Лейтенант империи. Часть третья

Глава 7

До боевой рубки я добрался за две минуты. Замок на гермодвери принял мой код доступа. Створки разошлись, и я оказался в святая святых.

Если сердце корабля, машинное отделение занимало несколько палуб от центра корпуса до его кормы. И чем ближе к корме, тем большую площадь оно занимало. Можно сказать, расходилось воронкой, которая оканчивалась соплами двигателя.

То боевая рубка — мозг корабля — располагалась в самом защищённом месте — чётко по центру, в недрах корпуса. И занимала она целых две палубы в высоту.

Обычно, боевая рубка проектировалась овальной формы (в соответствии с сигарным корпусом кораблей). Находясь в ней, у человека возникало ощущение, что он внутри гигантского яйца.

Но боевая рубка «Злого» была прямоугольной формы, как у большинства гражданских судов. А всё потому, что дизайн корпуса сторожевого корабля отличался от привычного. Не гигантская сигара, а длинный брусок. Причём неровный, а с надстройками.

Если говорить точнее, то больше всего «Злой» напоминал древнюю папиросу. Гильза у этой папиросы была прямоугольная. Мундштук, как и положено, приплюснут, а на передней части, курке, кто-то намалевал акулью пасть и глаза. Получилось стильно и хищно. Даже устрашающе.

Правда, не думаю, что кто-то из врагов это оценит. Всё же космический бой ведётся на расстояниях в тысячи, а то и сотни тысяч километров. Рисунки на борту корабля просто не рассмотрят, даже, если захотят.

Хотя, диспетчеров и сотрудников космостанций это точно удивит. Уж они всенепременно смогут полюбоваться художеством наших верфей, когда «Злой» будет стоять на приколе или ляжет в дрейф рядом.

— Лейтенант Туров по Вашему приказанию прибыл, — отчитался я, застывая на краю командной площадки, которая и называлась мостиком.

Вообще, все эти названия, скорее дань традициям ещё со времён парусного флота. Тогда на кораблях не существовало рубки. Лишь надстройка на корме, где сначала размещалось весло кормчего, а потом и штурвал, которым управлял рулевой.

Открытое всем ветрам пространство обеспечивало хороший обзор, и ограждалось перилами. Оно-то и называлось капитанским мостиком, как я понимаю.

На смену парусникам пришли сначала паровые корабли, а после и древние атомоходы. У меня в голове до сих пор крутятся воспоминания речного круиза на дизельном теплоходе. Три палубы, по бортам висят шлюпки…

Так, кхм, нафиг эти мысли, я же согласился с версией Евгения Михайловича, и решил, что местный…

Так вот, после эпохи паруса на кораблях появились рубки. Закрытые комнаты управления, куда переехал штурвал, появились различные приборы для навигации и прочего. Такие рубки назвали ходовыми, а мостиком, сначала звали открытые площадки по бокам или над рубкой. Чуть позже мостиком стали называть всю палубу ходовой рубки, как дань традиции.

Но лично я думаю, что это была суровая необходимость. Капитан же руководит с мостика, а если дождь идёт? Или буря какая? Ладно капитан, суровый морской волк, но подчинённым придётся постоянно выскакивать из тепла рубки к нему в непогоду. Бедняги точно словят простуду, а личный состав надо беречь.

— Лейтенант, занимайте кресло, — буркнул капитан Растулов, неглядя махнув рукой справа от себя.

Секунд-майор Остапов презрительно хмыкнул, когда я прошёл мимо него и уселся на предложенное место.

Представил, как Растулов стоит на открытом мостике древнего корабля, и с небес на него рушится проливной ливень. Капитан вжимает голову в плечи, кутается в дождевик, но непогода забирается ему под воротник.

Он вглядывается вперёд, в чёрное небо и тёмную воду, но не видит рифы и скалы. В последний момент он замечает их. Кричит в переговорную трубку. Требует отвернуть, сменить курс.

Остапов в рубке подносит ухо к переговорной трубке, но оттуда слышится только бульканье, а в ухо ему хлещет вода.

Отвернуть они успели, конечно (я ж не монстр, топить корабль и всю команду из-за двух говнюков), но капитан слёг с соплями и кашлем. А Остапову заложило уши, и он постоянно переспрашивал любые команды, отчего походил на идиота.

От этой картины сразу стало как-то хорошо на душе, и я огляделся.

Как я уже говорил, боевая рубка располагалась на двух палубах. Обзорные мониторы и приборы тянулись двумя ярусами вдоль переборок. Десятки человек находились на своих постах. Пилоты управляли движением. Артиллеристы проверяли боевые системы. Навигаторы и штурманы прокладывали курс, а связисты выходили на связь.

Каждая группа специалистов находилась в своём секторе. Сектора угадывались по консольным выступам-перегородкам, выступающими из переборок. Чем-то всё это напоминало офис компании, где работали программисты или иные технические специалисты. Только наличие военной формы говорило, что это командный пункт.

Я же находился рядом с капитаном чётко по центру рубки, на помосте-возвышении. Можно вертеться во все стороны и через перила наблюдать за чужой работой, а можно вывести всю информацию на монитор перед креслом. От ощущения, что я нахожусь как бы над остальными специалистами, и могу ими управлять, управлять все кораблём, захватило дух.

Несомненно, мостик, на современных космических кораблях, вернул свой первоначальный вид и предназначение. Мне здесь нравилось даже больше, чем на мостике «Грозного» — крейсере великого князя. Там я не испытывал такого интереса и не присматривался. Всё внимание тогда перетянуло на себя иссохшее тело Михаила Владимировича после силовой атаки.

Я закончил вертеть головой. Вывел изображение космоса на монитор перед собой, и повернулся к капитану.

— Осмотрелись, налюбовались? — ехидно поинтересовался Растулов, и я почувствовал, как щёки вспыхнули. Веду себя, будто впервые в город выбрался с фермы. Да и он хорош, мог бы и не заметить…

Хотя, конечно же, не мог. Он же пытается макнуть меня в грязь при каждой возможности.

— Да, благодарю, что позволили осмотреться, — я решил соблюдать вежливость и сохранять достоинство.

Остапов за моей спиной хмыкнул, и, прежде чем капитан продолжил, я успел заметить на мостике Мангуста и Клима Разумовского. Они тоже сидели в креслах, только со стороны старпома.

— Тогда начнём наше мини совещание, — капитан отвернулся от меня и посмотрел на свой монитор, — я слышал, вы почти закончили знакомство с экипажем, но теперь перед нами стоит крайне важный вопрос, и мне, лейтенант, нужен ваш совет.

Мой совет? О чём он? Я непонимающе посмотрел на него, и он, пояснил:

— Ознакомьтесь с аналитикой по системе Виа Вита.

Я снова перевёл взгляд на монитор, и на нём появились два изображения. Вид системы сверху и в объёме. По центру обоих проекций находилась звезда класса жёлтый карлик. Вокруг неё обращалась единственная планета, газовый гигант второго класса с водяными облаками.

Система отдельно подчеркнула смещение орбиты планеты, и выдала прогноз, что через много миллионов лет она приблизится к звезде на столько, что сменит класс несколько раз, пока не станет горячим юпитером, а затем будет поглощена звездой.

Так, мне зачем эта информация? Растулов явно не это хотел мне показать. Я сосредоточился на других отметках. Вот космические станции, вот наш корабль…

— Мы появились в системе, совершив обратное выныривание, — капитан не стал долго ждать, и принялся пояснять, что я вижу. — Поэтому сейчас другие корабли нас видят, но не знают, кто мы такие.

Капитан сделал паузу, а я вспомнил, что обратное выныривание — тактический манёвр, используемый для введения в заблуждение наблюдателей внутри системы. По идее мы должны вынырнуть со стороны Империи. Но тогда, ещё не получив от нас опознавательный сигнал, любой корабль уже только по направлению нашего курса поймёт, откуда мы, и сможет предположить, кем являемся.

Так пираты, не дожидаясь приближения и приказа сдаться, засекая лишь возмущение тёмной материи, сразу меняли курс и уходили от патрульных эскадр.

Обратное выныривание же означало, что мы прошли мимо системы и, совершив петлю, вернулись назад. Точка нашего появления говорила, что мы появились со стороны свободных земель. Значит, можем быть кем угодно, особенно, в условиях радиомолчания и активной маскировки.

— Раз нет вопросов, продолжу, — буркнул Растулов, а я удивился, он, что, ждал моего восхищения? Это же распространённая тактика сторожевых кораблей. — Так вышло, что сейчас в системе нет кораблей Империи, последний заходил сюда месяц назад.

Капитан нажал что-то у себя на панели управления, и на моём кране вспыхнули две точки кораблей, которые шли от космической станции Виа Вита в нашу сторону. В сторону свободных земель.

— Местная станция приняла от нас сигнал, и сообщила данные посетителей, — продолжил капитан, — напомню, кто мы, они ещё не знают, потому идут спокойно, уверенные в себе.

Пока он говорил, я нажал на обе точки на экране, выводя данные о кораблях.

— И вот тут у меня дилемма, — голос капитана стал задумчивым, — наша миссия доставить господина Разумовского и его группу в систему Либеро-5, а потом следовать на Виридис для участия в учениях. Здесь же мы планировали лишь дозаправиться на станции. Но план походных мероприятий, который Вы, лейтенант, составили, обязывает нас задержаться.

Я уже прочитал данные по кораблям (на первый взгляд ничем не примечательные торговые шхуны из свободных земель) и понимал, к чему он клонит.

— Поэтому я пригласил господина Разумовского сюда, — на этих словах Растулова я посмотрел на Клима, синяк у него под глазом уже стал бледно-зелёным, почти рассосался. — И он настоятельно просил не отставать от графика, но я не могу принимать такое решение без Вас, лейтенант. Что скажите?

Без меня? Да он прикалывается! Совет ему мой понадобился, как же! Вбить клин между мной и Климом, вот чего он хочет.

Решение о досмотре кораблей в патрулируемой системе принимается капитаном, но иногда, офицером СБФ. А ещё Растулов знал, что такие мероприятия входят стандартный походный план. Он обязан был сообщить об этом Климу, а так же о том, что один из кораблей, по данным СБФ, был заподозрен в контрабанде запрещённых товаров.

Из-за этих подозрений Растулов мог легко прервать миссию, и перехватить торговца, но он решил переложить ответственность об этом решении на меня. Ведь информация поступила от нашей службы. Снова вилка. Либо срываю график передвижения, либо даю повод обвинить меня в служебном несоответствии. Вот же… даже слов нет, как бы его назвать. Я ведь, даже не могу уйти от ответа. Раз занял место безопасника на корабле, то подчиняюсь капитану.

— Лейтенант? — поторопил меня капитан.

— Ростислав, у нас нет на это времени, — вмешался в разговор Клим, — все эти досмотры и прочее, это же займет сутки, а то и двое, а мы торопимся.

Я с досадой посмотрел на данные с монитора. Приблизиться к кораблям мы сможем только через двенадцать часов, это, если, они убегать не начнут. Тогда догоним через шестнадцать. Ещё несколько часов на досмотр, потом перестройку курса. Ну, да, почти сутки. Это, если не надо будет конвоировать их обратно к станции. И всё это на основании неявных подозрений, после допроса пирата несколько лет назад. Да за такое время у судна и владелец мог смениться.

— К сожалению, — вздохнул я, принимая решение, которое должен был принять капитан, — у нас нет иного выбора. Мы обязаны.

— Но я опоздаю! Мы опоздаем, — взмахнул руками Клим.

— Будем надеяться, что нагоним сутки в нырке, — неуверенно произнёс я и посмотрел на капитана.

— Мы сделаем всё возможное, — улыбнулся тот ехидно, — но сильно в этом сомневаюсь.

Аргх, сволочь он изрядная, это без сомнения. Но, что ж я им такого сделал-то?

— Если на этом всё, — я решил покинуть столь неприятную компанию, — то, разрешите покинуть мостик?

— Погодите, лейтенант, у меня ещё один вопрос, — остановил мой подъём из кресла капитан, и посмотрел на Мангуста, — Воислав Доброславович, раз Лейтенант Туров настоял на досмотре, разрешите ему с подразделением ОМОНа участвовать в нём?

— Отчего ж нет, — пожал плечами Мангуст, скользнув по мне взглядом, — мы здесь для того, чтобы отряд учился во время полёта, а это отличная практика.

— Благодарю, — Капитан повернулся к Остапову, — Всеволод Фёдорович, подберите команду, проинструктируйте лейтенанта о его…

— Фёдор Михайлович, один момент, — прервал его Мангуст, и, пока капитан вновь к нему поворачивался, подмигнул мне, а затем добавил: — считаю, что наилучшим с точки зрения обучения будет назначить лейтенанта Турова главным в досмотровой команде. Пусть он сам соберёт отряд и всё организует.

Голос Лесникова звучал ровно, спокойно, вежливо. Но каким-то образом его слова воспринимались не как просьба или предложение, а, как приказ.

Капитан Растулов лишь кивнул в ответ и повернулся ко мне:

— Лейтенант, Вы слышали?

— Так точно, Ваше высокоблагородие, — вскочил я с кресла.

— Тогда выполняйте, у вас десять часов на подготовку, — Капитан потерял ко мне интерес и обратился к старпому: — Григорий Борисович, включайте опознавательные сигналы и дайте сообщение торговцам, пусть глушат двигатели и ложатся в дрейф.

Мостик я покинул вместе с Климом. Он вышел буквально через пару мгновений после меня. Я обернулся к нему, хотел заговорить. Сказать, чтобы он не переживал, ведь, так надо по правилам. Но Разумовский младший лишь поджал губы и, резко отвернувшись, пошёл в противоположную сторону.

— Клим! — окликнул я его, но он втянул голову в плечи и поспешил свернуть в боковой коридор.

До этого момента он избегал меня из-за собственного чувства вины, а теперь виноватил меня. Чудной человек.

Что ж, Растулов своей цели достиг. Климка настолько обиделся, что почапал на нос корабля, к ракетным отсекам. Как маленький ей богу. Ну, ничего, заблудится там, походит, может поймёт, что не сошёлся свет клином на его задании. Есть на свете дела важнее.

Что я говорю? Вот зачем? Может, он и подставил меня с внезапной поездкой, сорвал свадьбу, но…. Я только что сам же и сказал, что есть дела важнее. Мы же в одинаковой ситуации находимся, и я также питал к нему претензии.

Ладно, я махнул рукой от досады и вздохнул, потом зайду к нему в каюту, попробую поговорить. Сейчас же надо успеть с подготовкой. Но сначала в медотсек, пока есть время.

А интересно получается, Растулов хотел усугубить моё положение, отдать под командование Остапова, но Мангуст прикрыл. Его подмигивание другого толкования не имело. Приятно осознавать, что он прикроет…

Блин, снова я не о том думаю. Воислав Доброславович, конечно, не бросит нам на произвол судьбы, но и нянчиться не будет. Уверен, ради досмотра торговцев он тренировку не отменит. Значит, у меня мало времени. Надо спешить.

Мангуст в очередной раз доказал приверженность правилу, что спокойные времена ничему не учат. Может он и прикрыл меня от прямой атаки Растулова. Не дал его замыслам осуществиться полностью, но и послаблений давать нам не собирался.

Стоило вылезти из медкапсулы, как на инфопланшет пришло сообщение о смене места тренировки. Не просто в спортзале, а в отсеке стрелково-тактической подготовки.

Быстро собрался и потопал туда. Даже Лизу не дослушал, если бы что-то важное было, она б сказала. В голове вновь поселились мысли, только в этот раз о том, кого брать в отряд досмотра. Выбор, вроде, большой, всё же две роты морпехов на корабле базируется (а это чуть больше шестисот человек), и в тоже время маленький. Половина из них мне не нравится. Да, что половина большая часть. Слушают Остапова, ведут себя вызывающе…

— Лиз, а ты чего со мной идёшь? — сбился я с мысли, обратив внимание на девушку. Она шла рядом со мной, лицо хмурое, сосредоточенное. Присмотрелся к ней внимательней и заметил, что лицо у неё бледное, а глаза уставшие. — Ты как вообще? Мы ж с тобой…

— Видимся через день, но не разговариваем, — буркнула она, — ты даже не поинтересовался за всё время, как я тут устроилась.

— Эм, — я слегка сбился с шага, не думал, что ей… да вообще о ней не думал. — Я тут занят был… и как ты устроилась?

— Неплохо, глава корабельной медслужбы мне свою каюту отдал. Два раза в неделю по ночам заходит, приходится с ним спать…

— Чего⁈ — я аж вздрогнул и остановил её, — он совсем… ты почему мол…

— Да нормально всё, забей, — рассмеялась она и стукнула меня кулачком в плечо, — своя у меня каюта, своя. Прикалываюсь я. Прекрасно знаю, в какой оборот ты угодил, решила подшутить.

— Забить? Прикалываешься? — я повёл головой, слегка прибалдев от речевого оборота, — это что-то новенькое.

— Да от ребят нахваталась, — пожала плечами Елизавета, — ты пока работаешь, мы собираемся с ними в кают-компании, кино посмотреть, поболтать.

— Ага…

— Тебя тоже звали, но ты постоянно такой занятой, — протянула она и внезапно посмотрела на меня, — оно того стоит, Ростислав? Ну, прошлись по тебе, а ты теперь прыгаешь выше себя, надрываешься. Как белка в колесе крутишься.

Её слова заставили задуматься. Действительно, а чего я так выёживаюсь? Нет, понятно, что заднюю уже не дать, но чего я хочу? Изначально хотел достойно разместить бойцов. Показать, что не надо так с нами (и со мной) себя вести. А сейчас? Вот сегодня на мостике, я показал это? Нет, я уже три недели пытаюсь доказать капитану и секунд-майору, что они не правы. А в чём они не правы? Я даже не знаю, из-за чего они взъелись на меня. Что я им доказать-то хочу? А, главное, зачем?

— Ты подумай, подумай, — Лиза криво, но не по злому, а, скорее, в поддержку, сочувственно, улыбнулась. — А то ты сам не свой, если честно, бледный от переутомления.

— Угу, — буркнул я, принимая её правоту, — а ты сама, чего такая бледная?

— Так тренируюсь постоянно после работы, — на ходу пожала плечами Лиза, — сейчас, вот с вами потренируюсь, хочу стрельбу подтянуть.

— Зачем тебе это? — от удивления я даже остановился.

— Да Хирш сказал, раз ты зашиваешься, то скоро что-нибудь случится. Хочу быть к этому готовой.

— Чего? — я опешил ещё сильнее и прибавил шагу, чтобы догнать Лизу, — так и сказал?

— Ага, якобы, примета такая, — серьёзно произнесла Елизавета, а потом, посмотрев на меня, не выдержала, фыркнула и рассмеялась. — Да шучу я, шучу, просто не хочу быть балластом в вашем отряде, да и по жизни.

— Но ты не балласт…

— Ещё какой, — не согласилась со мной Лиза, и веселье ушло из её голоса. — Сколько на меня покушений было? Сколько людей погибло, знаешь? А сколько ещё будет?

Она посмотрела на меня с таким серьёзным лицом, что на нём проступили черты её деда, великого князя Михаила Владимировича.

— Вот и я знаю, что много, — в её глазах мелькнула тоска, — и я не хочу, чтобы снова за меня гибли. Я должна уметь постоять за себя, понимаешь?

— Понимаю, — осторожно протянул я. — Но тренировки, не совсем то… этого мало.

— Да, — кивнула Елизавета и спокойно добавила: — потому я попрошу зачислить меня в ОМОН на время учений. С вами пойду, — она говорила, держа спину прямой, на меня не смотрела, только вперёд, в коридор. — Примешь?

— Лиз, я…

— Не ты, так дядька Мангуст, он точно не откажет.

— Думаешь? — поворот в разговоре я встретил спокойно, потому что сам ещё не определился. Ну, что ей может угрожать на учениях? Там же будет что-то вроде игры в зарницу, без боевого оружия.

— А ты сомневаешься? — улыбнулась девушка, — догадайся, кто будет учить меня сегодня стрельбе?

Она скорчила рожицу, как бы говоря: «вот так вот», — и несколько раз покивала.

— Ну, раз так, — улыбнулся я, очень уж забавно всё это смотрелось, — то не возражаю.

В ответ она аж взвизгнула. Подпрыгнула на месте и вскинула руки к подволоку.

— Да!

— Только, если Мангуст и, правда, не против, — добавил я. — Всё же, наш отряд — его проект.

— Само собой, само собой, — радостно загалдела Лиза и, остановившись перед гермодверью, стала проходить идентификацию. За разговором я не заметил, как мы пришли к отсеку стрелково-тактической подготовки.

Панель доступа пискнула. Мигнула зелёным. Створки спрятались в переборках, и мы с Лизой оказались в отсеке. Отряд Омона уже был здесь в полном составе.

Парни выстроились в шеренгу и смотрели на меня. За их спинами в темноту уходила полоса препятствий. Больше всего она напоминала переплетение коридоров и палуб космического корабля.

— Наконец-то, явились, — с другой стороны от двери в отсек появился Лесников, глянул на Лизу и указал ей на стол за своей спиной: — Елизавета Владимировна, прочитайте инструкцию к карабину, я раздам указания, и подойду к Вам.

Девушка юркнула, куда сказали, а я встал в строй и покосился на часы на инфопланшете. До начала тренировки оставалось пять минут. Так что я не опоздал.

— И так, бойцы, — Мангуст прошёлся перед нами сперва в одну, потом в другую сторону, и замер, оглядывая всех скопом. — Сегодня вы отправитесь в составе досмотровой команды на два торговых корабля. Один из них подозревается в контрабанде, а, возможно, и в пиратстве.

На этих словах Воислав Доброславович хмыкнул и почесал подбородок.

— Вы проходили тренировки по абордажу, захвату кораблей, но таких, по досмотрам, ещё ни разу. В чём их отличие?

Он смотрел строго. Никто не решался ответить.

— У нас нет вооружённого противника? — я решил взять огонь на себя. — Мы просто проверяем отсеки, а корабль не захватываем.

— Ну, это как посмотреть, — оскалился Лесников. Второй попытки на ответ он не дал, сразу же продолжил: — Вы пойдёте туда с лёгким сердцем и мыслями. Это же обычный досмотр, а не абордаж. Сопротивления не будет.

Он вновь прошёлся перед нами и остановился с другой стороны.

— Стандартная процедура, лёгкая, потому все работают спустя рукава, утрачивают бдительность, — его лицо ничего не выражало, но тон голоса был осуждающим. — А потом бац, — он гаркнул и все вздрогнули, — неожиданно что-то нашли, и со всех сторон взрываются мины, за спиной оказывается враг. Короткий бой, и вы мертвы.

— Но они же под прицелом нашего корабля, — вырвалось у Бобра.

— Но Вам это не поможет, — Мангуст смерил его взглядом, и вновь зашагал перед нами. — Вы мертвы, а они попытаются уйти. Не выйдет, так лучше погибнут, чем получат пожизненный срок за пиратство или контрабанду.

Лесников остановился и махнул рукой кому-то за нашими спинами. Я не удержался и обернулся. Из переплетения переходов полосы препятствий выходил отряд морпехов.

— Сегодня с нами будет заниматься два отделения во главе со старшим мичманом Бородько, — Мангуст пожал руку подошедшему здоровяку, и продолжил: — так что, прошу любить и жаловать. Они играют роль экипажа торговцев, и будут сопровождать вас внутри «полигона».

— Если мы с этим мичманом схватимся, даже доспехи против него не помогут, — тихо, шёпотом, пробурчал рядом со мной Гвоздь. — Вот же он огромный…

— Всё, как в реальности. Вас ждут тайники контрабандистов, заминированные секреты, неожиданное нападение, — голос Лесникова перекрыл бурчание Анджея. — Ваша задача выжить.

Мангуст закончил говорить, а я смотрел на него и думал. А помогал ли он, когда предложил назначить меня командиром досмотровой группы? Кажется, он всего лишь увидел шанс отработать нужный навык на практике. Не более. И учитывая недобрый взгляд Бородько, мало нам не покажется.

— Все, хватит булки мять, начали, — скомандовал Мангуст. — У нас десять часов на подготовку, а экзаменом будет сам досмотр. Глядишь, хотя бы половина из вас выживет, если что-то пойдёт не так.