Лазутчик и крот

Глава 17. Воспоминания далекой молодости

Демих сидел в глухой комнате у круглого обеденного стола и при свете масляной лампы читал книгу на обложке которой было выгравировано название: «История Четырехречья от основания и до наших дней».

— Не может быть! — воскликнул он. — Четыреста лет прошло с катастрофы.

— Что случилось? — спросил забежавший в комнату Лев Драматург.

— Ничего особенного. В книге кое-что интересное нашел, — ответил Демих, стараясь скрыть свое удивление.

— Мне было трудно ее достать. Пришлось договариваться с комендантом архива.

— К чему ты клонишь? — негодующе спросил Демих.

— Да ничего особенного. Только тебе нужно согласовать маршрут с торговцами из южного Четырехречья. По какой дороге им доставлять товар в город Лоно. И сколько отборной скотины ты готов им продать.

— Город вот-вот осадят, а ты все о своей торговле. Ты что не слыхал, что огромный флот со стягами Вязи уже почти прошел Гибельные острова? В ближайшие дни они высадятся севернее четвертой реки. После ограбят окрестные деревни. Ну и на закуску разрушат стены Четырехречья и вторгнуться в город.

— Да брось ты, — сказал с насмешкой Лев Драматург. — Нам то какая разница, кто придет. Побегает армия Вязи по городу и что с того. Думаешь они хуже нынешних правителей? Того и гляди, скоро пиво из Вязи будем хлебать. Оно у них и впрямь лучше, чем варят в Четырехречье.

— Ты что идиот? — спросил Демих вытаращив глаза. — Ты хоть понимаешь, кто такие эти дебилы из Вязи? Они разорят каждый дом, выгребут все золото, переломают все кости, у меня, тебя и всех кто окажется под рукой. Потом закуют нас в кандалы и вывезут в рабство, ну или на крайняк продадут пиратам.

— Ты слишком драматизируешь, — сказал Лев. — Жители Вязи хоть и туговаты башкой, но в целом приличные люди.

— Приличные? — негодовал Демих. — Ровно до того момента, как перестают бояться огрести по полной.

— Думай, что хочешь. Но я уверен, что с ними нужно договориться и заплатить контрибуцию. Может и открыть ворота. Так считаю не только я. Некоторые члены совета, особенно Вруц— Врац говорят о том же.

— Поверь мне Лев, я никогда не был кровожадным. К тому же я не гражданин Четырехречья. Но этого дегенерата Вруц-Враца нужно четвертовать. Неужели ты не видишь что он просто болтливый популист, да еще и предатель вашего города?

— С какой стороны посмотреть, — задумался Лев. — Требования полководца Хаппера мне понятны. Вязь союзник Нового Лута. У тех произошли столкновения с наемниками из восточного Четырехречья, которых возглавлял некто по прозвищу Манул. В результате погибли достойные воины с Гибельных островов. Как по мне, выдать Манула с его бандой вполне разумный шаг. Насчет контрибуции можно попробовать сторговаться на меньшую сумму. Иначе воина. Вязь нас просто уничтожит. Даже если мы каким-нибудь чудом спасемся. Нам все равно в скором времени настанет конец. Вязь союзник Полуострова, а они таких оскорблений не прощают. Так что, лучше сдаться сразу.

— Ну ты Лев и мудак! Еще и тупоголовый! — воскликнул Демих. — Манул родился в Четырехречье, а к двадцати годам он уже был младшим командиром вашего гарнизона. Почти все отзываются о нем только с положительной стороны. Даже я об этом знаю, хоть и нахожусь в городе всего четыре месяца. Ты же витаешь где-то далеко в облаках. Да уж, лучше тебе ставить свои пьески и не лезть в политику. Все таки что-то не так с этим выборным советом. Раз туда может пролезть кто-то вроде тебя.

— И пролезу, не сомневайся. Вруц-Врац обещал мне в этом помочь.

Лев Драматург хлопнул дверью и ушел. Последние приемы гостей у Демиха не задались. Все нервничали из-за разгоравшейся войны с Вязью. Кое в чем Лев Драматург был прав. У Вязи есть мощнейший союзник в лице Полуострова. Да и своих войск предостаточно. Но об этом надо заботиться прежде всего гарнизону Четырехречья во главе с Манулом. Демих подумывал над тем, чтобы навострить лыжи и поскорее вернуться в Сверхгорье, но у него оставалось очень важное дело в городе. «Аптекарь сумеет сварить эликсир памяти только через пару недель. Может да ну его?» — размышлял Демих. Но все же решил остаться. Он был восхищен тем, как отстроилось Четырехречье. Хотя это и не удивительно, учитывая что последний раз, Демих бывал здесь несколько столетий назад. Тогда город представлял из себя крайне печальное зрелище. Но как же быстро летит время.

Ах, как хорошо было зимой! Когда он вернулся в Четырехречье после долгих лет. Выходит после долгих сотен лет.

— Что у тебя там за крики? — поинтересовалась зашедшая в комнату женщина. Ей было чуть за сорок. Ее длинные распущенные волосы были выкрашены в черный цвет. По характеру она тоже была распущена. Но Демиху нравилось ее все еще знойное тело, упругая задница и маленькие аккуратные груди. Он поцеловал ее в губы и сказал:

— Просто я старею, характер немного испортился.

— Для твоего возраста у тебя полно сил.

— Вот уж точно. Для моих-то годов, — задумчиво произнес Демих.

— Кстати сколько тебе?

— Мне? Кажется на позапрошлой неделе стукнуло шестьдесят, а может и пятьдесят, я уж совсем не упомню.

— Не знаешь сколько тебе лет? — посмеялась женщина. — Скрываешь прямо как я. Всем говорю что мне двадцать.

Демих решил вновь навестить аптекаря. Его лавка была за южной стеной, неподалеку от порта. Переодев короткую домашнюю тунику в уличные штаны и шелковую рубаху, Демих кое-как натянул тесные башмаки, по последней моде и набросил на себя легкую меховую накидку. На улицах Четырехречья был разгар весны. Яркое солнце вгоняло прохожих в пот, но в тоже самое время то с моря, то со Сверхгорья дули ветра, охлаждавшие ослабленных зимним сезоном жителей. Время массовой простуды приходилось как раз на весеннюю пору.

Демих жил в постоялом дворе неподалеку от гавани. Аккуратные улочки обновленного Четырехречья с математической точностью были рассчитаны архитектором так, чтобы каждый путник мог добраться до центра и порта кратчайшими дорогами. При этом не забывая насладиться красотой зданий в несколько этажей. Они были выкрашены в однотипные гаммы. Основной цвет был — сепия. Но нанесенный очень аккуратными слоями. В оконные проемы, каждого второго здания, были вставлены стекла. Невиданная роскошь, особенно для городских окраин. Но для Четырехречья в этом не было ничего необычного. Стекольные лавки были разбросаны по всему городу. Секрет быстрого изготовления прозрачного стекла местные мастера переняли на Юго-востоке. Ближе к южной стене можно было встретить большие бревенчатые дома из очень необычных древесных пород. В них снимали комнаты моряки. Все улочки были загружены телегами с товарами из самых разных уголков света. Порт Четырехречья с каждым годом становился все более значимым центром торговли.

Выйдя за городские ворота, Демих спустился крутой, каменистой тропинкой к морю. Гавань была восточнее. Он пошел в противоположную от нее сторону. Пройдя через галечный пляж, старик поднялся на заросший травой холм, на вершине которого стояла всего одна деревянная лачуга. Она напоминала Демиху про Четырехречье его молодости. Он зашел внутрь не постучавшись. Около захламленного прилавка, орудовал большой поварешкой аптекарь. Перекинувшись парой слов с Демихом, растрепанный варщик снова принялся за готовку. Аптекарь то опускал поварешку в чан, перемешивая зелье, то резко доставал ее опасаясь брызг от кипения. Через несколько минут он снял чан с огня и поставил на деревянный стол в углу.

— Опять вышло крайне плохо, — посетовал он Демиху. — Совсем никуда не годится. Ты меня слишком торопишь.

— Почему ты работаешь в такой убогой лачуге? Неужели аптекари так мало зарабатывают, что ты не можешь позволить себе снять что-нибудь внутри городских стен? — спросил Демих.

— Лавка досталась мне от отца, ему передал ее дед. А тому мой прадед. К тому же в городе скоро будет неспокойно. Когда придет Вязь, думаешь они пожалеют шикарную лавку на центральной площади? Если честно и поделом ей, учитывая какой дрянью они там торгуют. А вот на мою лачугу головорезы из Вязи даже не посмотрят.

— Ты думаешь Четырехречье все таки обречено?

Аптекарь посмотрел по сторонам, убедившись, что кроме Демиха в лавке никого нет и шепотом сказал:

— У меня есть сведения, что нам помогут. Только не трепись об этом кому попало.

— Да получи надежду всяк сюда входящий! — воскликнул Демих и улыбнулся.

— Вот увидишь, вот увидишь. — причитал аптекарь.

— Так значит, эликсир памяти тебе снова не удался?

— К сожалению не удался.

— Что же мне делать? Ждать снова?

— Учитывая количество, которое ты запросил, другого и не остается, — сказал аптекарь разведя руками.

— Ты не представляешь сколько всего мне нужно вспомнить. Есть хотя бы чуточку готового?

— Один бутылек на полке вон там. Но он стоит в лавке, чуть ли не со времен моего прадеда. Давно уже испортился. Могут случиться всякие побочные происшествия или воспоминания окажутся не надежны.

— А если его прокипятить?

— Прокипятить потребуется обязательно. Неси его сюда.

Демих принес аптекарю пыльный бутылек. Тот прокипятил содержимое в небольшой стеклянной колбе и хорошенько встряхнул. Попробовав каплю на вкус, он перелил содержимое в новый бутылек, остудил и передал Демиху со словами:

— Можешь рискнуть и выпить. Остальное не раньше конца следующей недели. И не забудь заплатить.

— Хорошо. Держи три золотых монеты задатком. Совсем ты меня разорил.

Демих возвращался домой через большую торговую площадь в южной части города. Рядом с прилавками собралась толпа и несколько стражников. В центре площади стоял монумент в виде корабля. На него забрался молодой демагог, подначивающий толпу на бунт. Демих сразу определил мерзавца. Это был Вруц-Врац, молодой оппортунист из народного совета Четырехречья. Он расхаживал по каменной палубе корабля, посвященного местным морякам и крикливыми речами распалял толпу:

— Неужели нам легче отправить своих братьев, сыновей, отцов, мужей на воину против Вязи?! Вязи говорю Я! А значит и Перепутья! А значит и Квинки! А значит и Полуострова! Полуострова! А это значит — против всего мира! И ради чего?! Ради командира нашего гарнизона?! Этого негодяя Манула! Лучше выдадим его Хапперу! А с ним и всю его банду! Заплатим контрибуцию! И будем жить спокойно!

— Но наших дочерей заберут в рабство! — послышалось из толпы.

— Не верьте россказням Манула! — перебил тут же Вруц-Врац.— Я лично буду просить за всех вас. Мы встанем перед Хаппером на колени и нас простят! Да, первое время будет не просто. Придется отдавать свои заработки врагу. Возможно чьи-то дочери попадут в рабство в плату за злодеяния Манула. Но мы по крайней мере останемся живы! В конце концов мы разрушим наш проклятый порт! Который причинил нам столько бед! Именно из-за него приходили к нам все войны! Тогда наш город простят! Мы присоединимся к Полуострову и будем процветать! Иначе…

Демих был не в силах слушать речи Вруц-Враца. Он взял с одного из прилавков гнилой помидор и кинул демагогу прямо в рожу. За ним тут же повторили несколько детей затесавшихся в толпу. Им настолько понравилось представление, что через минуту белая туника Вруц-Враца была покрыта кусками сочных персиков, винограда, слив, абрикосов. Вскоре в ход пошли и куриные яица. Стражники не слишком усердно гонялись за детьми, но некоторые из них лютовали. Те были сторонниками Вруц-Враца. Демиху повезло больше, его задержал один страж, который когда-то сражался бок о бок с Манулом. Он смеясь проводил Демиха в переулок и похлопав по плечу приказал тому держаться подальше от площади.

Когда Демих вернулся в квартиру на постоялом дворе, он увидел как его любовница в панике бегает по комнате, собирая в сумку разбросанные по полу вещи.

— В чем дело? — спросил Демих.

— Пришло письмо от моего сына. Армия Вязи высадилась у реки. Они разбили первые отряды Манула. Их там миллионы. А у нас в гарнизоне, хорошо если тысяч пять наберется. Нужно бежать. Они придут с минуты на минуту.

— Откуда твой сын об этом знает? Он же городской простофиля и к армии не имеет никакого отношения.

— Ему написал письмо хороший приятель. Ты не понимаешь, нужно бежать! — заверещала женщина, взяла сумку и ушла сильно хлопнув дверью.

Демих остался один. Вечером он выпил бутылек с эликсиром памяти и вышел прогуляться за стены. Там жрецы Четырехречья готовились к битве. Собрав серых овец они пригнали их к холму и оттуда распустили по полям. Жрецы смотрели куда какая из них ляжет. Тех, что взбирались на холм отправляли обратно на ферму, а тех что ложились внизу приносили в жертву местным богам. К Демиху вернулись некоторые воспоминания. Кажется это произошло с ним около ста лет назад. Он как раз поссорился с Тнаком, когда тот отправился из города Лоно строить Лечебку. С фермы Демиха убежало стадо отборных овец. Пастух напился еще с утра и не в силах был подняться. Демих сам пошел по горным лугам за пропавшими овцами. Когда наступила полночь, он свернул с дороги, прилег в роще на склоне и уснул. Проснувшись, он опять пустился за стадом овец в уверенности, что спал совсем недолго, но не обнаружив их, вернулся в свою виллу и тут увидел, что все переменилось и хозяин здесь новый. Ничего не понимая, он пошел в город Лоно. Когда он хотел войти в собственный постоялый двор к нему вышли люди и стали спрашивать, кто он такой. И только отыскав одного из своих учеников, уже дряхлого и старого, он узнал от него, что Демиха не было в городе больше пятидесяти лет.

— Вот те на, — подумалось ему. — Какое-то дурацкое воспоминание. Не стоило пить испорченный эликсир.

Армия Вязи подошла к стенам Четырехречья только через две недели. Демих сидел утром в библиотеке, которая располагалась на одном из верхних этажей сторожевой башни в самом центре города. Он услышал вопли, панические крики и перешептывания. Демих вышел на балкон. Утро было пасмурным. К стенам города приближалась армия Вязи. Их огромные болотные знамена развевались на ветру. Знатные господа из Вязи именовали друг друга лордами. У каждого из них был свой отдельный стяг и отряд. Но все они подчинялись одному полководцу по имени Хаппер. «Много. Но никаких миллионов конечно тут нет. Чуть больше пятидесяти тысяч набралось,» — прикинул Демих, обозревая всю толпу идущую к стенам от самого горизонта. Они тянулись расхлябанными отрядами и больше напоминали головорезов, чем армейский строй. Лучники на стенах приготовились дать отпор. Но в них полетели камни из осадных машин. «Надо было уходить еще вчера. Аптекарь притащил мне весь эликсир поздним вечером. На кой мне сдалась эта библиотека? Разыскать мифы горы Снежинки. Зачем они мне понадобились?» — укорял себя Демих.

Камни запущенные осадными машинами Вязи начали пробивать стены города. Манул никак не мог предусмотреть такого. В прошлые набеги у Вязи никогда не бывало осадных орудий. Над отрядами катапульт развевались флаги Нового Лута. Значит в войске под командованием Хаппера не только Вязь, но и пираты Гибельных островов. Осадные орудия были с Полуострова. Сомнений в этом не было. Помощник Манула, долгое время вел торговлю с Кихшо и лично знал инженеров, которые построили все эти катапульты.

Когда в стенах появились значительные повреждения, мечники и копейщики Вязи бросились прямо к ним. Манул перевел отряды лучников поближе к таким местам. Закрывать проемы он приказал сильнейшим бойцам. Они продержались некоторое время. Но напор Вязи был слишком силен. Тогда Манул лично вышел в первые ряды и начал разить врагов заколдованным копьем. Атакующие мечники Вязи немного дрогнули, но Хаппер кидал к стенам все новые и новые отряды. В конце концов Манул был ранен. Его удалось оттащить в одну из башен на северной стене. Командовать пришлось одному из ветеранов гвардии Манула. Он был прекраснейшим бойцом но как тактик был крайне плох. Авангардные отряды Вязи уже лютовали в городе. Демих наблюдал за битвой с балкона. Когда он вернулся в зал то увидел, что в библиотеке всех след простыл. Люди в панике бежали в сторону гавани устраивая давку за давкой. Демих от волнения выпил целый бутылек эликсира памяти, перепутав его с крепкой настойкой. Так и не придумав как выбраться из города он вернулся на балкон.

Через несколько минут битва в корне поменялась. На Северо-востоке прямо вдоль реки быстрыми рядами перемещались отряды конницы. Они стремительно врывались в расхлябанные построения мечников и копьеносцев Вязи и обращали их в бегство. Хаппер заметив неладное отправил в бой своих сильнейших всадников. Но их быстро отсекли от мечников с копьеносцами и разбили. Демих рассмотрел вдалеке огромный развевающийся на ветру стяг. «Не может такого быть!» — подумалось старику. На подмогу Четырехречью пришли войска Немерейцев. «Стяг дерева с глубокими корнями...» — к Демиху вернулись воспоминания далекой молодости.

Его семнадцатилетнего тайно вывезли из Перепутья и отправили в Дом Гостепреимства. Учителем Демиха был наполовину Немереец и на половину уроженец Четырехречья. Он говорил:

— Ты должен выучить хотя бы основные стяги!

— Зачем мне это нужно, я скоро вернусь в Перепутье.

— Возвращайся хоть сейчас! Только тебя на долго бросят в темницу. Ты со своей бандой здорово насолил тамошним богачам! Я сам не понимаю, зачем помог тебе выбраться.

— Может потому что у меня был тот манускрипт, — ехидно проговорил Демих. Каким же юным негодяем он тогда был. — Да-да-да. Я прочитал о том как тебя дуралея обманывал советник из Перепутья. Почти разорили тебя идиота. Ты мне должен быть благодарен. Это я твой спаситель, а вовсе не ты.

— Эх, отправлю-ка я тебя в Северолесье. Там из тебя выбьют всю спесь. В Доме Гостеприимства тебе больше не рады.

Демиху исполнилось двадцать, он вместе с несколькими молодыми людьми сидел около костра, на опушке хвойного леса. Тучный высокий Немереец уже целый год обучал их тонкостям природы, охоты, строительства и показывал как варить всяческие снадобья. К учителю приехал отряд каких-то воинов. На них были одеты тяжелые пластинчатые доспехи. Рядом со знаменосцем развевался флаг дерева с глубокими корнями. Демих расслышал разговоры учителя с командиром отряда:

— Смотрю и вы пожаловали. Все вожди предлагали нам воинов для усмирения отшельников. Опять занимаются запрещенными ритуалами.

— Один из отшельников мой брат. Я лично свяжу его, брошу на коня и отвезу домой. Он не ведает что творит. Не понимает насколько эти темные ритуалы опасны.

— Удачи тебе в твоем деле.

Демих толкнул локтем молодого человека сидевшего рядом с ним возле костра и спросил:

— А что у них за стяг? Дерево с корнями.

— Ты что с дуба рухнул?

— Я правда не знаю.

— Одно из важнейших объединений племен Немереи из Странного Леса. Что? Ты о таком никогда не слыхал?

— Про Странный Лес я хорошо знаю. Я вырос неподалеку, в Четырехречье. Правда старший брат мне надавал хороших затрещин, когда я ему сказал, что пойду в Странный лес и принесу оттуда змеиный орешник.

— Змеиный орешник. Ухаха,— заржал молодой человек как конь. — За него тебя точно хорошенько бы отделали. Только ты бы его скорее всего не нашел. Он очень редок. Хотя насчет Странного Леса ты не ошибся. Змеиный орешник встречается только там.

Демиху было двадцать пять. Он женился и у него родился сын. Они всей семьей поселились на берегах Льдинки. Демих помог построить деревню на берегу озера и собирал северные ягоды, растущие в лесах неподалеку. Каждый месяц он отвозил ягоды Красному Немерейцу, который жил на Озере Отшельников. Говорили, что его туда поставил Верховный вождь, чтобы справиться со смутой, которая возникла в тех краях. Красным его называли по цвету щек и лба. Он с молодости болел каким-то редким недугом. Демих сдружился с Красным Немерейцем. Ставленник Верховного вождя иногда показывал ему как готовить некоторые запретные снадобья.

Демиху было чуть за тридцать. Жена бросила его и убежала с каким-то богачом из Перепутья, забрав с собой сына. Богач заехал на Озеро Льдинку по каким-то очень важным торговым делам. Он целую неделю увивался за красавицей женой Демиха, пока не склонил к измене. Демих в то время задержался на целый месяц в лесах около Озера Отшельников. Он охотился вместе с Красным Немерейцем за Полуденным оленем, который приходит в те леса всего раз в десять лет. Отшельники очень ценят внутренности этого животного.

Демиху исполнилось тридцать пять. Он коротал свои дни на озере Льдинка. Чтобы перебить горечь от предательства жены, Демих каждую неделю устраивал праздники местным жителям. И раз в месяц выезжал в Долину деревень. Там празднования Демиха перетекали из одного поселения в другое. В начале лета он получил письмо от Красного Немерейца. Тот негодовал, что Демих перестал ему привозить ягоды с Озера Льдинка, которые были необходимы для приготовления снадобий. Он требовал, чтобы Демих тут же явился к нему. Пришлось повиноваться. Диалог сложился очень напряженный:

— Демих, ты совсем перестал выполнять свои обязанности.

— Прости меня, я немного увлекся с праздниками.

— Какими еще праздниками? Мне что лично ездить на Льдинку и собирать ягоды? И так дел невпроворот.

— Будем считать, что произошло недоразумение.

— Не забывай, что я тебе плачу.

— Не так уж чтобы много.

— Тебе что не хватает?

— Если честно, я скорее всего уеду в Перепутье. Найду там любую плевую работенку и буду получать в разы больше. Надоело мне Северолесье.

— А как же твои обещания, помогать мне в делах?

— Ты можешь нанять кого-нибудь из Немерейцев.

— Нельзя!

— Тогда кого-нибудь из Лесничих.

— Зачем ты нас снова разделяешь?

— Извини я не привык, что вы все свои племена зовете Немерейцами.

— Потому что если разделять все наши сотни племен, получится каша. И в основном у всех в голове.

— Так почему тебе не нанять своих собратьев Немерейцев? Неужели ты скрываешь от них сбор ягод на Озере Льдинка? Ничего в твоих ягодах особенного нет. Я их сожрал за десять лет десятки корзинок. Они хороши для здоровья, но не более того.

— Дело не в одних только ягодах...

Миф про Цветье, Термалку и основание мира

Наш мир был создан богами в хаосе космоса. Когда они упорядочивали его, создавая горы прямо среди земель пронизанных лавой, между ними произошел спор, который разделил богов надвое. Одни хотели подвергнуть обитателей созданного ими мира бесчисленным испытаниям воздвигнув только бесконечные вулканы посреди пустошей. Они считали, что таким образом те станут сильнее. Другие жаждали создать леса, моря и озера, чтобы обитатели мира смогли разделить свои дни, между работой, учением и досугом. Конфликт между богами с каждым днем разгорался сильней. Одни из них добавили в лаву разрушительные частицы. Вторые создали небольшие источники с частицами созидания. Одно было ясно всем богам. Никому нельзя эти частицы совмещать кроме них самих, ибо мир вновь ввергнется в хаос и распадется на изначальную пыль. Боги рьяно принялись за работу, но среди них были многие, кто быстро уставал от рутинных дел. Постепенно все они начали покидать наши земли, отправившись к звездной реке. Среди богов остались только двое. Они были самыми усердными и желали довести свою работу до конца. Но с каждым новым днем они подходили все ближе друг к другу. Сначала среди спокойных лесов начали появляться огненные болота. В отместку бог созидания, вырастил вокруг вулканов неувядающие сады. Когда бог разрушения попытался их уничтожить, между ними началась драка закончившаяся гибелью одного из богов. Тот кто выжил спрятал тело поверженного в глубокой пещере, чтобы его никто не нашел. Ибо если бы вернулись его сторонники, они бы могли отомстить. Затем убедившись, что никому из смертных не удастся обнаружить поверженного бога, он отправился к звездной реке. Для того чтобы выяснить кто из богов был повержен и где искать его тело, нужно создать напиток из двух элементов — Термалки и Цветья. Но если смешать их только друг с другом, то они конечно могут создать силы невероятного разрушения, но с другой стороны могут подарить смертному человеку вечную жизнь. Не в этом заключается смысл пророчества. Тот кто сможет добавить в Термалку и Цветье правильные ингридиенты, а затем выпьет всю чашу залпом, перед тем откроется тайна поверженного бога и он сам сможет стать таким же могущественным. Очень сложно сказать, что нужно добавить в смесь Цветья и Термалки. В древних манускриптах много загадок. Но если про волшебные ягоды с озера почти покрытого льдом, там сказано прямым текстом. То насчет внутренностей одного из священных животных определиться намного сложнее.

В рядах Вязи воцарился беспорядок. Немерейцы добавили к мощным ударам быстрой кавалерии конных лучников. Чтобы пресечь бегство, Хапперу пришлось появиться в первых рядах лично. Теперь он размахивал огромной дубиной подгоняя впавших в трусость мечников. Часть кавалерии Немерейцев немного отступила. Но конные лучники так и кружились запуская смертоносные стрелы и скашивая ряды Вязи. Хаппер выдвинулся с отборными воинами прямо на них. Ему удалось лично сразить пару Немерейцев. Теперь даже и самым трусливым мечникам Вязи показалось, что врагу скоро настанет конец. У них был для этого повод. Численный перевес армии Хаппера был подавляющим. Полководец совсем заигрался и преследуя врага поначалу не заметил, как всю его свиту из отборных воинов, одного за другим сразили фиолетовые стрелы. Они словно молнии уничтожили сильнейших бойцов. «Хреновы колдуны!» — заорал Хаппер. Его рев пронесся по рядам мечников Вязи. Каждый из них знал неистовый вопль своего командира. Они заподозрили неладное. Войско Вязи вновь дрогнуло попятившись назад. Жажда битвы звала Хаппера вперед. Но все же осторожность и некоторая расчетливость заставила его не кидаться на боевую конницу Немерейцев в одиночку. Полководцы, которые не в силах сдержать свое безумие не способны подняться на вершину даже в Вязи.

К вечеру на первый план выступила пехота Немерейцев. Несмотря на то, что их было в разы меньше, чем мечников и копьеносцев врага, они начали теснить их в сторону моря. Раненый и уставший Хаппер, собрал силы и возглавил оставшуюся вокруг себя конницу снова кинувшись в битву. Он ворвался в ряды Немерейской пехоты. И вот между ними началось тяжелое, упорное противостояние. Мечники Вязи сделали попытку поддержать своего командира. Но энтузиазма которым они пылали с утра, к вечеру у них поубавилось. К тому же из-за стен Четырехречья на подмогу Немерейцам подоспел раненый Манул. Он собрал всю волю в кулак, возглавил передовые отряды и бросил половину гарнизона на левый фланг мечников Вязи. Вторая половина гарнизона поддерживала их градом стрел со стен и башен. В это время боевая конница Немерейцев добивала осадные орудия врага. Около тысячи бравых всадников уничтожили до пяти тысяч лучников Вязи, которых Хаппер поставил вокруг катапульт для охраны. Его тактической задумкой, больше похожей на глупость, не преминули воспользоваться командиры Немерейской конницы. Пираты поставленные управлять осадными машинами, наперегонки начали сдаваться в плен. Лучники Вязи старались держаться до последнего.

У Хаппера наметился небольшой успех. Он со своей конницей заставил пехоту Немерейцев отступить. Тем он только раззадорил полководца из Странного леса. Вперед выдвинулась его дружина. Отчасти состоящая из тяжелой конницы, но все-таки самыми смертоносными отрядами были лучники и пехота. У командиров в руках были: переливающийся фиолетовыми отблесками лук; горящий багровым пламенем меч; копье с молниями на острие. Cамый здоровенный воин держал в руках гигантскую булаву. Дружинники не стали выступать общим строем, пополнив отряды Немерейской пехоты. Несмотря на отчаянное сопротивление, Хапперу снова пришлось отступить. Он негодовал, психовал от бессилия, но медленно пятился назад вместе со всем своим войском. Когда подоспела тяжелая конница, ряды мечников Вязи начали редеть еще быстрее. Те из них, что были позади, бросились бежать. Когда передовые отряды Немерейцев поддержали и конные лучники войску Вязи совсем стало не по себе. Дрогнули и пустились в бег средние ряды. Вскоре не выдержал и Хаппер он развернул своего коня и пустился галопом на север. Там был пришвартован огромный флот Вязи. Его войско было наполовину разбито. Треть воинов были уничтожены. Десять тысяч мечников и около трех сотен всадников побежали за своим командиром в сторону кораблей. Немерейцы не стали их преследовать. Пришлось переключаться на ту половину войска Вязи, что осталась около Четырехречья.

Хаппер был крайне умен, по меркам Вязи. Говорили — это семейное. Ибо старший брат Хаппера по имени Ульбер, вообще считался гением в родных краях. Остальные полководцы не могли похвастаться хоть каким-нибудь разумением. Главному помощнику Хаппера, от чего-то показалось, что вот-вот и Немерейцы будут разбиты. Когда его командир сбежал, он тут же почуял шанс стать правителем всей Вязи. Он прикидывал в своей голове примерно так: «Раз я лорд Вязи, то имею право стать правителем. Трусливый Хаппер сбежал. Значит я должен вернутся в Вязь победителем. Осталось разбить никчемных Немерейцев». Последнее казалось ему совсем плевым делом, несмотря на ход всей сегодняшней битвы. К позднему вечеру, он собрал разрозненные ряды Вязи и кого увещеванием, кого пустыми обещаниями, кого угрозой бросил всех в бой. Они не выдержали и получаса. Отступили и бросились в бегство. Только Немерейцы вовремя перекрыли все пути к отступлению, кроме одного. Туда бегущие войска Вязи и устремились. Их загнали к тесному мысу, на краю которого был высокий обрыв. Немерейцы теснили первые ряды мечников Вязи. Те в панике отступали назад. Таким образом средние ряды оттесняли тех, кто оказался на самом краю мыса. Мечники Вязи падали на Прибрежные валуны один за другим. Не в силах были спастись и оставшиеся всадники. Они летели вниз вместе с конями. Битва окончилась утром полным разгромом войска Вязи.

Демих задремал прямо в библиотеке. Его разбудили громким криком:

— Встать!

Старик аж подпрыгнул и спросонья спросил:

— В чем дело?

Перед ним стоял Немереец высокого роста. Он спросил:

— Ты Демих из города Лоно?

— Да.

— Тебя хочет видеть полководец.

— Какой полководец? — с недоумением спросил Демих.

— Наш полководец из Странного леса.

Демих встал и последовал за Немерейцем. Старик был довольно встревожен, но старался не показывать вида. Немереец привел его к главной крепости Четырехречья. Небольшой каменной цитадели с круглыми башнями неподалеку от центра города. Они поднялись на верхний этаж по крутой лестнице и очутились в просторной комнате. Немереец приказал Демиху сесть на деревянную скамью. Сам он подошел к полководцу, который горячо спорил с Манулом. Высокий Немереец встал неподалеку, чтобы подождать пока они закончат свой разговор. Они общались на Немерейском языке, которым Демих прекрасно владел. Полководец из Странного леса был небольшого роста и очень преклонного возраста. Правая рука у него тряслась. Он громким голосом доказывал своему оппоненту:

— Пятнадцать тысяч ушли!

— Мои лазутчики насчитали не больше одиннадцати! — доказывал Манул.

— Что же они не остановили их в бухте за рекой? Устроили бы какую-нибудь засаду.

— Они все крестьяне. У меня очень мало войск. Да ты и сам знаешь.

— Вот в этом и кроется главная проблема. Почему у тебя мало войск? — спросил полководец с долей упрека.

— С таким народным советом, хорошо хоть мне столько дали набрать и обучить. Негодяй Вруц-Врац вообще требовал сдаться и открыть ворота. Чуть не поднял в городе бунт.

— И как ты этот бунт пресек? — сердито крикнул полководец.

— Да как-то он сам по себе пресекся.

— Вот в этом Манул, главная твоя проблема. Ты слишком мягок. С таким подходом Четырехречье тебе не удержать.

— Но я надеюсь на разумность своих сограждан. Думаю они теперь точно увидели, что к чему. Каждый может посмотреть на катапульты со знаменами Полуострова.

— Думаешь ты. Главного подстрекателя бунтов тебе нужно казнить.

— Вруц-Врац выбрался из города и сбежал вместе с Хаппером. Мои лазутчики видели как он и еще около сотни предателей грузились на корабли Вязи.

— Расстраиваешь ты меня.

— Я благодарю тебя за помощь. Но в Четырехречье я буду править без твоих советов. Твой Верховный вождь прислал мне письмо и полностью меня поддержал. Он требовал, чтобы никто из Немерейцев не вмешивались в мое управление городом.

— Некоторые советники Верховного вождя совсем не те, за кого себя выдают, — с горечью сказал полководец. Но тут же сменил тему. — В общем одиннадцать или пятнадцать. Неважно. Главное, что теперь Хаппер засядет на Гибельных островах и будет до конца лета тревожить Четырехречье своими вылазками,

— Но мы все же отбились! — радостно воскликнул Манул. Он посмотрел на полководца и добавил: — Только благодаря помощи Немерейцев.

Манул вышел из комнаты, с удивлением посмотрев, на сидевшего на деревянной скамье Демиха.

Высокий Немереец подошел к своему полководцу и о чем-то долго говорил тихим голосом. Демих сидел в нервном напряжении изредка посматривая на них. Через несколько минут он увидел как полководец взял меч трясущейся рукой. Как только он обхватил рукоять все признаки недуга пропали. Он кинул меч в Демиха, направив его рядом с его правым бедром. Клинок разрезал деревянную лавку надвое. Старик упал на пол, больно ударившись копчиком и завопил:

— За что?

— Было бы за что… — крикнул ему полководец, но тут же прервался.

— Что я такого сделал? — жалобно застонал Демих. Копчик очень сильно болел.

Вмешался высокий Немереец:

— За тебя объявили нагр…

Его тут же перебил командир:

— Я принял решение и поверь, что теперь именно я твой спаситель. Мне прислали два письма. Одно из Немереи, а второе из краев чуть поближе. Оба просителя лично желают видеть Демиха из города Лоно. Если я отправлю тебя в Восточную Немерею, уж мне можешь поверить, тебе там не поздоровится. Тот кто прислал мне оттуда письмо, очень и очень требователен. Но у меня с ним есть старые разногласия. Так что отправлю тебя чуть поближе.

— Куда ты меня отправишь? — взволнованно спросил Демих.

— Увидишь. За тобой приедут через пару недель. А пока я посажу тебя под замок.

— Значит я арестован? За что? — спросил Демих с негодованием.

— В темницу я тебя бросать не стану. Но посидишь в одной из комнат цитадели под надзором. И не пытайся сбежать.

— Погоди! — воскликнул Демих от возмущения.

— Уведи его, — приказал полководец высокому Немерейцу.

Демих коротал свои дни в волнительном ожидании. Его держали в какой-то сырой комнате на уровне подвала. Он пытался разговорить приставленного к нему высокого Немерейца. Но тот только приносил еду и питье, а на возмущения Демиха не отвечал. Пока он говорил, Немереец внимательно наблюдал за ним. Потом широко улыбался и выходил за дверь, запирая ее на засов.

На четвертый день Немереец помимо завтрака принес Демиху кувшин с вином, который тот жалобно выпрашивал у него прошлым вечером. К полудню Демих напился и стал буянить, требуя освободить его или хотя бы принести добавки. За такое поведение старик остался без ужина. На следующий день высокого Немерейца сменил другой. Он был среднего роста. Довольно обычного телосложения. Но голос и манеры у него были самые, что ни на есть армейские. Никаких поблажек он Демиху не давал.

Все происходило в режиме завтрак-ужин, завтрак-ужин. Между ними походы в подвальный туалет. Смердящий запах канализации распространялся на весь коридор вокруг комнаты Демиха и доносился до его кровати и ночью и днем. В тесной комнате, кроме кровати ничего и не было. Только масляный светильник висел на стене. Но даже запах гари не мог перебить канализационные стоки.

В свободное от еды и туалета время Демих размышлял: «Кто же хочет встретиться со мной? Все Немерейцы, которых я когда-то знал уже давно должны были скончаться от старости. Да, среди них бывают долгожители. Помню у меня были знакомые в Северолесье, которые с помощью пойла дотягивали даже до ста пятидесяти лет. Но прошло то уже больше четырехсот! Эх, почему так мало Демихов на свете. Может я всего один. Звали бы меня каким-нибудь Болпиром, давно бы уже затерялся среди тысяч таких же. Давно надо было сменить имя. Что-то об этом я не подумал. Все время только Тнака укорял за неосторожность. А сам?»

В конце второй недели заключения к нему в комнату лично пришел полководец. Он приказал Демиху подниматься с кровати и идти за ним.

— Так ты не скажешь куда меня повезут?

Полководец ответил:

— Нет.

Демих замедлился и спросил:

— Я не пойду никуда пока ты мне не скажешь. Лягу посреди коридора и тащи как хочешь.

— Думаешь будет сложно тебя волочь? — спросил полководец.

— А ты попробуй? — сказал Демих и уселся на холодный каменный пол.

— Эх, какой же ты старый болван. Да никто пока еще за тобой не приехал.

— Как? — удивился Демих.

— Они задержались в Долине деревень.

— Куда же ты меня ведешь?

— Тебя хочет видеть молодой человек по имени Тнак. Скажу тебе, что он произвел на меня впечатление. Давно не встречал таких рассудительных людей столь молодого возраста. Мне он показался почти мудрецом. Большое будущее ждет сего молодого человека.

Демих поднялся, отряхнул свои шелковые штаны от пыли и радостным голосом сказал:

— Что же ты мне сразу не сказал, что пришел Тнак? Пойдем скорее. Сто лет его не видел!