Лейтенант империи. Часть третья

Глава 12

Мой рык потонул в общем шуме и гаме. Весёлые голоса собравшихся заглушали моё недовольство. Но слепых в кают-компании не было. Я двинулся к Разумовскому младшему, и люди, посмотрев на меня, замолкали и расступались, словно воды Нила перед Моисеем.

— Клим, — начал я спокойно, когда до него оставалось несколько метров.

По пути я пережил несколько мгновений всепоглощающей ярости. Мысленно высказал ему всё, что думаю о нём. Убил его сотней способов. Но в самом конце успокоился.

— Д-да? — голос Клима дрогнул, а потом он натужно улыбнулся, и протянул: — Ростислав.

Видимо успокоился я только у себя в голове, а лицо выражало всё, о чём я думал последние секунды. Иначе не могу объяснить, почему глазки Клима бегали по сторонам и боялись смотреть на меня. Шампанское в его руке плескалось, билось о стенки бокала. А сам Разумовский имел вид не то нашкодившего щенка, не то кота, напрудившего в тапки, и не успевшего об этом забыть.

Внезапно у меня пропали слова. Абсолютно все. Я не знал о чем говорить. Нет, вернее, знал, но не понимал, как начать. Как и зачем. Коты и щенки не особо воспринимают слова, а глупые люди, до которых Клим явно не дотягивал по уровню развития, их, слова, просто не понимают.

Да и бить его смысла нет. Это же, действительно, как вымещать злобу на ни в чём неповинной стене или животине.

Потому я просто застыл на месте. Пронзил Клима взглядом. Придавил им и так и стоял. Смотрел, как плечи Разумовского опускаются, сам он всё больше начинает нервничать, а его коллеги светят всё большей озабоченностью на лицах.

Нет, но каков мерзавец. Даже слова не сказал о Лафите. Даже не подумал об этом! Я всё понимаю, служебная необходимость, у пирата много секретов. Он владеет нужной информацией. Но втихаря действовать за моей спиной — это подло.

Подло и низко. Это сиюминутное предательство. И он, я по глазам его вижу, понимает это. Если раньше, когда додумался до этого, не понимал, то сейчас понимает. Только от этого ещё противнее.

Тьфу на него. Права Лиза, весь разум в корешок у него перетёк. Только и знает в последнее время, как за юбками гоняться, да плакаться, как империю с отцом подвёл. А то, что своими требованиями чуть не сорвал наше возвращение на корабль, чуть не подставил нас, его не волновало.

А больше всего бесило то, что сейчас я не могу с ним ничего сделать. Не могу отменить его решение. До нырка осталось всего ничего. Каких-то полчаса. Возвращаться назад и возвращать Лафита на станцию — это ещё большая потеря времени. Ещё большее отставание от графика.

Злость всколыхнулась с новой силой. Перед глазами мелькнула картина, как выбрасываю Разумовского в открытый космос.

Подавил в себе приступ гнева. Придавил Клима взглядом ещё сильнее и отвернулся. Сегодня наша дружба дала серьёзную трещину. Даже видеть его не хочу. Надо остыть.

Я сделал шаг в сторону и обнаружил, что буквально все в кают-компании смотря на нас. Мои бойцы так вообще, выстроились, как на параде, и молча хмурятся.

— Разойтись по каютам, через полчаса после нырка общий сбор в грузовом отсеке, — не удержался я от команды. В горле пересохло от досады и слова вышли глухими. — Гвоздь, выставить охранение у камеры Лафита, без меня никого не впускать.

В этот раз меня услышали все и сразу. Народ молча засуетился, а я дошёл до гермодвери и, буквально, вырвался в коридор.

— А я тебе говорю, не пойдёшь, — голос у Гусара был повелительным, в нём чувствовалась злость.

— Не запрещай мне, не прощу, — гадюкой шипела Лиза. — Ты мне не….

Они оба замолкли, стоило мне появиться в коридоре. Только что стояли, нахохлившись друг на друга, как два кота весной, лишь грудного воя-урчания не хватало. А теперь дружно повернулись ко мне.

Наши взгляды встретились. Раздражённые их, и готовый убивать мой.

— Что-то случилось? — первым опомнился Гусаров, — Рос?

— У тебя татуировки светятся, — преображаясь в заботливую наседку, шагнула ко мне Лиза, — успокойся.

Она попыталась взять меня за руку, но я отдёрнул ладонь и, в двух словах обрисовав, что случилось, повторил команду:

— Расходимся по каютам, через полчаса сбор в грузовом отсеке.

— Ну, уж нет, — взбрыкнула Лиза, вновь превращаясь в рассерженную пантеру, и скользнула ко входу в кают-компанию, — сперва обратно.

— Куда ты, вернись, — Гусар попытался остановить её, но лишь схватил пальцами воздух.

Гермодверь открылась, и на пороге появился Клим.

— А, вы зде…

Договорить он не успел. Лиза размахнулась и со всей дури заехала ему в глаз. Второй раз за день Разумовский вскрикнул и приземлился на задницу. Ладонями он закрыл лицо и посмотрел вторым глазом на Лизу, но сказать ничего не успел. Гермодверь закрылась и отрезала его от нас.

— А теперь по каютам! — выпалила Лиза, победно вскидывая кулак, и, тут же начав трясти им, поспешила прочь.

— Мы не договорили, — Гусар пошёл за ней.

— Какие разговоры? Ты не слышал приказа? Иди в каюту, — бросила через плечо Лиза.

— Нам по пути…

Дальше я не слышал. Да и не хотел. Поворот коридора заглушил их голоса, а я шёл и получал удовольствие от увиденного. Всё же Лиза боевая. Вон как врезала. Даже грустно стало, что сам не зарядил Климу в глаз.

Представил, как его фингал станет ещё больше, и расплылся в улыбке. Нет, надо было двинуть самому, причём в другой глаз. Сделать из него панду.

Лицо Клима с тёмными кругами под глазами замаячило передо мной. Стало хорошо-хорошо, и только пчёлы в моей голове прерывали идиллию еле слышимым жужжанием.

Внезапно они загудели сильнее. Оглушили меня, и я встал на месте, как вкопанный. Эффект был, словно дубинкой огрели. По спине пробежали мурашки. Меня, вымывая все остальные чувства, захлестнуло цунами беспокойства.

А что, если всё это не случайно? Нет, понятно, что не случайно. Климу нужен Лафит для допроса, чтобы вытянуть данные. Но, что, если всё теперь пойдёт не так?

Пчёлы от этих мыслей стали жужжать чуть меньше. Значит, я на верном пути размышлений. Но, что может пойти не так? Вот что? Мы сейчас войдём в нырок. Затем недели четыре будем идти до нужной системы, что может случиться? Лафит в камере. Охрану я поставил. Джеку скажу, чтобы не спускал с Клима глаз и согласовывал всё со мной. Так что может произойти? Вроде бы всё предусмотрел. Продержусь четыре неде…

Вот оно! Четыре недели! Шхуна не эсминец. Помню, Тим Пивоваров объяснял мне разницу между гражданскими и военными кораблями. Наш «Злой» будет на месте через две недели, а мы идём в два раза дольше. Дождутся ли Растулов с Лесниковым? А вдруг у нас поломка произойдёт? Мы же ничего не мыслим в кораблях, и команда на честном слове. Весь план — откровенная авантюра.

Вдруг наш путь затянется, и «Злой» не дождётся, пойдёт обратно? Или, если будут ждать, там же свободные земли. На одинокий военный корабль могут напасть…

Нет, нападут на них вряд ли. Просто не успеют собрать достаточно пиратских кораблей. Всё же две недели, даже месяц — это слишком мало. Шанс на это совсем крошечный, а вот то, что Растулов и Воислав Доброславович решат вернуться назад, он, всё же, больше…

Вернутся, а нас тут нет….

Точно, вернутся, понял я, ощущая, как пчелы гудят тише. И почему я подумал, что они запишут нас в дезертиры или будут ждать? Слишком долго ждать же. Вернутся. Наказать или подобрать обратно, не важно. Как пить дать, вернутся.

От этих мыслей сердце застучало сильней, а по телу пробежала волна возбуждения.

Они вернутся, а нас тут нет.

Что делать?

— Внимание, нырок через пятнадцать минут, — разнёсся по коридорам механический голос оповещения, и я сорвался с места.

Палуба стелилась под ногами. Мелькали ступеньки трапов. Переборки со всех сторон слились в сплошную линию, а мысли лихорадочно метались в голове. И только гермодвери из отсека в отсек открывались меэдленно-медленно, заставляя по несколько секунд стоять на месте и ждать.

Но, несмотря на вынужденные остановки, до лётной палубы я смог добраться за пять минут. Сразу же зашарил взглядом по сторонам, нашёл нужный аппарат и кинулся к нему.

Как связаться с Лесниковым? Как сказать ему, что мы ушли по маршруту? Как передать ему, чтобы не ждали нас здесь, если вернутся?

Сделать это в открытом космосе можно только одним способом. Использовать информационный буй, оставить его, как записку. Благо на каждом корабле должно быть несколько таких устройств, и пиратская шхуна не оказалась исключением.

Так, разъём старый, не стандартный. Нужного кабеля у меня нет, но есть возможность беспроводного подключения. Выхватил из кармана инфопланшет и настроился на информационный буй.

Две минуты ушло на получение из рубки координат выхода из нырка и курса корабля. Ещё минута на шифровку сообщения. На передачу же в память устройства, понадобилось несколько секунд.

Закончил с подготовкой и метнулся к пульту управления. Нажал правильную последовательность кнопок.

Заскрежетали механизмы. Зажужжали приводы. Платформа, на которой стоял информационный буй, приподнялась. Дёрнулась вперёд. Откатилась назад. Затормозила. Что-то щёлкнуло и она, набирая скорость, помчалась по направляющей прямо в борт.

Не успел я испугаться, что буй размажет о стену, как платформа резко затормозила. Буй качнулся, но устоял. Его развернуло, приподняло. С подволока опустился манипулятор. Схватил буй и запихал в открытый паз катапульты отстрела.

На пульте управления под моей рукой загорелись зелёные лампочки. Катапульта заряжена и готова.

— Нырок через пять минут, — разнёсся механический голос, и я нажал красную кнопку.

Не было ни красивых эффектов. Ни громких звуков. Даже корабль не качнулся. Информационный буй, как блоха с собаки, выскочил наружу, и помчался прочь.

Я проводил его взглядом на мониторе внешней трансляции и выдохнул. Через полчаса он затормозит и останется в системе Виа Вита. Если Растулов и Лесников вернутся, то он сообщит им, куда мы делись. Меньше всего мне хотелось играть в догонялки со своими же, и я надеялся, что они будут ждать нас там, на Либеро-5. Но, бережёного Бог бережёт.

Довольный от проделанной работы, и потому, что пчёлы в голове стали жужжать ещё тише, я направился в грузовой отсек. Нырок застал меня на половине пути. Освещение на борту моргнуло. Палубы на мгновение погрузились в темноту. Корабль содрогнулся всем корпусом, а мой желудок подскочил к горлу. Замутило.

Но всё это быстро прошло. Лампочки снова осветили дорогу, а дурнота в животе прошла, не успев развиться в тошноту.

Я проморгался и продолжил путь. В грузовом отсеке меня ждали дела.

В грузовом отсеке поглядывая на список в инфопланшете, я стал проверять стоящие там контейнеры. Больше никаких сюрпризов. Пусть сейчас я не могу ничего изменить, но мне надо составить правильную картину. Проверить все припасы и оборудование. Понять, какой базой мы располагаем, и что везли пираты. Всё ли так, как «на бумаге». Я сотрудник СБФ или кто? Так что, нечего манкировать своими обязанностями. Пора брать ситуацию под контроль.

Джек не поскупился на оборудование, а товары он оставил те, что были у Лафита. Роджерс действительно вознамерился развивать торговые связи. Грузовой отсек был буквально заставлен контейнерами, и я начал вскрывать их по очереди.

За этим занятием меня и застали мои бойцы.

— Охрана около гауптвахты выставлена, — отчитался Гвоздь, как только весь отряд зашёл в отсек. — На сегодня заступили Щукин и Осокин.

— Отлично, — я бросил взгляд на рулоны каких-то тканей (согласно накладной синтетика для пошива одежды), и стал закрывать контейнер. — На мостике тоже надо поставить охранение, и в машинном отделении, и в резервном узле связи. Также наладить патрулирование.

— Понял, принял, — кивнул Анджей, следуя за мной к другому контейнеру, — нас двадцать человек, разобью на две группы, для посменной работы. Бойцов Роджерса привлекать?

— Обязательно привлекай, усиливай наши группы, — я остановился и обернулся к Гвоздю и остальным бойцам, — но не сейчас, позже. Сначала надо проверить контейнеры, весь ли груз соответствует накладным.

Я несколько раз коснулся инфопланшета и, разослав списки на устройства ребят, добавил:

— Работаем в паре, перепроверяем всё тщательно.

— Проверяем, так проверяем, — отходя в сторону, пожал плечам Фея, — я всегда хотел поработать таможенником. Разоблачить контрабандистов.

— Не тот случай, — хмыкнул Пруха, следуя за Хиршем, — здесь неучтённый груз себе не забрать.

— Да? — удивился Фея, — косяк.

Ребята разбрелись, и перед нами с Анджеем осталась одна только Лиза.

— Мне напарника не хватило, — пожаловалась она. — Тим ещё не вернулся из рубки.

— А ты здесь, что делаешь? — произнёс я одновременно с ней.

— Как что? — девушка вытянулась по стойке смирно и криво ухмыльнулась, — я часть отряда, часть корабля.

— Эм…

— Нет, ну, я же с вами сюда попала, — развела она руками в стороны, и наставила на меня указательный палец, — вообще, я из-за тебя здесь. Так с кем мне ещё тут быть? Не с Климом же?

— Справедливо, — я покрутил головой, размышляя, куда её деть, — а…

— Мед отсек тут устаревший, там даже регкапсул нет, — словно прочитав мои мысли, выпалила она. — Я там за пять минут порядок навела, все свои запасы расставила.

— И не возразишь ничего, — произнёс я Анджею, поймав его взгляд, а затем махнул рукой, — ладно, иди с…

— Можно к Хиршу? Ну, пожалуйста, — протянула девушка, став похожей на милого котёнка с печальным, просящим взглядом.

— Иди, — помотал я головой и отвернулся от неё.

Нет, какая же артистка? Меньше часа назад полыхала гневом на Гусара, а теперь сама милота…

Мысли об артистах напомнили о Климе. Заставили нахмуриться. Он в последнее время вёл себя так, будто играл роль…

Я взялся за дверцу очередного контейнера и замер.

А вдруг, он всё это подстроил?

Да нет.

Он старался выглядеть крутым специалистом на работе и балагуром на гражданке. У него эти два состояния так перемешались, что не понять, какой он на самом деле. Но промашки в работе говорили сами за себя.

Хм, а, что, если он всё подстроил?..

Да, ну, нет. Он никогда не блистал таким гением, даже в столице. Но, как бы хорошо это объяснило всё, что с нами произошло. Хотя, тут можно подумать на его коллег. Они, особенно тот мужик, намного опытнее Клима. Могут нашёптывать ему на ухо….

Хах, мужик, да я, даже имени его не знаю. Законспирировался по полной…

Нда, вот меня понесло. Теорию заговора выдумал. Нет, меня, конечно же, можно понять. Вон через что пришлось пройти с Гривасовым и Гусевым, а также Сараем. Да и на Гусь-Налимске было не легче. Теперь заговоры мерещатся везде, где только можно. Но Клим….

Если бы он что-то такое удумал, то сказал бы. Ведь, правда? Он, вон какой болтливый был, даже карту контрабанды мне слил…

По дурацки слил, надо сказать…

— Анджей, — я так и не открыл контейнер, отпустил ручку и посмотрел на своего зама, — ты проверил снаряжение отряда? Чем мы располагаем?

— Проверил, — Гвоздь достал свой инфопланшет и развернул на нём список, пролистнул его вверх, — всё, что мы брали с собой в дополнение, ушло обратно на «Злой», остался лишь оперативный комплект батарей и боеприпасов, не считая профильного оборудования.

Оперативный комплект рассчитывался на несколько дней боёв. И его было мало. Как вспомню Тау Метам, когда у нас закончились батареи для доспехов, так мурашки по спине. Я с тех пор лично для себя увеличил запас батарей и пуль в двадцать раз. Рюкзак тяжелее стал, но, хотя бы буду уверен, что не останусь без брони.

— Так, — я посмотрел на Анджея, — а стандарт у ребят общеармейский или…

— Или, — улыбнулся Гвоздь, — после Тау Метам все послушали тебя, и теперь оперативного комплекта нам хватит на месяц активных боёв. С учётом порохового оружия от Роджерса, ещё полгода.

Фух! Напряжение в груди отступило и я, выдохнув, тоже улыбнулся. Живём. Живём!

— Ты чего-то опасаешься? — Анджей не преминул воспользоваться моментом и серьёзно посмотрел на меня, — думаешь, Роджерс подставной?

— Джек? — удивился я, — нет, а вот канцелярии я не доверяю. Мутные они.

— Клим скурвился? — деловито уточнил Анджей.

— Не думаю, скорее им манипулируют.

— Пригляжу за ними, — Гвоздь сделал пометки в инфопланшете.

— Пригляди, — согласился я, и озвучил внезапную догадку, — но это мало что даст, точно мы узнаем только по выходу из нырка.

— М?

— Потом расскажу, — отмахнулся я и открыл контейнер, — не будем переживать заранее.

— Как скажешь, — согласился Гвоздь, и полез внутрь, — тут баллоны с пенобетоном, будем вскрывать на предмет контрабанды?

— А как же, — кивнул я, но в голове всё ещё не исчезали мысли о том, как же станет известно, что Клим или его люди ведут свою игру.

Это просто, на самом деле. Наш корабль всего лишь вынырнет не там где надо. Не в Либеро-5, а совсем в другой системе. И, если это произойдёт, то надо будет внимательно отследить реакцию шпиков из тайной канцелярии. Очень внимательно.

Тот, кто меньше всех удивиться, и будет тем, кто ведёт свою игру.

Эх, надеюсь, я ошибаюсь. Но пчелы, пчелы исчезли из моей головы, стоило только прийти к таким выводам. А значит, если вспомнить рассуждения Карла Венедиктовича в его лаборатории, и всё, что я прочитал о предчувствиях — мимо моего сознания просто ускользнуло что-то. Что-то, что вызвало в подсознании беспокойство. И оно, подсознание, подавало сигнал жужжанием. А сейчас успокоилось.

Осталось только понять, что я упустил. Ну и ещё, зачем нам выныривать в другой системе? Возможно, это как-то связано с Лафитом и его присутствием здесь?

— Рос, да помоги же, — голос Гвоздя снова оторвал меня от размышлений.

Анджей оступился и его придавило баллонами с пенобетоном.

— Ага, сейчас, — бросил я, и вместе мы откинули те, что были сверху. Вернее, я откидывал, а Гвоздь отталкивал.

Как связан Лафит и карта контрабандистов? Так, надо вспомнить, что я там видел. Закрыть глаза. Представить картинку. Так, надо сверить с картой галактики на инфопланшете…

— Рос, ты снова ушёл в себя? Возвращайся.

— А? — я открыл глаза и увидел улыбающегося Анджея, — прости, просто, тут такое дело, странное. Всё пытаюсь понять…

Громкий стук и оглушительный смех заглушили мои слова. Я оглянулся и, одновременно с Анджеем, мы полезли наружу из контейнера.

В двух шагах от нас стоял весь отряд ОМОНа и гоготал, как хор из джунглей.

— Что смешного? — спросил я.

— Да так, командир, мелочи, — отозвался Гусаров, резко прекращая смеяться. — Пацаны, расходимся по объектам. Быстрее.

Ребята загомонили и стали буквально растворяться в воздухе. Но главное я успел заметить.

— А ну стоять, — скомандовал я Прухе и Лизе, которые намеревались исчезнуть подобно остальным бойцам. — Где Фея?

В этот момент раздался новый стук. Глухой удар, если точнее.

Я повернулся в сторону, откуда шёл звук, и указал на нужный контейнер:

— Что там?

— Ничего, — потупила глазки Лиза, а Пруха лишь иронично хмыкнул и покосился на девушку. Я смерил её строгим, как думал, взглядом и она воскликнула: — месть сладка! Вот что!

Эхо от её крика не успело улечься, а Лиза уже исчезла в лабиринте из контейнеров. Пруха поспешил за ней, и нам с Анджеем ничего не оставалось, как самим подойти к стальному коробу.

Стук повторился, и мы распахнули створки.

— Командир, — перед нами, весь в опилках, предстал Фея, — а я тут это, увлёкся немного. — Он указал себе за спину, — там игрушки детские, как у меня в детстве, вот я и…

Хирш прервался и бочком стал протискиваться мимо нас.

— А где Лиза и Пруха? — спросил он, когда выбрался из контейнера и отряхнулся.

— Мстить будешь?

— Да нет, квиты мы, получается, — пожал он плечами, — но прощения ещё раз у неё попрошу. Всё же из-за меня она тогда осталась на станции.

— Туда иди, — махнул рукой Анджей и, покачав головой, посмотрел на меня: — детский сад, а не морпехи.

— Ты знаешь, мне кажется, что именно поэтому у нас всё до сих пор и получалось.

— Из-за глупости?

— Из-за непосредственности и спонтанности, — улыбнулся я, — ладно, хватит болтать, нам ещё кучу всего проверить надо.

— Угу, — вздохнул Анджей и вновь полез в контейнер, с которого мы начали, — снова в себя уйдёшь?

— Нет, — я помог ему вскрыть первый баллон с пенобетоном. — Смысла нет, лучше делом займусь.

Смысла в размышлениях действительно не было. Без информации, улик и доказательств, всё это было похоже на гадание. А Служба Безопасности Флота приучила меня доверять только фактам. Так что, закончим здесь, и у меня будет целых четыре недели на расследование и наблюдение за подозреваемыми. А начну я с допроса Лафита.