Лезвие страха

Глава 57

К проникновению в императорский замок Аттон подготовился основательно. Две ночи он потратил на то, чтобы тщательно изучить мельчайшие детали внутреннего устройства замка, по тем планам, что ему любезно предоставила Большая Ма. Кое-что он помнил из рассказов отца, но старый Ардо ни разу не проникал в цитадель Изумрудного Трона, тому просто не было веских причин, а потому сведения эти носили скорее описательный характер. За ночи, проведенные над исчерканными тонким пером листами пергамента, Аттон зазубрил точное положение всех этих многочисленных покоев, галерей, коридоров, тупиков и лестниц, и теперь мог мысленно представить себе весь замок, от наружных караульных постов до скрытых от посторонних глаз подземных тюрем и погребов.

Замок Вивлен представлял собою три ступенчатых трехгранных пирамиды, совмещенных основаниями. Между соприкасающимися гранями возвышались три огромные башни, а внутренний огромный зал венчал массивный купол, опирающийся на вершины пирамид. От каждой башни к верхним покоям, расположенным вдоль купола вели широкие лестницы.

Замок Вивлен был без сомнения прекрасен. Его выложенные белым камнем стены, омытые дождями и ухоженные, были видны со всех окрестных холмов. В архитектуре замка не было никаких излишеств, со времен постройки гномами задолго до расцвета Старой Империи, этот замок оставался самым прекрасным и величественным сооружением на всех землях Лаоры. Ни стройные башни Барги, ни изысканные купола Термбура, и уж конечно, не монструозные нагромождения Циче не могли сравнится с Вивленом.

Замок окружала стена шестидесяти локтей высоты и ширины достаточной, чтобы разместить в ряд четверых всадников на оленях. В стене имелись ворота – Южные, выходящие к мосту через Тойль-Диа; Северные, у которых начинался имперский тракт, ведущий через земли Атегатта к королевству; и Восточные, за которыми располагались казармы городского гарнизона. Замок надежно охранялся многочисленными постами императорской гвардии, обширный парк, расположенный вдоль стен между Южным и Восточным крылом регулярно патрулировался специальными отрядами егерей. Ворота замка открывались лишь на короткое время рано утром, для того чтобы выпустить, а затем впустить многочисленную смену прислуги. Через самые маленькие, но самые охраняемые Южные ворота в замок попадали высокородные дворяне со своими свитами и особо приближенные ко двору поставщики. Именно через эти ворота Аттон и решил проникнуть в замок.

Еще несколько дней он потратил на изготовление различных отмычек, и на поиск подходящего торговца. Наконец, не без подсказки Молли, он выбрал наиболее благоприятный вариант, и уже вечером двенадцатого дня месяца Поклонения выдвинулся к цветочной лавочке в Кремневом Квартале. Перед этим, используя подручные средства, он придал своей внешности образ средней руки мещанина, а все свое оружие оставил в комнате на постоялом дворе. Кремневый квартал примыкал непосредственно ко второй защитной стене перед замком, это был район Старого Города, район богатых купцов, подрядчиков и землевладельцев. В такой близости от замка городская стража с большим подозрением относилась ко всем мечникам, не носящим имперскую форму, а рисковать Аттон не хотел. Помимо этого, Большая Ма поведала ему о многочисленных случаях, когда люди просто исчезали на улицах Старого Города, и даже из своих домов, их имена потом зачитывались на площади Звезд глашатаем как имена изменников, а их обезображенные пытками тела потом нередко находили в водах реки Тойль-Диа. Имперские шпики были повсюду, а на широких улицах богатых кварталов можно было запросто нарваться на жандармский разъезд, и провести свои дни в какой-нибудь яме, доказывая, свою невиновность. Аттон вовсе не желал появляться в таком районе днем, но дело, которое он замыслил, предполагало именно такой вариант. К тому же, попутно Большая Ма возложила на него одну щепетильную миссию, связанную с управлением делами Тихого Дома именно в этом квартале.

У самой площади Аттон понял, что пришел очень вовремя. Напротив низких дверей цветочной лавочки у выносного прилавка топтались два здоровенных мордатых увальня, в одинаковых, расшитых серебряными нитями накидках. Такие накидки в Вивлене носили только слуги богатых господ. Чуть поодаль стояла карета, запряженная двойкой молодых оленей. Аттон остановился у церковных ворот и осмотрелся. Площадь перед храмом была пустынна. С самого утра хмурое небо нещадно поливало город мелким холодным дождем и почтенные обыватели квартала, по всей видимости, решили переждать непогоду у пышущих жаром каминов. Откуда-то издали едва слышно доносился цокот копыт. Аттон немного поразмыслил на тему того, что ни одна, даже самая сильная власть не способна справится с преступностью, если эта преступность поддерживается высшими слоями населения, затем поддернул холодный твердый ворот куртки и неспешно направился к лавочке. Завидев его один из громил, с лицом деревенского пастуха, сделал шаг навстречу и поднял руку.

– Лавочка закрыта уже. Проваливай, проваливай…

Аттон не замедляя шага рубанул его ребром ладони по шее, и отшвырнул обмякшее тело к стене. Его подельник едва успел открыть рот, как получил в живот тяжелым сапогом. Аттон выхватил у него из-за пояса тяжелую дубинку и завершил стычку коротким ударом в висок. Он быстро и аккуратно уложил бездыханные тела за выносной прилавок, накрыл сверху мокрой дерюгой и направился к двери.

В небольшом полутемном торговом зале никого не было. Аттон, морщась от тяжелого цветочного запаха, прошел за прилавок и прислушался. Из-за двери, ведущей в подсобные помещения, доносился приглушенный голос. Аттон медленно приблизился к двери и напряг слух. Тот кто говорил за стеной, по старчески шамкал, глотал окончания и при этом тяжко и часто вздыхал, но тем не менее Аттону удалось разобрать почти все.

– …она не вернется. Хм-х… Твоя хозяйка – преступница! Ее забрали в Башню Милосердия, глупая девчонка… Хм-х… кх-х… Как же здесь воняет… Мои люди видели это! Она совершила преступление против нашей Империи и будет наказана… Хм-х…

Старику ответили тонким девичьим голосом:

– Моя госпожа срочно уехала на юг по торговым делам, господин Боргоф… Ко мне приходили люди из жандармерии, они выписали мне вот этот пергамент и разрешили торговать в отсутствие госпожи Виктории… Так что – проваливайте, или я завтра же пойду к префекту с жалобой!

– К преф-ф-фекту? Как ты смеешь… Кх-хх… Клумийская сучка! Как ты смеешь грозить мне, самому Лаиму Боргофу? Ну-ка, парни… Покажите ей, кто главный в этом квартале…

Ждать дальше Аттон не стал. Приоткрыв дверь, он скользнул в просторное помещение, заставленное вазонами с цветами самых необычных форм и расцветок. У стены, прижимая к груди тубус с большой сургучной печатью, стояла миловидная полненькая девушка в черном длинном платье, прикрытом спереди опрятным синим передником. Напротив нее, поддерживаемый с двух сторон внушительными слугами в серебристых накидках, приплясывал на месте низенький, полноватый старикан. На его необычно румяном гладком лице под вислым бесформенным носом шевелись темные отвисшие губы. Рядом, поигрывая дубинками стояли еще двое слуг – крепкие молодые парни с широченными плечами и туповатыми лицами потомственных пахарей.

Девушка заметила его первой. Она повернула голову и глаза ее расширились, испуг на ее лице тотчас сменился удивлением. Заметив ее взгляд, все остальные тоже повернулись к дверям, при этом старик перестал приплясывать, он замер на месте и вытаращился на Аттона беловатыми крошечными глазками.

– Как? Кх-кх… Хм-х… Кто?

Аттон не стал тратить время на бесполезные разговоры. Он двинулся вперед, выбирая лучшую позицию для нападения, а потом прыгнул с места, обрушив весь свой вес на ногу ближайшего охранника, и пока тот еще только открывал рот, чтобы закричать от дикой боли в сломанной ноге, Аттон короткими экономными ударами уложил остальных. Когда последний из охранников рухнул на пол с раздробленной челюстью, Аттон резко развернулся и впечатал в раскрытый для крика рот свой кулак. Слуга, захлебываясь кровью и соплями, повалился на бок.

Девушка, глядя как высокий плечистый мужчина в одежде небогатого торговца голыми руками крушит кости врагов, еще сильнее вжалась в стену, и чтобы не закричать зажала рот рукой. Старик, оставшийся без опоры вдруг взвыл тонким голосом, упал на четвереньки и брызжа слюною пополз к дверям. Аттон наклонился, приподнял за шиворот здоровенного парня, которому досталось меньше всех, и глядя в его испуганные, полные боли глаза, четко проговорил:

– Быстро забирай отсюда своего хозяина. И ублюдков этих не забудь. Там на улице – еще двое. Сейчас вы сядете в свою карету и будете мчаться до самого имения не останавливаясь. Если я узнаю, что вы обратились в жандармерию, я приду к вам с мечом. Я не стану вас убивать, я поступлю хуже. Я отрублю каждому из вас по одной ноге и одной руке, и тогда, если вы выживете, ваше место будет на площади среди нищих и калек, там где раздают объедки, которыми побрезговали дворцовые псы… Своему хозяину передай – если я узнаю, что он по прежнему мечтает заполучить цветочное дело госпожи Джинны, я приду к нему ночью с мешком клумийских червей, и к утру от него ничего не останется даже для похорон. Ты понял меня?

К тому времени, как он закончил свою речь, старик уже скрылся за дверями, и из торгового зала доносилось его жалобное блеяние. Аттон пихнул слугу носком сапога в бок и прошипел:

– Ну? Все вон, быстрее! Пока я не передумал и не сделал из вас чучела для стрельбы!

Поскуливая от боли и унижения, мужчины поднимались и косясь на Аттона злыми испуганными глазами, один за другим покинули зал. Аттон вышел за ними и проследил, как усаживают в карету трясущегося старца. Один из слуг, придерживая сломанную руку, взобрался на козлы и тронул поводья. Когда карета скрылась в проулке, Аттон еще раз огляделся, зашел в лавку и закрыл за собою дверь на засов.

Девушка сидела на скамеечке у прилавка, все также прижимая к груди тубус с пергаментом, и смотрела на Аттона заплаканными темными глазами. Он прошел через зал, опустился перед ней на корточки и тихо спросил:

– Когда они пришли в первый раз?

Девушка хлюпнула носом и ответила:

– Вчера… Они ведь больше не придут? Правда? Папаша Пруст очень беспокоится за меня, сегодня он хотел остаться со мною в лавке …

– Хорошо, что не остался. Иначе твоя мамаша вряд ли бы дождалась его к ужину.

Девушка испугано посмотрела на него, вздохнула и печально проговорила:

– Это слишком большая ответственность для меня… Госпожа Виктория могла бы найти управляющего… Господин Боргоф очень хочет купить эту лавку для своего младшего сына, который скоро приедет из Маэнны. Боюсь, я не смогу справится без госпожи…

Аттон нежно коснулся пальцами ее подбородка, улыбнулся и проговорил:

– Ты замечательно справляешься, детка. Вряд ли этот старый хрен еще раз сунется сюда. Друзья твоей госпожи никогда не оставят тебя в беде. Так что – не раскисай. Ты по-прежнему самая желанная гостья у Южных Ворот. Все красавицы замка каждое утро с нетерпение ждут твоего появления. Кто, как не ты доставит им самые свежие, самые прекрасные цветы? Давай я помогу собрать тебе завтрашний заказ. Кстати, ты не будешь возражать, если я завтра буду сопровождать тебя по дороге в замок? А то, знаешь ли, какие сейчас времена…