Лазутчик и крот

Глава 15. Перебежчик

Небольшое горное плато окружавшее Лечебку было завалено снегом. Не по сезону рано, учитывая, что до начала последнего месяца осени оставалось еще две недели. На улице, кроме Тнака никого не было. Все помощники ушли зимовать. Кто в Перепутье, кто в Клерико, а кто и в Четырехречье отправился. К поздней осени очереди из больных редеют. Зимой только самые отчаянные путники отваживаются подниматься в горы, пусть всего и на тысячу метров. Тнак построил Лечебку с учетом того, что больные смогут достигнуть умеренной высоты в летний сезон, но в тоже самое время место будет скрыто от многих. Таковы были меры предосторожности. Он прекрасно помнил, что случилось на острове Вулкана. Ошибки Аэстета никто повторять не хотел. Особенно Демих, чей город под названием Лоно был скрыт в горах на высоте четырех тысяч метров. Он много раз укорял Тнака за строительство Лечебки в таком уязвимом месте, да еще и на плато. Демих без устали повторял и писал в письмах: «Рано или поздно, кто-нибудь из сильных мира сего, прознает о чудесном целителе и явится, чтобы отобрать оставшееся у тебя пойло». Так оно и произошло.

Человек закутанный в меховое пальто бежал в сторону Лечебки. Его дорогие расшитые серебром сапоги оставляли в снегу глубокие следы. Когда он добежал до входа Тнак тут же его узнал и поприветствовал:

— Чарел! Сколько лет, сколько зим!

— Они идут сюда. Нужно уходить, тебе тоже нужно уходить со мной. Отправимся в город Лоно.

— Постой, о чем ты говоришь? — Тнак провел гостя внутрь Лечебки и проводил в комнату с камином.

С Чарелом он познакомился несколько лет назад. В Перепутье в ту пору началась смертельная эпидемия. Странным было то, что косила она в основном богачей и их прислугу. Оказалось, что в квартале зажиточных жителей, кто-то пробил новый родник в скале прямо рядом с тем местом, где росли ядовитые брюкники, самое смертоносное растение во всем Прибрежье. Чарел отравился вместе со своей семьей. Их еле живых притащил в Лечебку крестьянин, работавший на одной из ферм богача. Тнак выходил всю семью с помощью пойла. Чарел подарил фермы своим спасителям. Одна была неподалеку от стен Перепутья и ее новым владельцем стал крестьянин. Тнак долго отказывался от подарка, но Чарел уговорил его принять в дар ферму, что была у подножий Сверхгорья. Для богача из Перепутья такие поступки были невиданной щедростью, даже за спасение жизни. Но Чарел был родом из столицы Полуострова и занимал высокий пост в Гильдии торговцев. В Перепутье у них было множество предприятий и больших пашен.

Чарел начал отогреваться у камина.

— Нужно уходить Тнак, — сказал он, задыхаясь от волнения. — Какой-то пират рассказал командиру Полуострова про Лечебку. Они послали к тебе отряд.

— С какой целью?

— Сжечь все дотла и привезти лекаря к Зверю.

— Жуткое имя.

— Зверь главный полководец Полуострова. Поверь, с ним лучше не связываться.

— Но что ему нужно от бедного Лекаря в горах? — удивленно спросил Тнак.

— Полуостров ищет всякие заколдованные предметы. Они считают, что чудеса твоего лечения как-то связаны с колдовством.

— Откуда ты прознал об их планах?

— Я глава Торговой гильдии Полуострова в Перепутье. Уже правда бывший. И я много наговорил лишнего, — сказал Чарел и потупил глаза. — После того, как ты вылечил мою семью я много рассказывал богачам Перепутья о твоих талантах, предлагал им лечиться у тебя, но они конечно не доверяли никаким целителям из Сверхгорья.

— Но я же просил не раскрывать тайну Лечебки кому попало.

— Я старался для твоего же блага. Твоя Лечебка очень скудна, а богачи из Перепутья могли принести множество денег.

— Пойми Чарел, я построил Лечебку для помощи людям, а не для наживы. Кроме того богачи Перепутья сплошь скупердяи.

— Прости меня Тнак.

— Но как именно они выведали местоположение?

— Им рассказал один пират. Он нес какую-то чушь, будто в горах живет колдун превративший его брата в пепел.

— Одержимый…

— Что? — переспросил Чарел.

— Нам нужно собираться.

Тнак приказал Дабри, решившему остаться в Лечебке на зиму, забрать всю казну и отправиться на ферму подаренную Чарелом. Старик повиновался без лишних вопросов.

Сам Тнак поменял одеяние лекаря на грубые сапоги и плотную суконную куртку с меховыми штанами. Он собрал оставшееся пойло в сумку через плечо и спрятал на дне под горкой книг, которые он набрал в библиотеке. С такой умеренной ношей он запер двери Лечебки и еще раз окинул взором весь двор. К нему подошел Чарел и спросил:

— Ну что, все готово?

— Да.

— Тогда идем в город Лоно.

— Ты вместе со мной?

Чарел глубоко вздохнул и сказал:

— Мне тоже небезопасно в Перепутье.

— А как же твоя семья?

— Я отправил их из города еще полгода назад. Пойдем, расскажу тебе обо всем по дороге.

В середине осени путь от Лечебки в город Лоно обычно был не простым. Но учитывая, что снегопады пришли в горы как никогда рано, плавный подъем с тысячи до четырех тысяч метров стал теперь особо опасен. Но делать было нечего, лучше рискнуть и скрыться в горах, чем напороться на клинки преследователей.

Тнак и его попутчик взяли направление в сторону горы Снежинки, которая возвышается словно сказочный великан над карликами. Причем каждый карлик вершина от двух до семи тысяч метров. Только пик горы Снежинка находится на высоте чуть больше двенадцати тысяч метров. Она недосягаема ни для одного человека. Как-то Демих и Тнак напившись на спор Цветья решили покорить вершину Снежинки. Но не тут-то было. Несмотря на волшебное действие воды, они дошли только до десяти тысяч метров. Дальше они были не в силах пройти и осторожно спустились вниз. Демиху потом пришлось принимать ванны с пойлом целых три месяца, чтобы только не лишиться отмороженных пальцев.

К вечеру Тнаку и Чарелу предстояло подняться по гребню. Они преодолели высоту две тысячи метров до захода солнца, минуя опасные кулуары резко спускавшиеся к подножиям. Ночью они вышли на горные луга заметенные снегом. Они шли по ним до следующего вечера ни разу не остановившись. За лугами был еще один подъем. Они должны были пройти через седловину между двумя вершинами. Начиналась снежная буря. Тнак знал горную пещеру неподалеку. Было решено заночевать там. Они разожгли костер и уселись рядом с ним, грея свои руки. Чарел угостил Тнака сушенной говядиной и разогретым сиропом из ягод.

— Ты совсем налегке. Запасся только говядиной?

— А что было делать? — пробормотал Чарел. — Кое-что из своего состояния я загодя отправил вместе с семьей в Четырехречье, но большую половину к сожалению потерял. Думаю в ближайшую неделю все мои виллы и фермы в Перепутье перейдут во владение торговой гильдии.

— Почему ты выбрал Четырехречье для своей семьи? — спросил Тнак с удивлением.

— Одно из немногих мест, которое еще не стало вассалом Полуострова.

— Откуда тебе знать?

— Поверь я сделал хорошую карьеру. Я был представителем Торговой гильдии сначала в Квинке, затем в Четырехречье, а потом в Перепутье. Где и дослужился до самой вершины.

— Неплохо, учитывая, что тебе вероятно еще и нет сорока.

— Через два года будет пятьдесят, — улыбнувшись заявил Чарел. — У меня в роду одни долгожители.

— Долголетие — это благо, — задумчиво произнес Тнак.

Чарел подкинул в костер сушенного хвороста, который с лета был заготовлен в пещере. Затем убедившись, что пламя стало сильнее, он продолжил разговор:

— Эх сейчас бы сюда стол с деликатесами, отличным вином и милыми дамами в роскошных нарядах. В Перепутье такой обойдется всего в пятнадцать золотых монет.

— Любите вы богачи тратить за вечер золота, которого беднякам хватит на годы, — с укором произнес Тнак.

— А разве ты бы отказался купить все это за пятнадцать серебряных монет или медяков?

— Я бы отказался и за бесплатно. А вот мой друг Демих, пожалуй и согласился бы, но не более чем за пару серебра.

— Значит тебе просто претит веселье, а твоему другу Демиху дороже деньги, чем мне наслаждения. Для меня личные траты никогда не составляли больших проблем, — радостно заметил Чарел. Но затем переменился в лице и добавил: — Наверное только до сегодняшнего дня.

— Значит все-таки ты разорился?

— Несколько дней назад я утопил в пруду неподалеку от Перепутья тысячу золотых монет в мешке.

— Зачем же ты их утопил, а не взял с собой? Раз ты так любишь деньги и траты. Теперь все твои монеты тю тю, — сказал с долей иронии Тнак.

— Тяжела, ноша. Но лучше золоту погибнуть из-за меня, чем мне из-за золота. Ищейки Зверя шли прямо по моему следу.

— В чем же ты так провинился перед ним? Ты говорил, что тебя поставили главой Торговой гильдии в Перепутье. Высокая должность, не может быть такого, что у тебя нет больших связей.

— Связи то есть, только все от меня отвернулись, — расстроено пробормотал Чарел.

— Не смогли поделить прибыль?

— Да причем здесь прибыль. Просто я всегда был силен в числах, но не в политике. Мне никогда не нравилась вся эта под коверная возня. А что касается чисел и счета, то в этом я пожалуй сильнее всех остальных. Но как выяснилось на Полуострове не всегда ценят таланты. Да, мне удалось дослужиться до главы Торговый гильдии в Перепутье. Но не все оказалось в моих руках. Помнишь того крестьянина, который спас меня и мою семью? Тот что привез нас к тебе?

— Да припоминаю. А он здесь причем?

— Дело в том, что я подарил ему свою ферму. Но как по мне, даже этот маленький жест был ничем по сравнению с его помощью, — проговорил Чарел с особым благоговением. — Так вот, когда ферма досталась ему, он расширил хозяйство и скупил окрестные земли. Я много раз просил его быть осторожным. Богачи Перепутья не прощают новоиспеченным землевладельцам, тем более из крестьян, таких огромных успехов и прибылей. В конце концов они сговорились с помощником Зверя и бросили спасителя моей семьи в темницу, под каким-то надуманным предлогом.

— Неужели ты ему не помог? — спросил Тнак, выражение его лица стало почти негодующим.

— Да погоди ты. Дай расскажу до конца, — произнес Чарел с маленьким упреком. — Мой пост в Торговой гильдии, наоборот обязывает разбираться в таких вопросах и докладывать в столицу о произволе со стороны богачей Перепутья. Я отправил письмо в Торговую гильдию Кихшо. Но каково было мое удивление, когда они приказали мне не вмешиваться в это дело из-за какого-то жалкого крестьянина. Тогда я решил написать прямиком главе Торговой гильдии Полуострова — Геррлаю. Он прислал обнадеживающий ответ, что попробует разобраться. К сожалению все было сплошным надувательством. Через пару месяцев ко мне в гости заехал мой хороший друг. Он по секрету сказал, что Геррлай собирается снять меня с должности, но пока не может найти кандидатуру взамен. К тому же ему требуется мой отчет по ревизии и торговле в Четырехречье, которое он от меня ждет. А после сразу же снимет. И это оказалось правдой. Геррлай с тех пор каждую неделю слал мне письма с требованием скорее закончить отчет. Я тайком послал еще одно письмо Высшим магистратам. Но видно его перехватили и мое положение стало совсем незавидным. Если бы только Высшие магистраты прознали, что Геррлай встал на сторону богачей Перепутья, они бы устроили ему взбучку. Я сам не понимаю как он мог предать меня в этом деле. Подкупить даже всем Перепутьем они его не смогли бы. Геррлай богатейший человек Полуострова. Если бы я смог достучаться до Высших магистратов! Я бы им все рассказал и про произвол Зверя с его помощниками. Они бы его тут же сняли и отправили дослуживать в какую-нибудь самую отдаленную задницу где-нибудь в Вязи. Но к сожалению, именно я оказался в опале.

— Отчет-то закончил? — спросил Тнак, пытаясь немного приободрить Чарела.

— Какой отчет?

— Про торговую ревизию в Четырехречье.

— Ах, да, конечно закончил. Меня бы точно не выпустили из города, если бы не отправил его в Кихшо, — сказал Чарел, немного приободрившись. — Тут вот, в чем еще дело. Этот отчет по торговой ревизии составляется исключительно для наших вассальных городов — Перепутья, Квинки, Клерико, Сапы. Это из тех которые мне известны. Но Четырехречье не входит в наше влияние, а Геррлай требовал отчет в такой форме, будто город принадлежит нам. Там есть члены совета, которые подкуплены Полуостровом, но их меньшинство, в отличие от того же Клерико. Такие дела крайне меня удивили. Боюсь, что со временем и в Четырехречье они меня разыщут, а затем бросят в темницу.

— Придется тебе переезжать в город Лоно. Ты там бывал?

— Да, когда еще работал на гильдию в Четырехречье. Меня тайком проводил туда один местный торговец. Приказывал не раскрывать тайны никому.

— Надеюсь ты послушался?

— Не рассказывал даже своей жене. Говядина там отменная, да и домашняя птица просто объедение. Лучшей я нигде и ни пробовал. Но в целом городок крайне маленький, хоть и живописный. Буду честен с тобой, мне такие не по душе. К тому же голова все время трещит на высоте. Побуду там с недельку и двинусь к семье в Четырехречье.

Переночевав в пещере, Тнак и Чарел с утра продолжили свой путь. Буря окончилась еще ночью. К обеду они пересекли седловину и снова пошли вверх. Следовало преодолеть большущий ледник. Самое опасное место на их пути. Город Лоно хоть и находится выше, но рядом с ним нет никаких ледников. И погода там лучше чем во всех прочих местах Сверхгорья, не считая совсем низких. Демих построил город недалеко от подножия горы Снежинки, видя что могучая вершина, останавливает все ветра идущие с севера. Так, что если там и выпадал снег, то только зимой и совсем на недолгое время. Особой жары летом там тоже не наблюдалось, не считая того, что на солнце можно было сгореть в любую пору. Но для таких высот — это обыденность.

Приходилось идти прямо через ледник. Все обходные пути осенью были опасны. Через склоны сходили сели, лавины, а иногда и их смесь. Тнак и Чарел прошли рядом с ледопадами, которые на ярком солнце переливались мелкими бликами. За красотой скрывалась смертельная опасность. Им приходилось перешагивать одну трещину за другой. Некоторые были скрыты под слоем навалившегося снега. Когда они прошли вздымавшиеся над ледником сераки, дорога стала чуть проще. К вечеру они преодолели опасный участок и спустились на еще один горный луг заметенный снегом. Они пересекли его за ночь и утром вышли к юго-западному подножию горы Снежинки. Оставалось преодолеть перевал и подняться к городу Лоно. Вечером начался сильный ливень, он тут же превращался в лед и идти было невозможно. Тнак и Чарел спрятались в еще одной пещере. На этот раз костер разжечь было нечем. Чарел достал из сумки небольшой светильник отделанный золотом и зажег его. Пещера наполнилась запахом горящего масла.

— Расскажи про Торговую гильдию в которой ты работал, — попросил Тнак.

— Историю ее основания или то, что сейчас?

— Да как хочешь.

Миф об основании Торговой гильдии Полуострова

Где-то около трех столетий назад на Полуострове жил торговец по имени Бакерс. Он ничем не отличался от сотен других таких же и был крайне не бережлив. Бакерс постоянно залезал в долги из которых никак не мог выпутаться. Вместо того чтобы рассчитаться, он менял города. Таким образом, он наконец-то добрался до Кихшо, который был больше других, там можно было затеряться. К тому же Бакерса в новом городе никто не знал. Он набрал новых долгов и открыл большую лавку под названием: «Торговая гильдия». Предприятие приносило одни убытки и в конце концов, чтобы рассчитаться с новыми ростовщиками Бакерсу пришлось взяться за очень прибыльное, но в тоже время опасное дело. Полуострову больше всего денег приносила заморская торговля. Четырехречье, Клерико, Перепутье, города Юго-востока и Пустынь и многие, многие другие, ломились от драгоценных диковинок, полезных изделий, материалов, экзотических животных и всякой всячины. Опасность была одна — выходить в море. Там тебе Порченные острова и отбившиеся от рук пираты, не говоря уже про шторма и скалы появляющиеся из ниоткуда. Бакерс нанял неумелого капитана, решив не тратить лишних монет и отправился в Четырехречье. Попав в шторм около Скалистых островов, корабль разбился и пошел ко дну. Единственным выжившим оказался Бакерс. Его чудесным образом вынесло на скалы вместе с сундуком, лежавшим в каюте капитана. Бакерс давно положил на него глаз. Подумав, что боги не могут посылать ему одни неудачи, он с упоением рассматривал красочный сундук, представляя в нем целую гору золота. Раз уж бог Моря ниспослал ему испытание в виде кораблекрушения. Значит бог Богатства пошлет ему приличное состояние. Но какое же было удивление Бакерса, когда в сундуке он обнаружил деревянные куклы, которые капитан вез своим дочерям. Таких кукол было полно на рынках глубоких деревень Полуострова. За них дали бы не больше медяка. Бакерс проклял бога Богатсва, но через минуту понял, что зря. На море поднялся шторм. Волны забили о скалы. В небе закрутился вихрь направившийся прямо на Бакерса. Он от перепугу зажмурил глаза и когда открыл увидел перед собой бога Богатства. Тот начал укорять Бакерса в тупости и сказал, что деревянные куклы он ниспослал ему вовсе не зря. За каждую из них можно выручить по целому сундуку драгоценностей, только надо придумать завораживающую историю. Бог Богатства поднялся на вихре в небо и улетел. Бакерса подобрал проходящий корабль. Когда они причалили в Четырехречье, воспрянувший духом торговец тут же пошел на огромную верфь. Там шли торги по поводу самого роскошного парусника. Цари городов Юго-востока никак не могли выкупить его, предлагая сотни алмазов, бриллиантов, десятки тысяч монет. Бакерс предложил куклу, над ним все только посмеялись. Но он рассказал, что куклу подарил ему бог Богатства и владельцу она принесет несметное состояние. Торговец был очень убедителен и постепенно ему стали верить. Он продал куклу самому главному богачу Четырехречья за приличное состояние. Остальные куклы достались царям Юго-востока и богатеям Пустынь. Роскошный парусник достался Бакерсу. Он вернулся на Полуостров самым богатым человеком в мире. Торговец долго продавал всякие никому не нужные безделушки рассказывая о них самые невероятные нелепицы. К Торговой Гильдии Бакерса примкнули другие торговцы. Они нанимали лучших сказочников и обогащали Полуостров несметными богатствами. Когда все истории закончились, Торговая Гильдия стала скупать драгоценности уже даже и не за безделушки, а просто за обещания. Кто не верил в сказочные истории и смел сомневаться в правдивости Бакерса, отгребали от армии Полуострова или наемных разбойников. Бакерс жил счастливо, но богатство свело его с ума и в конце концов он нарушил строгие законы и сам был казнен. Его не спасло и несметное богатство. Дело в том, что есть так называемые фиолетовые драгоценности. На Полуострове они ценятся больше всего и каждый нашедший или купивший у чужака такую драгоценность, должен тут же сдать ее в казну за хорошее вознаграждение. Но Бакерсу было не нужно золото. Он был богат как никто другой. Он выкупил у одного из богачей Аршвисса целый сундук фиолетового жемчуга и скрыл его ото всех. Однажды когда влиятельный магистрат Полуострова обнаружил у Бакерса такое богатство, тут же повел его в суд. Торговец отнекивался и пытался рассказывать сказки. Судьи знавшие его лживый нрав приговорили Бакерса к смерти. Но Торговая Гильдия не затерялась без него и с тех пор стала еще более могущественной.

— Фиолетовый жемчуг? — спросил Тнак.

— Видел когда-нибудь такой?

— Видел.

— Не повезло Бакерсу. Фиолетовый жемчуг хотя и ценен, но что он такое в сравнении с фиолетовыми бриллиантами. Я видел однажды такой на кольце, что носит на указательном пальце Геррлай. Говорят у него есть разрешение от Высших магистратов.

— Значит Полуостров больше всего ценит фиолетовые украшения? — спросил Тнак с большим удивлением. — По моему от них никакого толку. У меня самого есть кольцо с фиолетовым бриллиантом.

— Да неужели? — спросил Чарел без особой веры.

Тнак достал из сумки серебряное кольцо с фиолетовым бриллиантом и показал своему попутчику. У Чарела округлились глаза и чуть не отпала нижняя челюсть. Тнак положил кольцо ему в руку и сказал:

— Дарю. Ты предупредил меня о нападении, значит я обязан тебе. Теперь мы в расчете. Не люблю оставаться в долгу.

Чарел, хотел было возразить, но прикинул, сколько можно выручить за такое кольцо и отказываться от подарка не стал.

— Ты говорил, что они ищут заколдованные предметы, — сказал Тнак. — Фиолетовые бриллианты и жемчуг, насколько я знаю не относятся к таковым.

— Что? — переспросил Чарел. Он никак не мог оторвать взгляд от кольца.

— Какие заколдованные предметы ищет Полуостров?

Чарел спрятал подарок в карман и ответил:

— Геррлай нам никогда не говорил о чем-то конкретном. Но я слышал разговоры об оружии. Я конечно сначала не поверил в сказки про волшебные мечи и все такое, но однажды меня вызвал к себе Зверь. Я всегда был не в ладах с его помощниками, но тогда случилось что-то совсем оскорбительное с моей стороны. По крайней мере, они так считали. Зверь позвал меня в горы рядом с Перепутьем. Я подумал, что мне конец, но если бы я отказался, шансов бы не оставалось совсем. Оказалось, что Зверь решил меня припугнуть. Он достал здоровенный боевой топор с золотой рукоятью которую обвила ящерица, и ударил им о скалу, разломив гигантский валун надвое. Лезвие орудия светилось багровыми переливами. После того случая я больше никогда не сомневался, какие именно заколдованные предметы ищет Полуостров.

— Выходит Зверь тебя хорошенько напугал.

— Он обычный свирепый негодяй. Позор всего Полуострова. Если бы Высшие магистраты знали, какие злодеяния и махинации он допускает в Перепутье, они бы тут же его сняли. Как только доберусь до Четырехречья отправлю еще несколько писем Гиперболоиду. Вшивые сподручные Зверя все не смогут перехватить.

Чарел угостил Тнака сушеными яблоками и поделился оставшимся сиропом из ягод. Ливень не прекращался. Было решено ночевать в пещере. Чарел был сильно измучен горным походом. У него уже слипались глаза, но он никак не мог уснуть из-за подарка. Он чувствовал в нем какой-то подвох и наконец-то спросил:

— Тебе не жалко кольцо? Я тебе говорю, что фиолетовый бриллиант стоит целое состояние.

— Поверь мне, его сильно переоценивают, — ответил Тнак, слегка улыбнувшись.

— Похоже если все богатство на свете иссякнет, ты один будешь жить по-прежнему, — сказал Чарел и не в силах справиться с усталостью через несколько мгновений уснул.

Тнак всю ночь не сомкнул глаз. Он вспоминал остров Вулкана. Кольцо, которое он отдал Чарелу, было первой поделкой одного мастера по серебру. Оправа не очень удалась. У Тнака было еще несколько драгоценностей подаренных Аэстетом за службу. Все с фиолетовыми бриллиантами, кажется три золотых кольца и один серебряный кулон. Он ценил подаренные Аэстетом бриллианты намного меньше чем Демих. Все кроме одного, свадебного кольца. Болпир с одобрения царя заказал подарки для молодоженов у придворного мастера. Отец Алены так хотел порадовать свою дочь. Тнаку вспомнился и фиолетовый жемчуг. Совсем маленькая безделушка. Он много раз собирал его вместе с Аленой, во время отливов. Неужели кто-то станет за него убивать? А ведь прошло только четыреста лет. Он тогда никому и задаром не был нужен. Окромя Аэстета. Но Царь острова Вулкана хоть и разбирался в искусстве, но иногда был падок на какую-то дрянь; Картины каких-то никому неизвестных бездарей, написанных словно ножом по стеклу. Так о них отзывался один талантливый художник переехавший в Верхний город с Перепутья; Уродливые музыкальные инструменты из Вязи, у которых всегда были расстроены струны; Не говоря уже про кривые скульптуры слепого творца с города Лут; Что в них находил Аэстет, только ему одному было известно. Фиолетовый жемчуг и впрямь бесполезен. Тнак вспомнил про бриллианты которые они с Демихом окунали в бассейн. Ими, хотя бы, можно было кого-нибудь ослепить. Такими яркими они становились. А что касается фиолетового жемчуга. Сколько раз они с Демихом не пробовали, бассейн с Цветьем и Термалкой, их только растворял. Качество воды не менялось совсем, что растворили в ней жемчуг, что нет. Что касается здоровенного боевого топора с золотой рукоятью которую обвила ящерица, Тнак хорошо его помнил. Это был подарок Аэстету от Февраля. Царь затем отдал топор Арте. Они с Демихом закалили его вместе с несколькими мечами, луками, стрелами и парой доспехов с щитами. Тнак вспоминал, как Арта просил в тот вечер Демиха, чтобы не жалел ни капли Цветья. Прошлая закалка по мнению начальника охраны царя могла быть хлипкой. Но как золотой топор оказался в руках Зверя? По собственной воле Арта бы его не отдал в руки ни одному из торговцев Полуострова. Хотя с его смерти прошло почти четыреста лет. Наверное кто-нибудь из гвардии Клерико продал топор значительно позже.

Проснувшись рано утром, Чарел тотчас послушался указаний Тнака. Нужно было выходить, пока ливень не начался снова. К обеду им удалось преодолеть перевал. Вдали показался город Лоно. Они дошли до него поздним вечером. Улицы были заполнены празднующими. Несмотря на холод гулянья были в разгаре. Демих учреждал праздник за праздником, коль только слышал, от кого-нибудь, что в этот день принято праздновать то-то и то-то. Он уже и не помнил, что именно праздновать собирался. Но так за столетия наполнились улицы Лоно одним непрекращающимся весельем. Тнак свернул в тихий переулок, но и тут не удалось спрятаться от шума. Молодой ухажер играл и пел под окном, какую-то песнь о любви к даме своего сердца. Он перебирал струны на необычном деревянном инструменте. Правда играть получалось не очень хорошо, а пение больше походило на вой.

Выяснив, что Демих уехал, Тнак проводил Чарела в гостиницу. Он заселил своего попутчика на несколько месяцев. Гость хотел было возразить, уповая на то, что через неделю отправиться в Четырехречье. Но Тнак указал пальцем на восточную долину. Ее покрывали черные тучи. Там будут бури до самой весны и идти в Четырехречье до этого времени, крайне опасно.

Поселив Чарела в гостинице, Тнак пошел к себе. Демих построил для него точную копию мраморного домика с острова Вулкана. Жилище погрязло в пыли. На столе он обнаружил наполненный бутылек. Ему удалось разобрать вырезанное на стекле название: «Эликсир памяти». Он сделал несколько глотков и погрузился в воспоминания.

На заре жизни Тнак провел не меньше восемнадцати лет в восточном Прибрежье. Он наслаждался красотами скал и моря. Его родители были веселой и приятной парой, жившей в самом центре рыбацкой деревни. Они часто устраивали праздники и приглашали в свой дом всех соседей. Отец был богатым по меркам деревни строителем лодок. Он сумел нанять для своего сына и дочерей образованных учителей. Наставники при первом знакомстве с Тнаком убедились, что он очень талантливый и одаренный ребенок.

Но как бы ни был одарен Тнак, ему был уготован путь в подмастерья к отцу. Работа по дереву давалась легко. Что касается строительства лодок, он овладел неплохим мастерством к четырнадцати годам, хотя его душа к ремеслу отца не лежала. Местный знахарь вскоре заметил, что Тнак интересуется врачеванием, гораздо больше чем требуется строителю лодок и рыбаку. Именно здесь, тот чувствовал себя, как рыба в воде. Возможно, когда он выучит все что требуется лекарю, он станет по истине великим человеком. Так думал знахарь. Он забрал Тнака в свою деревню по уговору с отцом и начал учить делу лекаря. Была только одна небольшая загвоздка, знахарь и сам знал об этом деле очень мало. Он умел варить полезные зелья из трав, но для чего они предназначались, сам не всегда догадывался. Так он мог прописать от ушиба слабительное, а от желудочного расстройства сильное снотворное. В свободное от лекарских уроков время, Тнак устроился писцом и биографом у местного богача. Тот мнил себя не менее, чем царем, поэтому был очень рад присутствию грамотного мальчика в своей деревне, надеясь, что тот прославит его в веках. Все прочие жители не умели писать, а тем более читать. Некоторым давался счет до десяти, но такие считались шибко умными выскочками. Богач платил очень мало, но однажды подарил Тнаку карту, которую сам счел не нужной безделушкой. Тем временем из деревни отца пришла скорбная весть. Тот вышел в море с женой и дочерьми и все они погибли попав в шторм, где-то рядом со Скалистыми островами. Тнак впал в неописуемое горе. Ему тогда было семнадцать лет. Целый год он находился в прострации в доме знахаря и кто знает вышел бы из нее, если бы не пришел в деревню Демих. Тот кого угодно мог вытащить из горя, правда иногда отправляя в запой. Впрочем больше всего его заинтересовала карта принадлежавшая Тнаку. С ее помощью он рассчитывал отыскать источник Цветья.