Летописец 2

Глава 18

И вот мы добрались до места, где река вливалась в Длинный залив. На невысоком холме построили главный город и обнесли его деревянными стенами. Обычно перед защитными сооружениями разрастались частные постройки, но тут посад не строили. Возле причалов располагались купеческие ряды и различные склады, так же обнесенные высокой стеной. Вероятнее всего так жители оборонялись от морских набегов восточных ваннов, которые приходили по Длинному заливу. Между главным и купеческим кварталом стоял частокол, соединяя главный и купеческий город в единое целое. В Озерске нас встретили неприветливо – с путников требовали плату за въезд и мы не стали исключением. Как оказалось, деньги брали только за коней, и если мы не готовы расставаться с кровно заработанными, то можем оставить их в общественной конюшне, расположенной вдоль стены купеческого города.

Я подумал, что есть вероятность покидать городок в спешке, так что транспорт лучше держать при себе. Въехав за стену главного города, я первым делом спросил, где находится храм Матери богов и, получив инструкцию, двинулся в заданном направлении. Ничего особенного в строении не наблюдалось – обычное бревенчатое здание средних размеров. Складывалось впечатление, что эта богиня не пользуется популярностью у местного населения.

Оставив коней под охраной верного «оруженосца», я вошел внутрь. В нос ударил запах трав, сгорающих в серебряной курильнице. Возле какого-то бревна, стилизованного под беременную женщину стоял старец и какая-то блондинка с толстой косой. Как я узнавал, девушки на выданье заплетали две косички, а выйдя замуж, ограничивались одной. У ваннов сложнее опознать невест, потому что женщины не любили подобные прически, предпочитая распущенные волосы или конские хвосты.

Старец общался с посетительницей и не смотрел на нового гостя. Наконец, она промокнула платочком уголки глаз и гордой походкой прошествовала мимо меня. Судя по алому цвету ауры, эта женщина недавно была возбуждена, однако внешний вид у нее казался подавленным. Ее взгляд задержался на моих широких плечах и добротной кольчуге. В глазах вспыхнул огонек интереса, и от нее повеяло желанием, но дальше любопытства дела не зашло, и она вышла из храма. Жаль, я бы не отказался познакомиться с ней поближе, хотя связываться с замужними женщинами чревато неприятностями, так что лучше поискать другую красавицу.

Мысленно одернув себя, я приблизился к старику в белом одеянии, и он с надменным видом изрек:

– Чего тебе надобно, чужестранец? Тут не харчевня, а дом Матери богов.

Он посмотрел мне прямо в глаза, и у меня сложилось впечатление, что я вижу гипнотизера. Он словно пытался продавить мою волю немигающим взором. Я удивился столь грубому приему и спросил:

– Вы всех посетителей встречаете так?

– Чужестранцу не место в доме Матери богов, – заявил старец.

– А если я захочу поговорить с богиней? У меня есть вести о павшем боге ваннов, – попытался я наладить диалог, но старик оказался упертым.

– Матери богов нет дела до ваннов. Уходи.

Немигающий взор снова попытался продавить волю. Я разозлился и сказал:

– Старушка, которую ты изгнал их города, так и сказала, что главный старец слишком заносчивый и не станет слушать речей чужестранца, считая величайшей мудростью спрятать голову в песок и не видеть ничего дальше собственного носа.

Разумеется, ничего подобного бабуля не говорила, но мне захотелось поддеть этого самодовольного индюка. Я возлагал большие надежды на его помощь в спасении Баратии, а теперь разочаровавшись, вымещал досаду.

– Да как ты смеешь, – воскликнул старец, но я развернулся и вышел наружу.

Элька с любопытством разглядывала мою рассерженную физиономию и, поняв что меня лучше не трогать, сдержала вертящийся на языке вопрос.

– Едем в таверну, снимаем комнату и завтра навестим князя, – решил я.

Разумеется, благородному рыцарю селиться в каком-нибудь клоповнике неприлично. Нужно подобрать что-нибудь соответствующее статусу. Однако решить столь сложную задачу, как вселение в таверну у меня не получилось, так как дорогу нам преградили несколько всадников в качественных доспехах. Аналогичную броню я видел у воеводы на заставе.

Впереди, на белом коне восседал богато одетый мужчина среднего возраста. Его рыжевато-золотистые волосы были уложены волнами и придерживались каким-то металлическим обручем с самоцветами. Бородка, имела более темный оттенок, и была щегольски подстрижена. Весь внешний облик этого человека лучился довольствием и достатком. Он широко улыбался и выглядел настолько искренним, что не переведи я взор в магический спектр, мог бы поверить, что этот «павлин» действительно рад меня видеть.

– Вот он спаситель земель Озерного края от беспредела грабителей супостатов! Герой былин и легенд! Великий воин, победивший разбойников с большой дороги, – расточал похвалы «павлин», продолжая описывать несуществующие подвиги меня любимого. Прослушав версию этого эмоционального всадника, я так не понял, в каком именно месте говорилось обо мне? Судя по описанию инцидента на дороге, там произошло кровавое побоище, где главный герой вырвал победу зубами, перегрызя глотку какому-то бандиту.

«Я что похож на оборотня, чтобы тянуть в рот всякую гадость? То что у меня острые зубы, не значит, что я люблю кусаться, однако по словам этого «павлина» именно так и получалось. Любопытно, ему пишут речи или он сам придумывает подобную ахинею?» – подумал я.

Не придя ни к какому определенному выводу, я дождался легкой паузы и сумел вставить вопрос:

– Прошу прощения, вы уверены, что не обознались?

– Ну конечно уверен! – заявил ухоженный всадник. – В письме посадника сказано, что рыцарь Нихолор ли Косхéльт именуемый Мих-Костóнтисом сразил банду Щелкуна, перебив большую часть стрелами, а самого главаря разделив пополам молодецким ударом. Далее следовало описание великого воина и его оруженосца. Вон медведь на щите и отрок смазливый, на девку похожий. Иль ты скажешь, что не рыцарь?

– Рыцарь, – кивнул я. – Но тех подвигов, что ты описывал, я не совершал.

– Как не совершал? Щелкуна не ты разрубил?

– Как звали того грабителя я не знаю, но никакого серьезного боя не было. Я перестрелял разбойников из лука, а оставшихся троих просто зарубил. Они и сражаться не умели. Так, обычное мясо, – пояснил я.

– Ты только подумай, сколько жизней спас тогда, – заявил богато одетый мужчина. – Они же, супостаты эти, людишек щелкали как орехи, а ты их словно туши разделал. Чем не подвиг? Мои богатыри несколько раз на них ходили, но никого не поймали, а ты мимо ехал, и нет Щелкуна.

– Я, конечно рад за столь теплые слова, но ты позволишь, мы поедем дальше. Нам надо нормальную таверну найти, где не стыдно поселиться благородному рыцарю, – я попытался избавиться от слегка поднадоевшего собеседника, но не тут-то было.

Оказывается, я имею честь общаться с князем Озерским – обладателем гордого имени Орлик. По мне так это не орел, а павлин не ощипанный, но кто ж будет спрашивать мое мнение? Судя по его хитрым глазкам, что-то ему от меня нужно. Но вот что, я пока не знаю, но вероятнее всего скоро выясню, потому что князь пригласил меня в гости во дворец. По его словам, он не позволит такому великому богатырю селиться в какой-то захудалой харчевне.

Целый вечер этот достопочтенный властитель земель рассказывал о тяжком бремени, что выпала на его долю. Оказывается, озерный край делится на пять княжеств: два на западе за рекой, по которой приходят ванны. Третье находится на юге и граничит с королевством Суролтáр. Четвертое располагается за Длинным заливом на границе со степью, и соответственно пятое княжество Озерска. А ведь раньше это было единое королевство и все платили дань предкам Орлика.

Мы сидели за столом, и пили вино. Надо сказать, вполне достойный напиток, но дело в другом – князь изображал пьяного, но судя по его ауре, он был трезв, как стеклышко. Я никак не мог понять, что у него за организм такой, что вливая в себя пятый кувшин, он оставался вменяемым? Лично я третий раз подряд применял лечебный амулет и, хотя пользы от него было мало, мне удавалось не свалиться под стол или не уткнуться мордой в салат. Хотя, на стол выложили различные яства, кроме знаменитого «оливье». Не скажу, что сильно по нему скучал, но было бы интересно увидеть в другом мире знакомое блюдо.

Пришел момент, когда князь решил, что я дошел до кондиции и заговорил о том, для чего он пригласил меня во дворец. Честно сказать, я так и не понял, зачем понадобилось поить человека, чтобы предложить ему работу? И главное, какую: проникнуть в подвал храма бога Громодора и выкрасть любимую невесту князя, заточенную в темнице этими воинственными злыднями.

Если бы я был чуть более пьяным, то вполне мог расхохотаться. Это насколько же он считает меня падким на лесть, что предлагает сыграть роль козла отпущения? Ни один трезвомыслящий человек не полезет в храм заполненный братьями-ратниками. Они же любого незваного гостя на ленточки распустят и скажут, что в своем праве. Однако двое стражников князя, габаритами напоминающие Даньку всю импровизированную пьянку стояли один за моей спиной, а другой возле князя. Оба профессионалы с взглядом бывалых воинов. Судя по ярким аурам, сильные и быстрые. Я видел братьев-ратников в деле и могу с уверенностью сказать, что никто из них этой парочке «шкафов» не окажет должного сопротивления. Эти «двое из ларца» пройдут до подвала и выпотрошат имеющихся в наличии двуручных мечников, а потом выйдут наружу с ценным трофеем.

Мне стало интересно, чем же так зацепила князя беглянка из Бездны? Да, Алура, представившаяся Айрилиной – дочкой барона ле Уркрайт выглядела сногсшибательно. Особенно запомнился момент, когда я впервые ее увидел: женщина стояла на четвереньках, руки были привязаны к ногам, а туника задрана наверх, оставляя открытыми женские прелести. Вид что надо. Многие поседевшие ванны вспомнили, что они до сих пор мужчины и возжелали насладиться этим восхитительным телом. Мне, чтобы не допустить конфликтов, пришлось уговорить амазонку Баратию поставить на Алуру «печать невинности», полностью перекрывающую доступ к женским органам. У беглянки из Бездны имелся особый аромат, вызывающий желание у мужчин. Видимо она вскружила голову князю, вот он и решился на преступление, а лучшего козла отпущения, чем заезжий рыцарь найти сложно. Если я правильно понимаю, эти два богатыря проникнут в храм и, перебив охрану, оставят мое бездыханное тело, чтобы никто не подумал на князя. А что такого? Преступление раскрыто по горячим следам, так что с него взятки гладки, а то что пропала пленница, так кто ж ее знает, куда она подевалась? Может в суматохе сбежала. Наверняка он давно приготовил какую-нибудь золотую клетку для птички, а ежели она ему надоест, то камень на шею и бултых в воды Длинного залива. Что ни говори, а князь-то у нас интриган. Видимо он реально опасается старцев Громодора, иначе бы указом властителя приказал отдать ему невесту. А так прибьют меня под шумок и дело в шляпе.

– Что скажешь, герой ты наш Озерский? Подсобишь в деле житейском? Спасешь голубку сизокрылую из лап коршуна черного? – задал вопрос князь.

– М-м-м, с-спасу-у! – промычал я и с шумом опустил лоб в тарелку с икрой.

– Уф-ф, и здоров же он пить! – проворчал князь. – Я уж думал, действия отрезвляющего зелья не хватит, чтобы споить этого медведя. Я сам начал пьянеть. Так, что там с его оруженосцем?

– Усыпили, как велено, – пробасил один из «шкафов». – Дрыхнет, как сурок.

– Так, тащите его в повозку, – распорядился князь. – И сопляка не забудьте. На храм двое напали, значит, должны обоих найти.

– Меч у рыцаря чудной, – пророкотал второй бугай. – Такой клинок должен наносить особые раны. Мы длинными мечами ни разу не работали…

– Заберите все его оружие с собой. Потом какой-нибудь труп разрубишь и рядом с рыцарем положишь, – приказал князь.

– А оруженосец слишком хлипкий, – заявил первый «шкаф». – Он же меч в руках не удержит.

– А ему не надо его держать, – с раздражением произнес князь. – У рыцаря на седле меч-каролинг имелся, вот этот клинок кровью смажешь и в руку сопляку вложишь. Пусть думают, что и он чего-то стоил, раз кого-то из ратников приголубил. Вы только возвращайтесь скорее, а то мне уж невтерпеж с голубкой поворковать и насладиться ее прелестями. Ах, какая женщина!

Судя по звуку шагов, князь вышел, оставив меня наедине с богатырями.

– Родя, как думаешь, на трезвую он нас одолеет? – пророкотал бугай. Судя по всему это тот воин, что чуть меньшего размера. Видимо у него развился комплекс неполноценности на фоне более крупного товарища.

– Нет, Гордя, тебя бы он точно не одолел, – пробасил «шкаф» Родя.

Оказывается, у «двоих из ларца» есть имена, а то было бы неприлично убивать безымянных богатырей. То что их придется резать, я нисколько не сомневался, так как они и сами не собирались оставлять меня в живых. Вступать с ними в поединки было бы весьма неразумным – они и по одному вполне себе могучие гиганты, а действуя на пару, разделают меня под орех в считанные мгновения.

Меня тащили за руки и ноги, периодически ругаясь на мою тяжелую тушу. Родя больше молчал, иногда вставляя замечания по существу, а вот Гордя болтал без умолку, постоянно костеря все на свете. Я и подумать не мог, что он начнет рассказывать о жене Даньки.

– Представляешь, я Маньку в храме Матери богов видел.

– Она жена замужняя. Хочет дитя, вот и ходит в храм, – пробасил Родя.

– Я сначала тоже так думал, а потом как-то заглянул за ней и не увидел. Стало мне интересно, и я прошел по углам, – сообщил Гордя. – Гляжу, Манька подол задрала, а сзади старец пристроился и порет бабу, аж свист стоит. Я, как такое дело узрел, так сразу из храма вышел.

– А что так? – механически спросил Родя.

– Стало мне интересно, что она мне скажет в оправдание?

– И что сказала? – заинтересовался «шкаф».

– Так в том-то и дело, что она так искренне возмутилась, что если бы я собственными глазами ее на столе с задранным подолом не видел, подумал бы что она говорит правду, – сообщил Гордя.

– А может ты и вправду обознался? – спросил Родя.

– Да говорю ж тебе, видел я ее лицо. Специально со стороны головы зашел.

– И она тебя не видела? – удивленно воскликнул Родя.

– Так в том-то и дело, что видела, но не узнала. Глаза какие-то бездонные были, – пояснил Гордя. – Она так стонала, а как меня увидала, так протяжно ахнула и старец ее по ляхе хлопнул, ругаясь на то, что она его обмочила.

– Это точно Манька была? – спросил «шкаф».

– Да говорю ж тебя, точно она! Что я ее не знаю, что ли? Мы же вместе с тобой на свадьбе Даньки гуляли, – заявил Гордя.

– А когда ее старец по ляхе хлопнул, она ему в глаз не засветила?

– Не-а, только снова протяжно застонала, что-то вроде: «Да, владыка!»

– Это точно не Манька была, – уверенно заявил Родя. – Данька разок ее по попе слегка хлопнул, так она ему чуть челюсть не снесла.

– Да, я уверен, что это она! – заявил Гордя. – Вот чем хочешь, поклянусь!

– Ладно, потом решать будем, она это или не она, – пробасил Родя. – Грузи этого рыцаря на повозку, а я пока за сопляком схожу.

– Помочь?

– Зачем? Он же легкий как перышко, – пробасил «шкаф».

– Было бы предложено, – пророкотал Гордя и встрепенулся: – А где меч?

– Какой меч?

– Ну, рыцарский длинный такой? – спросил Гордя.

– Эх, кажись в трапезной забыл, – признал ошибку Родя. – Я мигом.

– Только поторопись, нам до утра надо в гости сходить и обратно вертаться, а этот медведь никак засыпать не хотел. Я уж думал ему сонного зелья подлить.

– А прав князь, здоров этот рыцарь вино хлестать, – рассуждал Родя. – Я бы от половины мордой стол подпер, а этот силен.

– Хм, хоть напоследок нажрался, – хмыкнул Гордя. – Родя, ты что заснул? Вспоминай – меч и сопляк! Ну что ты в самом деле! Хотелось бы сегодня, хоть чуток вздремнуть, так что давай, давай, нас старцы заждались.

– Иду я, – пробасил Родя, и я услышал удаляющиеся тяжелые шаги.

– Ну что рыцарь, отвоевался ты. Сладкая тебе смерть досталась, умрешь в хмельном забытье, так и не проснувшись на шум битвы, – рассуждал Гордя, укладывая мое безвольное тело в телегу.

Вскоре вернулся «шкаф», который скинул на меня Эльку. Судя по расслабленному состоянию, она спала. Видимо ей подсыпали какое-нибудь зелье, чтобы оруженосец не сильно возмущался подобной транспортировке. Мы ехали по ночному городу, и я прочувствовал каждую кочку дороги. М-да, когда передвигаешься на телеге без пружин и амортизаторов, чувствуется каждая неровность покрытия. Если просто сидишь, это ерунда, а вот если лежишь на дощатом днище. А если сверху на тебя свалили пусть не тяжелую, но довольно костлявую девушку, то начинаешь понимать, что милосердие к «двоим из ларца» проявлять не стоит. Не заслужили они хорошего отношения. Таких бездушных поганцев надо отправлять в морг или на погост без всяких сантиментов.

Рассуждения о методах умерщвления этих богатырей было прервано остановкой телеги. Вскоре я услышал удаляющиеся шаги и понял, что пора завершать театр одного актера. Я поднялся с телеги и, аккуратно уложив Эльку, отвел транспорт за угол, а сам отправился к высокому зданию. Пора навестить дом Грома-Дория и оставить ему важное послание…