Ложная девятка 8

Глава 15

Сезон 86/87 для Барселоны закончился, но работа как для меня в качестве игрока этой команды, так и для её нового тренерского штаба на самом деле только начиналась. Впереди нас ждали очень горячие месяцы, по результатам которых можно будет сказать, удалось ли Круиффу вместе с его помощниками сделать новую Барселону.

Здесь, как и у нас в Советском Союзе, межсезонье служит для двух вещей. Во-первых, для того, чтобы игроки и тренеры отдохнули, набрались сил. Во-вторых, чтобы команда поправила здоровье, что-то добавила в свою игру или, наоборот, убрала лишнее.

И в Барселоне нужно было сделать как раз второе. Внедрение в её состав двух таких футболистов, как мы с Саней, буквально требовало кардинальной перестройки игры. Тем более что и тренер у команды новый. В конце прошлого сезона Нуньес пошёл на увольнение Терри Венейблса и назначение Круиффа. Так что лето обещалось быть очень и очень горячим.

И работа эта началась практически сразу. 21 июня мы сыграли матч с Сарагосой, и уже вечером, на борту которого находился не только основной состав Барселоны, но и ближайший резерв вместе с некоторыми игроками дубля, взял курс на Италию. На Милан, где буквально через несколько дней должен был начаться коммерческий турнир с нашим участием.

И, несмотря на то что это гарантировало мне очень длинный и напряжённый сезон, который фактически начался зимой 1986 года, а закончится только после чемпионата Европы 1988 года, я ни в коем случае не жаловался на судьбу. Всё это, подготовка к чемпионату мира, сам чемпионат мира, затем снова игры за Торпедо, переход в Барселону, подготовка к сезону 87/88, сам сезон, игры за сборную, идёт сплошным потоком. Одно событие следует за другим, и настоящего отдыха у меня практически нет.

Но сейчас, в конце июня 1987 года, я наоборот понимал, что это необходимость. Это тот фундамент, на котором будет построена вся моя дальнейшая карьера уже за границей.

Потому что сейчас для меня наступает самое важное время в Барселоне. Я пришёл в клуб в статусе главной звезды мирового футбола, в статусе надежды. И в качестве символа того, что сейчас мы, Барселона, Каталония, наконец-то как следует надерём задницу Реалу. И раз и навсегда поставим точку в вопросе, кто главная футбольная сила в Испании. И ответ этот должен быть однозначным: Барселона.

Но пока что это только потенциальная возможность. Кредит доверия у меня очень большой, но его нужно конвертировать в реальность. Я должен стать лидером Барселоны не в мечтах и на бумаге, а на изумрудных газонах Пиренейского полуострова. А для этого каждый день, каждой тренировкой, каждым матчем я должен это доказывать.

Нужно, чтобы каждая собака в Каталонии знала: Сергеев это тот человек, который тянет команду. На него можно рассчитывать в любой ситуации. И что бы ни случилось на поле, этот русский сделает всё и даже больше.

И по счастью, у меня достаточно неплохие стартовые позиции. Потому что у меня есть Заваров. Многолетняя, отработанная связка, которая не единожды подтвердила свою эффективность. Причём не только в Торпедо и в матчах чемпионата Советского Союза, но и в еврокубках. Как-никак, мы с Заваровым, выступая за чёрно-белый клуб, выиграли абсолютно всё в Европе. С маленькой звёздочкой: Суперкубок нам так и не покорился. Но все понимают, что это не более чем формальность. Всё-таки статус этого кубка куда ниже.

И в сборной мы тоже выиграли всё, что могли. Как ни крути, чемпионы мира и Европы. На полях Франции три года назад и на прошлогоднем мундиале наша связка также доказала свою эффективность.

И сочетание Заваров — Сергеев это очень хороший фундамент для новой Барселоны. Но этого мало. Вся команда должна работать как единый механизм. К старту следующего сезона мои партнёры и я должны чувствовать и понимать, как кто играет. Я должен с закрытыми глазами знать, кто в какой позиции сейчас находится на поле. А они должны понимать, как играю я. Только в этом случае мы станем единым механизмом настоящей футбольной машины.

И Мундиалито, коммерческий турнир в Милане, даёт нам шикарную возможность для первых шагов в этом направлении.

И когда я увидел список игроков, которые отправляются в Италию, то мысленно усмехнулся. Очень уж очевидные параллели подарил мне этот список. Потому что мой взгляд зацепился за одну хорошо известную всем любителям футбола будущего фамилию. А именно Гвардиола.

Сейчас, в 1987 году, будущий тренер Барселоны, создатель одного из совершеннейших футбольных механизмов в истории футбола, только начинает свой путь в нашей игре. Сейчас Гвардиоле 16 лет, и он только-только начинает привлекаться к играм за дубль. Но при этом Круифф уже взял его на турнир в Италию, что безусловно показывает величие летучего голландца. Он сразу же разглядел в Хосепе большой талант. И я уверен, что через несколько лет этот юноша, который на самом деле не намного меня младше, займёт достойное место в основном составе Барселоны.

Но я отвлёкся. Гвардиола напомнил мне о его команде, о его Барселоне будущего. Той самой, которая показала всему миру правильные стеночки и забегания. То, чем славился Спартак Романцева, Барселона делала на совершенно другом уровне.

Именно тики-така была образцом этого микроконтроля, в который пытался играть Спартак девяностых. Кружевной футбол, когда пасы отдаются, даже не глядя на партнёра. Команда опутывает противника своими взаимодействиями вокруг штрафной. Это буквально самая настоящая паутина, которая душит жертву. И в результате жертва даже не понимает, откуда последует финальный разящий удар сине-гранатового паука.

И сейчас, в 87-м году, как мне кажется, Круифф может создать что-то подобное. И мне на самом деле хочется, чтобы так и было, и я хочу стать частью этого. Пусть вот этот кружевной футбол это не тот стиль, в котором я играл прошедшие три года. Всё-таки моя визитная карточка это главным образом убийственный дриблинг на очень высокой скорости в сочетании с возможностью поражать ворота с любой дистанции. Но тики-така мне тоже очень и очень нравится, и мне хочется попробовать.

В самолёте я сидел у окна, смотрел вниз на проплывающие облака. Мысли крутились вокруг предстоящего турнира.

Милан. Сан-Сиро. Интер.

Странное чувство. Я возвращаюсь в Италию. Возвращаюсь в город, где в будущем провёл несколько лет, показывал свой лучший футбол и в итоге стал капитаном Интера.

Правда, что характерно, на Сан-Сиро, ну или на Джузеппе Меацца, я не сыграл ни одного матча.

Потому что в будущем его снесут. Построят вместо него новый стадион. Современный, технологичный, с нулевым углеродным следом и всеми удобствами для зрителей — как на самой арене, так и во всяких там Абу-Даби с Гонконгами. Для последних, «болельщиков», которые никогда и не видели игры Милана и Интера вживую, сделают даже больше, чёрт возьми.

И это лишит Милан огромной части футбольного духа.

Потому что легендарный Сан-Сиро — это олицетворение футбольной Италии. Это история. Это дух. Это то место, где творились чудеса.

Новый стадион, конечно, будет классным и модным. Новые технологии, комфорт, безопасность. Но так ли это важно для футбола? За всеми этими попытками сделать просмотр комфортным размывается суть самой игры. Потихоньку убивается её дух. Футбол превращается в фастфуд.

Весь футбол будущего — это одна глобальная сеть развлекательного фастфуда. Абсолютно стандартные стадионы, абсолютно одинаковый стиль игры, абсолютно одинаковые подходы.

Стадион, который построят на месте Сан-Сиро, — часть этого тренда. Тренда, который в итоге победит.

Или взять, например, улицы европейских городов, да и наших тоже. Машины. Красивые, разные машины. Ferrari, Lamborghini, Alfa Romeo, Maserati. Итальянский автопром с его страстью, характером, узнаваемым стилем.

Здесь, в восьмидесятых, машины ещё разные. Renault — это Renault. Citroën — это Citroën. BMW — это BMW. Mercedes — это Mercedes. Fiat — это Fiat. У каждого автопроизводителя своё лицо. Узнаваемое. Уникальное.

Можно ругать тот или иной автопром, ту или иную марку. Но их всех объединяет одно: они разные.

В будущем это уйдёт. Размоется. Все машины станут плюс-минус одинаковыми. Обтекаемыми обмылками. Футуристичными, вроде бы комфортными, удобными. Но абсолютно безликими и одинаковыми.

В погоне за общепринятый стандарт, который хорошо продаётся, автопроизводители потеряют своё лицо.

То же самое с людьми. Я вспомнил улицы богатых районов в будущем. Молодые девушки. Красотки из Instagram, с идеальными лицами. Все одинаковые. Как будто их делал один пластический хирург. Буквально как на ксероксе копируют внешность и продают.

То же самое произошло с автоиндустрией. То же самое произошло с футболом.

Стиль одинаковый. Стадионы одинаковые. Всё под одну гребёнку, которая лучше продаётся в совершенно не футбольных, но богатых странах вроде Китая.

Но сейчас, в 1987 году, всё по-другому. Всё ещё по-другому.

Сейчас футбол имеет своё лицо в разных странах, в разных городах, в разных командах. Как и автомобили. Как и девушки.

Я посмотрел в иллюминатор. Внизу уже показались Альпы. Снежные вершины, зелёные склоны. Красиво.

Наслаждайся моментом, Слава. Пока это ещё возможно.

Вечером Круифф собрал всю команду в конференц-зале отеля. Большая комната, доска с мелом, стол с раскладками. Как в Торпедо перед важными матчами.

Йохан встал перед командой. Рексах, его помощник, рядом раскладывал какие-то листы.

— Господа, — начал Круифф, — мы здесь не просто сыграть четыре матча. Мы здесь работать. Строить команду. Готовиться к новому сезону.

Он подошёл к доске, взял мел, нарисовал схему. Четыре линии защитников, три полузащитника, три нападающих.

— Это то, как я вижу Барселону будущего. Агрессивная, атакующая команда. Короткие передачи, движение, постоянный обмен позициями. Мы не ждём, когда соперник ошибётся. Мы давим. Прессингуем. Заставляем ошибаться.

Круифф обвёл мелом зону полузащиты.

— Ключевые игроки — полузащитники и нападающие. Виктор Муньос, Роберто, Заваров — они организуют атаки. Сергеев, Линекер — они завершают. Но это не жёсткие роли. Все могут меняться местами. Все должны понимать, что делают партнёры.

Он стёр часть схемы, нарисовал стрелки, показывающие движение игроков. Затем нарисовал новую схему.

— Завтра против Интера я выставлю молодёжь. Основа на скамейке. Но Сергеев и Заваров сыграют. Хочу посмотреть, как они поведут за собой молодых. Это важный опыт.

Круифф посмотрел на меня и Заварова.

— Слава, Алекс, ваша задача завтра — не просто забивать и отдавать передачи. Ваша задача — быть лидерами. Показывать молодым, куда бежать, где открываться, когда отдавать пас. Понятно?

— Да, — кивнули мы.

— Второй матч против ПСЖ, — продолжил Круифф. — Уже с основой. Но буду пробовать разные варианты. Линекер в центре, Сергеев справа. Смотрю, как работаете вместе. Потом, возможно, поменяю местами.

Он показал на следующую схему.

— Третий матч против Порту. Они жёсткие, очень хорошо подготовленные физически. Хорошая проверка. Там попробую ещё варианты. Может, Заваров выше, между линиями. Может, глубже, от защитников. Смотрю, где эффективнее.

Круифф стёр всё с доски и принялся вытирать руки от мела.

— И если дойдём до финала — выставлю оптимальный состав. Покажем итальянцам, на что способна новая Барселона.

Он обвёл всех взглядом.

— Вопросы?

Молчание.

— Хорошо. Завтра у нас две тренировки. Послезавтра матч. Отдыхайте.

Я вернулся в номер, лёг на кровать. В голове прокручивались слова Круиффа.

Он видит Барселону иначе, чем все остальные тренеры, с которыми я работал. Не как набор звёзд. Не как коллекцию талантов. А как единый организм. Где каждый игрок — часть системы. Где всё взаимосвязано.

И эта система в будущем завоюет мир. Тики-така станет эталоном. Гвардиола разовьёт нынешние идеи Круиффа до абсолюта.

Но фундамент закладывается сейчас. Здесь. В 1987 году.

И я часть этого фундамента.

Тренировки на следующий день прошли в облегчённом режиме, но Круифф использовал каждую минуту максимально.

Мы не просто гоняли мяч. Мы отрабатывали связки. Движение. Позиционные перестановки.

— Виктор, ты держишь, — командовал Круифф. — Роберто, ты помогаешь вперёд. Заваров, опускайся глубже, бери мяч. Сергеев, ты справа, но не стой. Двигайся внутрь, наружу. Гари, ты в центре, но когда Сергеев меняет позицию, ты тоже смещаешься.

Мы отрабатывали снова и снова. Круифф останавливал, объяснял, показывал.

— Смотри, Роберто. Заваров получил мяч от Мигели. Ты сразу поднимаешься выше. Открываешься между линиями. Заваров видит тебя, отдаёт. Ты уже в атаке. Понимаешь?

Роберто кивнул.

— Ещё раз.

Мы повторяли. Снова и снова.

Рексах стоял рядом с Круиффом, делал записи. После каждой комбинации они обсуждали, что получилось, что нет.

— Мигели слишком медленно выходит с мячом, — говорил Рексах.

— Да, но он надёжный, — отвечал Круифф. — Не теряет позицию. Это важнее. Пусть медленнее, зато уверенно.

Они смотрели на Заварова.

— А вот Заваров молодец. Видит поле. Сразу понимает, куда отдавать. Это то, что нужно.

Круифф подозвал меня.

— Слава, когда ты на фланге, видишь Линекера в центре?

— Да.

— Хорошо. Но не отдавай ему всегда. Иногда играй сам. Проходи защитника. Заставь их напрячься. А потом, когда они переключатся на тебя, отдай Линекеру. Он будет свободнее.

— Понял.

— Ещё раз.

Мы отрабатывали комбинации. Я получал на фланге, вёл, защитник шёл на меня, я резал внутрь, отдавал Линекеру. Гари завершал.

— Вот, — сказал Круифф. — Именно так. Видишь? Защитник переключился на тебя, Линекер открылся. Это работает.

Тренировка длилась два часа. Но это были не просто физические упражнения. Это было обучение. Выстраивание связей. Создание понимания.

К концу я устал, но понимал: это того стоит. В принципе, тут нет ничего нового, ничего из того, что бы мы не умели и не знали. Но всё равно эта работа важна и нужна.

После тренировки Круифф собрал тренерский штаб в подтрибунном помещении. Я проходил мимо, услышал разговор.

— Сергеев хорошо двигается на своём фланге, — говорил Рексах. — Это идеальный вариант.

— Да, — согласился Круифф. — Но я хочу попробовать его и в центре нападения. Посмотреть, как будет работать вместе с Линекером. Два форварда. Заваров под ними. Это может быть интересно.

— А как же фланги?

— Кальдере справа, Урбано слева. Они подключаются. Плюс Сергеев может сдвигаться на фланг из центра. Гибкость — это то, что нам нужно.

Я прошёл дальше, не слушая остального. Но понял главное: Круифф думает. Анализирует. Ищет оптимальные решения. Не просто берёт лучших игроков и выставляет их. А думает, как они будут взаимодействовать. Где каждый будет эффективнее. Как построить систему, в которой все усиливают друг друга.

Это настоящая тренерская работа.

Вечером в отеле я сидел с Заваровым в ресторане. Обсуждали завтрашний матч.

— Круифф сказал, мы играем с молодёжью, — напомнил Саня. — Нам придётся тянуть команду.

— Да, — кивнул я. — Но это хороший опыт. Для нас и для них.

Заваров задумался.

— Слав, ты заметил, как он работает? Круифф?

— Что ты имеешь в виду?

— Он не просто тренер. Он… архитектор. Он строит систему. Продумывает каждую деталь. Где кто стоит. Как двигается. Куда отдаёт пас.

— Заметил, — согласился я.

— В Торпедо Стрельцов давал нам свободу, — продолжал Заваров. — Говорил: играйте, как чувствуете. Импровизируйте. А здесь другой подход. Здесь всё структурировано. Но при этом не скованно. Понимаешь?

Я понимал. Круифф создавал систему, в которой каждый знал свою роль. Но внутри этой роли была свобода. Творчество. Импровизация.

— Это будет интересно, — сказал я.

Заваров улыбнулся.

— Да. Очень интересно.

Ночью я не мог уснуть. Лежал в кровати, смотрел в потолок.

Завтра первый матч. Против Интера. На стадионе, где я в будущем играл годами. Был капитаном. Выиграл скудетто.

Но завтра я выйду против Интера. В сине-гранатовых цветах Барселоны.

Странное чувство. Словно встречаешься с человеком, которого хорошо знаешь, но он тебя ещё не знает.

Я встал, подошёл к окну. Милан спал. Огни города мерцали в ночи.

Где-то там, на севере города, стоит Сан-Сиро. Джузеппе Меацца. Легендарный стадион, где творилась история итальянского футбола.

Завтра я выйду на это поле.

Я вернулся в кровать, закрыл глаза.

Спи, Слава. Завтра важный день.