Лазутчик и крот

Глава 11. Высокомерие золотого города

Из окна комнаты самого дорогого борделя в Гольштайне смотрел толстоватый человек. Его красные щеки то надувались, то выпускали воздух. Он руками разгладил волосы по бокам и почесал лысину от лба до макушки. На кровати его ждала обнаженная проститутка. Ее золотистые кудри спускались на сочную грудь. Она нежно ублажала себя, издавая страстные вздохи. Конечно она играла с любимым клиентом, но тот не обращал на нее никакого внимания. Мысли его были заняты совершенно другим.

Он пристально смотрел на золотую статую посреди площади. На большом постаменте Иззя Божественный восседал на коне, держа в правой руке огромнейший меч. Толстоватый человек развернулся и воскликнул:

— Ах, какой великий правитель когда-то здесь был! А сейчас у нас что? Собрание жидких дельцов. Я тоже делец, но умнее их, способнее их, а они все меня шпыняют и не ценят.

Толстоватого человека звали Иззя Хитрый. Первым именем нарек он себя сам. Прозвище добавили другие. Как его звали от рождения никто и не помнил. Он сменил имя только с одной целью. Добиться верховной власти в Гольштайне. Дело в том, что в городе, знаменитом прежде всего огромной золотой горой, в давние времена был верховный правитель по имени Иззя. Спустя долгие годы, его персонаж оброс легендами. Здешние историки, меньше чем великим его не нарекали. Получив прозвище Божественный, он почитался в Гольштайне выше всех известных богов. Только золотую гору местные жители чтили выше его.

Иззя Хитрый всем рассказывал, что он потомок Иззи Божественного. Никто ему конечно не верил. Но благодаря своему врожденному нраву, он добился кое-каких высот. Лучшими своими качествами Иззя считал — лизоблюдство, обман и самоуверенность, доходящую до навязчивых идей. Он считал себя умнейшим во всем, за чтобы не брался. Были у Иззи и не самые лучшие качества. По крайней мере, он сам их считал своей слабостью. Но они были заложены в нем с раннего детства и поделать с ними он ничего не мог и даже не пытался. Первой слабостью была — трусость, особенно перед вышестоящими, вторая — слабохарактерность.

Иззя Хитрый стал одним из высших чиновников Гольштайна. Правда из всех высших чиновников, он был самым низшим. И упершись в такой потолок целых пять лет назад, ничего не мог с этим поделать. Дальнейшего возвышения не просматривалось. Гольштайн делился на четыре района: Наиважнейшим была Золотая гора; За ней следовал Пригород богачей; Менее значимым считался Центр; И совсем неважным был Порт.

Каждым районом управлял высший чиновник. Над ними стояло Золотое собрание. В котором разные группы и партии боролись за власть. Иззя Хитрый хотел получить в управление наиважнейший район Гольштайна. Но к золоту его и близко не подпускали. К тому же учитывая, что он сам окончательно угробил и порт, даже переход в центр был под огромным вопросом.

Всего пять лет назад, два менее значимых района Гольштайна, считались за равных. Но как только Иззя получил в свое распоряжение порт, он тут же увеличил плату для капитанов кораблей. Таким образом, он надеялся извлечь огромную прибыль, считая что тем все равно будет некуда деваться. Они и так получали здесь больше чем в других городах. Море около Гольштайна был наполнено ужасными течениями, уносившими корабли на юг. Из тех вод больше не возвращались. Для того, чтобы зайти в гавань Золотого города, требовались огромные знания, которым можно было обучить только наиболее опытных капитанов. Но вместо того, чтобы платить больше взносов, морские волки ушли с кораблями в Аршвисс. Который сам начал страдать от нехватки серебра. Одну гору выработали почти полностью. Вторая еще приносила прибыль, но добыча становилась с каждым годом трудней.

Собрание Аршвисса, было благодарно Иззе Хитрому, который умудрился прекратить бегство обедневших жителей из города серебра. Отныне их порт стал приносить огромные деньги. Наслышанные о восхищении нерадивого чиновника, золотой статуей древнего правителя Гольштайна, члены собрания Аршвисса в шутку предлагали поставить у себя копию статуи в серебре и посвятить ее Иззе Хитрому.

Высшее собрание Гольштайна было раздражено, что все их золото, теперь идет через Аршвисс. Они хотели изгнать Иззю из города. Но у того были некоторые покровители. Учитывая данное обстоятельство и то, что Иззя лично ходил к самым влиятельным богачам из высшего собрания, кланялся в ноги и молил о прощении, его все-таки оставили управлять портом. В который теперь заходило ничтожно малое количество кораблей. Несмотря на то, что Иззя не только отменил дополнительную плату, но и снизил старую вдвое, большинство капитанов освоившись в Аршвиссе не хотели возвращаться к опасным течениям вокруг Гольштайна.

— Я столько для них сделал! Золотое собрание меня не ценит! Неблагодарные! Они так высокомерны со мной! — жаловался Иззя своей возлюбленной проститутке. Она подражая любимому клиенту, тоже взяла себе божественное прозвище. С гордостью звала себя — Плярия. В честь каких-то забытых богинь.

— Не волнуйся, мой хомячок. Ложись ко мне, я тебя утешу.

— Утешишь?! Если бы ты только могла ублажить все Золотое собрание! Но там половина немощные старики, а вторая гадкие извращенцы. Говорят дошли уже до собак и свиней.

— Далеко не все там такие. Есть и нормальные. С ними я сплю раз в неделю.

— О, Божественный Иззя! Она мне еще и изменяет с моими недоброжелателями!

— Но это моя работа!

— Я что мало тебе плачу? — роптал Иззя.

Он надел свою длинную позолоченную тунику, перевязал ее роскошным поясом и напялив сандалии пошел к двери.

— Останься. Не злись на меня, — нежным голосом сказала Плярия. — Я сделаю все что ты хочешь.

Иззя остановился около выхода. Он развернулся и подошел к столу посередине комнаты. Там лежала переплетенная золотом книга. Он бросил ее на кровать и сказал.

— Прочитай еще раз.

У Иззи Хитрого был маленький секрет. Он тщательно скрывал его ото всех кроме Плярии. Их особая близость во многом держалась на постыдной тайне. Именно поэтому он был особенно щедр со своей проституткой. Страшная правда была в том, что Иззя Хитрый не умел читать. Для прочих чиновников Гольштайна, данное упущение не сыграло бы значительной роли. В Золотом совете наряду с превосходно обученными, встречались и те, кто не мог сосчитать и до десяти. Но если бы такое узнали про Иззю, скорее всего его самомнение было бы смертельно надломано. Он и правда считал себя умнее всех остальных. А в отсутствии навыков чтения Иззя обвинял своих отвратительных учителей, которые по его мнению, не смогли обучить такой превосходный ум сочетаниям букв. Теперь из-за них ему приходилось страдать и скрывать свой позорный недостаток.

Плярия положила книгу на колени и игриво взглянула на любимого клиента.

Миф о Божественном Иззе.

После 49-летнего царствования основателя Гольштайна престол перешел по наследству к его сыну Иззе, которому было 12 лет. Говорят, когда он родился, его красотой поразились все дворцовые слуги и лекарь. Рассказы о прекрасном младенце переходили из уст в уста. Он начал править и его называли не иначе как Царем Небесным. К двадцати годам Иззя возмужал, помимо его прекрасной внешности проявилась и не дюжая сила. Его умом восхищались ученые мужи. Многие мудрецы мечтали получить от Иззи совета.

Однажды у прорицательницы спросили: «Кто же самый красивый, сильный и мудрый после Царя Гольштайна?» Каждый надеялся, что назовут его. Но прорицательница ответила: «После Иззи самый красивый — бог красоты, самый сильный — бог силы и самый мудрый — бог мудрости».

Рассказ о Великом Иззе дошел до богов, приведя их в ярость. Поэтому они отправили своих хищных птиц в Гольштайн. Желая похитить Царя и держать при себе. Но бог богатства и изобилия остановил их. Он сказал, что весь мир и люди, принадлежат Царю Гольштайна. Тогда как боги принадлежат ему самому. В этом он был прав. Ибо бог богатсва и изобилия был верховным с основания мира. Остальным пришлось подчиниться. Они не переставали строить козни Великому Иззе, но выступить в открытую испугались.

Однажды первый богач Перепутья, посетил дворец Иззи в Гольштайне. С ним была огромная свита, рабы и большая семья. Жена богача считалась первой красавицой в Прибрежье. Увидев красивых статных детей Иззи, она принялась громко хвалить и любоваться ими. Она захотела познакомиться с их матерью. Супруга Иззи уступала своему мужу красотой, только чуть. Жена богача познакомившись с ней, впала в ступор. После той встречи не могла первая красавица Перепутья, больше смотреть в зеркало. Посмотрев раз на небесную красоту, в своем отражении видела отныне только уродство. Ушла она молодой в монастырь. Первый богач восхитившись царем Гольштайна, упал ему в ноги. «Бери все что хочешь. Хоть жену мою, хоть детей». — Иззю он умолял. Но Царь Гольштайна забрал у него только раба по имени Гнет.

Всех своих рабов Царь Гольштайна обучал лично. Долго корпел он над тупейшим по имени Гнет. Но Иззя не был бы мудрейшим, если бы не был способен, из самого круглого дурака, сделать лучшего ученика. Подзатыльник, за подзатыльником Гнет стал грамотен и благодарно кланялся царю Гольштайна в ноги. От этих-то рабов и выросло молодое поколение чиновников. Которые позже стали советом Гольштайна. А Гнету, как самому прилежному ученику, Иззя лично подарил две серебряные горы и город Аршвисс.

В то время остров Нурен, собирался идти войной на Прибрежье. Правители Перепутья и Квинки в страхе обратились за помощью к Иззе. Царь Гольштайна строго запретил правителю Нурена, по имени Февральвенок нападать на Прибрежье. Но прознали об этом боги красоты, силы и мудрости. Они подговорили Февральвенка не слушаться Иззю. Одарили волшебными силами его армию. Напав на Прибрежье островитяне Нурена легко овладели их городами. Когда же они пытались вторгнуться на Полуостров потерпели поражение.

К Февральвенку обратился бог сил: «Отчего по твоему, мнению, войско проиграло сражение?» «Может ты противился воле богов?» — Вторил ему бог мудрости. «Зачем-то полез на Полуостров, когда тебе боги сказали сразить перво на перво Иззю с Гольштайном.»

Февральвенок задрожал от страха перед гневом богов. Обещая уничтожить ненавистного им Иззю, собрал он на острове Нурен армию, доселе невиданную. В десять миллионов лучших воинов и не меньше пятидесяти тысяч кораблей.

Когда весть о походе Февральвенка пришла к Гнету, он задрожал и повелел пустить войска острова Брани в Аршвисс. Тотчас же Царь Гольштайна стал рассылать гонцов по всем окрестностям, с приказом собирать войско. Но все подданные испугались и отказались выходить. Тогда Иззя надел доспехи, взял меч, сел на своего коня и отправился один встречать войско Февральвенка. Успели они подойти к стенам Гольштайна. Начал Иззя их бить и теснить от ворот. Замах слева милиона как нет, замах справа еще одного, побежали трусливо к Аршвиссу, а впереди всех Феральвенок. Но настиг их там Иззя бегущих прямо в Аршвисс.

Февральвенок сел на корабль и пытался бежать он как трус. Все его суда стали в спешке покидать гавань. Тогда Иззя взял корабль и стал преследовать флот Нурена. Потопил он все десятки тысячи кораблей. Февральвенок остался один и настиг его Иззя. Правитель Нурен кланялся Царю Гольштайна и целовал ему ноги, моля о пощаде. Сжалился Иззя, но не сжалились боги. Поразили они Февральвенка огнем, а затем напали на Иззю. Он как мог сопротивлялся трем могучим богам. И когда они его почти что сразили, пришел на подмогу верховный бог богатства и изобилия. Вытащил раненого Иззю на берег. Богов мудрости, красоты и силы, пинками от него он прогнал. Но после божественной драки, разразилась катастрофа невиданная доселе. Бог богатства и изобилия с трудом спас Гольштайн и Аршвисс от напастей.

Подарил он царю Иззе за его подвиги неисчерпаемую гору из чистого золота. Сказал, что отныне всем миром будет править только он один. Но Иззя совсем захворал после битвы с богами. Пришел к нему Гнет, моля о пощаде. Но он его изгнал. Тогда Иззя объявил, что отныне будет и Гольштайном и Аршвиссом править собрание. После этого царь ушел жить в пещеру на золотой горе и больше никогда оттуда не выходил. Говорят во время битвы, злобный бог мудрости успел поразить разум Иззи. После чего тот постепенно тронулся рассудком. Но в Гольштайне все помнят Иззю Божественного, великого царя и дар данный ему богом богатства и изобилия. С тех пор процветают местные жители, благодаря неисчерпаемой золотой горе.

— На его месте должен быть я! — воскликнул Иззя Хитрый.

— Тронуться рассудком? — спросила Плярия.

— Да нет же. Я его наследник и должен править Гольштайном.

— А я буду твоей супругой, увидев которую все красавицы Перепутья разом уйдут в монастырь.

— Эх, какая прекрасная история. Вряд ли ей полностью можно доверять. Особенно тому, что касается передачи власти от Божественного Иззи к собранию Гольштайна. Зачем ему это понадобилось? Неблагодарные рабы и вольноотпущенники скорее добавили запись позднее.

Иззе Хитрому особенно нравилась история про подзатыльники Гнету. Он и сам применял их для внушений низшим чиновникам. Особенно доставалось тем, кто когда-то оспаривал его ум и характер. Такое бывало не раз, еще до того, как он выбился в высший круг. Многие из его нынешних подчиненных долгое время стояли выше его или наравне. Тогда он раболепствовал перед первыми и опасался вторых. Но как только его ставили начальствовать, он тут же начинал измываться над всеми стоящими ниже.

Детство Иззи Хитрого было спокойным. Его очень сильно баловали. Он рос в семье дельцов и перенимал некоторые повадки от родителей, но был крайне ленив. В раннем юношестве все изменилось. Семья Иззи разорилась и попала в рабство за долги. Такая участь коснулась и самого Иззю. Но самое ужасное, то что он ничего не умел и как раб был не годен почти ни на что. Тогда его чуть не коснулась ужасная участь. Один богач из Гольштайна купил его и хотел определить в евнухи, который будет дома следить за многочисленными дочерьми. У того богача главным прибыльным делом, была выдача неиспорченных дочерей замуж за строгих, но зажиточных традиционалистов. Каждый из них отваливал папаше огромные богатства. Неиспорченные дочурки в разнузданном Гольштайне сильно ценились.

В один вечер Иззя с ужасом наблюдал за приходом лекаря с огромным ножом и только нелепая случайность спасла его от участи евнуха. Наемники из Вязи работавшие на высшего чиновника золотой горы перепутали виллу. Они ворвались и убили хозяина с лекарем прямо на месте. Произошла ошибка, виновник большой кражи с золотых приисков жил по соседству. Иззю схватили наемники с Вязи и притащили к заказчику.

В Гольштайне поднялся ужасный скандал по поводу убийства невиновного в краже золота богача. Высшего чиновника золотой горы сняли с должности и даже хотели казнить. Но у того были покровители и они убедили совет, что прозябание в нищете для него будет большим наказанием. Иззя остался при нем на побегушках и завел множество полезных знакомств, которые позже помогли ему устроить карьеру. Сокрушенный чиновник пытался вернуться к вершинам власти. Он обучал Иззю премудростям раболепия, рассказал об устройстве Гольштайна с Аршвиссом и о грязных тайнах политики. В конце концов, он так и умер в бедности, лишившись не только должности, но и всех своих вилл и золота, после одной нелепой ошибки наемников из Вязи. Иззя напротив был благодарен всем богам, за ту случайность.

На пути к должности высшего чиновника, Иззя столкнулся с множеством препятствий и затруднений. Проблема была в том, что он совсем не разбирался ни в чем кроме раболепия и интриг.

Первым делом он получил должность мелкого надсмотрщика за курами. Он пересчитывал сколько яиц понесла каждая, чтобы фермеры не смогли скрыть налог от совета Гольштайна. Постепенно он лизоблюдничая перед главным куриным чиновником добился должности его помощника. Иззя умел посчитать где-то до ста, но следить за количеством всех куриц приписанных к фермам Гольштайна, было для него задачей непостижимой. Напутав в расчетах, оказалось что слишком много яиц с курами продали в Аршвисс. Цены взлетели вверх. На улицах примыкающих к порту, там где обитают бедняки, начался голод. С ним пришли и бунты. Главный чиновник по курам, понимая что с разбирательством достанется и ему, выгородил Иззю и обвинил фермеров. Дело удалось замять, казнив несколько мелких, случайно подпавших под руку куроводов.

Ровно через год в середине весны, Иззя стал главным чиновником по канализации. Он совершенно не понимал ее устройства, ни разу не озаботившись проверить чем заняты подчиненные. К лету по улицам Гольштайна потекло дерьмо.

И это дело удалось замять. Иззя придумал историю, о том что во всем виноваты наемники с Аршвисса. Мол влиятельные граждане города серебра, нарочно наняли их от зависти к великолепному золотому городу. А те и засорили канализацию Гольштайна своими собственными силами. Как не странно, ему поверили, Иззя мог быть убедительным и не терялся, особенно в самых угрожающих ему ситуациях. Обещая разобраться с городом серебра, его поставили на новую должность. То ли в шутку, то ли серьезно совет назначил его послом в Аршвисс.

За долгие годы соседского проживания связи между городами золота и серебра переплелись. Зачастую уже было не понятно кто, кого и в чем поддерживает. Влиятельный богач Гольштайна, мог спокойно отстаивать интересы Аршвисса у себя в городе, подкупая членов золотого совета. Все потому, что ему принадлежали какие-то шахты двух серебряных гор. Или он был женат на дочери, какого-нибудь высшего чиновника из города серебра. Наоборот член совета Аршвисса за солидную долю, мог спокойно пропускать караваны золота идущие из Гольштайна, не взимая обязательную плату в казну. Сети совместных дел, запутались настолько прочно, что было в пору говорить, что два города по сути один. Но было одно очень важное отличие. Гольштайн был сказочно богат, а Аршвисс клонился к разорению. Золотая гора Гольштайна была неиссякаемой, а одна из двух серебряных гор Аршвисса была почти полностью выработана и заброшена. Тогда один из влиятельных членов золотого совета по-имени Лев Белогривый, у которого были равные интересы в обеих городах и решил закинуть к ним послом Иззю. Он знал, что все сделки тот провалит. Принесет выгоду Аршвиссу и отсрочит полное разорение города серебра. Так оно и произошло. После возвращения в Гольштайн, все жители удивились, как после такого провального посольства, Иззю назначили высшим чиновником порта. Лев Белогривый и тут сыграл в его судьбе очень важную роль.

Но на этом, продвижение Иззи закончилось. Особенно учитывая его провал с капитанами. Он застрял на должности, казалось, на всю оставшуюся жизнь. Льву Белогривому было уже семьдесят. Старый и больной, он хоть формально и оставался членом золотого собрания, но заседания давно перестал посещать. Остальные сторонники Иззи, были менее влиятельными. Одна мысль, от того что придется прозябать на низшей, среди высших чиновников должности, не давала Иззе покоя. Его самолюбие простиралось от золотой горы до золотого собрания. И никак не меньше!

С улицы послышался крик. Плярия начала прислушиваться. Встала с кровати и голой, высунулась из окна. Ее грудь осветило палящее солнце. Иззя подошел к ней и ухватил за задницу. Его отвлек громкий крик прямо с площади. Человек в форме стражника, бежал со стороны порта задыхаясь. В городе как всегда стояла духота. Он без остановки кричал:

— Иззя! Хитрый Иззя негодяй! Пока ты посреди дня развлекаешься со шлюхами! Вверенный тебе порт вовсю там горит! Небось сам его поджог! Чтобы лишние деньги с казны стырить! Уж я разберусь, ты поверь! Уж я-то проверю!

Стражник был главным публицитатом. Он следил за порядком в Гольштайне. В его подчинении были младшие публицитаты. Которых в городе насчитывалось до сотни.

По одному, на каждые две тысячи жителей. Они не особо могли обеспечить порядок, в основном следя за тем, чтобы в центре не спиливали золотые статуи. Поэтому каждый богач нанимал себе по несколько телохранителей с Вязи. Иззя несмотря на свою должность, настоящим богачом стать не успел. Вверенный ему район порта был крайне беден, убог, а благодаря Иззе практически разорен. К тому же половиной доходов и взяток приходилось делиться с казначеем Льва Белогривого. Вторая уходила на любимую Плярию, которая тянула все больше и больше. Ах, как он хотел бы сейчас крикнуть подручному амбалу из Вязи, чтобы тот заткнул хавальник мерзкому публицитату. Который посмел позорить Иззю на всю центральную площадь Гольштайна. «Как жаль, что денег на телохранителя нет!» Пришлось аккуратно спускаться по начищенным до блеска, скользким ступенькам и выходить из борделя на улицу самому.

— Ну что ты орешь?! — крикнул Иззя.

— Посмотри! Опять небось склады загорелись! — заорал ему на ухо публицитат.

В порту и правда виднелся столб густого черного дыма. Центр Гольштайна был выстроен на пригорке и сиял золотом. К побережью город спускался очень плавно. До порта вела грубая мощенная дорога. Там где трехэтажные каменные домики с позолотой сменялись деревянными лачугами, начинался вверенный Иззе район. В нем в основном селилась неустроенная беднота. Даже рабов, которых использовали на приисках золотой горы, старались держать ночью в более приличных каменных тюрьмах рядом с горой.

Около причалов было множество деревянных складов. Один из них загорелся и огонь мог в любой момент перекинуться на другие, а потом и дойти до лачуг.

— Идем скорее в порт, надо проследить, чтобы во время потушили, — подгонял Иззю публицитат.

Высший чиновник не торопился, пытаясь найти какую-нибудь запряженную телегу. Одна из них была набита мраморными статуями.

— Докинь нас до порта! — попросил Иззя.

— Не могу, мне нужно ехать в Пригород богачей. Я итак всех коней загнал. Без остановки ехал к вам с Аршвисса.

Публицитат подошел к Иззе и слегка встряхнул его со словами:

— Ты у меня в печенках сидишь с самого утра! А ну марш за мной в порт.

— С какого утра? Я тебя первый раз вижу сегодня.

— Ты еще препираться вздумал! Меня сегодня, итак, достал раб посыльный от Златогривого Льва. Не видел Иззю? Не видел Иззю?! Если увидишь передай, чтобы срочно шел к Льву за письмом. Ну уж нет, теперь ты в моем распоряжении.

Публицитат схватил Иззю за шкирку и потащил в сторону порта. Высший чиновник заорал:

— Лев Златогривый! Письмо!

Он со всех сил, ударил Публицитата коленом промеж ног. Тот свалился и схватился за причинное место катаясь по площади. Иззя вскочил на телегу и крикнул возничему:

— Сейчас же вези меня в Пригород богачей!

Телега тронулась в сторону золотой горы, сияющей над Гольштайном.

Поступок Иззи легко оправдывался. Несмотря на то, что главный Публицитат лицо важное и подчиняется только золотому совету, таскать высшего чиновника за шкирку, он не имел никакого права. Конечно родной брат Публицитата, очень влиятельный человек. Но Иззя все равно мог предъявить обвинения. У него с Публицитатом была старая вражда. А что касается вверенного ему порта, который может сгореть. Да с чего его должно интересовать! Ведь не он его поджег, в самом деле!

Телега неслась мимо роскошных домов, покрытых позолотой и яркими красками.

Самым великолепным и важным зданием в центре была библиотека Гольштайна. Фасад состоял из двух уровней архитрав, подпираемых сто двадцатью восемью колоннами, каждая высотой в десять метров. Нижние колонны были из мрамора. Верхние блестели в позолоте. Со всех сторон здание было украшено множеством статуй и барельефов. Но самым главным в ней был даже не внешний вид, а содержимое. Ее бесчисленные ряды книг, помимо знаний о чеканке монет, содержали всевозможные руководства по обманам и мошенничеству в сделках. Целая комната одних только манускриптов по различным рыночным сговорам. Для многих богачей Гольштайна библиотека была святая святых. Иззя особенно сожалел, что не умеет читать, когда проезжал мимо такой кладези мудрости.

Пригород богачей располагался прямо у подножия золотой горы. По правую сторону возвышался огромнейший храм, посвященный богу богатства и изобилия. Он был вырезан прямо в драгоценной скале.

Иззя спрыгнул с телеги, около мраморного фонтана. Испив воды он пошел в сторону от основной дороги. Проходя мимо красочных вилл, он остановился около одной из них, далеко не самой внушительной.

Дом был построен из необычного рубинового кирпича. Его делают из особой глины и обжигают в далеких землях, под названием Га-иче. Он считается одним из самых дорогих материалов. Даже если бы весь дом был построен из одного только мрамора, обошелся бы в два раза дешевле.

Вход был выполнен в виде арки высотой в несколько метров. Около покрытой золотом двери стояли несколько стражников. Все они были из Вязи. Самого главного и здорового звали Бык. Он был тупым даже по меркам своих соплеменников. В раннем детстве его ударили огромным боевым топором по голове и с тех пор он не мог внятно связать и два слова. Но бойцом он был превосходнейшим хоть и прямолинейным. Он почти не чувствовал боли и укладывал с пощечины гигантского кабана. Бык остановил Иззю и внимательно осмотрел.

— Меня ждет Лев.

— Шта?

— У меня к нему срочное дело?

— Хто?

— Иззя Хитрый.

— Изи!

— Да.

Бык отстал от Иззи и тот прошмыгнул в просторную прихожую. Стены были выкрашены в белую краску с несколькими большими красными рамками. Посередине каждой рамки были нарисованы различные птицы гуляющие по траве. Пол состоял из мозаик, на которых хищный лев пожирал пойманную дичь. После прихожей начинался длинный коридор, по бокам были входы в различные комнаты. Рисунок на стенах сменился. Вместо птиц на белом фоне оказались женщины в длинных платьях. На мозаиках показались гроздья винограда. Пройдя почти до конца коридора, Иззя зашел в спальню. Стены в ней были выкрашены в красный цвет. Мозаики были из простых ромбовидных узоров. Комната была просторной и почти пустой. Только посередине стояла большая кровать, а рядом с ней тумба. На кровати спал обросший старик.

— Лев. Лев Златоглавый, — тихим голосом позвал Иззя.

Ему никто не ответил. Тогда он подошел ближе и рукой потряс плечо старика. Тот проснулся и сделал глубокий вдох. Осмотрев гостя он сел на кровать и сказал:

— Иззя Хитрый. Наконец-то. Я тебя ждал. Есть небольшой разговор.

— В чем дело Лев?

— Ты связывался с ним?

— С кем?

— Не ври мне, и не корчи из себя дурака. Я знаю что ты понял о ком я говорю.

— Нет, я не связывался с ним. В отличие от тебя я даже не знаю его имени.

Старик пригладил свои длинные седые волосы из которых выпал большой клок. Он бросил его на пол и пристально посмотрел Иззе прямо в глаза:

— Мне удавалось вести с ним дела с выгодой Гольштайну, а на тебя он в случае чего насядет как на лошадь.

— О чем ты говоришь? — спросил Иззя. Он совершенно недоумевал про что идет речь.

— Видишь письмо на тумбочке, в серебристом конверте. Я его не открывал. Потому что оно предназначено тебе. Оно не подписано, но там есть небольшая печать. Откуда оно, я знаю прекрасно. Понимаю, что он списал немощного старика. Падла такая.

Иззя нервно схватил письмо и засунул в карман.

— Принеси мне воды, — попросил старик.

— Извини, но мне похоже пора.

Иззя побежал к выходу из комнаты. Но Лев схватил с тумбочки золотую чашу и кинул в Иззю, попав прямо в затылок. Тот упал, хватившись за голову. Старик крикнул:

— Я надеюсь ты побежал за водой! А то еще до вечера тебя прирежет кто-нибудь из моей стражи.

— Да, конечно за водой. Где у тебя кухня? Я позабыл.

Иззя почесывая голову, подобрал с пола золотую чашу и пошел за водой. Вернувшись он напоил лежащего старика и спросил:

— Значит он хочет работать со мной?

— Не знаю чего он хочет.

— Почему ты не рад?

— Потому что, если он выбрал тебя, то хочет разрушить наш город.

— Неужели и ты туда же? Старик на смертном одре, а все время мной недоволен. Я мало тебе денег принес?

— Если брать все дела, то не меньше других. Но скорее по глупости, а не по хитрому плану. Кто тебя только Иззя Хитрый прозвал. Иззя Глупый подходит больше.

Старик закашлялся от воды. Иззя постучал его по спине и аккуратно подложив подушку с обидой сказал:

— Не таких слов я от тебя ожидал.

— Тебе нужно сбить свою спесь и самомнение и смотреть на вещи трезвыми глазами.

— Но я сегодня не выпил ни капли вина.

— Я не это имел ввиду! — крикнул старик.

Он на этот раз откашлялся кровью. Иззя передал ему платок лежащий на тумбе. Лев сказал:

— Эх, ты конечно не пробиваем.

— Если хочешь, можешь дать мне совет.

— Мой совет, когда я умру заведи себе охрану.

— Кого посоветуешь?

— Забирай Быка, он тебе подойдет больше других.

— А как быть с нашими друзьями из золотого собрания?

— Ты имеешь ввиду с твоими врагами?

— Можно сказать и так.

— Твое дело. Если ты хоть чего-то стоишь, постараешься чтобы тебя не осудили. Или хотя бы не поймали.

В разговор вмешался зашедший Бык.

— Изи!

— Что тебе? — спросил старик.

— Горит!

— Что горит?

— Порт!

Бык вышел из комнаты.

— Не волнуйся, хрен с этим портом, — сказал Иззя.

Старик иронично улыбнулся после чего у него носом пошла кровь. Он вытерся платком и позвал криком рабыню. Она пришла через минуту из соседней комнаты. Старик снова обратился к Иззе сказав:

— Помни что в Аршвиссе… — он замолк.

— Что в Аршвиссе? — спросил Иззя.

Cтарик впал в ступор и бездвижно смотрел в одну точку целую минуту.

— Что в Аршвиссе? — переспросил Иззя. Он схватил старика и затряс его двумя руками.

Лев Белогривый повернулся к рабыне.

— Самые вкусные осьминоги. Принесите мне осьминогов. Сейчас же! Сырых осьминогов.

— Он опять сбрендил, — вмешалась рабыня.

— И когда это пройдет? — спросил Иззя.

— Боюсь, что не раньше чем к утру.

— Навещу его завтра.

Иззя поспешил с письмом к Плярии. Ему не терпелось узнать содержимое. Он был настолько нетерпелив, что хотел дать прочитать рабыни. Можно ли ей доверять? Все равно. К сожалению она тоже не умела читать.

Когда Иззя вернулся на площадь, солнце уже село. Он заметил, что пожар на складах в порту уже распространился на половину вверенного ему района. У него екнуло сердце. Лев Златогривый, учитывая его состояние, теперь вряд ли ему чем поможет. Другие влиятельные друзья, не имеют такого большого веса в золотом собрание. У Иззи зачесалась шея. Когда он нащупал в кармане своей длинной туники письмо, нервное напряжение немного спало. Он зашел в бордель, спешно поднялся по лестнице и вернулся в комнату Плярии.

— Читай, — сказал Иззя, вложив ей письмо прямо в руку.

— Что за спешка? Может сначала поразвлечемся?

— Читай скорее! — заорал Иззя. — Вопрос жизни и смерти!

Плярия редко видела его таким разъяренным. Она послушалась и поторопилась зажечь первый попавшийся под руку светильник. Запах масла, перебил ароматы лилий и нарцисса, которыми комнату наполняли благоухающие стеклянные сосуды.

Плярия вскрыла серебристый конверт и начала чтение:

Друг Иззе Хитрому шлет привет.

Кто не может вникать в политические дрязги и понять всю несправедливость золотого собрания, тех я уже вычеркнул из своего списка. Осталось вас двое. Вот тебе Иззя, хотя мы и не знакомы лично, я доверяю гораздо больше. Слухи о твоих благотворных деяниях идут впереди тебя. А про твои полезные деловые качества я слышал от многих. Посылаю тебе мое самое дружеское расположение. Я хотел, чтобы это помогало тебе всякий раз, как придется иметь дело с золотым собранием. Пройдет еще некоторое время и ты станешь над ними всеми.

— Перечитай еще раз, — попросил Иззя.

Каждый раз, как Плярия дочитывала вслух последние строки письма, он просил повторить ее снова и снова. Пока это ей самой не надоело. Радостный Иззя, позвал Плярию на крышу борделя. На ней стояли несколько скамеек и лож. Впрочем сегодняшним вечером они были свободны. Ветер со стороны порта приволок сюда и весь дым. Иззя радостно смотрел на пожарище. Он начал танцевать вместе с Плярией. Она не слишком разделяла такое поведение смотря на пожар, но поддалась. Никто еще не видел Иззю таким веселым. Он кружился словно пьяный, хотя и не пил уже целую неделю.

Плярия остановила танец и спросила:

— Иззя, а как же пожар?

Он поцеловал ее в губы и опять закружив в танце ответил:

— Пока живу, пускай земля огнем горит!