Леди Артур

Глава 28. Ключи силы. Часть 3

В голове зароились мысли, и чтоб их как-то утихомирить, я схватил лопату в руки и начал рыть яму для станка. Песок поддался легко, и лишь изредка попадались толстые коренья трав, которые приходилось перерубать и выкорчёвывать. От ямы пахло сырой тиной и соком растений, а на самом дне поселился, словно осторожный зверь, прячущийся от света лампы, ночной мрак. Резкая тень проводила грань между миром живых и подземным миром. И в эту тень мы опустили тяжеленный станок, после чего передвинули бревно, которое осталось только ворочать туда-сюда, а система сама отследит поверхность и нанесёт разметку. Вскоре манипулятор зашевелился, а по древесине забегала, оставляя непривычные этому миру узоры, алая точка. Тонкие чёрные линии изображали речной планктон под микроскопом, и в этом плетении похожих на детские раскраски рисунков мелькали маленькие крестики разметки.

От размышлений меня отвлекли громкие крики. Похоже, потеряйцы всё же додумались до огня, так как солдатки засуетились, сбивая мокрыми тряпками начавшее разгораться пламя с одного фургона. Несколько женщин подхватили ведра и, стараясь держаться подальше от хозяйки реки, начали черпать воду. Некоторые отпинывали упавшие на песок подожжённые пучки травы. А в темноте поднялся шум и гам. Там загорались огни, а потом мелкие уродцы раскручивали тугие пучки на верёвках и запускали в сторону лагеря.

— Цельсь! — пронёсся вопль Герды. — Пли!

Темноту разорвали вспышки, и ружейные выстрелы отразились от леса, а чуточку позже их продублировало эхо от зарослей на противоположном берегу запруды. Во мраке вспыхнули яркие точки вырывающегося из тел нежити белого пламени, а сухонькие твари завизжали, как резаные поросята. Это солдатки зарядили в мушкеты пули из моего ящика. Какие? Наверное, с серебряным конфетти. А вот омеднённые не помогли.

— Заряжай! Цельсь! Пли!

Снова выстрелы, и снова противные до тошноты вопли. Потом сверкнула созданная Лукрецией молния.

Я опустил взгляд на свои руки. Маг? Но я не чувствую магии и не умею колдовать.

— Система! — вырвалось у меня. — Поставить на паузу все процессы. Подключиться к магодетекторам. Вывести на виртуальный экран все получаемые сигналы.

«Исполняю».

Перед глазами вспыхнула сетка, на которую сразу же наложилась грубая схема местности, над которой, отмеряя проценты, возникла полоска прогресса выполнения задачи. По мере того как линия приближалась к максимальной отметке, на схеме загорались размытые точки и тусклые кляксы, но их было так много, что они казались помехами. Вся поляна рябила от потустороннего шума. Шум встал в голове, так как я добавил громкости в аналоговом преобразователе магии в звук. Жаль, что все мы сильны задним умом и в нужный момент придумываем всякую хрень вместо действительно полезных вещей.

— Распознать сигнатуры!

«Выполняю».

На этот раз полоска побежала медленнее, то и дело замирая на месте. Но я и сам мог понять, где что. Вот едва заметная линия светораздела — не чёткая, а похожая на широкую ленту тумана. Вот носятся потеряйцы. Когда один из них неосторожно приблизился к пепельной границе, в магическом диапазоне загудело подобно закоротившему трансформатору, а самого уродца дёрнуло, как от удара током. Он с визгом отлетел в темноту.

Я поднял глаза на запруду, сличая сигнал с реальными объектами. Тусклые, слегка пульсирующие в унисон точки — это мужья речной девы. Сама она сияла куда ярче, мерцая в том же ритме. Она словно синхронизировалась с любимыми утопцами.

Жирная размытая клякса — это лох-несское чудовище. А в самом лагере обнаружились ещё точки — Лукреция и Марта.

— Вычленить сигналы от маркеров! — отдал я команду и начал водить руками, поочерёдно касаясь видимых только мне огоньков. Рядом с ними возникали графики эквалайзера, а звук становился громче. Да, это Лукреция. Её волшебную мелодию ни с чем другим не спутать.

— Отметить зелёным! Отфильтровать шум!

Огонёк стал изумрудным, а мелодия исчезла из общего потока звуков. Был очень большой соблазн проверить самого себя, но сперва нужно заглушить всё лишнее, иначе может возникнуть ложноположительный результат.

Вслед за Лукрецией я отметил Марту и светораздел. Затем окрасил жёлтым речную деву и её помощников. Удивительно, но сама запруда тоже казалась мутным белым маревом, словно что-то тихо дремало на дне. Что-то большое.

Я шмыгнул носом, стараясь не бросить взгляд на прозрачную богиню. Пусть будет богиней, раз не причиняет зла. Не демоницей же её звать!

— Отфильтровать шум!

На этот раз вспыхнули оранжевым однотипные точки потеряйцев, и уже можно было работать с оставшимися сигналами. Я разбил их на слои и выделил для каждого ползунок яркости. «Мы». «Враги». «Союзники». «Прочее».

Выключил лишнее и добавил яркости оставшимся, благо, работающие сейчас стационарные детекторы были достаточно точными, чтобы провернуть такую процедуру. Во всяком случае, с переносными так не получится.

Осталось не так много. В лесу мелькали мелкие разномастные точки, да на поляне две. Я дёрнулся было к ним, но сдержался. Сперва надо разобраться с окружением.

Несколько мелких искорок на поверку оказались какими-то колдовскими животными. Во всяком случае, после брошенной в кусты палки точки резво разлетелись в разные стороны, а одна, трепеща крошечными крыльями, пронеслась над головой. Не удивлюсь, если это крохотные драконы или синички-грифоны. Да и шумели они незамысловато: тихое ритмичное «тик-тик-тик», словно биение сердца. Горели ровными, едва заметными пятнышками и волшебные амулеты с зачаруньками. В любом случае, я их всех пометил салатовым как местный шум.

А вот в двухстах метрах от нас обнаружилась яркая точка со сложной сигнатурой, чем-то похожая на ту, что у девы реки. Фигура неспешно двигалась, а когда я позволил себе неосторожность вглядеться в тёмный лес, замерла и исчезла, издав напоследок треск, похожий на разряд молнии. Словно истребитель перешёл на сверхзвук, уходя от преследования.

— Сука, спугнул, — прошептал я, а потом улыбнулся. Зато теперь знаю, что хвост существует. — Система, — продолжил я отдавать приказы, — пометить сигнатуру, как «Мистер Икс». Немедленно известить о повторном появлении.

«Принято».

Осталось две точки. Остальное можно включить в помехи, так как что-то не слишком мощное и находящееся на достаточном удалении приборы не отличат от колебаний фонового шума.

Одна сигнатура, очень тихая, находилась в трёх шагах от меня. Это Катарина. Высокоточные датчики выдали график, похожий на ритм сердца, причём не одного, а сразу двух. Это человеческое и львиное. Сначала делало «тук» одно, а с полусекундной задержкой — второе.

Я улыбнулся и облизал губы. Оставшаяся точка — это я. Воображение сразу нарисовало картинку могущественного супермена, джедая и просто колдуна из сказок. Длинная белая борода, остроконечная шляпа на голове, красные трусы поверх синего трико, длинный плащ и золотистая буква «Ю» на груди. Из рук бьют молнии, а у ног валяются штабелями прекрасные эльфийки.

Но нет. Я тряхнул головой, отгоняя морок. Сейчас от этой информации толку нет. Лукреция с семи лет учится колдовать и до сих пор подглядывает в справочник. Марта тоже ворожить начала раньше, чем ложкой пользоваться. Сейчас нет нескольких лет на раскачку, нужно пользоваться тем, что есть прямо сейчас.

— Система, создать слой неопознанных объектов. При возникновении новых сигнатур пометить их красным мерцающим и подать звуковой сигнал тревоги.

«Исполнено», — прошептала система, добавляя ещё один ползунок.

Задумавшись, я вернул все фильтры в норму, и в голове снова встал шум. Искусственный интеллект — штука хорошая, но и своим чувствам нужно тоже доверять.

Я снял с паузы процессы, и лазер продолжил вычерчивать рисунки. Перед глазами помутнело, так как процессор в моей бестолковке опять сожрал всю глюкозу. Ну почему я сразу так не сделал? А потому что идиот!

Обессилевший, я сел на песок. Время текло быстро. Пока рыл яму, пока сканировал, пока проверял этот долбаный санпилар, на предмет халтуры, небо начало потихоньку сереть, извещая о приближающемся рассвете. Над запрудой поднялся туман, и лёгкий ветер, колыхнув его, как молочную реку, и создавая ленивые волны, погнал к лесу. Жутко хотелось спать и жрать.

Глаза слипались, а веки казались шершавыми, как наждачка, вызывая сильную резь. Всё тело ощущалось как под лёгким наркозом.

Потеряйцы пытались атаковать ещё два раза, но у них мало чего получилось. Нечисть лишь закидывала нас разной гадостью.

Рядом села Катарина, и я прислонил голову к её плечу. При разнице в росте положить сверху попросту не мог — не дотягивался. Тянуло в сон.

И вот, когда я уже прикрыл глаза, надеясь поспать хотя бы полчаса, чтобы перезагрузиться, система взвыла сиреной.

«Внимание! Обнаружены новые объекты! Вектор движения пересекается с нашим текущим местоположением!»

Я открыл глаза и быстро вскочил на ноги.

Почти одновременно с этим над лагерем раздались протяжный свист свистка часовицы и вопль: «Тревога!»

— Только орков нам не хватало! — громко выругался Андрюха, до сих пор паявший заземление на доспехах.

Я прищурился, а потом увидел неспешно выходящие из тумана высокие фигуры. Одни были облачены в замысловато раскрашенную броню с перьями на вполне европейских шлемах и шкурами зверей на плечах. Другие, кроме бус и серой набедренной повязки, не имели ничего, только фигурные шрамы и узоры цветной глиной на чёрных голых телах и лицах. У большинства из оружия — мушкеты, копья и похожие на доски для сёрфинга размалёванные шиты. Всё до единой — женщины.

— Нобийские рейдницы, — произнесла Урсула со вздохом.

— Если за нашими головами, то тяжело придётся, — угрюмо высказалась Катарина.

Я не ответил, уставившись на закованную в полный латный доспех фигуру. Сталь в отличие от таковой у европейских рыцарш не воронёная или золочёная, а глазированная под африканский мотив, а на левом плече таращилась пустыми глазницами и оскалилась клыками накидка из шкуры льва. Прям плагиат на Геракла! В возвышающейся над остальным на полголовы воительнице безошибочно угадывалась предводительница. Вожачка. Вождячка. Вождиха.

Без разницы, как звать. А рядом с ней застыли три фигуры с громадными деревянными масками и с украшенными человеческими черепами посохами в руках, как раз по числу сигнатур — нобийские боевые ведьмы.

Усталые от предыдущей схватки и не выспавшиеся, мы все глядели на появившихся нобиек. Что несло их появление — напряжённую передышку или новую битву?

Солдатки спешно перезаряжали мушкеты. И это хорошо ещё, что успели выставить тележную крепость, и, похоже, даже самые скептически настроенные смирились с тем, что речная дева не несёт прямой угрозы, так как форталеза делькаро образовывала полумесяц, открывая тыл запруде.

Женщины прятались за телегами, а новоприбывшая орда эбеновых воительниц замерла в полусотне шагов от нас. Вождица, три колдуньи и несколько богато экипированных обильно украшенных женщин с неспешным любопытством взирали на нас. Порой они переговаривались между собой, показывая в нашу сторону. И только сейчас я заметил, что стоящие за элитой почти голые (не считая набедренных повязок из грубой серой мешковины) рядовые бойчихи, вооружённые высокими щитами, копьями с листовидными наконечниками и мушкетами, носили железные ошейники с большими кольцами. Получается, это невольницы. Но доверять оружие рабам — весьма опрометчиво, если я правильно всё понимаю.

А на знать было любопытно поглядеть. Их снаряжение почти не отличалось от европейского по технологичности, но явно не трофейное, так как всё, начиная с кирасы и наплечников и завершая причудливыми шлемами, имело африканский колорит: узоры из вычеканенных на железе точек, похожие на ритуальные шрамы, цветные лаки, отсутствующие в европейской традиции, да и забрала, изображающие какие-то жуткие зубастые рожи. Львиной шкурой была украшена только главная. У остальных на плечах были накидки из шкур других животных.

Нобийки долго спорили между собой, а потом главная резко вскинула руку и что-то гортанно выкрикнула. Все смолкли, а потом от их отряда отделилась женщина с накидкой из шкуры зебры. Преодолев половину расстояния между нами, полосатая демонстративно воткнула в землю копьё, украшенное пучком крашенного алым меха и подняла забрало, показав немолодое лицо, раскрашенное разноцветными полосами и покрытое как ритуальными, так и боевыми шрамами. Женщина подняла правую руку, растопырив пальцы на латной перчатке, и продолжила движение.

— Не стрелять! — прокричала Ребекка. — Это парламентересса!

Откуда-то появилась наша возница Бронислава, сжимая в руке мушкет.

— Господин халумари, — протараторила она, нервно кусая губы и не сводя взгляда с приближающейся нобийки. — Мы же не подчиняемся леди Ребекке?

Я медленно покачал головой.

— Тогда можно, я продырявлю голову этой раскрашенной твари? Вон той, что справа от инканды локуники изинтабы?

— От кого? — переспросил я, не поняв фразы.

— Главная имеет титул «походная голова» — это на их речи. А вон та копчёная гиена, что справа от неё, — такая подлая тварь, каких поискать ещё надо, чтоб подлее было! Людоедка, самодурка, ради забавы людей пытает! А уж до золота жадная, словно болезнь душевная.

Я глядел на возницу, а у той аж губы тряслись от злости.

— Откуда ты её знаешь? — тихо спросил я, приглядываясь к указанной особе. И судя по тому, что она заботливо и даже подхалимски клала руки на плечи вождицы, играет не последнюю скрипку в их военном совете.

— Я же говорила, — торопливо произнесла Бронислава, — что была в рабстве. Так вот, я пять лет у той ублюдочной обезьяны в проводницах по землям нашего королевства провела. Я потом спину свою покажу, она из сплошных шрамов от плети с крюками.

— Плохая идея. Их вчетверо больше, чем нас, — ответил я, поглядев на противниц.

— Жаль!

Пока мы говорили, переговорщица подошла совсем близко, и ей навстречу пошла Клэр.

— Вашество! — вдруг закричала Бронислава и побежала наперерез графине. — Вашество, не вздумайте в ней заговорить! Я их обычаи знаю! Кто первый заговорит, тот признает себя ниже по чину!

Клэр застыла на месте и упёрла руки в боки. От высказанного замечания графиню аж перекосило. Это как — она, и не главная?!

Возница подбежала поближе и заскочила на край телеги, схватившись рукой за борт, а потом что-то громко и гортанно прокричала на незнакомом языке. Переговорщица встала, обвела взглядом нашу форталезу, остановившись на юной графине. Через несколько мгновений резко развернулась и направилась обратно.

— Что ты сказала?! — крикнула Клэр.

— Я сказала, что моя госпожа будет молчать только с твоей, а ты сама недостойна целовать даже дерьмо моей госпожи.

Клэр хихикнула, да и по рядам солдаток прокатился смешок.

В это время система пиликнула, извещая о том, что узор на бревне завершён. Я оглядел изделие и отдал команду станку о переходе в режим сна. Тот сразу же сложил манипулятор, и теперь можно его вытащить, а столб закопать прямо в эту же яму.

— Катарина, Урсула, помогите, — произнёс я. Женщины, устав от ожидания непонятно чего, сразу же вскочили с травы и опустились в яму. После того как тяжёлый прибор был поднят и поставлен на край, мы подняли санпилар и воткнули. Почти не сговариваясь, разделились. Я и Катарина схватили по лопате и начали закапывать основание, пока мечница придерживала столб, стараясь, чтоб его не перекосило.

Тем временем в рядах нобиек начался новый жаркий спор. Крики были слышны даже здесь, но в основном спорили между собой элитные охотницы, стараясь донести свою точку зрения до вождицы. Та лишь молча стояла, сложив руки на груди, и изредка что-то спрашивала. Часто африканки указывали в нашу сторону. Примерно десять минут спустя крики переросли в откровенный визг, отчего спор стал походить на сучью свадьбу. Но так же внезапно шум прекратился. Я даже оторвался от работы и поглядел в их сторону.

Вождица что-то отрывисто произнесла и легонько шлёпнула ладонью по кирасе нобийки, на плечах которой лежала шкура леопарда, а потом положила на плечо той, которую Бронислава жаждала пристрелить. Все, включая ведьм в масках, склонились. Вождица же направилась к нам, за ней закосолапила одна из колдуний.

Система сразу же оповестила о том, что творится магия, а сигнатура незнакома. Наверняка это чужачка готовит что-то на случай провала переговоров. Следом за вождицей пошла «Зёбра», как я окрестил переговорщицу, и несколько рабынь с мушкетами.

— Что делать? — донёсся тихий голос насупившейся Клэр, которая говорила краешком рта и старалась на всякий случай не поворачивать головы, чтобы не оказаться в неудобном положении.

— Щит! Корону! Подушечку! — прокричала Бронислава, и все сразу заметались. Из кучи вещей графини достали сказанное. Вскоре на голову Клэр водрузили графскую корону прямо поверх шлема, а рядом с ней встала оруженоска, держа в руках украшенный гербом да Кашонов щит. Сама же Бронислава прижала к груди подушечку, на которой лежала корона, словно это был котик, и заняла место в трёх шагах перед госпожой.

— Вашество, пожалуйста, ни звука. А если я погляжу на вас, то либо кивните мне, либо покачайте головой.

Знатная нобийка остановилась в десяти шагах от Клэр. Теперь их разделяли воткнутые в промежутке между телегами колья. Женщины устроили игру в молчанку. К африканке подбежала зёбра. Она опустилась на четвереньки, позволив своей хозяйке поставить на спину одну ногу, как на подпорку. Знатная нобийка положила руки на колено и начала выжидать.

Клэр молча стояла, опустив руку на рукоять меча, и старалась держаться с достоинством.

Все чего-то ждали. И лишь через пятнадцать минут, тишину нарушила та самая зёбра, заговорив из-под пяты хозяйки. Заговорила на понятном мне языке Коруны. И достаточно чисто, во всяком случае, акцент не мешал пониманию.

— Её божественнасть госпижа Укуфутека требуэт известить, что она милостивно разрешаэт вам одать ей все ваши волшебниэ вещи и чудесниэ доспехи и уползти на коленях, восхваля её доброту. Тем ви спасёте совои жизени.

По рядам солдаток прокатился возглас возмущения. Сама же Клэр едва сдержала крик, чтобы не ответить грубостью на такую наглость. Зато заговорила Бронислава, взяв на себя роль посредницы.

— Моя госпожа, великая и прославленная графиня Клэр да Кашон, соратница подобной небу герцогини да Айрис, требует, чтобы вы убрались отсюда, как трусливые черви, пока она не раздавила вас стальным каблуком. В своей доброте разрешает оставить у её ног всё ваше оружие, имущество и рабов, дабы задобрить её.

Бронислава оглянулась на Клэр, и так быстро кивнула, подписываясь под каждым словом.

Я нахмурился, ибо разговоры явно зашли не туда. Так не ведут добрую беседу, это похоже на витиевато замаскированный наезд гопников, мол: «Мобила есть? А если найдём?», с последующим ответом: «Пошли в задницу! И, вообще, пацанчики, вы не с нашего района, не охренели ли?»

Снова тишина, пока обдумывался дальнейший диалог.

— Щедрейша и добрейша госпижа Укуфутека прощаэт неразумну девчонку, ибо она не знаэт, что за её спиной стоат самые могучиэ предки, и обещаэт только вырвать язик, и в знак доброти насадить голову на почётном месте и подать этот язик на вертеле вместе со сладкими червями.

Бронислава прокашлялась и начла ответ вместо Клэр.

— Моя госпожа добра, как сама Небесная Пара, и потому не будет стрелять в спину, пока ты бежишь. И на нашей стороне могучая владычица Золотой Реки!

Конечно, возница немного блефовала, но ведь с богиней этой запруды мы не во вражде.

— Это не наша богиня, моэй госпоже эта тухла риба должна зад целовать.

— Что?! — раздался рядом возмущённый вопль. Я поглядел на прозрачную деву, а та закипела в прямом смысле этого слова. Окунёк внутри её грудной клетки заметался между пузырьками, и, думается, только волшебством ещё не стал натуральной ухой, разве что лучка и картошки не хватало. А нобийская воительница демонстративно неспешно убрала ногу со спины своей (не знаю, как её обозвать — рабыни, подданной, подчинённой), затем развернулась и пошла прочь.

Я ожидал, что дева бросится на обидчицу, но вместо этого она схватила меня за руку.

— Давай! — громко прокричала она.

Утаптывающие землю вокруг столба Урсула и Катарина, замерли и переглянулись. Мало ли что от этой дуры ожидать?

— Чего давать?

— Глупый? Кровь давай! — надув губы, чуть ли не прокричала дева.

— Зачем?! — опешил я, попытавшись выдернуть руку, но нежить была сильнее. Намного сильнее.

Хозяйка реки топнула ногой и прорычала.

— Ты, в самом деле, не знаешь?

— Да.

Дева насупилась, глянула на уходящую к своим нобийку и начала пояснять.

— Небесная Пара запретила бессмертным создавать ключи, если при их создании не принесена добровольная жертва простых смертных.

Дева приподняла руку и начала загибать пальцы.

— Самые простые ключи — мольба. Но это мелкие ключики, не стоящие внимания. Они подобны зачарунькам, создаваемым волшебницами. Ключи посложнее создаются на крови. Очень сложные ключи можно создать ценой жизни, добровольно положенной на алтарь божества. И чем больше жертв и сильнее сами жертвы, тем сильнее можно создать ключ. Тем ключи и отличаются от зачарованных вещей, созданных смертными. Это в мудрости своей Небесная Пара сотворила. Чтоб тёмные духи не приумножили своё могущество.

Я поглядел на столб. Да, насчёт темноты — мудро, ничего не скажешь, но тогда почему речная дева до сих пор не обрела силу, раз светлая? Или она недоговаривает?

— И долго создавать?

— Чем сильнее дух, тем быстрее будет создан ключ. Но я — сильная богиня, простые узелки много времени не займут. Кровь! — властно повысила она голос напоследок и отпустила мою руку.

— Много?

— Нескольких капель, упавших на санпилар, достаточно.

Я окинул взглядом моих спутниц. Эх, была не была! Ничего ведь, по сути, не теряю.

— Не стоит, — прошептала Катарина и едва заметно покачала головой. — Духи коварные.

— Угу, — поддакнула ей Урсула и легонько осенила себя знаком Небесной Пары, а потом спохватилась и поглядела на речную деву. Но та лишь недовольно зыркнула на мечницу, заставив ту отступить на шаг назад.

— Ну, не знаю-у-у, — протянул я, думая, что механизм весьма интересен.

Против воли народных масс сильным не станешь, не составишь конкуренцию старшим божествам, не навредишь сложившемуся мироустройству.

— Кровь, — прошипела дева, снова начиная закипать. От неё даже жар пошёл, как от самовара.

Я снова окинул взглядом поляну, форталезу и присевшую на тюк с вещами Клэр. Вроде, ничего плохого не произошло.

— Надо обсудить детали, — стараясь выбирать нейтральные по содержанию фразы, ответил я. — Не ловушка ли это, а то вдруг ты специально понагнала нечисти, чтоб мы испугались и…

Я не договорил. Громкий писк магодетектора и гром от сверкнувшей совсем рядом молнии прозвучали практически одновременно, и, обернувшись, я увидел ещё один разряд, да не простой, а цепной, перескочивший от высунувшейся из-за фургона солдатки к другой, третьей, четвёртой. Всего около десяти. У первой пострадавшей брызнул искрами проводок, соединявший шлем и ворот кирасы, сгорев, как плавкий предохранитель. Поражённые током женщины разом вскрикнули. Парочка даже упала на землю, но не мёртвыми, а начав ползать по траве на четвереньках, словно нанюхавшиеся дихлофоса тараканы.

— Вот вам школьный учебник по физике! — закричал Андрюха, будучи под своим навесом.

Он приподнял согнутую руку и ударил другой по сгибу локтя.

Отсюда было видно, как полуголые нубийские воительницы начали вставать в шеренги, ощетинившись копьями и зажигая фитили мушкетов. Да, ружья у них были менее технологичны, но при таком их количестве это особой роли не играло.

Я ненадолго замер, уставившись на рождающие струйки сизого дыма огоньки, а потом услышал громкий гортанный выкрик. Забил частую дробь барабан, вызывая ассоциации с индейским тамтамом. Потом отрывисто завыл горн.

— Они подсмотрели, есть ли у нас пушки! — раздался возглас Ребекки, которая начала отдавать команды. — Из укрытий не высовываться. Огонь только по моей команде! Они будут нас обстреливать, чтобы прижать!

Но вместо рывка и быстрого натиска вражеской пехоты снова началось колдовство. Над Андрюхой вспыхнули тенты. Наверное, враги думали, что там укрыт пороховой запас, но просчитались. А ещё заполыхала одна из телег.

— Быстрее! — закричала речная дева. — Я смогу потушить огонь, как только ты принесёшь жертву.

— Сука! — выругался я по-русски, понимая, что иного пути нет. Но, похлопав по одежде и кирасе, в которую успел облачиться, ожидая завершения работы станка, ничего более подходящего, чем полушпага, не нашёл, но она была не настолько остра, чтоб порезаться с первого раза. Пришлось потерпеть, водя лезвием по коже. А когда, наконец, разрезал, то быстро провёл рукой по столбу.

Как только сделал это, дева застыла, словно сама превратилась в статую из стеклопластика с залитым внутри пособием для студентов, а вот датчик магии засвистел на одной частоте, причём так ровно-ровно, словно я поймал какой-то несущий сигнал. Чёрт, так ведь это и был несущий сигнал! Вскоре к нему добавилась ещё одна нота, но та из тихой и низкой быстро превратилась в высокую и громкую. Очень похоже на то, что санпилар не только амулет, но и громадный аккумулятор колдовской энергии. После того как артефакт накопил силы, начал плясать и несущий сигнал. В него начали вплетаться хаотичные всплески, смысл которых я не смог уловить, но дева явно начинала колдовать.

Атака всё не начиналась, словно враг ждал чего-то или спешить ему было совсем некуда.

Тем временем речная дева вскинула руку, а тональность сигнатур изменилась. Характер несущего сигнала усложнился настолько, что сложилось впечатление какого-то сложного кода. Он время от времени повторялся, и иногда можно было уловить изменившиеся куски, словно дева прислушивалась и правила программу. Получается, санпилар — это не только аккумулятор, но и программируемое магическое устройство.

Дева вытянула руку в сторону пожара. Как раз в это время послышались первые выстрелы противника, начавшего штурм.

— Товсь! — заорала Герда.

— Мечницы, крыть мушкеты, уголёк вам в дырку! — начала отдавать приказы Ребекка вперемежку с совсем уж грубой бранью. — Пики, концы в землю! Пики в брюхо!

Половины жаргона я понимал лишь исходя из контекста, а ещё хотелось сделать что-то самому, но лезть в гущу сражения было бессмысленно. А пулемёта у меня не имелось.

Тётя Урсула и Катарина нервно поглядывали на фургоны, окутанные огнём и мушкетным дымом. Несколько женщин сбивали пламя сырыми тряпками. Андрюха повалил и откинул в сторону свой навес, и приборы не пострадали. Но каторжанка, дежурившая у Дизеля, изо всех сил пыталась успокоить быка, а тот, хотя и брыкался, испуганно мычал и дёргал рогатой головой, но ходил по кругу, и электричество продолжало поступать, а приборы — работать, давая мне информацию о сигналах, а там творилось что-то несусветное. Три волшебницы сообща читали какое-то заклинание, синхронизировав свои сигнатуры.

Не участвовавшие в сражении возницы накидывали на бычков толстые попоны, предназначенные для того, чтобы спасти животных от мелких ран и случайных рикошетов пуль.

— А-а-а, Голливуд мне в помощь! — прорычал я и повернулся к деве реки. — Госпожа, а можно создать силовое поле?

Богиня открыла глаза и нахмурилась, и я выругался на свою глупость. На местном дословно это звучало как «кампа дафурза», а знакомые нам по учебникам физики термины были им в диковинку. Поле, в их понимании, — действительно поле, где хлеба растут. А уж в сочетании со словом «силовые» приобретало совершенно абсурдное значение.

— Воздушный щит, — сразу поправился я и добавил: — Но сперва пожар.

— А ты будешь мне молиться?

— Буду! — прокричал я, готовый придушить эту силиконовую нежить. Здесь бой, а она — как вшивый о бане.

Дева повела ладонью, и по берегу, вверх по наклонной, потекли ручьи. Они добежали до горящих фургонов, а потом встали на дыбы, как потревоженные кобры, и стали кидаться на языки пламени и объятые ими доски и ткань. Солдатки сперва опешили, а потом сообразили, что это светлая магия.

Грохотали выстрелы, но не залпами, а по готовности.

К тому времени нобийские воительницы добежали до заграждения и вместо того, чтобы бросится на колья или обойти с флангов вдоль узкой полосы берега, скучковались у одной из горящих телег.

— В стороны! — закричала Ребекка.

Солдатки бросились врассыпную, и буквально через несколько секунд магодетектор звонко оповестил о всплеске энергии. А в горящий фургон словно врезался невидимый таран. В разные стороны полетели обломки досок, кого-то задело оторванным колесом. Над поляной закружилось горящее полотнище тента. А сам фургон с грохотом полетел по поляне, роняя вещи и оглобли. В конце пути он поднял тучу брызг, оказавшись в запруде.

В нашей крепости создана брешь, и сейчас туда ринулись неприятельницы.

— Пли! — закричала Герда, и поляну разорвал новый грохот. Одновременно с этим прокричала заклинание Лукреция, а Марта выставила вперёд руки.

Грохот молнии и мушкетный залп слились воедино. А ещё в неприятельниц полетели обломки. Первые ряды смело, но их было слишком много, и пёрли они, как обколотые наркотой, невзирая на раны и убитых. Все до единой — окольцованные и полуголые. Им что совсем инстинкт самосохранения отрубили? Магия это может?

Закипел бой. Пикенерши быстро встали в две шеренги, причём первые встали на колени и прижали концы пик к земле сапогами. Малыш с рычанием драл глотку поваленной нобийке, а Клэр, Герда и Глория бились с теми, кто прорвался сквозь копейщиц.

Я снова повернулся к деве.

— Стену.

Та хмыкнула и снова закрыла глаза. Писк сигнала изменился. Это уже был совсем другой код.

— Быстрее! — закричал я на богиню.

— Не дерзи, смертный! — огрызнулась та, но плетения чар не бросила.

Тем временем противника удалось отбросить, но это оказалось очередной уловкой. В прорехе показались нобийские мушкетёрки, стоящие в три шеренги: первая — на коленях, а воительницы из третьей шеренги положили стволы мушкетов на плечи второй для лучшего прицеливания.

Грохотнул залп, смешавшись с лязгом металла. Из наших защитниц только две упали с криками, держась за раненые ноги. Хорошо, никому в лицо не попали. Зато земная легированная сталь и кевлар выдержали крещение огнём, выдержав стрельбу в упор.

— Клэ-э-эр! — испуганно закричала Ребекка, когда графиню от залпа опрокинуло навзничь.

— Живая! — радостно закричала в ответ девушка, и даже отсюда было видно, что доспех весь во вмятинах, но не пробит. Глория, которая тоже едва устояла на ногах, помогла девушке встать и отвела назад, за ряды пикенёрш, чтоб дать отдышаться.

— Господа, побыстрее! — не отставал я от речной девы.

И вскоре в прорехе встала дыбом двухметровая волна, отрезая часть нападающих от тыла и гася фитили на мушкетах.

— Вперёд! — закричала Ребекка, и копейщицы слаженно ринулись на отрезанного противника, а удар молнии, сорвавшейся с рук Лукреции, заставил дрогнуть, наверное, половину от их числа, если учитывать, что те были мокрыми и стоящими в луже. Но от молнии чары исчезли, и стоячая волна, не дававшая приблизиться остальным к прорехе, рухнула. Но это тоже принесло пользу, так как вся эта масса воды сбила с ног первые ряды нападавших. Их тут же насадили на пики.

Жаль, что нобийской знати среди них не было. Она стояла позади и наблюдала за боем, отправляя на убой окольцованных.

В пылу схватки я совсем забыл об орде потреяйцев, мечущихся вокруг поляны. Когда первая волна атаки была отбита, эти потусторонние мародёры бросились грабить павших, собирая не только оружие, но даже ту нехитрую мешковину, которая использовалась вместо набедренных повязок. А иные и вовсе долго рубили шеи мёртвым и раненым нобийкам, чтобы добраться до ошейников. Отвратительное зрелище! И, похоже, это не понравилось не только мне, но и вождице наших противниц, так как одна из колдуний нечленораздельно завизжала и затрясла посохом. От этого мелкая нежить сразу же бросилась в разные стороны, теряя вещи.

А потом…

«Обнаружена новая сигнатура», — оповестила меня система.

Я привстал на цыпочки, пытаясь углядеть это новое. И первые лучи встающей из-за горизонта Небесной пары осветили приближающихся к нам женщин.

Их было всего четыре, и одна из них, шедшая впереди с разведёнными в стороны руками, громко закричала.

— И придут нерождённые под светом Небесной Пары! И принесут не мир, но смерть! И да остановим эту чуму ценой наших душ!

Женщину окутало розовое сияние, и ближайшие к ней нубийки, выставленные в охранение, взмыли в воздух, словно в невесомости. А когда новоприбывшая подняла руку, в которой стало возможным различить артефакт, по поляне прокатилась светящаяся розовая волна. Часть потеряйцев вспыхнула вишнёвым пламенем, быстро превратившись в обычные скелетики, лишённые чего-либо потустороннего.

— Ключ Кая, — прошептала речная дева, и в её глазах мелькнул страх.