Лейтенант империи. Часть третья

Глава 9

Стальная плита ангарных ворот поднялась вверх. Исчезла внутри бронированного корпуса. В борту шхуны образовался квадратный проём, из которого в космическую тьму ударил белый свет. Пилот скорректировал курс и абордажный катер, осторожно, метр за метром, стал втягиваться в ангар палубной авиации.

Мы с Бородько стояли в десантном отсеке и наблюдали за происходящим через обзорные мониторы.

— У них пять истребителей, — пробурчал Бородько, его взгляд, подмечая детали, скользил по всем мониторам, — носовые орудия нацелены на центр ангара, плохой знак.

— Возможно, — сердце стучало так сильно, что шум отдавался в ушах, а по телу бежала волна возбуждения. Всё чесалось.

Ответственность за жизни морпехов упала стальным прессом на голову. Выдавила из неё все мысли. Первый в моей жизни досмотр корабля заставлял нервничать.

Я собрался с духом, вдохнул и привёл себя в порядок. Унял нервы, сосредоточился.

— С другой стороны, а куда им ещё разворачиваться? — протянул я, — вылетать удобнее носом вперёд.

— Уничтожить наш катер тоже, — проворчал Бородько.

— Ну, с этим мыразберёмся, — я постарался улыбнуться как можно небрежней, чтобы приободрить его, — турелей не видно?

— Никак нет, — покачал он головой.

— Афанасий Петрович, — я вышел на связь с пилотом, — повисите минутку, и откройте малый десантный шлюз.

Абордажный катер слегка дёрнулся, и картинка на обзорных мониторах остановилась. Мы втянулись в ангар ровно наполовину.

— Приготовились, Арбузер, — скомандовал я и, опустив забрало, пристегнулся тросом к страховочной перекладине с УЗК.

Бородько закрепил карабин. Лампы в отсеке замигали красным, сигнализируя об отсутствии кислорода, и створки десантного шлюза разошлись в стороны.

Я нагнулся к полу, подхватил на руки несколько абордажных роботов-минёров и выкинул их наружу. Старший мичман повторил мои действия. На визоре шлема тут же появились отметки активированных устройств, и я отдал им приказ к движению.

— Закрываем шлюз, продолжаем движение, — отдал я команду пилоту, когда роботы добрались до истребителей и закрепились под носовыми орудиями.

Абордажный катер продолжил движение, а к нам в отсек стали заходить остальные морпехи. Пять минут и мы на месте. Ворота ангара упали вниз, а из нашего катера хлынул поток абордажных роботов.

Они разлетелись и разъехались в стороны. Заняли позиции. Взяли периметр под контроль. Как только я убедился, что полностью контролирую всё пространство ангара, и нет никаких сюрпризов, сразу же отдал приказ на выдвижение бойцов.

Капитан торговой шхуны с группой офицеров уже стоял на палубе ангара. На сгибе руки он держал шлем от устаревшего на десять поколений доспеха и настороженно смотрел по сторонам.

— Лейтенант флота Российской Империи Ростислав Драгомирович Туров, — подойдя к нему, произнёс я на языке свободных земель (смеси из слов разных стран и народов), а за моей спиной морпехи делились на три отряда, по отделению в каждом.

— Алан Клод Дюран, капитан Дорады, а это мой старпом Пьер Дюбуа, — на чистом русском ответил капитан, его свободная рука дёрнулась в сторону второго человека в устаревшем доспехе. Остальные офицеры были олеты в простую одежду. — Лейтенант, поясните, это захват корабля? Абордаж?

На сухом, вытянутом лице капитана проявилось возмущение. Тонкие губы сжались в ожидании ответа. Только глаза не полыхали гневом. Настороженность во взгляде сменялась видимой работой ума. Капитан явно что-то прикидывал, что-то планировал.

— Ни в коем случае, — я не потрудился поднять забрало, и стоял перед ним в полной боевой выкладке. — Это стандартный досмотр, будьте добры, предоставьте судовой журнал и выделите провожатых.

— Пьер проводит Ваших людей, куда скажете, — дружелюбно улыбнулся капитан, явив нам стальные протезы вместо зубов, — а журнал, вот он.

Алан Дюран откинул со лба прядь длинных, лоснящихся уходом, волос и протянул мне инфопланшет.

— Дмитрий Сергеевич, — обратился я по связи к Бородько, берите старпома и занимайте машинное отделение, как только возьмёте судно под контроль, сообщите.

Арбузер забрал с собой все два отделения своих морпехов и, в сопровождении десятка абордажных роботов, исчез в коридорах шхуны. Старпом Пьер ушёл вместе с ним. Я же отдал судовой журнал боцману и стал ждать его вердикта.

— Лейтенант, — не выдержал капитан Дюран, — зачем Вам столько роботов?

— Для безопасности, — пожал я плечами, отслеживая через тактическую систему передвижения Бородько.

— Вы чего-то опасаетесь? — Дюран застыл рядом со мной, в его голосе слышалось удивление, — Нас? Но мы обычные торговцы, и вся команда, как и положено, при досмотре, находится на жилой палубе, арсенал опечатан.

— И это замечательно, — ответил я ему, и попытался посмотреть, как там дела у Остапова, но связи с кораблём не обнаружилось.

— Не сочтите меня назойливым, — не сдавался Дюран, — но опасаться здесь должен я. Вы же заминировали весь ангар.

— Не переживайте, как только всё проверим, то вернём, как было, — ответил я, а по связи обратился к Чуватову: — Риф, у меня нет связи до Растулова, в чём дело? Нас глушат?

Сердце хотело застучать сильней, а разум начать паниковать, но я скользнул в транс мертвеца и вышел в изменённое состояние сознания. Сразу стало спокойно, а мысли потекли быстро и ясно.

— На катере тоже нет, — доложился Рифкат, — но признаков РЭБ я не вижу, здесь просто нет сигнала, надо подключиться к антеннам корабля.

— Сам сделаешь?

— Так точно.

Чуватов вышел из катера и пошёл к узлу корабельной связи, а капитан снова привлёк моё внимание.

— Лейтенант, Пьер докладывает, что Ваши люди разделились. Один отряд встал и окопался на перекрёстке между жилым отсеком и арсеналом, а другой полез в машинное отделение, — губы Дюрана поджались, — объясните мне, что здесь, чёрт возьми, происходит?

Одновременно с его вопросом пришло сообщение от боцмана:

— Тур, по журналу всё чисто, даже слишком. Он какой-то стерильный. Ни происшествий, ни задержек. Так не бывает.

— Ничего страшного не происходит, — я отправил Заворотневу сигнал о принятии информации, а сам встал и подошёл к капитану, — обычная перестраховка, Вы должны меня понять, вдруг Вы пират.

— Это нарушение всех международных правил, — покачал головой Дюран, я подам жалобу в ваше адмиралтейство.

— Хоть самому Императору, — Капитан не мог видеть, но я улыбнулся, — а теперь пройдёмте, нам надо досмотреть ваш трюм, рубку, арсенал, в общем, — я указал рукой на выход с палубы, — всё, как обычно.

В следующий момент произошло сразу несколько событий. Мои бойцы подошли к нам. Капитан Дюран обернулся к своим офицерам, и сокрушённо покачал головой, от чего они все нахмурились и злобно зыркнули на меня. А Чюватов настроил связь с кораблём.

— Туров, Вы куда пропали⁈ Почему не пристыковались, а зашли в ангар? — заполнил эфир голос капитана Растулова, а данные о досмотре стали передаваться на сторожевой корабль.

— Я…

— Почему вы нарушили протокол? — я не успел ответить, а капитан уже смотрел запись, — кто разрешал выводить роботов? Вы захватываете корабль? Да за такое самоуправство вас лишат звания…

— Капитан, капитан, — в эфир ворвался голос Клима, — смотрите….

— Что ещё Клим Евгеньевич, я…. Туров! Боевая тревога, вяжите капитана! Это…

Растулов что-то ещё кричал, но я его уже не слушал. Подскочил к капитану. Выбил сзади его шлем. Другой рукой захватил его за шею и подбил ногой под колено. Сервоприводы и наномышцы доспеха напряглись от нехилой нагрузки, но я удержал противника на весу, да так, чтобы голова Дюрана не оторвалась.

Алан взмахнул руками, но ничего сделать не смог. Он захрипел в моих объятиях и беспомощно наблюдал, как ОМОН вяжет его офицеров, словно те безвольные куклы.

— Молодец, Туров, это пират Жан Лафит, — услышал я Растулова, когда всё было кончено, — Клим Евгеньевич откуда-то раздобыл его портрет. Берите под контроль корабль и стыкуйтесь к станции. Да, осторожно, у него индекс развития, по данным разведки, тридцать единиц.

Резкая смена приказов не застала нас врасплох. Она, как родная, легла на мою паранойю. Бородько в машинном отделении обезвредил старпома. Взял «сердце шхуны» под контроль и, с половиной отделения, оттянулся обратно на перекрёсток между жилым отсеком и арсеналом.

Экипаж Дорады, как выяснилось, готовился к захвату досмотровой группы. Но, как оказалось, был не готов столкнуться с абордажным отрядом и роботами.

Короткую перестрелку нельзя даже боем назвать. Бородько, при поддержке роботов, ворвался в жилой отсек, играючи подавил сопротивление и захватил всех пиратов.

Мы же, в сопровождении Лафита, без боя взяли рубку, и корабль оказался захвачен полностью.

— Вас кто-то навёл? Кто меня сдал? — спросил Лафит, сидя на полу.

Его достали из доспеха, а рядом с ним, с тесаками в руках, стояли Гвоздь и Гадел. Оба перешагнули порог в тридцать пунктов индекса, и пират был об этом предупреждён.

Я убедился, что наши пилоты с катера справляются с системами шхуны, и проверил, как дела у Бородько. Увидел, что он уже заканчивает зачистку корабля, и конвоирует весь экипаж в кают-компанию. Только после я повернулся к Лафиту и посмотрел на него.

Блестели золотые пуговицы на синем кителе. Спускалось на грудь когда-то светло-серое, а теперь желтоватое жабо. Оно ложилось поверх белой рубашки и придавало образу пирата экстравагантности.

Мне показалось, но капитан Дорады стал выглядеть лучше. С его лица ушла тревога. Разгладились складки на лбу. Он не выказывал страха, смотрел прямо и спокойно. В своём платье он выглядел солидно. Ему бы не на палубе сидеть, а за столом из лакированного дерева. Готовый образ офицера восемнадцатого века для какого-нибудь художника.

— Вы не скажете мне, да? — растянул он губы в понимающей улыбке.

— Нечего говорить, — пожал я плечами, — не знаю.

— Как же глупо всё вышло, надо было дать залп по вашему катеру, и попытаться сбежать, — вздохнул Лафит.

— Что же не дали? — спросил я, сгоняя Фею с капитанского кресла.

— Понадеялся, что моё новое лицо никто не знает, — Лафит смотрел, как я занимаю его место. — На корабле в этот раз нет ничего запрещённого, да и сам корабль мы совсем недавно захватили.

— Вы так легко говорите об этом?

— А чего скрывать? — ухмыльнулся пират, — у вас на меня столько, что кораблём меньше, кораблём больше.

А, ведь, он прав. В академии мы изучали биографии действующих пиратов. На Лафите клейма негде ставить. Один корабль погоды ему точно не сделает.

— Тогда расскажите, что Вы делали в этой системе? — я поднял забрало и встретился взглядом с Лафитом. — Зачем зашли сюда, раз на борту нет ничего запрещённого?

— Э нееэт, лейтенант, — он внимательно изучал моё лицо, словно запоминал его, — Вы же не в силах предоставить мне амнистию, так?

— Конечно, нет, — развёл я руками, — я обычный лейтенант флота.

— Значит, историю свою я приберегу для судьи или для большего чина, — улыбнулся Лафит, — если договоримся, то мы с Вами, лейтенант, ещё встретимся, причём по одну сторону баррикад.

— В смысле? — не понял я.

— Каперский патент, неужели не слышали?

— Российская Империя этим не занимается, — сказал я, но стопроцентной уверенности в моём голосе не было. А вдруг?

— Да, такое я слышал, причём от многих держав, — ухмыльнулся Лафит, но, заметив, как я нахмурился, тут же поправился: — даже, если, нет. Свой человек, тайный агент, который знает тут многих, пригодится Вашей стране, лейтенант? Как думаете?

Я промолчал.

— А я думаю, что да. Главное показать свою ценность.

— Ценность и самомнение — разные вещи, — не выдержал Бобёр. Он сидел на одном из кресел в рубке и прислушивался к нашему разговору. — Что может быть ценного в пирате, чтобы его отпустить?

После его слов все бойцы отряда посмотрели на меня. Не на Лафита, который мелко затрясся от смеха, а на меня.

— Много чего, — протянул я осторожно, — маршруты, имена, названия кораблей, точки сбыта товаров, да ты сам понимаешь.

— Но он же загубил множество людей, — не сдержался Фея.

— И понесёт наказание, — кивнул я, — но, возможно, если докажет ценность, казнь ему заменят на пожизненное заключение.

— Слушайте командира, ребята, он у вас умный, — улыбнулся Лафит и посмотрел на Бобра, — потому лейтенант он, а не ты.

Серёга насупился, а я одёрнул пирата:

— Не стоит, я ж и врезать могу.

— Молчу, молчу, — Лафит выставил связанные руки ладонями вперёд, — но Вы, лейтенант, не до конца правы, ценность может потянуть и на свободу. Поверьте мне. Тому, кто уже не раз такое проходил.

Верить ему я не хотел. Понимал, что он прав в первом случае. Он мог сохранить себе жизнь и, несмотря на все бесчинства, выторговать пожизненный срок. С этим я ещё мог смириться. Пусть потрудится на благо Империи. Добывает руду, или что там ещё делают на тюремных планетах.

Но в других странах, особенно у Бритов и Юсовцев, в норме было отпускать таких под «своим флагом». Они раздавали каперские патенты направо и налево. Укрепляли таким образом своё присутствие в свободных землях. Их проклинали за это, но ничего поделать не могли.

Мне хотелось верить, что моя страна, мой император, в такие игры не играли. Не ковырялись в грязи, пытаясь найти самоцветы. Не загребали жар чужими руками. Это бесчестье. Это мерзко и отвратительно.

Да, я верил, что мы не такие. Иначе честь нашего флота, всех офицеров, наша работа — просто пшик. Предмет для насмешки. Иначе теряется смысл от всего, что мы делаем.

— Вижу, Вы призадумались, лейтенант, — улыбнулся Лафит, — это хорошо, куда лучше, чем жить в неведении, правда? Хотите расскажу, как всё будет?

— Нет, — качнул я головой и указал Гусару на пирата.

Миша понял меня с полуслова. Шагнул к нему и вколол снотворное. Глаза Лафита закатились, и он, обмякнув, распластался на палубе.

— Ну вот, а как всё будет? — как-то жалобно спросил Феймахер.

— Его казнят, — сказал я твёрдо, — или, если он всё же окажется полезным, дадут пожизненное на планете поселении.

Ребята вновь посмотрели на меня, на их лицах читалось замешательство и неуверенность. Потому я добавил в голос металла:

— До конца своих дней он будет гнить в рудных шахтах, а информация, которую расскажет за это, поможет поймать ещё больше пиратов, спасти жизни людей. Понятно?

— Да…

— Так точно…

Раздался нестройный хор голосов.

— Тогда хватит болтать, готовьтесь к стыковке со станцией, нам пиратов конвоировать.

Парни встрепенулись и принялись проверять снаряжение, а боцман Заворотнев показал мне большой палец. Видимо, он высоко оценил мои слова. К сожалению, я не был с ним солидарен. Это всего лишь слова, никакой уверенности, что так и будет, у меня не было.

Мы пристыковались к станции только через восемь часов хода. Ещё час конвоировали пиратов в местную тюрьму. Общение с руководством станции на себя взял Клим и, неожиданно, капитан Растулов. Они лично встретили нас у штаба местных безопасников, и, даже не поблагодарив, забрали пленников.

Когда отряд вернулся на борт шхуны, то никаких переживаний о судьбе Лафита у нас не было. Глаза слипались, и мы думали только о том, как скорее добраться до коек, и лечь спать.

— Может, кто-то затащит это всё за нас? — жалобно протянул Фея, глядя на ангар палубной авиации.

— Да тут не так и много, не ссы, — хлопнул его по плечу Пруха и взял в руки контейнер с боеприпасами. — Не отставай.

Фея повторил его движение и вместе они засеменили к абордажному катеру. Остальные морпехи тоже стали подхватывать и затаскивать на борт оборудование.

— И стоило всё это выгружать? — пробурчал Бородько, подходя ко мне, — мы, словно планету на абордаж брать собирались.

— Серьёзно? — удивился я его словам, — а кто нервничал и успокоился, только увидев план досмотра?

— А с другой стороны, затянись бой дольше, а боеприпасы вот они, — тут же добавил Бородько, — как говорится, бережёного — Бог бережёт.

Он потащил сразу несколько контейнеров, и я проводил его взглядом. Затем наклонился, чтобы тоже подхватить снаряжение, но тут за спиной раздался голос Клима:

— Ростислав! Кто-нибудь видел Турова?

Я обернулся и увидел Клима, его коллег (девушку с мужчиной) и, неожиданно, Елизавету. Они стояли у входа в ангар и высматривали меня.

— Ты что тут делаешь? — я отложил контейнер со снаряжением и, выпрямился. — Ты же допрашивать пиратов рвался.

— Ну, понимаешь, — потупился Клим, будто не он полчаса назад, буквально вырвал из наших рук экипаж Дорады, а за ним и всех, кто был на втором корабле. Остапов привёл их одновременно с нами. — Вы так накачали Лафита, что он ещё долго не будет способен к общению, а остальные ничего не знают.

— Даже капитан второго корабля? — хмыкнул я, а спутники Клима зыркнули на меня исподлобья. Причём у девушки вышло более выразительно, чем у мужика.

— А его Остапов убил во время захвата, — развёл руками Клим, — тот сопротивляться начал, то да сё, понимаешь?

— Бывает, — я равнодушно пожал плечами, — это возвращает нас к моему вопросу. Что тебе надо, Клим? Ты же со мной не разговариваешь.

— Ой, да ладно тебе, — Разумовский младший махнул рукой, — кто старое помянет, тем более, видишь, как получилось удачно. Сам Лафит!

Я покачал головой и молча смотрел на него. Это было даже забавно. Он так мялся и силился что-то сказать, но не мог, что был похож на нашкодившего щенка.

— Ой, да хватит булки мять, будь уже мужиком, — не выдержала Лиза, подошла ко мне и встала рядом, развернувшись к Климу. — Он всю дорогу жужжал мне в ухо, как неудобно вышло, надо извиниться, а теперь мнётся, как гимназистка на первом свидании.

Лицо Клима вспыхнуло, пошло красными пятнами. Я повернулся к Лизе и спросил:

— А ты что здесь делаешь?

— Ты что⁈ — воскликнула Лиза, прижимая ладошки к щекам, а губы её округлились в букву «О». — Это же пиратский корабль. Какая девушка не мечтает посмотреть на него? А я ещё и доктор.

Понятно, прибежала узнать всё ли в порядке с Пивоваровым, понял я и, нагнувшись за снаряжением, бросил Климу:

— Будем считать, ты извинился, а сейчас, тоже извини, но нам надо собираться.

— Погоди, Ростислав, — отмер Клим, — мне твоя помощь нужна.

Посмотрел на него, и он добавил:

— Лафита не допросить, потому я уговорил Растулова задержаться здесь и взломать систему шхуны, — он резко вдохнул, и продолжил: — Лафит как раз мелькал в деле, которым мы занимаемся, мне важно получить данные с корабля, понимаешь? Здесь может быть важная информация.

— Ну, так иди, ищи, я здесь причём? — я выпрямился и заметил, что мои бойцы, как и морпехи из отделения Бородько стоят недалеко от нас и прислушиваются к разговору.

— Так ты специалист по взлому, — слегка смутился Клим и переступил с ноги на ногу, — Растулов дал добро, чтобы мы здесь задержались и взломали бортовую систему.

— Я не подчиняюсь Растулову, — неожиданно меня обуяла злость, задрали решать за моей спиной. Этот тоже хорош, даже извиниться сам не может. Ни слова благодарности, не сказал, когда Лафита забирал. — Мой командир премьер-майор Лесников, понял.

— Понял, — стушевался Клим, — но с ним я тоже всё обсудил.

Я достал инфопланшет и набрал сообщение Мангусту. Тот подтвердил слова Клима.

— Вот видишь, — как-то робко начал Клим, но я закусил удила.

Взбесил он меня, вот, правда.

— Остальные тоже нужны? — фыркнул я.

— Нет, — кротко ответил Клим.

Я обернулся к морпехам за спиной. Парни стояли и, решительным образом, ничего не делали.

— Так, хватит уши греть, загружайте оборудование и летите на Злого. Я пешком потом вернусь.

— Командир, — Бородько откинул забрало шлема, подошёл ко мне и прошептал: — мне этот канцелярский тоже не нравится, но негоже оставаться на корабле в одиночку.

Посмотрел на него с удивлением, а он продолжил чуть громче:

— Местные силы обороны тюфяки. Их караул в отсеке, что свора щенков. Мало ли что, ты забирай своих, а мои всё загрузят, и катер отправится к Злому.

— Уверен, Дмитрий Сергеевич? — спросил я.

— Как в себе, — кивнул Бородько.

— Хорошо, — согласился я и скомандовал, — Гвоздь, берите шхуну под охрану, выстави посты. Дмитрий Сергеевич, грузите всё, и отправляйтесь к Злому.

— Есть, — рявкнули оба, и толпа морпехов ожила, засуетилась.

Я же обернулся к Климу и, пройдя мимо него, буркнул:

— Чего стоишь? Пойдём в рубку.

— Меня подождите, — весело воскликнула Лиза, и в голосе её появилось ехидство: — не хочу пропустить, когда ты Климу снова по морде дашь.

— Елизавета Владимировна, за что? — простонал Клим за моей спиной.

— Было бы за что, сама бы двинула, — хихикнула Лиза, и добавила: — заслужил ты, Клим, заслужил.

Коллеги Разумовского промолчали. Думаю, они просто обалдели от увиденного, но хорошо это скрывали, сохраняя невозмутимость.

Мы быстро добрались до рубки. Я уселся на место капитана и подключился к панели управления. Вывел на экран данные корабельной системы, полез в бортовой журнал, и личные записи капитана. Они оказались зашифрованы и защищены паролем.

То, что Лафит дал нам на инфопланшете — было подделкой, отводом глаз. Боцман Заворотнев сразу об этом догадался, а потом пришла команда вязать Лафита. Его опознали, потому нам не пришлось лезть в систему и получать доступ. Мы оставили это на откуп местным силам обороны, ну, или следующему Имперскому патрульному кораблю.

Сейчас же всё изменилось. Я подключил к панели управления флотский модуль для взлома и запустил алгоритмы. На экране появилась полоса прогресса и время.

— Четырнадцать часов? — ахнул Клим.

— Это предварительное значение, — буркнул я, — может быть меньше, а может и больше. Так что не обольщайся.

Время тянулось, как патока. Медленно, тягуче. Также медленно продвигалась полоса прогресса на экране. Уже Гвоздь доложился, что расставил охранение. Бородько отчитался, что всё погрузили, и отбыл на катере на борт сторожевого корабля. А полоса дошла всего до трети. Секунды на экране менялись, словно минуты. Глаза слипались.

— Анджей, — позвал я, преодолевая сонливость, тело будто стало ватным и отказывалось слушаться, — ты ребят на две группы разбил?

— Ага, — кивнул Гвоздь, — половина спит, половина на постах. Часа через два сменю их. Кстати, — он похлопал меня по плечу, — тебе тоже не помешало бы вздремнуть, а я подежурю.

— Уверен? — не стал отказываться я, и, когда Гвоздь кивнул, откинулся на спинку капитанского кресла, и закрыл глаза.

Разбудил меня Клим. Несколько раз толкнул в плечо. Я вынырнул из тёмного омута сна и проморгался. В голове ощущалась тяжесть, а в глаза, словно песка насыпали.

Достал флягу с водой. Полил на лицо, попил, и огляделся. Десяток моих бойцов, откинув забрала, спали в креслах. По лицам я узнал тех, кто стоял в карауле. Гвоздя нигде не было видно. Лизы тоже. Я обратил внимание на переминавшегося с ноги на ногу Клима.

— Чего? — спросил я.

— Взломалось, — он показал рукой на экран, — пятнадцать часов прошло.

— Так чего стоишь? — буркнул я, — копируй инфу, и пойдём домой. Там Растулов озверел от ожидания, наверное.

— Ага, — Клим махнул рукой и его коллеги стали подключаться к системе.

Достали чипы памяти, я таких не видел, должно быть, увеличенной ёмкости. Их руки замелькали над голограммами клавиатур.

Дожидаться, когда они закончат, не стал. Вызвал по связи Анджея, и скомандовал готовность выдвигаться.

Ребята просыпались тяжело. На их квёлые лица было больно смотреть.

Странно, они спали часов семь точно, а я целых десять, но как-то тяжко нам давалось пробуждение. С другой стороны, мы на ногах были больше сорока часов. Добавить сюда регулярные тренировки до полного истощения у Мангуста, и картина станет совсем ясной. Стоп!

— Парни, а когда мы последний раз ели? — спросил я по связи.

Первым на вопрос ответил мой желудок. Заурчал где-то в спине, из-за позвоночника.

— Когда Вы, не знаю, — пришёл ответ от Гусара, — а я регулярно питаюсь, чего и вам советую.

— Так перед досмотром и ели, — голос Гвоздя был полон досады, — а потом сухпай никто не взял с собой, а я не догадался проверить. Виноват.

Виноват он. Это я виноват! Тоже мне, командир. Теперь ясно, почему так тяжело просыпаемся. Откуда организму брать силы?

— Что, значит, никто не взял? — возмутился Гусар, — я взял, говорю же, питаюсь регулярно, чего и вам советую.

— Вернёмся на борт Злого, посадите его на губу, — пробурчал по связи Бобёр, — за нарушение устава караульной службы. Жрёт на посту.

— Ха, испугал, — хмыкнул Миша, — да я там живу.

— Посмотрим, как ты запоёшь, когда в одиночке окажешься.

— Радостно запою, не видеть твою рожу по турам — счастье…

— Так, отставить безобразие, — скомандовал я, — Гусар, бери Бобра и за едой, не пустые же пираты шли. Должны быть запасы.

— Грабить пиратов? Это мы всегда за, — повеселел Миша, — Серёга, ты на какой палубе стоишь?

— У арсенала я, встретимся на камбузе.

Добыча провизии, а потом её поедание заняли час. Только мы закончили, как Клим сообщил, что и они всё. Мы тут же свернулись и покинули корабль.

— А там точно не осталось ничего перекусить? — спросил Клим, на ходу оборачиваясь в сторону корабля.

— Точно, — хмыкнула Лиза, вышагивая рядом со мной. В руках она держала огромную упаковку с картофельными чипсами.

— Отставить разговоры, — скомандовал я, потом сжалился над Разумовским младшим и протянул ему пакет с двумя бутербродами.

Остался позади караул из пятерых бойцов местной обороны. Ещё двое в портовом отсеке до самого порота провожали нас взглядами. Звук от наших шагов разлетался по коридорам. Отражался от переборок. Сотрудники станции встречали нас улыбками.

За двадцать минут мы дошли до нужного пирса. Нырнули в отсек и замерли перед закрытым шлюзом.

Я шагнул к панели доступа. Ввёл код и только повернулся к гермодверям, как прозвучал сигнал ошибки.

«В доступе отказано».

Что за? Я снова набрал код. Ошибка повторилась.

Так, не понял, а где охранение из морпехов? Я огляделся. В отсеке никого кроме нас.

— Рос, — позвал Гвоздь и указал рукой на обзорный монитор.

Там, среди черноты космоса и белесых звёзд, краснела маленькая точка. Я потянулся и нажал на неё. Тут же выпала табличка с названием корабля «Злой», а затем изображение приблизилось. Не сказать, чтобы сильно, но точка превратилась в квадратик. Рядом с ним появилось указание скорости.

По спине пробежал холодок. Мысли впали в ступор. Я встрепенулся, попытался выйти на связь с кораблём, но система выдала ошибку. Попытался подключиться к передатчику станции, но оказалось поздно. Красный квадратик на обзорном экране замерцал, а потом исчез.

Осталась только табличка, гласившая, что совершён нырок.