Лич добра и поддержки

Глава десятая. Немертвый дрифт

/17 июля 2027 года, Япония, префектура Хоккайдо/

— В смысле, в одежде? Люди? — недоуменно спросил я, передавая компьютерный монитор ожидающему воину.

— Не люди, повелитель, — покачал головой Леви. — Те же вегмы, но в одежде.

У нас тут произошло небольшое расширение ограниченного контингента немёртвых войск в Японии, увеличившая численность моих бойцов в этом мире до ста шестидесяти. Леви я поручил разведку близлежащей местности и это сразу принесло свои плоды: до этого нам казалось, что тут нет никаких праздношатающихся мутантов, но теперь ясно, что они шатаются по ледяной пустоши крупными отрядами до пятидесяти голов.

— Они видели вас? — спросил я.

— Нет, — ответил Леви. — Мы наблюдали за ними через артефакты, повелитель.

«Артефакты» — это бинокли, кои мы реквизировали в доме одного орнитолога. Также мы разжились там экстремально дорогостоящими фотоаппаратами, штативами, линзами и прочим мерчендайзом отечественного для японцев производства. Не знаю, пока что, где мы это используем, но обязательно используем.

— Значит, нужно звать ещё сотню воинов, — решил я. — Укрепляйте оборонительный периметр, а также поднимайте дозорные башни. Я хочу, чтобы мы знали о приближении противника сильно заранее.

— Сделаю, повелитель, — ответил Леви. — Разреши приступать?

— Действуй, — дал я ему разрешение.

Японская деревня, названия которой я не знаю, оказалась слишком жирным куском, чтобы мы могли себе позволить просто избежать боя с вегмами. Я пожертвую хоть сотней немёртвых, но отстою эту деревеньку, потому что мы ещё не выдолбили корабли изо льда. Даже если не сможем реанимировать их, пустим на металл — здесь практически нет ничего, что не имеет смысла тащить в иной мир…

Захожу в портал и сразу же хватаю Кумбасара за плечо.

— Сотню воинов из «Юбисофта» и «Кодзимы» — в теплую одежду и за речку, — приказал я.

Пора уже задумываться о формировании нового отряда, потому что существующие отряды уже превышают численностью роты, а «Юбисофт» вообще перешёл грань разумного — так много у нас посредственных по качествам немёртвых.

На вооружении у нас, до сих пор, дульнозарядные мушкеты, хреново работающие на холоде, но ребята Кумбасара занимаются вопросом и пытаются решить проблему с помощью капсюлей. Сами капсюли мы производить не умеем, но если достанем их на Земле, то проблема решится.

Ещё я рассматриваю вариант разработки гладкоствольного казнозарядного оружия под земные патроны, что-то вроде винтовки Бердана, только без нарезов в стволе, потому что последнее — это вне понимания моего и моих мастеров. Как именно делать нарезы — это утраченная человечеством технология, которую мы, если и откроем заново, то очень нескоро.

Но для того, чтобы разработка кустарных самопалов имела смысл, необходимо разжиться на Земле достаточным количеством боеприпасов. И, скорее всего, наши модерновые карамультуки будут часто взрываться и вздуваться, потому что человечество разрабатывало стволы винтовок и автоматов под конкретное давление пороховых газов, а не просто делало стальные трубки подходящего калибра…

В общем, я всей своей немёртвой душой ощущаю неполноценность нашего технического развития, поэтому необходимо как-то восполнять эти пробелы. Или же срочно искать нетронутые армейские склады и пользоваться оружием из них.

— Повелитель, — обратился ко мне Сюнтаро Фурукава, ныне вечный дежурный по казематам.

— Чего хотел? — повернулся я к нему.

— Военнопленный под номером «16» предпринял попытку к бегству, — сообщил Фурукава. — Попытка была пресечена, но мы потеряли двоих воинов временно вышедшими из строя. Необходима твоя помощь для их восстановления.

— Волобуев опять изволит буянить? — усмехнулся я. — Сильно поломал наших?

— Раздробление нижней челюсти и множественные переломы левой руки у одного, — сообщил Фурукава. — Множественные переломы правой ноги и черепно-мозговая травма у другого.

— Дай угадаю, — попросил я. — Во время кормёжки один из них подошёл слишком близко, Волобуев захватил его руку, после чего начал бить о решётку, а когда понял, что не получается убить быстро, сломал ему руку? Второй, естественно, кинулся на выручку, попытался оттолкнуть Волобуева ногой и это была его главная ошибка?

— Да, повелитель, — ответил наш тюремщик.

— Впредь подавайте кормёжку в вёдрах и с помощью шестов, — распорядился я.

— Это не моё дело, повелитель, но… — заговорил Фурукава. —… но когда вы будете заниматься пленными?

— Пусть посидят ещё, потомятся, — ответил я. — Сейчас недосуг.

На самом деле, у меня ещё нет чёткого видения того, что делать с моими самыми важными пленниками. Волобуев и Пападимос отказываются вступать со мной в контакт, делают вид, что меня не существует.

— А, всё-таки, пойду, проведаю этих уродов…

В родном мире всё под контролем, если что, быстро наших не размотают, не те люди, чтобы их можно было снести с наскока, поэтому немножко времени у меня есть.

Покидаю ритуальный зал и иду к казармам, под которыми и находится подземная темница.

— Здоровья усопшим! — машу я рукой двоим индивидам, сидящим в стальных клетках. — Ну что вы как не родные, а? Проявите хоть капельку уважения к своему создателю!

Не проявили. Пападимос отвернулся к маленькому окошку, а Волобуев как смотрел в стену, так и смотрит. Между собой они не общаются, будто друг другу они тоже чужие. Знают, суки, что у меня специальный немёртвый денно и нощно сидит и слушает тишину.

— Даже руку не пожмёшь? — просунул я правую руку в клетку Волобуева. — Ну? Что, уже пропитался тут АУЕ-шными понятиями и тюремному начальству руку жать западло?

Не шевелится, пристально смотрит в стену.

— Ладно, — убрал я руку. — А хотите анекдот?

Молчат.

— Молчание — знак согласия, — заулыбался я. — Тогда слушайте. Из зоопарка в Африке сбежал большой самец гориллы. Знаете же, что такое горилла? Да знаете, не можете не знать! Вот и пробегает эта горилла мимо ручья, а там лев стоит и пьёт воду. Горилла, выращенная в неволе, не боящаяся хищных зверей, хватает льва сзади и давай резво трахать его в зад. В общем, горилла кончает и убегает, а разъярённый лев помчался за ней…

Вытаскиваю из кармана сигарету и закуриваю.

— М-м-м, ништяк… — выдыхаю я облачко дыма. — В общем, горилла петляет по джунглям и умудряется оторваться, а затем видит английский сафари-кемпинг. Сафари-кемпинг — это когда зажиточных иностранцев привозят в дикие края, чтобы они посмотрели на львов, носорогов, слонов, зебр и всяких-разных антилоп. Ну так вот. Горилла забегает в этот сафари-кемпинг, срывает с сушилки одежду и надевает на себя куртку, брюки, рубашку и шляпу. Далее она садится у костра, берёт местную газету и делает вид, что читает, ну, чтобы скрыть свою морду. Тут в кемпинг вбегает лев и кричит: «Кто-нибудь видел здесь гориллу⁈» Горилла, прикрываясь газетой, спрашивает: «Ту самую, которая трахнула льва в задницу?» И лев такой: «О Боже, это уже в газетах⁈»

Приоткрываю рот и перевожу взгляд с Волобуева на Пападимоса и обратно. Ноль реакции.

— Да смешно же, мать вашу! Ха-ха!

Но, видимо, не смешно. Или у меня с чувством юмора что-то не так?

— Ладно, тогда ещё один, раз никто не против! — решил я. — Идёт зайчик по лесу, встречает белку и влюбляется. И говорит: «Белочка, а давай сойдёмся?» Белочка отвечает: «А давай». Живут они дальше счастливо, но детей у них никак не получается. Зайчик говорит: «Наверное, это потому, что я зайчик, а ты белочка». Белочка отвечает: «Наверное». Зайчик предлагает: «Пойдём к сове, спросим совета, что можно сделать?» Пришли они к сове и зайчик говорит: «Сова, вот живем мы вместе, любим друг друга, а вот детей нет. Это, наверное, потому что я зайчик, она белочка?» А сова отвечает: «Бля, мужики, вы чё, серьёзно?»

И снова… А, нет, вон, Пападимос едва заметно дёрнулся. На сегодня достаточно.

Демонстративно вздыхаю с сожалением, после чего покидаю казематы.

На улице сажусь на лавочку в небольшом скверике, специально оборудованном для обитателей казарм, которые им, почему-то, никогда не пользуются, и курю, размышляя о вечном. Я сам вечный, поэтому размышляю о себе.

Хочу ли я покарать этих двоих? И да, и нет. Могу хоть сейчас принести набор инструментов с пилой по костям и свести их в Нихил, то есть в Ничто, но зачем? Получу какое-то удовольствие от свершённой мести, но потом останется пустота и обострённое желание найти остальных. Лучше оттянуть это удовольствие на чуть позже, ведь никуда они не денутся…

Возвращаюсь в ритуальное помещение и вновь перехожу в родной мир.

А тут рутина…

Группа воинов таскает картины и мебель, потому что всю электронику и провизию мы уже вытащили и складировали в Душанбе, а потом настанет черёд и самих домов, которые мы разберём, буквально, по кирпичикам. Тут и сама природа была на нашей стороне, потому что раствор, коим крепили кирпичи, сильно сдал при таких климатических раскладах и стал рыхлым. Ну, или они изначально использовали в качестве раствора какое-то говно — теперь хрен угадаешь…

— Быстрее, вашу мать! — поторопил я носильщиков. — У нас ещё волнорезы не срезаны, корабли не выдолблены и дома надо разбирать!

В целом, добыча с этой деревеньки бедная, если сравнивать с моими оценками прибыльности грабежа более крупных городов. Никакого тебе полицейского участка, машин мало, грузовиков всего два на всю деревню, провизии тоже мало, но мы не из четы недовольных снобов, чтобы брезговать даже этим.

Выхожу из ритуального помещения, поставленного в некоем буддийском храме, идеально подходящем по размерам ко всем нашим запросам, после чего иду к искусственной бухте.

— Адам, как успехи⁈ — спросил я.

— Работы ещё много, повелитель! — ответил тот.

Его ребята активно работали стальными кирками и пилами, выдалбливая и выпиливая блоки льда, сковавшего рыболовецкую шхуну от фирмы «Накаджима». Не буду удивлён, если на ней браконьерили в наших территориальных водах…

Топлива на такую не напасёшься, конечно, но посмотрим по ситуации. Может, найдём где-нибудь нефтяной танкер, с которого перельём готовое к использованию топливо прямо через портал? Мечты, мечты…

— А если… — прислушался я к своим ощущениям.

Некроэнергетический фон тут густой, чувствуется, что Смерти некуда его девать и он движется по границе реального мира и эфира как бесконечные приливные волны. Тысячи лет пройдут, прежде такая прорва энергии Смерти развеется по космосу, но эфир будет пахнуть тухловатым ароматом погибели десятки тысяч лет.

Это как машина, в которой пару летних месяцев гнил труп — с запахом уже ничего не поделаешь, все моющие средства спасуют и придётся только мириться с этим тошнотворным фоновым запашком. Мир закоррапчен, но мне от этого только лучше, потому что не надо рожать артефакты с некроэнергией и можно применять сильные колдунства прямо сходу.

Кручу пальцами кульбит и запускаю «Иглу Смерти» прямо в лёд под ногами.

Нерукотворная игла шутя пробила лёд и оставила существенное отверстие, в глубине которого я увидел воду. Значит, пробило лёд насквозь. Ещё это значит, что искусственная бухта промёрзла не до самого дна.

— Так, всем разойтись! — приказал я людям Аллена Адама. — Работает профессионал!

Начинаю практические стрельбы вокруг рыболовецкой шхуны, с целью высвободить судно из ледяного плена.

Кучность выбрал плотную, чтобы ребятам было меньше работы, потому что я — неуверенный в себе лич и не хочу задерживаться в этом мире в атмосфере незнания истинной численности противника. Ещё я не знаю его истинных способностей, потому что одетые вегмы — это тревожный звоночек.

«А ты не отвечай, ха-ха…» — вспомнил я старинный прикол.

Где-то минут за двадцать, со скорострельностью, примерно, пятнадцать-двадцать выстрелов в минуту, я обогнул всю шхуну. Лёд уже усиленно стонал, потому что шхуна начала проседать, а когда я закончил, оказалось, что судно ушло вниз где-то на полметра.

— Выдалбливайте пандус, — приказал я. — Скоро разберусь с трактором и тогда поднимем это судно на прицеп!

К слову, два грузовика на всю деревню — это два лодочных прицепа. Один мы выкопали и отогреваем в условиях общественного центра, в котором разведено шесть костров. В качестве тяги я собираюсь использовать трактор, обнаруженный в одном из гаражей. Завести я его не смог, потому что хрен его знает, сколько он стоял и непонятно, был ли он на ходу, когда предыдущий хозяин оставлял его.

Свечи проверил — вроде нормально всё, бензонасос тоже в порядке, насколько я могу судить, а дальше мои полномочия, это самоё, всё, окончены. Нет, я пытаюсь вспомнить что-то ещё, но на ум ничего не приходит…

— Начинаем, — Адам лично взял в руки лом и начал долбить лёд у носовой части шхуны.

Ребятам есть чем заняться, а я пошёл к трактору…

Закрыл за собой гаражную дверь, упёр руки в поясницу и уставился на этот кусок японского железа озадаченным взглядом.

— Предохранители! — вспомнил я.

У отца в машине, помню, была с ними проблема. Довольно яркое воспоминание из детства, потому что я полез туда и получил небольшой ожог указательного пальца.

— И где же здесь эти предохранители? — спросил я себя. — Давай искать, хуле делать…

Потратил кучу времени, но нашёл этих поганцев. Оказалось, что они не в салоне, как в легковой тачке, а в двигательном отсеке. Только вот там чисто иероглифы и нихрена непонятно. Но, вроде бы, всё норм, ничего не перегорело.

— Аккумулятор заряжен, тут не приебаться, стартер… — задумчиво произнёс я, потирая подбородок. — А хули я сделаю, если стартер полетел?

Сам стартер я нашёл — если стереть пыль, то выглядит совсем новеньким. Хрен его знает, короче…

В гараже лежит некоторое количество деталей от трактора, но я в душе не подозреваю, что к чему.

— А, давай ещё разок! — решил я попытать личную удачу.

У меня её нет, на самом деле, я же мёртвый, но чем чёрт не шутит?

Тут на приборной панели есть инструкция с рисунками и японскими иероглифами, из которой ясно, что надо выдвинуть какой-то штырь из гофрированной херни, после чего чуть подождать и начинать заводить.

Повторяю, как и в прошлый раз, всю процедуру, трактор начинает тарахтеть, но не заводится. Ничего нового, сука.

— Может, всё дело в холоде? — предположил я. — Это у меня в башке нет ничего надёжнее трактора, а на деле ведь и при минус десяти не всякую машину заведёшь…

Вот блин, а ведь действительно! Сколько типов зимой во двор жилого дома у общаги вызывали согревателей? Да дохрена!

Сбегал за дровами, коих прилично запасено в доме, где был оборудован камин, разжигаю в гараже три костра и жду. Угарный газ и вся херня мне по боку, только дым снижает обзор и всё, поэтому я никуда не ухожу.

Где-то час-полтора покурил, после чего решил повторить процедуру зажигания. Не автомобилист ни разу, своей тачки у меня не было, поэтому много чего, что надо бы знать каждому уважающему себя водиле, я в душе не представляю. Ну-с, погнали!

Выдёргиваю штырь в предельное положение, после чего поворачиваю ключ.

— По полям, по полям… — бормочу я, слушая надрывное тарахтение.

И… о чудо, движок вдруг подхватывает обороты и начинает работать в стандартном режиме.

— Оно живое! Живое! — воскликнул я.

Выпрыгиваю из трактора и открываю ворота. Надеюсь, японцы предусмотрели работу трактора при минус семидесяти…

— Поехали! — запрыгнул я в кабину.

На улице лёд и снег с экстремально низкой температурой, поэтому колёсная резина быстро превратится в каменную, но я предвидел такое, поэтому ещё вчера намотал на колёса бронзовые цепи, доставленные из иного мира.

Выкатываю спокойно тарахтящий трактор из гаража, вижу, что снующие по деревне немёртвые смотрят на источник шума обеспокоенно, но я машу им, типа, всё нормально, всё так и задумано.

Трактор едет по снегу с пробуксовками, но, сука, едет! И даже набирает скорость!

С разгона спускаю его на лёд искусственной бухты и сразу начинается звиздец. Цепей оказалось недостаточно, чтобы обеспечить сцепление с ледяной поверхностью, поэтому трактор понесло в занос.

— Ай вондер иф ю ноу! — заорал я. — Хау дей лив ин Токио! Иф ю си ми, ден ю мин ит, ден ю ноу ю хау ту го! Фаст энд фуриос!!! Дрифт! Дрифт! Дрифт! Фаст энд фуриос!!! Дрифт! Дрифт! Дрифт!

Тормоза жать нельзя, это бесполезно, поэтому надо выруливать, типа, создавать контролируемый занос. Получалось через жопу, потому что трактор очень склонен к опрокидыванию, а я даже не представляю, что с этим делать.

— Ох, блядь! — выкрикнул я и врезался в левую дверь.

Естественно, трактор перевернулся, но другого и нельзя было ожидать.

Переключаю КПП на нейтралку, после чего открываю правую дверь и выбираюсь наружу. Глушить двигатель нельзя, а то можно потом и не завести…

— Хули встали⁈ — крикнул я немёртвым. — Помогите перевернуть его обратно!

Переворачиваем трактор обратно, я вновь сажусь за руль и уже аккуратно еду к шхуне. С моими водительскими навыками, в идеале, лучше ездить только вперёд и назад, а ещё идеальнее будет ездить не по льду. Но надо как-то сманеврировать, чтобы установить трактор у носа шхуны…

— Так, тут я точно примостить трактор не смогу! — сообщил я Аллену Адаму. — Давайте толкать, а я буду рулить!

Трое немёртвых воинов, обувь которых снабжена бронзовыми шипами на специальной рамке, быстро поняли, что от них требуется и, под моим чутким руководством, сумели установить трактор жопой к носу шхуны.

— Вяжите тросы! — приказал я. — Адам, выдели четверых, чтобы выщербили лёд перед трактором кирками, а то не выедем же нихрена!

Пока мы возились, вода уже начала замерзать, но один рывок трактором, и вся эта херня треснула, после чего шхуна тронулась на импровизированный пандус.

— Остальной маршрут к берегу тоже выщербите! — крикнул я из кабины. — И толкайте судно!

Поддаю газу и тяну шхуну на сушу. Движок надрывно ревёт, но прогресс есть, шхуна медленно, но верно выбирается из ледяного плена.

— Быстрее щербите, вашу мать!

Скрипел лёд, ревел движок, а я ругал ребят с кирками. Надо было заранее продумать этот момент…

Это извращённое подобие кёрлинга продолжалось где-то полчаса, в течение которых мы тащили шхуну к уже выкаченному на берег прицепу.

Загрузка на прицеп была отдельной рубрикой извращений, потому что с глыбой льда шхуна на него не влезала, что вынудило нас вновь браться за кирки и колоть лёд.

Извлекать лодки и суда изо льда — это трудозатратный процесс, занимающий, как мы видим, дохрена времени. Но ребята не жалуются, а делают.

Погрузили шхуну на прицеп и повезли её к буддийскому храму.

— Дальше ручками толкайте, а я поехал к следующей лодке!

Гоню трактор сразу к военным катерам.

Шхуну я выбрал первой, потому что она выглядела менее трудозатратной по извлечению, но «Иглы Смерти» упрощают процесс многократно, поэтому можно и нужно брать самые крупные из доступных кораблей.

Мы, первым делом, исследовали военные корабли на предмет вооружения, потому что даже одна 20-миллиметровая пушечка изменит местные расклады радикально, но ничего такого на этих патрульных катерах не обнаружилось. Думаю, это катера даже не военных, а береговой охраны.

Тем не менее, движки дизельные, корпуса выглядят прочными, поэтому в речных и береговых баталиях иного мира эти штуки будут просто незаменимы. Да и здесь тоже, думаю, будет гораздо лучше путешествовать по морю на современных судах, а не на деревянных баркасах…

В общем, последовательно раскурочил лёд, освободив катер береговой охраны, после чего дал немёртвым воинам сделать их работу: сформировать пандус и убрать лёд с носовой части. Сам я сбегал за канистрой с бензином, чтобы не дать трактору заглохнуть.

На этот раз, действовали уже со знанием дела и вытащили катер без затруднений. Прицеп рассчитан на тридцать тонн, но он даже не скрипнул, когда мы подняли на него этот катер, а это значит, что катер весит до тридцати тонн.

Доставляю прицеп к буддийскому храму, после чего ребята утягивают добычу в портал.

— На сегодня хватит, думаю… — произношу я. — Всем обратно в пор…

«Не менее четырёх сотен вегмов в двух километрах от деревни, повелитель», — сообщил Леви. — «Наблюдаю оружие ближнего боя и элементы индивидуального бронирования на вражеских бойцах».

Выходит, эти твари не только утепляются, но ещё и вооружаются…

— Джентльмены, все по боевым постам! — распорядился я. — «Оперативное командование передаю Джиму Леви, Аллен Адам, переходишь под его начало».

Сам я в тактике вообще никакой, но знаю, что Леви в этом очень хорошо разбирается, поэтому логичнее будет передать управление ему.

«Леви, рожай план обороны, с учётом моей огневой поддержки», — приказал я. — «Такую крупную партию ублюдков упускать нельзя!»