Легенда

Глава 4 Охота.

- Мне жаль брат, но ты сделал свой выбор. Тебе придется умереть. – Глухо произнес Вольх, обернулся хлопком в волка, протяжно завыл призывая стаю, и тут же прыгнул на грудь Вула.

Но не простого воина атаковал оборотень, а собрата своего, ловкого и сильного волколака. Встретил зверя кулак богатырский с хрустом в грудь черного врезался. Лязгнул зубами, рванул, словно кусок мяса вырвал волк, схватив воздух вместо плоти, и отлетел далеко в сторону, вспахав тропинку снежной взвесью. Кубарем прокатившись, заскулил, но не от боли, от обиды, что не удалось врага достать, вскочил и вновь прыгнуть попытался, но Бер с Федограном уже в доме скрылись и дверями дубовыми заперлись. Не достать.

Выскочила из чащи лесной стая. Двенадцать матерых волчар. Загривки дыбом, глаза горят, слюна с клыков ощеренных бешенством капает. Жуткие в злобе своей. Из окон дома их две стрелы встретили. Но больно ловки звери. Лишь одна стрела шкуру зверя кровавой запятой оцарапала, а вторая в сугроб воткнулась, ушла в снег, словно и не было.

Оборотни, молча, вокруг дома немой смертушкой закружили. Ищут как внутрь попасть, от стрел в них летящих уворачиваются. Вольх невдалеке стоит, так что бы с окон не видно было, голову опустил, думает. Не достать богатырей в волчьем обличии. Оборачиваться в людей надо, да двери выносить с петель. Нет у них другого выхода. Не оставить все как есть. Не отпустить с миром гостей. Видели они пустую деревню. Наябедничают князю, донесут весть, и явится дружина. С такой силой стае не совладать.

- Тяжко нам тут придется. – Бер угрюмо смотрел на подпертые лавкой двери в которые колотили чем-то тяжелым. – Это не просто волки – это волколаки, да еще стая моего брата. Матерые убийцы, лучшие.

- Да-уж. – Внезапно рассмеялся Федогран. – Сходили на охоту. Повеселились. Помогли богине.

— Это точно, улыбнулся оборотень. – Пошли по шерсть, а вернемся стриженными. Ежели вернемся. – Он вдруг стал серьезен. – Ты если что из моего сына воина сделай брат. Агли ведь тоже малыша ожидает. Думаю пацан родится.

- Ну и ты, если, что. Пообещай, что не оставишь моего парня неучем. – Кивнул в ответ парень.

- Ну а если вдвоем тут останемся, то вся надежда на медведя. Он конечно тугодум, но воин отличный. Лишь бы не пришиб от старания пацанов. Силы у него чересчур много, а контролировать ее не умеет. Эх, жен жалко, не долго счастье длилось, не тех они мужиков выбрали. – Вздохнул оборотень.

- Ну, рано ты нас еще отпеваешь. Живы пока, и помирать не собираемся. Чего-то они затихли. Не нравится мне это, не к добру. – Прислушался к внезапно наступивший тишине Федогран.

Не зря он волновался. Стая перекинувшись в людей, оставила пустое занятие по выламыванию крепких, дубовых, не поддающихся дверей, и собралась кружком вокруг вожака, выслушивая его указания. Что может придумать тот, кто рожден убивать, умеет это делать и любит? Правильно, только наиболее извращенный способ уничтожения. Думал Вольх недолго.

- Солому с овинов несите и по углам избы складывайте, только аккуратно, под стрелы не подставляйтесь. Подожжем и зажарим эти два куска мяса.

Ничто не дрогнуло в черной душе оборотня. Не было в ней любви ни к кому, даже к собственному брату, все поменял в ней бог лжи, добро вынул – злобу вставил, ничего человеческого, что в ней было, не оставил. Плата за предательство она такая: то, что было своим, меняется на чужое – хозяйское, и служишь ты отныне чужой воле.

Огонь взметнулся в небо сухим треском бушующего костра. Сухие бревна быстро занялись ярким пламенем, облизывая хищными языками стены избы. Едкий дым наполнил помещение, перехватив горло спазмом.

- Выбора нет. Не хочу тут зажарится как курица на вертеле, им на потеху. – Прохрипел закашлявшись Федогран. – Лучше в бою умереть, достойно, как когда-то Кром, как Яробуд. С мечем в руках и с улыбкой в глаза костлявой глядя. Пошли брат. Встретим смерть как положено мужчинам.

- Идем. – Кивнул Вул. – Плечом к плечу!

- И пусть враги сдохнут!

Дверь с грохотом вылетела из проема, проскользив несколько метров по насту. Из дыма вышли два человека с красными толи от ярости, то ли от угара глазами, и с обнаженными мечами. Сделали несколько шагов вперед и замерли в ожидании нападения, прикрывая друг – друга.

Стая, вновь перекинувшись в волков окружила друзей рычащим кольцом. Только Вольх, в человеческом обличии отошел в сторону и сел в снег, опустив голову, обхватив ее руками.

Атака последовала сразу со всех сторон, и мгновенно. Сильные, ловкие, серые тела зверей взвились в воздух, навалившись лязгающими клыками на двоих воинов, и откатились назад заливаясь кровью. Как не быстры были оборотни, но и противостояли им не простые бойцы. Мечи взметнулись, как молнии, оросив снег красными каплями. Трое волков остались лежать бездыханными тушами, и еще у нескольких появились резаные раны.

Но и названным братьям не удалось избежать травм. У Федограна повисла плетью левая рука, переломанная пополам. Белая кость предплечья, торчала из порванного рукава окровавленного тулупа.

Вул припал на колено. Прокушенная нога не держала воина, кровь стекала, лужицей застывая на морозе. Но глаза богатырей пылали решимостью, а окрашенные кровью мечи смотрели на врага.

Следующая атака не заставила себя долго ждать. Серые тени метнулись и обрушились на ожидающих героев всей своей яростью, но все пошло не так, как они ожидали. Засверкали острые клинки, вновь украшая снег красным цветом, а сзади собственную стаю, атаковал черный волк, сбив несколько тел в сугроб, прокусив одному волколаку плечо, а другому порвав горло. Перекинулся в человека и встал рядом с богатырями подняв меч.

Названые братья удивились столь странному поведению, но промолчали, принимая помощь.

Вы верите в чудо? Даже если нет, оно все равно приходит, и в основном это не деяния высших сил, а действия обыкновенных близких людей. То, что дальше произошло, по-другому, как чудом, не назовешь. С ревом, молнией, словно сама смерть в деревню ворвался воин, пришпоривающий в бешенстве коня.

Разметав запаниковавших, не ожидавших такого поворота волков, сбив некоторых грудью лошади в сугроб и пролетев по их телам копытами, он выпрыгнул из седла рядом с троицей защитников, и встал с обнаженным мечем рядом, дав предварительно пинка коню, отправляя того в безопасное место.

— Вот что вы за люди такие. Все время без меня веселитесь. Ни на минуту оставить нельзя. – Это был Бер, с шишком на плече. Как они тут оказались было непонятно, да на данный момент и не важно, ведь теперь весь расклад боя менялся. – Кого сегодня убиваем. Это что тут у нас за зверье. – Оглядел он окрестности.

- Вул? А чего это твои родичи такие злые? Ты чего, у них косточку отобрал? – Ни смог не съязвить Илька. – Если так, то я их поддерживаю. Жадность — это грех. Хотя… - Он со злобой посмотрел на ощетинившихся волколаков. – Хотя пожалуй, я тоже бы им косточку не дал, просят неправильно.

- Стая! – Внезапно воскликнул, вскинув руку вверх Вольх, привлекая к себе внимание. – Остановитесь! Хватит крови!

Волки замерли в нерешительности. Потом один из них хлопком перекинулся в человека, дав своеобразный сигнал остальным. Восемь оставшихся в живых оборотня обернулись в людей, встав рядом в ожидании объяснений от своего вожака.

- Надеюсь у тебя есть причины для такой внезапной смены настроения? – Один из них сделал шаг вперед, сверля глазами своего вожака.

- Да. – Решительно заявил тот. – Я все объясню. – Он повернулся к Вулу и протянул ему руку, помогая подняться. – Когда вы вышли из горящего дома, я вдруг увидел тебя брат не воином, а щенком. Тем самым щенком, с которым играли в детстве, с кем мы защищали друг друга в драках. Увидел мамку, вспомнил ее теплое брюхо и тугой сосок наполненный молоком, отца с косулей в зубах, которую он принес, чтобы накормить семью. Вспомнил все, и словно пелена упала с глаз. Что я делаю? Я же предал их. Предал память, свое собственное детство, все что мне было дорого…

Все, что произошло дальше Федогран не помнил, накатила слабость, глаза затуманились, ноги подогнулись и он упал, потеряв сознание. Кровь она такая, валит с ног, когда в организме ее остается слишком мало, независимо от того герой ты или трус.

Очнулся от того, что его куда-то тащили. Скрипел снег под волокушами, на которых он лежал. Федогран открыл глаза. Мерно похрапывали невдалеке кони. Светила луна, проплывая в кронах деревьев. Перед ним, на груди сидел шишок, и внимательно всматривался в лицо. Улыбка расползлась по губам друга, оголив острые зубы.

- Ну вот и хорошо, а то не жилец, да не жилец. То же мне пророки. Не на тех напали. Мы уже не единожды смертушке фигу показывали да за усы дергали, а тут от какой-то царапины загнуться. Врешь, не возьмешь. Мы еще не всех деток народили, чтобы к Морене в гости идти. Ты лежи брат. Уже недалеко осталось. Сейчас домой приедем, Щербатый тебе косточку как положено сложит, рану заштопает, гадостью какой ни будь напоет, и пойдешь на поправку. – Тараторил Илька, пытаясь, заглянуть в глаза. – Все хорошо будет, вон уж и дымы из печных труб Новгора видны. Потерпи еще чуток.

- Что произошло. – Федогран не узнал свой собственный хриплый голос, прозвучавший словно со стороны.

- Да ничего особенного. Повздорили немного оборотни, даже подрались слегка между собой. Одни на сторону Вольха встали, другим Чернобоговское житье понравилось, ни в какую каяться да на сторону правды переходить не захотели. Ну мы слегка своим помогли. Правда после этого оборотней поменьше стало, но зато все правильные остались, остальные к Чернобогу в гости отправились. Ну да после расскажу. Сейчас не время. Силы твои с кровушкой вместе утекли. Бер ремнем руку перетянул, остановил юшку. Так что все теперь нормально будет.

- Что с жителями деревни? – Федогран попытался подняться.

- Лежи. – Ткнул его кулаком в лоб Илька. – Нечего скакать. Слаб еще. Нормально все с ними. Вернулись в деревню, печи растопили, наверно теперь кашу трескают да отогреваются. Их Вольховская стая в полоне на поляне в лесу держала. Вот что за люди, скажи брат, как овцы безропотные в плен сдались, и даже попыток освободится не предприняли? Не понимаю я такого.

- Они не воины, а крестьяне. – Улыбнулся богатырь. – Не надо их судить за это. Не их дело воевать, на то мы есть. Наша вина в том, что ворога не углядели. Допустили несправедливость.

- Скажешь то же. – Насупился шишок. – Откуда мы знать то могли.

- Стая где? – Не стал слушать объяснения Федогран.

- С нами идут. Их Вул в гости пригласил. – Пробурчал обиженно шишок. – Вот горожане-то обрадуются. Давненько столько нежити по улицам не бродило.

- А как вы с Бером вообще в той деревне оказались. – До Федограна наконец дошло, то, что не давало ему покоя, но никак не хотело формироваться в воспаленном мозгу. Не надо его за это судить. Раненый человек, только что пришедший в сознание, воспринимает окружающий мир немного по-другому, чем здоровый и полный сил.

- Вспомнил. – Буркнул недовольно Илька. – В последнюю очередь о братьях подумал.

- Не обижайся. – Федогран примирительно улыбнулся. – Голова еще не соображает ничего.

- Ладно уж. Забудем. Ничего в том удивительного нет, что мы к вам приехали. Мы сегодня с утра в город из деревни вернулись. Ты надеюсь помнишь, что я с медведем вместе в гости к родичам ездил? – Он с ехидной усмешкой посмотрел на парня. – Ну так вот… Приезжаем, женку медвежью – Агли, домой завозим, в щечку чмокаем, и пулей к тебе, поздороваться значит, а нам на встречу Алинка недовольная. Мол на охоту они, ни свет не заря умотали, в дальний лес, волков струнить. Ну мы с медведем в седло и к вам. Неправильно это вам одним развлекаться. Приезжаем, а вас там волки кушают. Ну мы и решили, что это не дело, такое, братов на прокорм оборотням оставлять. Вмешались. А дальше ты знаешь…

- Помню. - Кивнул парень. – А чего с Вольхом? Я имею в виду как они с Вулом? Поладили? - Пояснил он свои слова округлившему непониманием глаза шишку.

- Вон следом, в хвосте плетутся, все о чем-то шепчутся, то ругаются, то спорят. Я не вмешиваюсь. Они родня, разберутся. Главное, что волколак от лживого бога отрекся, своим высшим силам поклонился, покаялся, обещал требы как приедем на капище отнесть. Девана довольная будет, да и батька ее порадуется.

Под бормотания шишка, способного утомить разговорами даже столетний дуб, Федогран уснул. И приснилась ему Перунова дочка. Стоит в дверях его избы в обнимку с Алиной и смеется, и Алинка смеется, и у него радостно на душе.

- Мы ждем тебя богатырь. Заходи в дом. Отобедай, да отдохни. Ты великую службу сослужил. Освободил крестьян из рабства, да оборотней в веру истинную вернул. Хвала тебе да слава.

- Нет в том моей заслуги. – Смутился богатырь. – В том слава Вула. Он брата убедил.

- Его доблесть никто и не отнимает, дочь его, что народится к концу лета, богами отмечена будет. Но и тебе награда положена. Сын твой великим воином станет, и мой ему подарок таков: волки лесные служить ему будут, а что бы опознали, хозяина своего при встрече, перстень тебе дарю с яхонтом, жене твоей передам, пусть хранит до срока. Как свадьбу сыграют детки, так и отдаст. Проходи в дом.

- Мой сын с дочерью Вула?

- А что же тут удивительного. Она красавицей народится, хозяйкой справной, он парень видный будет, да воин славный. Любовь их не минует. Проходи в дом. Садись за стол.

- Горжусь тобой сын. – Поднялся на встречу отец из далекого будущего. – Рад за тебя. Я знал что ты способен на многое. Не посрамил род Богатыревых. Мало того, прославил в веках. Проходи, садись во главу стола.

Федор сделал шаг, но стол вместе с отцом отодвинулся на такое же расстояние, парень пошел вперед, все ускоряясь, но не приблизился ни на сантиметр. Вожделенная цель отодвигалась с такой же скоростью, с которой он пытался к ней приблизится.

- Отец! Закричал Федогран и проснулся. Проснулся или очнулся? Осознать это практически невозможно в таком состоянии. Он открыл глаза и увидел склонившееся над ним лицо жены.

- Любый мой. – Прошептали ее губы. – Ты жив. Я знала, что боги не оставят тебя.

- Что случилось? – Он попытался подняться, но упал на подушки, острая боль прострелила руку. – Как я тут оказался?

- Бер принес. Спасибо ему. И Щербатому спасибо, он не отходил ни на минуту, пока твое дыхание не стало ровным, а жар прошел. Волхв когда к нам пришел, медведю сначала в ноги поклонился, а потом по роже съездил. Говорит: «Поклон тебе, что кровь остановил, а остальное за то что рану не обработал, грязь оставил». Лихоманка на тебя напала, Моренено пламя черными нитями по жилам побежало. Думали, что все, не выкарабкаешься. Но я верила, я знала. Ты сильный, и боги тебя любят, не дадут сгинуть.

- Моренено пламя? – Не понял Федогран.

- Ну да. Когда рана грязная, то тело чернеть начинает, и затем смерть.

- Гангрена. – Понял парень.

- Не знаю о чем ты, я иногда твоих речей не понимаю. Улыбнулась сквозь слезы Алина.

- Не важно. – Федогран притянул девушку здоровой рукой к себе и поцеловал. – Тебе нельзя волноваться. Сыну нашему это вредно.

- У нас первой дочка будет. – Ответила на поцелуй жена. – Я Мокошь просила, требы к ней отнесла. Девочка мне помощницей будет.

- Нет, родная, сын будет, мне так Девана сказала. И назовем мы его Кром, в честь последнего волота. Я ему жизнью обязан, и обещал сына в его честь назвать.

- Девана? – В голосе Алины послышались нотки ревности.

- Девана. – Рассмеялся богатырь. – Не ревнуй меня к дочери Перуна. Она этого не потерпит. Налей лучше кваску. Пить очень хочется.