Летописец

Глава 11

Напряжение над ристалищем достигло апогея, и люди замерли в ожидании решения. В наступившей тишине я услышал, как всхрапнул вороной и у меня возник вопрос, успею ли запрыгнуть в седло, прежде чем уподоблюсь подушечке для булавок? В принципе шансы есть, но такие мизерные, что лучше распрямить плечи и гордо задрав подбородок, высказать то, что думаю о системе правосудия ваннов.

Как показала практика, несмотря на эффектную внешность и хорошо развитую мускулатуру, я не умею ускоряться, как некоторые герои романов в стиле фэнтези. Никаких сверх скоростей и роялей в кустах. Обычный темп среднестатистического воина. Если бы не вороной, меня бы эти трое порубили на кусочки и поплевали на труп, скинув остывшее тело на корм ракам. Я, по крайней мере, на них не плююсь, потому что уважаю их доблесть.

Голос конунга прозвучал как гром среди ясного неба. Он вещал долго и, судя по тому, как лучники сняли стрелы с тетивы, это было помилование для меня любимого. Как интересно, выходит, что я увижу закат? Но полностью насладиться радостным моментом я не успел, так как староста из поселения громко крикнул и метнул топор.

Я краем глаза видел движение и собирался пригнуться, но оказывается этого и не требовалось — староста метил в вороного. Чем ему животинка не угодила? За что он хотел его убить? Да, вороной холощеный, то есть в понимании ваннов не мужчина, но этот конь спас меня в бою. Он мой друг, а за раны друзей принято наказывать. Я повернулся к знахарке и, указав на умирающего вороного, показал, что она должна использовать лечебный амулет. Мида отрицательно покачала головой, но я нахмурил брови и знахарка, пожав плечами, подошла к лежащему на боку вороному. В его глазах застыли слезы, видимо ему было больно, а может он понимал, что с такими ранами долго не протянет.

Я не стал следить за действиями Миды, так как знал, что она научилась пользоваться артефактом. Мой взор устремился в сторону старосты ивергов, который медленно обнажил меч и, поигрывая клинком, начал приближаться ко мне. Я был зол на него, но бросаться в отчаянную атаку на такого матерого хищника, равносильно самоубийству. Возможно он не сильнее этих погибших парней, но у него за плечами гораздо больше схваток. И раз он до сих пор жив, то явно не из-за того что отсиживался в тылу. Он не отягощен доспехами и не утомлен боем, как я предыдущей схваткой. К тому же его шкура в отличие от моей не украшена свежей раной. Хотя порез на моих ребрах сложно назвать серьезным ранением, все равно при движении я испытываю легкий дискомфорт. А староста действительно осторожный убийца. События не форсирует, в лобовую атаку не бросается, держится на определенной дистанции, чтобы в случае необходимости сместиться с линии удара. Мне до его мастерства, как пешком из Москвы до Магадана.

Как же драться с тем, кто читает твои движения, словно раскрытую книгу? Он ведь и в глаза не смотрит, а следит за плечами. А я по пояс голый и любое сокращение мускулов видно невооруженным глазом. Чует мое сердце, допрыгался я. Такого мечника нужно чем-нибудь удивить, иначе он из меня нарезку сделает и вспотеть не успеет. А какой сюрприз может преподнести человек из технического мира, который брал в руки меч лет тридцать назад, и то просто для того чтобы ощутить себя древним богатырем?

Раскрутить мельницу одним клинком? Не пойдет, можно остаться совсем безоружным. Качать маятник, как Тайсон на ринге? Не смешно, староста сместится и дождется, когда я выдохнусь. Провести перекат через плечо? Так он видел этот прием и однозначно пригвоздит меня к земле.

Хотя, когда я писал роман об одном каскадере, то посмотрел видео некоторых реконструкторов. Они разбирали по гравюрам из книги мастера меча Фиори де Лебери приемы итальянской школы по работе двуручным мечом и показывали их в видеороликах. В руках у меня так называемый каролинг — одноручный обоюдоострый клинок с длинным долом, то есть широким углублением в мягкой сердцевине. Такое оружие на Земле было популярно приблизительно до двенадцатого века, пока рыцари носили кольчуги. Потом лезвие начали делать тоньше, а меч остался показателем статуса аристократа. В настоящих боях такие клинки стали не актуальны из-за того что ими почти невозможно разрубить латы и кирасы.

Но я сейчас не об этом. Клинок каролинг достаточно длинный и хотя заточка качественная, все равно до остроты бритвы ее никто не доводит. Есть возможность взяться левой ладонью за лезвие приблизительно посередине. Я не думаю, что этому воину приходилось сталкиваться с обладателем двуручного меча. Такую бандуру сложно таскать в повседневной жизни, а ванны вряд ли выходили биться с рыцарями в чистом поле. Или другой вариант хвата: можно положить вторую руку на так называемое яблоко — утолщение в конце рукояти, и тогда мощь удара значительно увеличится. А если совместить качание маятника с «закрытым хватом», то возможно мои действия введут в заблуждение старосту. Стоит попробовать, все равно ничего иного не остается.

Я взялся обеими руками за рукоять и опустил клинок вниз, став в так называемую «позу глупца». Короткий шажок с правой ноги качнул меня в одну сторону, вслед за этим движение левой и упор на эту ногу, одновременное поднятие рук с мечом по диагонали. Мой клинок приподнял меч старосты, и я резко ударил по открывшейся правой ноге противника. Тот успел убрать голень, но я всем телом провел горизонтальный удар и потерял равновесие, в попытке догнать отклоняющегося противника. Если бы у меня в руках был двуручный меч, то на этом бы битва завершилась, но каролинг значительно короче старшего собрата и кончик лезвия оставил на животе только небольшую кровавую полоску. Меня потянуло инерцией вперед, и я совершил перекат через левое плечо. Староста опомнился быстро и сделал шаг в мою сторону, параллельно замахиваясь для сильного удара. Я прижал правый локоть с мечом к телу, приняв стойку «плуг», и резко поднялся на ноги, левой рукой блокируя его запястье с зажатой в ладони рукоятью меча. Мой клинок пробил брюшную полость, и погрузился в грудину, вылезая где-то в районе лопатки. В глазах старосты застыло непонимание. Он не ожидал того, что какой-то неумеха сможет сразить матерого хищника за три-четыре удара. Я и сам не надеялся на положительный результат, просто импровизировал на ходу.

В наступившей тишине послышалось «Ик». Рыжий детинушка радостно взревел и что-то громко покричал. Фраза начиналась традиционно:

— Мих-Костóнтис — берсерк!

О чем он там вещал, я особо не слушал, а быстро подошел знахарке, которая использовала на рану вороного весь заряд лечебного амулета. Жалеть о потраченной энергии смысла не имело, так как я был рад тому, что мой боевой товарищ почти здоров. Хотя до идеальной формы пока далеко, но по крайней мере, сейчас он не умирает. Возможно, на коня садиться рано, но кризис миновал, а значит вороной пойдет на поправку.

Боже, как же я устал. Никогда бы не подумал, что такие упражнения с мечом настолько сильно выматывают. Когда-то давно друзья позвали меня поиграть в баскетбол. Я развлекся от души, а на следующий день страдал от ноющей боли в мышцах. И это при том, что постоянно тренировался. Я рассказал об этом знающему врачу и тот объяснил, что когда человек совершает ритмичные движения, такие как приседание со штангой, жим лежа и так далее, то нагрузка распределяется равномерно и работает определенная группа мышц. А в баскетболе проводились рывки, и поэтому организм не подготовился к стрессу. Исходя из вышесказанного, я представляю, как завтра у меня будут болеть руки и ноги. Удовольствие ниже среднего, но есть плюс, для меня наступит это самое «завтра», а боль можно потерпеть. Наверное, стоит начать тренироваться, включая в программу разные упражнения, такие как прыжки, подскоки и работу с мечом. Но систему тренировок придется разрабатывать только в том случае, если мне не удастся вернуть мага в родной мир, а себя в Москву. Честное слово я утомился отбиваться от варанов, медведей и всяких там агрессивных ваннов. Я хочу домой. Хватит с меня приключений на пятую точку. Я сыт по горло.

Очередной приступ жалости к себе любимому прервал одноглазый ведун. Он подозвал меня и, протянув посох, сказал:

— Ты удивил меня. Был момент, когда я засомневался в мудрости богов. Ты вел себя как мальчишка. Так убеленные сединой воины поступать не должны…

— Скажу тебе по секрету, с мечом я только игрался. И то не часто. Просто махал им потому что это статусное оружие. В обществе магов происходят другие поединки. И там клинок не помощник. Вот кинули в тебя огненный шар, и меч будет только мешать ставить защиту, — на ходу сочинил я. Хотя почему сочинил, просто повторил монолог из очередной рукописи какого-то молодого автора.

Однако ведун поверил и сказал:

— Здесь огненные шары кидать трудно, так что привыкай к доброму железу. Я не думал, что кто-нибудь кроме рыжего Бар-дьйора сможет побить Эрика-иверга в поединке, — посыпал незнакомыми именами одноглазый.

— Стоп, кто такой Бар-дьйор и Эрик?

— Эрика ты только что убил, — усмехнулся ведун. — Он брат и правая рука Кора-иверга, а так же наставник молодежи их рода. А Бар-дьйор конунг восточных ваннов. Очень шумный человек, но воина сильнее я не встречал. У него была легендарная секира с душой амазонки, которую он подарил другу Миль-дильеру. Тот унес реликвию куда-то на юг.

— И к чему сейчас этот экскурс в историю? — полюбопытствовал я.

— Ты не привык сражаться в строю со щитом и мечом. Твоя техника боя заточена под двуручный клинок. В арсенале конунга есть такой. Он, конечно не имеет души, но тебе на первое время сойдет. К тому же тот меч, который я тебе отдам перед твоим уходом, тоже двуручный, так что тренируйся и нарабатывай навык. Тебе пригодится.

— Это тебе сказали боги? — с ехидцей спросил я.

— Нет, так подсказывает мой опыт. Я одним глазом вижу больше, чем ты двумя. Я был лучшим воином народа ваннов много лет подряд. Бар-дьйор учился у меня и тоже стал лучшим бойцом на секирах. В честном поединке его никто не одолеет, — ошарашил меня одноглазый ведун. — Ты сражаться не умеешь. Долго думаешь. Если бы Эрик не хотел покрасоваться, ты был бы мертв.

— Согласен, — кивнул я. — Слушай, а может я вернусь домой? Ну, приеду к древним камням и махну обратно?

— Попробуй, но у тебя не получится, — разочаровал меня ведун. — Камни только принимают гостей. Обратно оттуда уйти нельзя. И про огненные шары забудь. К хорошему быстро привыкаешь, а отойдешь от каменного круга на сто шагов и станешь, как все. Я сразу понял, что древние камни дают силу, и понадеялся на это, а в результате лишился глаза. Учись жить без всяких колдовских штучек. Мой тебе совет, поселись рядом и когда надо заряжайся силой, чтобы слить ее в такой же накопитель. Не нужно зависеть от этого источника. В большом мире не так много таких ручейков и ты ослабеешь.

— Познавательная лекция, а зачем ты мне это говоришь? Чем я тебе приглянулся? — спросил я. — Я же в вашем понимании чужак!

— Боги возлагают на тебя большие надежды, но если ты не будешь готовиться к предстоящим трудностям, они отвернутся от слабака и ты погибнешь. За несколько дней на тебя свалилось столько проблем, сколько обычному человеку не испытать за год. Преодолевая преграды, ты закаляешь характер, и когда наступит время, ты будешь готов идти в большой мир.

— А может не надо? — с тоской спросил я.

— Так решили боги, а тебе остается или подчиниться и возвеличить себя или отвергнуть их покровительство, и тогда ты останешься один на один с целым миром, — «утешил» ведун. — Решать тебе, но я бы на твоем месте не стал отказываться от помощи. Ты все равно будешь сражаться, так не проще ли идти в бой под знаменем богов?

— А существуют ли эти гипотетические боги? Кто их видел? Ты? И какие они? Их можно потрогать? — язвил я. — Покажи мне хоть одного из них.

— Истинным богам не нужно воплощение в дольном мире. Они витают в иных сферах, — спокойно ответил ведун. — В империи есть Единственный бог. Так он себя называет. Его можно потрогать. У него есть храмы, жрецы, паладины, инквизиторы. Эти люди служат богу и приносят ему жертвы, прикрываясь словами о том, что уничтожают зло. Десять лет назад в мир пришел другой бог. Была битва и теперь оба уснули. Скоро они пробудятся и снова сойдутся в поединке.

— Хм, интересно, а мы этот бой увидим? — хмыкнул я.

— Десять лет назад на юге в небе средь бела дня зажглась яркая звезда. Это бог прорывался сюда, и мы видели их битву, — сообщил ведун.

— Наверное, упал какой-нибудь метеорит, — отмахнулся я. — Ладно, поговорим об этом потом, когда я выучу ваш язык.

— Забирай посох, с ним у тебя это получится гораздо быстрее.

— Но я подарил его тебе, — возразил я.

— Нельзя подарить то, что не принадлежит тебе, — ответил ведун. — Эта вещь не твоя и никогда не была твоей. Ты ее просто хранил, чтобы вернуть хозяину. Но не сейчас. Потом. Иди, тебя ждет Мида.

Действительно, как только я осмотрелся, то увидел знахарку. Он с усмешкой разглядывала посох, а потом, прикинувшись к нему спросила:

— Одноглазый вернул? Разумно. С ним ты быстро выучишь пять языков.

— Пять?

— Ну да, я знаю пять, — пожала плечами знахарка. — Язык амазонок, пиросов, речь королевств Суролтар и Эргент, там почти одинаково говорят. Люди из озерного края общаются на смеси этих языков. У степняков тоже один общий с разными диалектами и родной язык ваннов. Итого пять. Я ни разу не встречала людей из княжества Айранов и имперских подданных, но в нашем регионе могу пообщаться с любым путником.

— А многие ванны знают столько же, сколько ты? — поинтересовался я.

— У конунга есть толмач. Он знает более десяти языков. Когда выучишь эти пять, продолжишь обучение у него, — сообщила Мида.

Я в принципе не против новых знаний, тем более что на Земле тоже расширял кругозор и мог поговорить почти с любым жителем Европы. Однако захотелось кое-что проверить и я, скорчив кислую мину спросил:

— А может не надо?

— Решать тебе, но знания лишними не бывают, — разочаровала меня Мида. Ну вот никто не говорит про Федю, которому надо. — Тем более что одноглазый сказал, что ты скоро уйдешь в большой мир.

— Ладно, посмотрим, — вздохнул я.

Если за меня возьмутся эти наставники, то у меня совершенно не останется свободного времени. А когда же искать дорогу в мир Костóнтиса? Как же мне самому вернуться домой на Землю? Хотя там видно будет, вдруг старик ошибся и мне удастся запустить портал или что там такое в круге камней.

Пока я общался с ведуном и знахаркой ванны из поселения ивергов по команде их вождя Кор-иверга собрали погибших и, поместив их тела на телеги, покинули город. Старик в меховой накидке злобно поглядывал в мою сторону, но кричать и угрожать перестал. Есть ли смысл драть глотку, если твои речи никто всерьез не воспринимает? Видимо он решил приберечь талант красноречия для более благодарной публики.

Люди постепенно расходились по домам, обсуждая произошедшее на ристалище событие. Я, как порядочный помалкивал в тряпочку и не лез не в свое дело, тем более что Мида потянула меня в какой-то закуток возле конюшни, где начала издеваться над моими ребрами. Она намазала рану какой-то мазью и туго перебинтовала. После распорядилась одеваться и посидеть молча, не отвлекая ее от насущных дел. Никак не могу понять, почему женщины указывают мне, что я должен делать? Хотя в некоторых вопросах они оказываются более сведущими…

Знахарка осматривала беременную женщину. Рядом с пациенткой находился худощавый мужчина. Как бы тут сказали: чахлый заморыш. Я никак не мог понять, почему Мида заставила меня наблюдать за этой семейной парой. Недолго думая я взял инициативу на себя и отвлек знахарку, вручив ей в руки посох. Она вздохнула и с негодованием на меня посмотрела. Если быть предельно откровенным, на меня не действуют строгие женские взгляды. Хочется растормошить ее и сказать: не будь такой серьезной, сделай лицо попроще. Ну не считаю я женщин опасными. Особенно если раньше они оказывали мне помощь.

У нас с женой была импровизированная игра — «укради плюшку, получи ложкой». Она на кухне запиралась, чтобы по квартире запахи не распространялись и когда мы с детьми совершали набеги за свеженькой выпечкой, давала нам черпаком по рукам. После недолгой возни мы вместе смеялись и, уличив момент, ретировались из вотчины моей дражайшей половины отягощенные добычей: иногда блинами, но чаще плюшками. А ведь у жены тогда тоже было строгое выражение лица, так что на взгляд Миды я сейчас не отреагировал и задал интересующий меня вопрос:

— Что я тут делаю?

— Набираешься сил, — устало вздохнула знахарка.

— Для чего?

— А разве не ты говорил, что устал?

— Ты считаешь, что сидя в такой каморке можно отдохнуть? — язвительно поинтересовался я. — Меня вон Цуц-йорд ходил, искал. Наверное, на пир позвать хотел, а я тут на беременную женщину пялюсь.

— И чем тебе Ильга не угодила? Теперь она и ее муж Пликс будут жить в твоем доме, — с усмешкой сказала Мида.

— В смысле? — округлил я глаза от удивления.

— Эту семейную пару я выторговала у конунга. Так что ты теперь богатый человек, у тебя три невольника — Эйтелина, Пликс и Ильга.

— А можно вопрос? Чем ты руководствовалась, подбирая мне этих невольников? По какому праву ты решаешь, что мне нужно? Мое слово в этом деле совсем ничего не значит? Я тут вообще кто? Мебель? Почему ты все решаешь за моей спиной?

— А ты умеешь говорить на языке ваннов? — с ехидной улыбочкой спросила знахарка. — Или ты знаешь, как заниматься хозяйством?

— Ну да, я не знаю языка, и не самый хозяйственный человек, но разве не нужно было со мной посоветоваться? А вдруг бы я выбрал кого-нибудь другого?

— Ха-ха-ха! Ты бы выбрал! Скажи спасибо, что мне удалось выторговать у конунга хоть этих. Ты не смотри что Эйтелина своевольная бунтарка, на самом деле она станет отличной ученицей и со временем заменит меня. Пликс только на вид неказистый, но он мастер на все руки, к тому же муж Ильги. А она никак не может выносить дитя. Находясь рядом, я постараюсь помочь ей не потерять хоть этого. А разве ты не хочешь, чтобы в доме звучал детский смех?

— А мои интересы совершенно не учитывались? — полюбопытствовал я.

— Я, прежде всего, забочусь о быте, а девок на сеновале валять ты и сам умеешь. Учись говорить на нашем языке и не заглядывайся на замужних. В городе много вдовушек, которым понравились твои стати. Сегодня ты явил себя народу во всей красе. Тебя с гнедым жеребцом сравнили, многие захотели объездить и поскакать на таком красавце, так что постарайся срамную болезнь не подхватить, Жеребец.

— А…

— Вот тебе и «А», — усмехнулась знахарка. — И выйди отсюда, у нас осмотр. Лучше с Пликсом пообщайся. Он сможет переделать домик у древних камней так, как удобно тебе…

— Какой домик?

— Около древних камней жил отшельник. Он поставил сруб и наблюдал за местом силы, — пояснила Мида.

— Когда я появился в каменном круге, никаких строений рядом не было. Если там был дом, то теперь его разрушил земляной дракон.

— Тем более, Пликс построит новый дом, только не на острове, а на холме. Я там местечко присмотрела. Реку в обе стороны видно, — заявила знахарка.

— Построит? — с сомнением произнес я и демонстративно осмотрел худощавого работника. — Ты уверена?

— Я озадачу конунга, — с усмешкой пообещала Мида.

— И он, разумеется, тебя послушает.

— У древних камней должен жить наблюдатель. Ты для этой цели подходишь идеально. Нужно растрясти закрома Аль-йорда и наведаться в местный арсенал. Там, говорят, большой лук имелся…

— Какой лук? — тяжело вздохнул я.

Меня начинала утомлять предприимчивость знахарки. Того и гляди под каблук загонит. Так нельзя. Я мужчина, и я все решаю, а она мне не жена. Однако распоряжается мною, будто я дитя малое и без ее опеки не выживу.

— Я точно не знаю, — отмахнулась Мида. — Говорили, что из замка после похода на юг привезли. Пользоваться никто толком не умеет, вот и гниет эта штука лет десять. Только место занимает. Ты с ней разберись и поставь около камней, того и гляди, очередного земляного дракона сможешь стрелой встретить.

— А что это ты за меня все решаешь? Где жить, с кем спать, чем воевать.

— Воевать ты сам будешь, а житейской мудрости в тебе нет. Привык ты на всем готовеньком. Вот и беру я заботы на себя, — заявила знахарка. — Борода с сединой, а на блажь заводной! Ты как дитя малое — играться любишь, то мечом помахать, то на охоту сходить. В каждой бочке затычка.

— Так Цуц-йорд позвал на охоту, — оправдался я. — Насколько я понимаю, берсерку нужна медвежья шкура.

— Да какой из тебя берсерк, — усмехнулась Мида. — Посмешище.

— Не понял? — возмутился я. С чего это вдруг она меня оскорбляет?

— Что ты не понял? — язвительно поинтересовалась знахарка. — А скажи мне мил человек, кто громко ругался, когда собственным мечом по ребрам получил? Я? Или может ты? Во-от! А настоящий берсерк впадает в неистовство и боли не чувствует. Так что ты там не понял?

— А…

— Вот тебе и «А». Иди, погуляй, но за стол не садись, а то конунг опять тебе наобещает мешок золота и в неприятности втянет. Лучше вороного проведай. Он, небось, по тебе скучает, — отчитала меня Мида.

Как она меня! Любо-дорого смотреть! И вроде бы все правильно, но почему-то обидно. Нельзя было как-то потактичнее? Я себя почувствовал натуральным балбесом. Я, взрослый состоявшийся человек, писатель, а меня словно нашкодившего котенка мордой в каку. Очень обидно. Но я в этом мире чужак и всех тонкостей не знаю, так что можно сказать, что мне повезло. У меня есть наставник, или если быть точнее наставница на путь истинный в этом беспощадном обществе. Пока я тут не освоюсь, лучше прикинуться ветошью и не отсвечивать, а то ведь действительно втянут в очередную заварушку. А оно мне надо? Разумом-то я понимаю, что мне такого «счастья» не нужно, но вот мой, так называемый режим самоубийцы никуда не делся и постоянно тянет в самые опасные места. Если я не буду себя контролировать, то очень скоро загнусь.