Лезвие страха

Глава 56

– Ну что? Видать что-нибудь?

Сивый отполз от окна, повернулся к Людоеду и отрицательно покачал головой.

– Нет, господин лейтенант, ничегошеньки. Костры горят, все в дыму. По стенам тени какие-то шныряют…

Людоед зло выругался и спросил в темноту:

– Сколько стрел на руках? Отвечать тихо…

Из темноты одни за другим отозвались бойцы.

– Шесть у меня…

– У меня дюжина и вот еще… Тринадцать…

– Четыре, господин лейтенант… Совсем худо…

– Да уж, рыбий глаз… Глядите там в оба.

Сивый услышал, как Людоед встал и прошел к лестнице.

– Факелы готовьте и огнива. Масло-то есть еще? – С первого этажа полушепотом ответили, что есть. – В подвал спустится надо, рыбий глаз. Эй, Сивый, ползи ко мне, в подземелье пошарим, может где еще масла найдем, а заодно и щели какие есть посмотрим.

Сивый пробрался к лестнице, и спотыкаясь в темноте, спустился вслед за лейтенантом на первый этаж. У черного проема они остановились. Подошли другие солдаты. Людоед заглянул в проем, поскреб щетину и пробурчал:

– Лестница уж больно крута. Факелы давайте! – он взял из рук солдата две палки, обмотанные ветошью, сунул одну из них в руки Сивому и шагнул на ступеньку.

– Глаз с дверей не спускать. Ежели какая заварушка – в бой немедля не вступать. Стены толстые, окна узкие. Так что, сначала врагов посчитайте, да меня позовите. Ну, а уж если совсем худо будет – всем к лестницам и держаться. Масло даром не жгите, мало его. Сейчас я думаю, третья рота нашенских в обход площади пойдет, как и задумывали они, а потому черным не до нас будет. Все, давай, Сивый, шевелись.

Алан нащупал в кармане огниво и кусочек серого мха.

– Сейчас, господин лейтенант! – Он щелкнул огнивом, подул на мох, и запалил свой факел.

– Ниже держи, рыбий глаз, ниже! – Людоед прикрикнул на него в полголоса и двинулся вперед.

Сивый передал ему факел и осторожно ступая по скользким ступеням, пошел следом. Крутая винтовая лестница заканчивалась в небольшой каморе, здесь лежала груда иссеченных тел в черных рясах, тех самых тел, что они посбрасывали еще вечером. Людоед спрыгнул прямо на трупы, и с трудом удерживая равновесие, спустился вниз к маленькой двери в сырой стене. У двери он остановился, звякнул щеколдой и прошипел Сивому:

– Ну что ты там, рыбий глаз? Шевели обрубками!

Алан с сомнением посмотрел на кучу тел под лестницей.

– Да боязно как-то, господин лейтенант… По трупам-то, сапогами…

– Боязно ему… Ползи наверх тогда, хлыщ болотный, да пришли мне кого-нибудь, у кого жилка потолще…

Сивый пожал плечами, и придерживая перевязь с мечом спрыгнул вниз. Трупы разъехались у него под ногами и он тут же рухнул, угодив лицом прямо в холодные вонючие внутренности. Людоед, глядя на него, пробурчал что-то ругательное. Сивый отплевываясь и размазывая по лицу чужую кровь, выбрался к двери.

– Тьфу, дерьмо какое… Надо ж так, прямо мордой в потроха…

Людоед зловеще рассмеялся у него над ухом и прогудел:

– Давай, рыбий глаз, их в сторону потащим, там глядишь чего наверх поднимать придется, так быстро не управимся…

Они оттащили часть тел в сторону, высвободив подход к лестнице. Кое-как оттерев руки от крови и немного отдышавшись, они двинулись дальше. Узкий коридор за дверью привел их в кладовую. Мерцающий свет факела высветил высокие стеллажи, заставленные деревянными бочонками и глиняными кувшинами. С потолка свисали мешки с овощами и головки сыров. Людоед, радостно похрюкивая, шагнул к полке, приподнял крышку бочонка и сунул внутрь толстый заскорузлый палец.

– Хах… Маслице! Свежее совсем, этого года не иначе как… – Он лизнул палец и довольно осклабился. – Вот джайллар, надо было раньше подвал этот проверить… Но за всем же не уследить… Эй, Сивый…

Чутье старого пьяницы безошибочно привело Алана к высоким пыльным кувшинам, стоящим в самом углу. Он тут же подхватил ближайший, сдул пыль, вытащил зубами пробку и восхищенно пробормотал:

– Эх… Винцо… Виноградное, как есть…

Людоед прикрыл бочонок с маслом и погрозил Сивому кулаком.

– Я те дам винцо, рыбий глаз… Рожа твоя хитрая… А ну поставь. Сейчас глянем, что за той дверью, а потом и вине подумаем.

Сивый бережно поставил кувшин на пол и прошел к мощной двери из плотных темных досок прошитых в трех местах широкой бронзовой полосой. Людоед двинулся за ним. По ходу он сорвал с веревки головку сыра, разломил и протянул половину Сивому.

– На, пожуй.

Сивый набил рот горьковатым сыром, прислонил ухо к влажным доскам и прислушался. Людоед осмотрел дверь и пробурчал:

– Замка нет. Засова нет… А дверь-то знатная… Я когда в Порт-Сарне в плотниках ходил, такая дверь больших денег стоила… Ну что, пойдем?

Сивый, продолжая жевать, кивнул и на всякий случай поправил меч. Людоед схватился за бронзовое кольцо и потянул. Дверь открылась бесшумно и легко, за ней начинался новый коридор пошире и повыше предыдущего. Из коридора потянуло могильным смрадом. Привыкший ко всему Сивый поморщился от вони и сплюнул на пол остатки недожеваного сыра. Людоед мрачно выругался.

– Джайллар… Склеп там, что ли, рыбий глаз… Ну пойдем, посмотрим, чего стоять.

Сивый осторожно осмотрел коридор за дверью и пожал плечами.

– А чего смотреть, господин лейтенант? Масло мы нашли, винцо вон, сыр да репа есть. Сейчас бойцов накормим, да маслом проходы прольем. Чего туда-то тащится? Счас дверь эту полками завалим, от греха…

Людоед зло засопел.

– Мне и самому неохота, рыбий глаз… А вдруг там дыра какая есть в подземелья? Как полезут из той двери черные, и никакие засовы и завалы их не остановят. А мне, рыбий глаз, до утра протянуть очень охота… Так что, пошли. И не трусись, знаю, что всякого ты повидал…

Сивый еще раз оглядел коридор и сглотнул. Идти ему страсть как не хотелось, но он сделал над собою усилие и шагнул за дверь.

Коридор оказался короче предыдущего, за вторым поворотом они уперлись в такую же тяжелую дверь. Людоед передал факел Сивому, достал из-за пояса топор на короткой рукояти, и злобно пыхтя открыл дверь. Сивый шагнул вперед, держа перед собою факел и тут же, издав невнятный всхлип, отступил.

За дверью начинался большой зал, с невысоким потолком. Когда-то, видимо, хозяева дома использовали его как хранилище для своей коллекции, но сейчас все эти скульптуры, картины и гобелены были свалены в центре неопрятной кучей. А вдоль стен в одинаковых позах, держа в руках собственные головы, сидели обнаженные обезглавленные тела.

Мужчины, женщины и дети. Незрячие глаза были устремлены прямо на них.

Сивый пошатнулся. Только что съеденный им сыр устремился наружу, и Алан проблевался прямо на порог. Людоед вытер тыльной стороной ладони холодный пот со лба и медленно прикрыл дверь.

– Все, рыбий глаз… Насмотрелись… Пошли наверх…