Летописец 2

Глава 6

Я, ведун и знахарка передвигались верхом и первым делом завернули к домику Миды. Там на хозяйстве осталась Эйтелина – моя бывшая невольница, а ныне помощница и ученица знахарки. В очередной раз у меня случилось дежавю. Стоило нам подъехать к дому, как во дворе мы увидели несколько всадников. Одним из воинов оказался Уль-найденыш. Он что-то говорил Эйтелине, и она, прижавшись к двери, активно отвечала. Судя по ее невербальным жестам, она готовилась скрыться за дверью и забаррикадироваться.

– Эй, Уль – крикнул ведун, – ты давно вернулся? А то я никак тебя в городе застать не могу. А ну иди сюда, есть разговор.

– Ведун, знахарка, – слегка побледнев, поприветствовал уважаемых свободных ваннов Уль-найденыш. – О чем ты хотел поговорить?

Мы въехали во двор, огороженный жердями, но сходить на землю не торопились. Эйтелина сразу приблизилась к дестирэ и, придерживая повод, начала общаться с Мидой. О чем они говорили, я не слушал, потому что мое внимание было сосредоточено на спутниках найденыша.

Ванны с уважением поглядывали на ведуна, но стоило им посмотреть на меня и во взглядах проскальзывало презрение. Прошло всего два месяца с тех пор, как слухи о том, как летом я улепетывал от демона-набассу, перестали распространяться по землям ваннов. Как говорится, некто «вырвал фразу из контекста» и рассказал о противостоянии с Ич-Харилом всего один кусочек, тем самым выставив меня трусом. Да, я действительно бежал к реке, чтобы заманить демона в ловушку, но о том, что я разрубил ему лапу и крыло никто не упоминал. Я тогда так расстроился, что хотел уйти на юг, но обстоятельства изменились. Некий Юрга-шаман, после настоятельной рекомендации ведуна, дал опровержение слухам, но видимо не все слышали правду или, вероятнее всего некоторые ванны не пожелали ее услышать. Именно на этих представителей я сейчас и смотрел.

– Ты что уставился, кусок коровьей лепешки? – обратился ко мне один из воинов. – Беги отсюда, а то убью…

Вот странные они люди, эти ванны. Когда воины общались с убеленным сединами сородичем, то их манеры оказывались на высоте, но стоило им увидеть старца из другого народа, тон становился резким и презрительным. Теоретически я должен бросить ему вызов на поединок, но мне не удалось обдумать правильность построения фраз. Моя рука жила собственной жизнью и меч-каролинг, притороченный к седлу гнедого оказался обнажен. Резкий взмах и голова наглеца слетела с плеч. Я стряхнул кровь с клинка и демонстративно вставил его обратно в ножны.

Кони, почувствовав запах крови, начали волноваться и отходить в разные стороны. Ворон, на котором сидела Мида, флегматично взглянул на отсеченную голову и почти не шелохнулся, – как-никак дестирэ обученный для боя, его не волнуют подобные мелочи. Жеребец под ведуном начал пританцовывать, но старик умелой рукой его успокоил, а я гнедого Бурана частично научил и теперь он шумно вдыхал запах свежей крови, но кроме фырканья, никаких капризов не последовало. Остальные всадники не смогли справиться с возбужденными лошадями, и двое вывались из седла. Уль-найденыш прекрасно знал, чем чреваты подобные падения и сразу выпрыгнул из седла и спрятался за конем.

Трое ваннов, которые остались верхом, пытались обнажить оружие, но Уль-найденыш крикнул:

– Мечи в ножны! Прекратить!

– Он обезглавил Хродвига, – возмущенно воскликнул один из воинов. – Это убийство. Такое нельзя прощать. Подлый удар.

– Я сказал, мечи в ножны! – повторил Уль. – Хродвиг его спровоцировал.

– Он должен был вызвать его на личную битву, – продолжал кричать ванн.

– Я вызываю тебя на поединок здесь и сейчас. Хочешь верхом, хочешь пешком, – произнес я и задумался: а что со мной происходит? Почему я опять перестал трезво обдумывать ответы и теперь постоянно жажду убивать врагов? Очень странно. Может вернулся мой режим самоубийцы? Весной я постоянно влезал в разные неприятности, словно искал смерти, провоцируя сильных врагов. Со временем мне удалось обуздать эмоции, но сейчас я вновь сначала действую, а потом думаю, что же я такого наделал? Разглядывая моих потенциальных противников, я начал анализировать ситуацию. В принципе верхом я их быстро перебью, а вот если нам придется спешиться, то мне нужен двуручный меч, к которому я привык.

К величайшему сожалению ведун заставил меня отказаться от меча паладина и верный клеймор остался возле древних камней. Изначально старик утверждал, что кровь нага испортила сталь, но мне удалось вывести его на откровенный разговор. Ведун сообщил, что решил оставить клинок паладина, потому что он хорошо рубит демонов, в то время как обычные мечи ваннов делают это с большим трудом.

Сейчас у меня меч-каролинг – одноручный, прямой с широким долом, некоторые люди по незнанию называют так называемое ребро жесткости канавкой для стока крови. Клинок имеет двустороннюю заточку и рассчитан на рубящие и колющие удары. Перекрестие короткое и в конце рукояти так называемое «яблоко», специальный противовес. Таким оружием на Земле сражались и викинги, и рыцари приблизительно до середины XII века.

Крикливый воин, кряхтя слез с коня и, обнажив клинок, прикрылся круглым щитом. Остальные ванны так же ступили на твердую землю, но мечи оставили в ножнах. Я подъехал к ним и, перекинув ногу через шею, спрыгнул вниз. Щита у меня не было, но для меня это не проблема, так как от обстрела лучников прикрываться не нужно. Ведун чинно выбрался из седла и спросил:

– Ты осознаешь, что пока не восстановился?

– Да, – кивнул я. – А ты предлагаешь стерпеть оскорбление?

– Нет. Не играйся с ним. И учти, Уля убивать нельзя. Если понадобится, я сам ему голову откручу, – ведун говорил громко и найденыш шумно сглотнул. Всем жителям этой страны было известно, что старик хоть и одноглазый, но пока никому не удалось победить его в поединке. – Начинайте.

Я не стал ускоряться, а действовал осторожно, потому что привычной кольчуги на мне не было, да и панцирь из кожи варана тоже отсутствовал. Однако без дополнительного веса доспехов я оказался слегка быстрей, чем раньше. Два проверочных укола, отклонение его меча собственным клинком и толчок плечом в щит. Ванн отставил правую ногу и сделал упор на левую. Я развернулся вокруг правого плеча и слегка сместившись, оказался за его спиной. Укол в область поясницы, как раз под нижнюю часть импровизированного панциря. Очередной толчок и рубящий удар по голове. На весь поединок ушло от силы десять секунд.

Краем глаза я следил за оставшимися ваннами, но никто не хватался за меч или топор. Все замерли, удивившись скорой расправе над умелым воином. Один из них икнул и, повернувшись к Улю-найденышу, спросил:

– Ик, так это он твой десяток летом положил? А почему говорили, что он трусливо убегает?

– Если бы мы все на него напали, он бы побежал, – пояснил найденыш и с горькой усмешкой добавил: – Мы бы погнались и он бы нас перебил. Он у Кора-иверга несколько людей зарубил. Говорят, одним ударом три головы смахнул…

– Врешь, нельзя три головы срубить, – заявил икнувший воин.

– У него тогда длинный меч был, – сморщился Уль. – Он им гораздо лучше орудует, так что я верю ивергам. Они на него до сих пор злые.

– Уль-найденыш, мы с тобой так и не договорили, – прервал их дискуссию ведун. – Мих-Костóнтис, надеюсь, ты больше никого вызывать на поединок не будешь? Ну тогда займись лошадьми. А вы что встали? Грузите павших на коней и скоро Уль вас догонит.

Ванны выполнили команду и вскоре уехали. Найденыш поглядывал им вслед и затравленно озирался. Он понимал, что не справится со мной, а уж с ведуном и подавно. Бегающие глазки стреляли во все стороны, выискивая выход из сложившегося положения. Осознав, что бежать не получится, он сжался и поплелся за стариком. Ведун начал вещать, а я слышал начало монолога:

– Дошли до меня слухи о неуемной похоти одного человечка. Говорят, он служанку королевы удавил за то, что она предложила ему развлечься. Нехорошо. Так неправильно. А еще говорят, что он Фае что-то непотребное предлагал. Хотел, чтобы она его, как жреца порадовала. А знаешь, чем закончил тот жрец? Получил стрелу в затылок. Повезло ему. Вот я считаю, что те, кто обижает чужих жен, тем более носящих дитя в чреве надо медленно на кол сажать. Чтобы они сполна ощутили всю прелесть, как в них проникает толстая штука. Но я человек милосердный, а вот ежели за насильника Мида возьмется, то она и выпотрошит, и залечит, и может даже в живых оставит. Но к чему такая жизнь, когда человечек на культяпках ползает и мечтает о том, как бы поскорее сдохнуть. Ты вот что Уль, расскажи-ка мне, кто знает о том, что произошло с Фаей весной во время похищения. Укажи мне этого неразумного. Только честно укажи, а то я узнаю, если солгать захочешь. И сам подумай над своим поведением, неужто остаток жизни хочешь в корыте сидеть и под себя гадить? Нет? Я так и думал…

Надо признать, что меня удивила эта речь. Не замечал я за Мидой таких зверств. Вот ведун да, он точно может выпотрошить и руки-ноги оттяпать, а знахарка вроде людей лечит. Хотя весной Уль хотел Эйтелину изнасиловать и Мида к его шее ножик приставила. И судя по взгляду, легко могла сонную артерию перерезать. А что такого? Анатомию она знает, нож всегда под рукой, так что в случае чего, почему бы не пустить его в ход? Но вот сможет ли она пытать? Хотя, в прошлый раз допросом Уля-найденыша именно она занималась, и сильный воин выглядел запуганной мышкой, пытающейся схорониться под веником. Вполне возможно, что она могла напугать беднягу. Осталось выяснить, как к этим откровениям стоит относиться мне? А никак. Я отсюда очень скоро уеду, и вернусь ли? Пока неизвестно, так что пусть делает, что хочет.

Вскоре Уль забрался в седло и уехал догонять приятелей, а знахарка пригласила нас в дом. Мы сытно поужинали, и я нахваливал кулинарные таланты Эйтелины. Моя бывшая невольница зарделась, но Мида строго прервала мои хвалебные оды и заявила, что ночевать я буду на сеновале. Один. Совсем один. А ведь так хочется тепла и ласки. Для чародея Костóнтиса такое длительное воздержание было равносильно трагедии. Шестидесятилетнему жителю Земли это более привычно, но все равно более пяти месяцев без женщин, как-то уж чересчур долго. Это раньше, когда я усиленно тренировался и, с трудом доползая до кровати, не думал о слабой половине человечества, но после осеннего равноденствия организм почти восстановился. Я понял, что здоров, когда утром снова ощутил легкий дискомфорт в узких штанах. Ах, мечты. Но будем надеяться, что некоторым вдовушкам захочется проверить, насколько силен Мих-Костóнтис.

Увы и ах. Именно так можно охарактеризовать интерес ко мне со стороны противоположного пола. Никто не пожелал познакомиться со мной, а ведун не стал заходить во дворец. Мы проехали прямиком к его домику-лачуге. Более полугода назад я провел тут ночь. С тех пор почти ничего не изменилось, за одним исключением – в прошлый раз тут было чисто, а сейчас слой пыли в труднодоступных местах говорил о том, что здесь не хватает женской руки. Возможно, старик иногда сам проходился тряпкой по полкам, но это происходило не регулярно, и поэтому создавалось впечатление запущенного жилища.

Внучка, если быть точнее правнучка ведуна воительница Баратия летом отправилась сопроводить беглянку из Бездны. Девушка Алура представилась дочерью барона Айрилиной ле Уркрайт. Они поехали в королевство Суролтар, и с тех пор от них не было никаких вестей. Ведун надеялся, что я в странствиях смогу встретить его родную кровиночку и помогу в нелегкий час. Видимо именно для этого он и отпускал меня на юг.

По большому счету меня никто не мог задерживать, так как я помог народу ваннов гораздо сильнее, чем любой среднестатистический воин. Однако у самих свободных жителей страны имелось собственное мнение – они не любили чужака и называли меня колдуном. Я устал доказывать людям, что защищаю их землю от вторжения демонов из Бездны. Разумные люди верили, но большинство продолжали побаиваться и презирать. Ванны, в основной массе люди суеверные, и считали, что я могу навести на них порчу. Ведун запретил смотреть в глаза воинам, утверждая, что так я спровоцирую очередной вызов на поединок или меня просто попытаются прирезать где-нибудь в переулке. Именно поэтому мы коротали вечер не во дворце конунга, а в лачуге ведуна.

– Садись рядом со мной, – произнес старик. – Решим, кем ты назовешься.

– В каком смысле? – удивился я.

– Это конунг знает, что ты пришел из другого мира, а жрецы Суролтара тебя на костер отправят. В королевствах без свитка с родословной тебя примут за разбойника, а если узнают, что ты из наших краев, то голову вмиг на пику наденут. Тебе нужно имя и титул какого-нибудь небогатого аристократа.

– У тебя есть кто-нибудь на примете? – поинтересовался я.

– Лет сорок назад я ходил в Суролтар, – начал повествование ведун. – Там мне попался резвый противник. Сопливый юнец оказался младшим сыном какого-то рыцаря. Он отправился в странствие и столкнулся с нами. При нем мы обнаружили свиток с описанием личности. Я как раз тогда учился читать на языке Суролтара, поэтому решил практиковаться. Он из захудалого рода ли Косхéльт. Судя по записям, этот парень жил в небольшом замке на границе с королевством Эргент. Думаю, к этому времени ему было бы столько же, сколько тебе, так что по возрасту ты подходишь. Сильно сомневаюсь, что те, кто знал этого Нихолора ли Косхéльт лично, до сих пор топчут землю. Так что есть вероятность, что тебя не раскроют. Тут у меня цепь рыцаря с гербом – медведь в нижней части медальона под тонкой полоской. Я не сильно разбираюсь в геральдике, но насколько я понимаю, это значит, что он младший отпрыск и не имеет права на наследство. Ох, придумают же всяких сложностей.

– То есть ты предлагаешь мне представляться этим Нихолором ли Косхéльт? А если меня спросят, где я шлялся сорок лет? – полюбопытствовал я.

– Да кому ты нужен, – усмехнулся ведун. – Скажешь, что много лет провел в молитвах и жил в горах.

– А кольчугу я тоже в горах нашел? – съязвил я.

– Какую кольчугу? – с усмешкой переспросил ведун. – Ту что демон в лохмотья превратил?

– Ну да, именно ее. Мида сказала, что ты забрал доспехи в город.

– А, ну да. Только она у кузнеца, и успел ли он ее починить, я пока не знаю. Ты точно хочешь ее забрать? – спросил ведун. – В поединке ты действовал быстрее без нее.

– Это да, но она давала хоть какую-то защиту, а без доспехов я как голый.

– Ох, молодежь, – вздохнул старик. – Ты видишь на мне доспехи? Нет? Так зачем тебе броня?

– Что значит зачем? У тебя есть репутация величайшего воина, а меня в чужих краях никто не знает, – заявил я. – Так что верни мне трофейную кольчугу.

– Ну что ты раскудахтался, – усмехнулся ведун. – Завтра сходим к кузнецу и проверим, доделал ли он твою броню. Я ему щит заказал. Треугольный, как у рыцарей. Он должен прежний герб стереть и медведя намалевать. Так что будешь готов к поединку с любым аристократом Суролтара. Кстати, я слышал, что они часто сражаются сидя в седле и бьют копьем в щит. Ты так умеешь?

– Теоретически да, но практики было мало, – ответил я, вспоминая молодость, когда собирался изображать немецкого рыцаря в фильме. Постановщик трюков показал основные приемы и методы посадки в седле, и я пару раз проскакал на коне мимо мишени. Попасть копьем в цель довольно-таки сложная задача, так что придется немного попрактиковаться.

– В арсенале конунга был похожий на горшок шлем, – сообщил ведун. – Я его прибрал, так что скоро проверим, чего ты стоишь в качестве рыцаря.

– Слушай, а где можно купить специальное седло для дестирэ? Из обычного я вылечу после первого же удара, – заявил я.

– Если конструкцию знаешь, то можно заказать.

– Там деревянный каркас, чтобы упор сзади был, – начал объяснять я, но старик меня прервал.

– Вот мастеру и расскажешь. А теперь пора спать. Завтра. Все завтра.