А что надо было делать? — тяжело вздохнул я, словно разговаривал с неразумным ребёнком. — Брать эту труху? Или жаловаться кому-то? Тут все в доле. Система уже отработана годами.

— И ничего нельзя изменить? — совсем расстроился здоровяк, чьи представления об академии стремительно рушились.

— Можно. Но для этого необходимо, чтобы у кого-то сверху возникло такое желание. К примеру, у ректора.

— Хм, — задумчиво хмыкнул Доброслав.

Стрижов же опасливо спросил, таща на плече свёрнутый матрас:

— Громов, а интендант не будет мстить, если поймёт, что произошло?

— Да к Хель его, в смысле к Марене этого козла, — отмахнулся я, поднимаясь по лестнице. — Если бояться мести какого-то вшивого интенданта, то можно сразу гроб себе готовить. Такой трус миру не нужен.

— Это верно, — пропыхтел Толстой, покоряя ступеньку за ступенькой. — Интересно, а когда нас будут кормить? Брюхо уже крутит.

— У меня чипсы в чемодане остались. Будете? — предложил ему Стрижов.

— Буду, — оживился тот и благодарно улыбнулся дворянину.

Алексей не обманул Толстого. Он и вправду вручил ему пачку чипсов, когда мы вернулись в комнату. Парень принялся наворачивать их, едва не урча от удовольствия. И его даже не смутило то, что многоумный Румянцев прочёл целую лекцию о вреде чипсов. Даже меня проняло. И я сразу же предложил травить ими всех врагов Империи.

Впрочем, Толстому всё же пришлось прервать свой перекус, поскольку динамики в коридоре с хрипом и присвистом сообщили, что всех новичков ждут в актовом зале общежития.

Ну мы и двинулись на первый этаж, где располагался актовый зал.

По пути наша четвёрка перебрасывалась шуточками, пока меня не окликнул мрачный парень, прислонившийся широкой спиной к стене первого этажа:

— Громов?

Он лениво почесал короткую шею с толстыми венами, сверля меня колючими глазами. На его обветренном лице с мелкими шрамами застыла непроницаемая маска. А на тяжёлом подбородке красовался застарелый ожог.

— Громов, — кивнул я, мигом подметив идеально отглаженный китель со множеством нашивок. Они буквально кричали о достижениях незнакомца, покрытого въевшимся загаром.

— Можно вас на пару минут? Есть разговор, — процедил он, сложив руки на мощной груди.

— Без проблем, — сказал я и подошёл к парню, чувствуя взгляды своих спутников.

— Ваши друзья могут идти. Я вас не съем, — ухмыльнулся человек, продемонстрировав крепкие зубы.

— Да я и не похож на аппетитный пирожок, чтобы меня есть. Скорее колючий ёж, которым легко подавиться, — насмешливо ответил я и кивнул своим спутникам.

Они пошли в сторону зала, перешёптываясь друг с другом.

— Иван Ратников, третий курс, маг с четырьмя атрибутами, больше пятидесяти походов в Пустошь, — проговорил смертный, давя меня тяжёлым взглядом.

Ну это он так думал, что взгляд тяжёлый. Я-то считал его не тяжелее взора котёнка.

— Меня это должно впечатлить? Пока я больше впечатлился вашим кителем. Замечательный крой. Сшит на заказ?

— А вы дерзкий.

— А вы тратите моё время. И если вы начали разговор с такой рекламы, то явно желаете либо подружиться со мной, либо напугать.

— В сообразительности вам не откажешь.

— Давайте сразу к делу, Ратников. Чего вы хотите?

— Порядка. В моём общежитии нужно соблюдать некие правила…

— … Те четыре идиота-вымогателя — ваши подручные? — перебил я его и заметил неудовольствие, промелькнувшее на суровом лице.

— Это просто распоясавшиеся дураки. Я им уже объяснил, что они были не правы. У меня нет к вам претензий из-за того, что вы их избили. Они получили то, что заслужили. Но вы бы могли их выслушать. Они бы объяснили наши правила. Лёгкие правила. Каждый первокурсник должен вносить в общий котёл определённую сумму и обязан исполнять мои приказы, поскольку я являюсь самым сильным и уважаемым кадетом этого общежития. И своим друзьям передайте мои слова. Вы, кажется, у них главный. По крайней мере, они интуитивно считают вас лидером. К вечеру жду от каждого из вас по сто рублей. На этом всё. Можете идти, Громов.

— Вы, Ратников, кое в чём ошиблись, — весело улыбнулся я, откинув корпус назад, чтобы свысока смотреть на этого жалкого смертного.

— В чем же? — исподлобья глянул он и напряг мышцы шеи, чтобы смотреться ещё более грозно.

— Вы не самый сильный кадет.

— Пфф, да вы что⁈ — со злым удивлением выдохнул парень и сощурил глаза, загоревшиеся нехорошим пламенем. — И кто же сильнее меня? Вы⁈ Громов, если вы метите на место моего шута, то идёте правильным путём.

— Ратников, а вы пока очень уверенно шагаете к встрече с Мареной, — не остался я в долгу, облив его холодным взглядом. — И никаких денег вы от меня не получите. Я, мятежный, ищу бури.

Кадет вздрогнул, а потом, словно устыдившись своей секундной слабости, прошипел:

— Я смотрел в глаза гигантской песчаной кобре максимального седьмого уровня, а вы пытаетесь напугать меня? Меня⁈

— А на хер вы ей в глаза смотрели? Надо было убивать её, — сострил я и зашёлся в громком смехе.

Мой гогот привлёк внимание последних новичков, заходящих в зал. Они нервно глянули на меня, а затем трусливо скрылись с глаз долой. В коридоре, кроме нас с Ратниковым, больше никого не осталось.

— Ну, Громов… — процедил кадет, скрежетнув зубами так сильно, словно хотел стереть их в порошок, — недолго вам осталось коптить воздух академии.

Он окинул меня яростным взором и не спеша двинулся прочь, сохраняя самообладание.

— Ошибаетесь. Срок обучения составляет три года, а это совсем не мало. Ещё увидимся, — оставил я за собой последнее слово и вошёл в актовый зал.

Шушукающиеся новички заняли чуть ли не все кресла и поглядывали на пустую сцену.

Благо, что кто-то догадался распахнуть настежь окна, а то бы люди имели все шансы помереть от духоты. Всё-таки помещение было не очень большим, а юнцов здесь оказалось около сотни.

— Громов! — услышал я свою фамилию и повернул голову.

— Громов! — снова громко сказал Румянцев и помахал мне рукой. Стрижов и Толстой восседали около него.

Я подошёл к ним и опустил свой зад на приготовленное для меня местечко. Оно оказалось жёстким и неудобным.

— Кто это был? — протараторил Алексей, тревожно хлопая глазами. — Он как-то связан с теми второкурсниками, ввалившимися в нашу комнату?

— Стрижов, ты умеешь делать правильные выводы, — иронично похвалил я парня.

— И чего он хотел, если не секрет? — прогудел Толстой и сконфуженно погладил свой голодно зарычавший живот. — Простите. Кушать хочется.

Я глянул на троицу и честно рассказал о правилах, установленных Ратниковым и подобными ему людьми в этом «чудесном» заведении.

— Я, как и Громов, не собираюсь ему ничего платить, — решительно заявил Румянцев, хмуря брови.

— Поддерживаю, — вставил Толстой, обмахивая ладонью вспотевшее лицо.

Стрижов дёрнул губами и слегка кивнул, вроде бы выражая согласие, но следом обеспокоенно спросил:

— А что будет, если мы не заплатим ему?

— Ратников обещал неплательщикам жопу вывернуть.

— Жопу⁈ — выпучил глаза парнишка и торопливо оглянулся.

Он словно боялся того, что третьекурсник уже подкрадывается к его тощему заду.

— Правда, что ли? — прогудел Толстой, наморщив сальный лоб.

— Шучу, — усмехнулся я и глянул на сцену. Там появился поджарый мужчина с лицом бывалого воина.

Его седые волосы топорщились боевым ёжиком, а острые проницательные глаза скользнули по притихшим новичкам.

— Добрый день, молодые люди! Я барон Александр Александрович Орлов. Теперь я отвечаю за вас! — начал он изрыгать короткие рубленные фразы. — И первым делом хочу поздравить вас с прибытием в нашу славную академию!

Юнцы встретили слова барона без особого энтузиазма. А тот после приветственной части перешёл к более интересной информации. Поведал нам о распорядке дня, системе питания, тренировках и перешёл к правилам.

— На территории академии строго-настрого запрещено пользоваться боевыми артефактами и магией. Вы можете применять магию только в отведённых для этого местах. К примеру, у нас есть арена, где все желающие могут проводить бои под присмотром преподавателей. Я поощряю такие сражения. А вот в обычных драках атрибуты использовать нельзя. И да, драки порой случаются. Но это нормальное явление. Здесь не музыкальная школа, а серьёзное учреждение, готовящее высококлассных специалистов со стальными канатами вместо нервов! Стражи должны уметь постоять за себя. Лучше в академии лишиться зуба, чем в Пустоши головы. Там случаются разные ситуации. Мне однажды пришлось голыми руками биться со зверолюдом! — без всякого хвастовства заявил Орлов и тяжёлым взглядом прошёлся по юнцам. А те замерли словно кролики перед удавом.

Меня же взор барона не впечатлил. А вот его слова о запрете использования магии заставили вспомнить о моей проделке во владениях интенданта. Если кто-то расскажет о ней, то мне явно прилетит какое-нибудь наказание. Хотя я же не знал, что здесь такие дикие порядки. Может, и отбрешусь.

Пока же Орлов кашлянул в кулак и приказал:

— А теперь поднимите руки те, кто обладает хотя бы одним магическим атрибутом.

Большая часть новичков вскинула лапы, в том числе и наша четвёрка.

Барон посчитал конечности, нахмурился и спросил:

— По документам на одного мага меньше. Кто-то открыл дар совсем недавно?

— Возможно, это я, господин барон, — проговорил я, помахав рукой.

— Встаньте. Как ваше имя? И как вы открыли дар?

— Александр Громов. Минутка свободная выдалась, вот и открыл.

По рядам пробежали неуверенные смешки.

— Юморист? — проронил Орлов. — Одобряю. Но обычно такие юмористы первыми бегут от монстров.

— Это какие-то другие юмористы. Не из моей категории.

— Ладно, присаживайся, кадет, — бросил барон. — Итак, молодые люди, ещё раз всех поздравляю. И напоминаю, что вечером вас ждёт встреча с нашими преподавателями по развитию дара. Поглядим, кто из вас что умеет. На этом пока всё. Можете идти в столовую.