Леди Артур

Глава 20. Незадача проклятой воды. Часть 2

— Если ты не заткнёшь пасть и не перестанешь барахтаться, я тебе глотку перережу! — выдавила из себя Джинджер, зажимая рот Барбаре. Рыжая пыталась придавить коленом ползущую к разбитому лагерю здоровячку, упираясь ей в спину и вцепившись в плечо, но быть ловкой и сильной не значит быть тяжёлой, и здоровячка, мыча сквозь ладонь, ползла дальше. За нечленораздельными звуками скрывалось только одно слово: «Джек». Барбара неустанно повторяла имя своего мужчины и пыталась добраться.

— Если нас услышат, шею сверну, — процедила рыжая, бросая взгляды на поляну, где нечто прозрачное тащило к реке маленького мужчину, скребущего пальцами землю и цепляющегося за траву. Даже отсюда были видны изрезанные острыми травниками руки, а запах крови и страха перебивал ароматы парфюма, гарь костра и вонь навоза. Когда Джек уцепился за воткнутый в землю колышек от палатки, по прозрачному созданию прошла волна, как по червю, прокладывающему себе путь в земле. Незримое мясо на мгновение стало мутным, как будто в воду капнули молока, и пальцы жертвы не выдержали натиска, сорвавшись с колышков. Над поляной разносился вопль обречённого.

— Джек, Джек, Джек, — бубнила сквозь ладонь рыжей Барбара вперемежку с кашлем. Она тоже скребла землю, ползя вперёд.

— Да заткнись ты! — стиснув зубы, зло прорычала Джинджер. Ещё повезло, что из-за неразберихи никто не обратил внимания на вопли из леса. А уж слух у львицы всем на зависть. — Свели же нас дорожки с такой дурой! Будто мало других мужиков под светом Небесной Пары! — продолжила рыжая, негодуя из-за происходящего. Ей самой было плевать на этого Джека. Сдохнет и сдохнет, невелика потеря! А вот Барбара, рвущаяся спасать своего ненаглядного, бесила.

Волчица уже сделала вдох и достала кинжал, намереваясь прирезать неуёмную, когда рядом раздался голос Ёвена.

— Что здесь происходит?

Джинджер не ответила, сверкнув волчьим взглядом в сторону духа. Корчит из себя всезнающего, а очевидных вещей не видит.

Дух будто понял, что вопрос весьма глуп, так как молча опустился на колени рядом с беснующейся Барбарой и дотронулся пальцами до её головы. Здоровячка сразу обмякла, и лишь по частому дыханию можно понять, что ещё жива. И почти сразу же рыжая учуяла вонь свежей мочи. Неужели чахоточная обмочилась под себя?

Рыжая брезгливо поморщилась, отпустила плечо своей унимирари, то есть спутницы в дозоре, убрала от её губ мокрую ладонь, которую тут же вытерла о палые листья и сухую траву, и поглядела на Ёвена. А тот поджал губы, приложил правый кулак к губам и задумчиво, даже обеспокоенно глядел перед собой. Казалось, он сейчас начнёт кусать костяшки пальцев.

Джинджер бросила взгляд на поляну, где Джека окончательно утянуло в реку, и позвала духа. Она уже поняла, что можно немного наглеть, главное — чтобы дело делаюсь, ибо Ёвену были чужды выяснения, кто главный в стае. Он и так считал себя неизмеримо выше смертных.

— Дозволь спросить, что ты сделал с Барбарой?

Что? — оторвавшись от размышлений, переспросил дух ветра.

— Барбара.

— Обездвижил. Она всё слышит, но пошевелиться не может. Простенькое заклинание, но из живых магов только самые искусные могут его использовать, — снизошёл до ответа дух. Казалось, ему доставляло удовольствие хвастаться своей силой.

— А та тварь? — указав кивком на лагерь, спросила Джинджер.

Ёвен не ответил, но потом вдруг улыбнулся.

— Слушайте меня внимательно. То, что случилось, нам на руку. Пока они будут пытаться спасти того мужичонку, вы должны пробраться в лагерь и добыть волшебный камень халумари. И не вздумайте сломать шкатулку с ним. Она тоже наверняка волшебная. А ещё лампу со светом.

Джинджер глубоко вздохнула и указала на Барбару.

— Она же повесится без своего полудохлика.

— Попробую поговорить, — легонько кивнул Ёвен. — Чувствую себя тупым лягушонком. В голове нет ни одной мысли, зачем ей Джек.

— Кому? — тихо спросила Джинджер.

— Волшебный камень и лампу, — произнёс вместо ответа дух ветра, а потом встал и направился в лесную чащу, тая по пути, как туман. А на поляне, где лагерь, начало разыгрываться прелюбопытнейшее действо…

— Что за дерьмо?! — прокричал Андрюха, подбежав в краю воды. Он схватился за голову и глядел то вслед уплывающему прозрачному чудовищу, то в речку, ища взглядом что-нибудь похожее на эту тварь. А та двигалось медленно, время от времени давая Джеку возможность сделать вдох, и тогда над мелкой речной волной вновь разносился вопль: «Помогите!»

— Ты у меня спрашиваешь?! — торопливо огрызнулся я. — Я сам впервые такую хрень вижу! Давай за ним!

— И как ты его из воды достанешь? А вдруг там ещё такая же лох-несская уродина водится?!

— И что ты предлагаешь?! — прокричал я. — Бросить человека на произвол судьбы?!

— Ничего не предлагаю! — заорал в ответ Андрей. — Я хочу знать, что ты будешь делать, когда догонишь! Оружием это угрёбище не возьмёшь! Из хватки вырвать не получалось.

Мы сверлили друг друга взглядом. Я действительно не имел плана, но ведь нельзя же просто так смотреть, когда коллегу утаскивают куда-то, чтоб сожрать в укромном месте.

Тем временем к нам присоединились Катарина. Герда, Глория и Клэр, обступив нас полукругом.

— Бросьте его, господин Юрий. Мы не имеем права рисковать вашими жизнями ради простолюдина, — отчеканила сержантка.

— Но он же человек! — закричал я.

— Знать, судьба его такая. Не печальтесь, — спокойно ответила Герда, но всё же скривилась, когда над водой снова разнёсся крик «Спасите!».

— Нет! Мы должны его спасти! — продолжал упираться я, вглядываясь в лица окруживших меня людей. Катарина, хоть ты им скажи. Ты же воительница света. Ты же поборница справедливости. Охотница на монстров. Это же твоя стезя.

Девушка неловко улыбнулась и опустила взгляд, начав поглаживать левой рукой запястье правой.

— Я сделаю, как ты скажешь, но если выбирать между твоей жизнью и его, выберу твою. Как-то на моих глазах громадный нобийский крокодил, такой, что одна только пасть в рост человека, утащил в воду мужчину, который полоскал бельё в речке. Ему бросились помогать, но там были ещё такие же чудовища. Никто из спасателей не выжил. Потому я против того, чтобы лезть за Джеком. Я помолюсь за беднягу. И обещаю заказать молебен за его упокой в храме! — Катарина немного сгорбилась и тихо сказала: — А ещё я боюсь глубины. Но если ты пойдёшь, я тоже.

— Но ведь ты же… — понуро продолжил я, оборвавшись на полуслове, но через секунду завершил мысль вопросом: — А когда духи на колья посадили людей?

— Юрий, — вздохнула Катарина, — не обижайся. Но ты же сам видел: чудище не победить простым оружием.

Я вздохнул, поглядел под ноги, а потом снова поднял взор, но уже не унылый, а злой. В той реке, которая у Заберёзья, воды по колено было, да и храмовница, в конце концов, не спасла бедолаг, а добила, чтоб не мучились. Для неё главное — избавить человека от страданий, а уж выручить или всадить пулю — это как получится.

— Если не спасу, то хоть тварь уничтожу. Жаль, тонны динамита нет.

— Дина… чего? — переспросила Казарина, нахмурившись.

Я не ответил, а быстро наклонился к земле, подобрал небольшую палку и швырнул в реку.

— Глория? — тихо произнёс затем. — Ты со мной?

Дочка Урсулы пожала плечами, а потом достала из кармана медную монетку, подкинула, поймала и оставила блестеть на раскрытой ладони. Потёртый пальцами красный металл смотрел гербом королевства вверх.

— Богиня удачи говорят, что стоит рискнуть.

— Двуликая слишком часто зло шутит! — прорычала Герда.

— К удаче и неудаче надо в равной мере хорошо готовиться, — снова пожала плечами Глория. — К удаче — чтоб суметь её поймать, к неудаче — чтоб суметь отступить в нужный миг. К тому же выше по течению есть брод, там можно попытаться вызволить

— Брод? Как хотите, а я попытаюсь! Халумари своих не бросают, — громко произнёс я. И чем больше будут меня отговаривать, тем сильнее будет желание сделать по-своему. Просто наперекор всем. Так же, как я отправился на отбор кандидатов в прогрессоры: наперекор отцу, наперекор матери, наперекор друзьям — наверное, уже бывшим друзьям. Они не верили в меня, а я смог. Смогу и сейчас — просто наперекор всему.

— Юрий, — подала голос молчавшая всё это время Клэр. — Спасти верноподданного — это подвиг?

— Да, — с улыбкой кивнул я.

— Ща, — проронила юная графиня, шмыгнула носом и развернулась на пятках на сто восемьдесят градусов. Она быстро скользнула за палатку, а потом над поляной раздался громкий крик и похожий на выстрел щелчок бича:

— И-и-и-иха!

Все быстро обернулись, а из-за ряда шатров вылетела колесница, запряжённая ДВУМЯ гончими бычками.

— Юрий, я целиком в вашем распоряжении! — прокричала Клэр, достав меч и направив острие в утреннее небо. На клинке, совсем как в кино, блеснул свет Небесной Пары. И, кажется, я понял, почему проект назвали «Мерлин и леди Артур». Это восторженное юное создание как нельзя больше походит на образ не испорченного властью юного короля. Не хватает меча в камне, но думаю, и это наши организуют. Долго ли прилепить ржавый клинок к магнитам от домофона и выключить ток в нужный момент, а потом врубить на полную громкость фанфары? Недолго.

— Вы великолепны, моя госпожа! — прокричал я, заставив графиню сиять от радости, как медный котелок. Ей пока ещё не безразлична судьба простолюдина, да и сразиться с чудовищем и показать удаль — дело чести.

Стоявшая рядом со мной Герда шумно выдохнула и провела ладонями по волосам, а потом хрипло заорала:

— Вы что, сучки тупые, не слышали Её Сиятельство?! Колесничие — в пары! Дозорные — остаться на охране лагеря, вас дюжина, справитесь. Глория — за старшую! К оружию!

— Но я тоже должна быть с вами, — протянула дочка Урсулы.

— Не время спорить. Ты ещё не приноровилась к госпоже, а охраной тоже должен кто-то руководить. И ты была сержанткой городской стражи.

Я улыбнулся и побежал к фургону, на ходу выкрикивая распоряжения:

— Катюша, хватай Лукрецию! Я буду готов через пару минут!

Подбежав к повозке, я быстро в неё заскочил. Что нужно с собой взять? Во-первых — датчики магии, а во-вторых — оружие. Для остального просто нет места. Оглядев тесное пространство фургона, я поддел ногой ящик с запасным детектором, а потом подхватил прибор и сунул в него сменный аккумулятор. Теперь можно триангулировать положение источника. А что с оружием?

Я ухватился руками за края длинного ящика и вытащил его из-под лавки. Потом сорвал пломбу и отомкнул механический кодовый замок. В ящике были запрятаны заряженные кремнёвые револьверы, моя трофейная полушпага, а ещё глефа — нет, не та, старая, а новенькая, с серийным номером ноль-ноль-один, квадратиком ку-ар-кода и лазерной гравировкой под стилистику печатной платы с кругляшками контактов и полосками разводки. Подобного узора местные не знают, зато всем землянам сразу ясно, чьего она производства. Материалы — полая титановая рукоять с карбоновыми и силиконовыми накладками и легированная сталь клинка.

Выскочив из фургона, я ухватил висевший на краю третий магодетектор.

— Юрий, она не хочет! Можно я её на привязи поведу?! — раздался голос Катарины, и я поглядел в сторону девушки.

У палатки стояли подбоченившаяся Лукреция и насупленная храмовница, нервно потирающая кулак.

— Отстань!

— Юрий, она не хочет, — показав обеими руками на магессу, подытожила Катарина.

Прицепив карабинчик детектора на пояс, я подошёл к волшебнице. Нужно было что-то сказать, и опять я взмолился с фразой «Голливуд мне в помощь». Как оказалось, пафосные фразы и глупости киноиндустрии в не испорченном зомбоящиком мире работают куда лучше и эффективнее, чем в нашем циничном земном Зазеркалье.

— Ты хочешь сделать этот мир лучше? Кто, если не ты? — произнёс я, пристально вглядываясь волшебнице в лицо.

Она сперва прищурилась, а через пару секунд вздохнула, эмоционально всплеснула руками и закатила глаза.

— Дос сангвиэлас, две пиявки на пузе у гуся! Неудивительно, что вы нашли друг друга, словно половники переломанной лепёшки!

— Ла-ганса помпеза, — пробурчала Катарина, заслужив недовольный взгляд со стороны Лукреции, так как фраза переводилась как «напыщенная гусыня».

— Джек в опасности, — состроив жалобную физиономию, продолжил я.

— Бездна, почему я должна мчаться куда-то и спасать этого глупца?! Да будь он эн эл-абисмо! Мне он сразу не понравился! — гневно сверкая чёрными очами, заголосила волшебница, снова всплеснув руками.

— Ну, пожалуйста.

— Пиявка! — снова проронила ругательство волшебница, а потом недовольно прорычала: — Хорошо!

Я кивнул и быстро в сторону колесницы Клэр, которая сразу заулыбалась.

— Юрий, — раздался за спиной взволнованный голос Катарины, — ты с ней?

— Ну, тебе самой придётся ехать с кем-то. Не на фургоне же помчишься.

— Вот ещё! — пробурчала храмовника, а потом оглядела поляну. А графиня бодро подкатила, отчего мне даже стало немного боязно. Поездка на колеснице совсем не то же самое, что на медленной телеге, и чем-то походила на покатушки на мотоцикле с люлькой. В общем, колесничие — местный аналог байкеров с добавкой ноток сумасшествия из кино о Безумном Максе. Вся эта конструкция с движком из двух телячьих сил почти с дрифтом остановилась в шаге от меня, при том что никакого сиденья в ней не подразумевалось. Колесница — чисто утилитарное средство доставки воительницы к полю боя, и, как и на любой военной вещи, на ней не имелось лишних вещей. А отличить графскую повозку от обычной можно только по гербу и геральдической раскраске, качественной резьбе на боках, золотым пряжкам и ярко-красным помпонам на упряжи.

— Держитесь! — закричала Клэр, ухватившись за вожжи. Сама же она просунула правую ногу между двумя колышками, торчавшими изнутри, так что один оказался под коленом, а под второй просовывался носок сапога. Конструкция явно требовала изрядной сноровки, зато позволяла освободить руки и одновременно с этим быстро спрыгнуть, чтобы ворваться в бой.

Я попытался провернуть тот же фокус, но колышки с моей стороны подгонялись не под мои пропорции, и было неудобно. Пришлось ухватиться руками за край и придерживать глефу, прижимая её локтем к телу.

Клэр завизжала и хлестнула вожжами. Выученные бычки пепельного цвета задрали хвосты, отчего было видно, что хозяйство у них отсутствовало. Животины замычали и припустили по поросшей мелкой травой дороге вдоль реки. Я ожидал звона бубенцов, как на русской тройке, но кроме топота копыт и шуршания колёс по слегка пружинящей земле, ничего не слышалось. Конечно, трясло на ухабах, но не так сильно, как я думал до этого. При этом мелькнула мысль, что завезти мотоциклетные шлемы в этот мир не помешает.

А дорога-то была укатанной, словно ею достаточно часто пользовались, но если там брод, то это вполне вероятно.

Пока мчались, я изо всех сил вглядывался в реку. Покрытая мелкой, блестевшей в свете двух солнц рябью вода то пропадала за ивняком, камышом и прибрежными кустарниками, то снова возникала в проплешинах. При нашем приближении из зарослей с криками выпархивали испуганные птицы, а с берега в воду прыгали здоровенные лягушки, какие-то водоплавающие ящерки и ондатры, наглядно показывая, что эти места просто кишат живностью в отличие от Земли, где дикая природа осталась только в заповедниках, да и то каждому зверьку крупнее суслика вживлён чип биометрии.

Всё это время Клэр была сосредоточена и сгруппирована, и при этом бросала на меня чувстве взгляды в поисках поддержки. Да, с самооценкой у неё проблемы, как и у всякого подростка. Рядом с колесницей бежал, высунув розовый длинный язык, мастифф. Казалось, для Малыша это просто игра в догонялки, так как он пару раз пытался ухватить зубами болтавшийся на упряжи помпон, и юной графине даже пришлось на него прикрикнуть.

Магодетектор трещал, словно считчик Гейгера, извещая, что тварь где-то рядом.

— Вижу! — закричал я, ткнув пальцем сторону, и по нему сразу хлестнуло осокой. А тварь, которую я сам для себя прозвал лох-несским чудовищем местного разлива, плыла с некой ленцой, держась ближе к противоположному берегу. При этом пузырь, в котором барахтался переставший орать Джек, серебрился в свете солнц и играл радужной плёнкой.

Сколько метров в этой уродине? Десять? Пятнадцать? Вот уж где страдающие боязнью змей и червяков однозначно наложат кирпичей под себя!

— Ещё немного! — прокричала Клэр, вытянув шею. — Нужно первыми прибыть к броду! Вот он!

Она перехватила поводья поудобнее, а потом вдруг натянула их, отчего бычки замычали и чуть ли не пошли юзом, тормозя копытами.

— Блин, не картошка же! — выкрикнул я, чуть не перелетев через бортик, а потом увидел причину остановки. Берега в полусотне метров от нас становились пологими и голыми, а речка расширялась. Дорога уходила прямо в воду с тем, чтоб подобно змее выползти на другой стороне. Берег был не глинистый, а песчаный, и наверняка именно это послужило тому, что место выбрали в качестве переправы. В густом иле быстро застревали телеги, вязли скот и путники. Приятного мало — ковыряться в грязи.

А у самой кромки воды стояла телега, рядом с которой валялись окровавленные трупы людей и волов. И виновники резни были здесь же. Около полусотни вооружённых кто чем, увлечённых дележом разделыванием туш скота, не заметили приближения, и теперь удивлённо таращились в нашу сторону.

— Вот же дерьмо! — проронил я. С этими тварями уже пришлось сталкиваться. Психованные создания, однако. И драться умеют, несмотря на то, что дикари.

— Уака-уака-ху-у-у! — раздался вопль, и толпа взревела.

Я думал, что они либо бросятся врассыпную, либо кинутся всем стадом на нас, но вместо этого на телегу заскочил экипированный в трофейную кирасу и кольчугу с капюшоном большой гамадрил с морщинистым носом, имевшим яркий красно-голубой окрас. Зеленовато-бурая шевелюра и борода апельсинового цвета топорщились, как у киношного викинга-берсеркера. Оскалив пасть с огромными жёлтыми клыками, гамадрил выпрямился во весь рост и начал вращать над головой какой-то горшок на верёвке. Горшок сперва глухо загудел, а потом начал издавать громкий звук, похожий на крик человека, которому заживо прижигают паяльником причинное место. Точно так же звучал ацтекский свисток смерти, который мне довелось слышать на одной из экскурсий по музеям.

Тем временем толпа обезьян дружно ощетинилась копьями с каменными наконечниками и сбилась в кучу, сомкнув раскрашенные охрой и жёлтой глиной щиты, которые были у кого трофейные деревянные, у кого — из панцирей черепах. С краёв щитов свисали привязанные черепа людей и животных, клыки и лапы хищных зверей.

— Да ну нафиг! — не сумел я сдержать возглас удивления, а стоявшая рядом Клэр спрыгнула на землю и выхватила меч и пистолет.

— Я не должна бояться. Я должна быть лучше, — торопливо проговорила она, стуча зубами, а потом быстро оглянулась на меня. В её глазах читались одновременно и растерянность, и нежелание отступать. Подрастёт девка — героическая воительница будет, если не погибнем из-за мелкой глупости.

Я тоже спрыгнул и тут же увидел рядом с собой Катрину, которая держала в каждой руке по тяжёлому пистолету.

— Вождя надо грохнуть, и все отступят, — произнесла она и прикусила губу, с прищуром глядя на крутящего свисток гамадрила.

— Рано, — ответил я. — Вдруг они отступят.

Катарина пожала плечами и подняла руки с пистолетами вверх, словно не к бою готовилась, а к дуэли, а потом плавно опустила, наведя стволы на вожака. Вначале мелькнула мысль, что это слишком пафосно, а потом меня осенило: она же специально передо мной выпендривается!

— Опять псоглавые? — раздался у самого уха голос Лукреции, а потом она торопливо забормотала проклятия и достала книжку из висевшего на ремешке через плечо чехла. — Какого стручка им надо?! Зачем дала уговорить и пошла, как овна на верёвке? Жилось же неплохо в Галлипосе, так нет же, жадность пожрала рассудок, пожри её бездна! — различил я её слова в потоке бормотания, а потом она взволнованно спросила: — Кто будет танковать, а кто меня прикрывать?

Я слегка улыбнулся: тренировки не прошли даром, и слово из игрового обихода прилипло к волшебнице намертво.

А вскоре надежда на мир рухнула: на телегу рядом с вождём запрыгнул ещё один гамадрил — весь седой и раскрашенный охрой в тигровые полосы. Он держал в руках посох с черепом, привязанным на навершии. И вместо «Акуна матата» заорал отрывистые слова на человеческом языке.

— Добыча! Наша! Вы!

Толпа обезьян взревела, и из задних рядов строя полетели камни, выпущенные пращниками, и дротики. Одновременно с этим взвыл на высокой ноте магодетектор, Лукреция громко заорала заклинание: «Парэд дайра — воздушная стена!», а Катарина выстрелила из двух стволов сразу.

Полетевшие в нас дротики и камни отскочили от невидимой преграды, но и пули храмовницы не достигли цели. Вождя и седого псоглавца окутало оранжевое сияние, по которому прокатились волны, как от упавших в воду камней, и кусочки свинца упали в траву, не причини никому вреда. Шаман обезьян разинул пасть и протяжно и визгливо засмеялся. А вождь взмахнул рукой и отдал приказ.

— Хуна-хуна о-о-от!

Строй псоглавых приподнял щиты и двинулся на нас. И нутро подсказало мне, что дело пахнет керосином. Это не та безумная шайка, с которой мы бились раньше, а хорошо подготовленное подразделение. И плевать, что это нелюди: копья и топоры одинаково хорошо убивают и в полузвериных руках, и в человеческих.

— Полукруг! — завопила подоспевшая Герда. Она бесцеремонно схватила за локоть Клэр и сунула ей в руки щит, который достала из колесницы, а потом оттащила юную графиню, заслонив собой. Остальные солдатки начали сбиваться в плотное построение, образовав полумесяц, обращённый выпуклой стороной к врагу.

— Может, отступим? — прокричала Лукреция, не сводя глаз с шамана, начавшего притоптывать на месте, грясти посохом и проговаривать на одной ноте речитатив.

— Нет! Там ещё один отряд преградил дорогу. Они из кустов перестреляют бычков, и нам всё равно придётся принять бой.

Я оглянулся по сторонам. Да, ситуация не самая лучшая. Нас полтора десятка против полусотни. С ними колдун, поэтому на Лукрецию надеяться не стоит, ей придётся вести дуэль против матерого боевого мага. А в реке к переправе приближалось змеистое чудовище, тащившее Джека.

Я уже начал проклинать свою глупость. Надо было послушать Катарину и Герду, но нет же, халумари не сдаются! Теперь будем расхлёбывать, если живы останемся. А потом меня осенило:

— В воду! Кольцо в воду!

— Ты что задумал?! — почти одновременно закричали Катарина и Герда, и внезапно меня поддержала Клэр:

— В воду! Вперёд, на подвиги!

Я не успел опомниться, как Катарина подхватила меня под локоть и потащила чуть ли не на весу. Кто-то уцепился за поводья гончих бычков и потянул их вместе с колесницами в заросли. Но сама переправа была недоступна, пришлось ломиться сквозь камыш. Я ушёл в воду почти по шею, едва доставая ногами до песчаного дна. Бычки испуганно мычали, как антилопы-гну на переправе с крокодилами, но их несколько раз кольнули в бока, и животины, выпучив глаза, пошли вперёд, таща сквозь трещащий камыш колесницы. Воительницам вода доходила только до середины груди.

— Ута-а-а. Нак! — завопил вожак псоглавых, и орава последовала за нами, держа строй. Им бы ринуться врассыпную, но они боялись. Поодиночке каждый уступал рослым воительницам. — Ука-а-а! Мак-мак! — продолжал он орать.

Умный гадёныш! Часть обезьянцев помчались к броду. Ниже по течению мы двинуться не могли, так как там было глубже. На другой берег мешал выбраться крутой подъём. Нам оставалось только двигаться вдоль обрыва к броду, но его сейчас перекроют.

Катарина уже сменила промокшие пистолеты, от которых всё равно не было никого толку, на фальшион. Я тоже старался не выронить глефу, хотя это было сложно.

— Ненавижу глубину! — прокричала храмовница и выругалась настолько витиевато, что половину слов я даже не понял, а остальные свелись к стручку, мохнатке и немного странной родословной обезьянцев.

— Строй! — закричала Герда, когда мы оказались посередине, и все повернулись к обрыву спинами. Даже не хотелось думать, что будет, если враг зайдёт со стороны обрыва. Нас же простым дерьмом закидают, а враг не так глуп, как оказалось, вполне может.

И враг так и поступил. Зато он разделил силы. Теперь вместо одной оравы нам противостояли три отряда. Один перекрывал брод, второй отрезал нам путь к отступлению в камышах, а третий залез на возвышенность. А ещё вверх по течению приближалось лох-несское чудовище, о котором псоглавые пока не догадывались…