Лазурь и Пурпур. Месть или Любовь?

26. Кьяра

— Скорее, позовите же лекаря!

Даже голос Дэмина не был похож на его собственный: кто бы мог подумать, что он может кричать так — высоко, надрывно, почти по-мальчишески. Непривычно чуткие уши Кьяры слышали даже дребезжание связок.

Улучив момент, когда оба стражника вышли и отвернулись, укрытая заговорами Кьяра юркнула в ворота. Тут же, как и предупреждал Дэмин, легко пропустивший ее защитный контур сорвал маскировку, и девушка спряталась за тяжелой кованой дверью, чуть не расшибив лоб о держащую створку открытой цепь, а затем, удостоверившись, что никто не заметил ее маленького маневра, забежала и в опустевшую сторожку.

— Вииста иашшиииса, — лихорадочно прошептала она, сосредотачиваясь. — Вииста иашшиииса. Пожалуйста. Выходило же! Вииста иашшиииса.

Невесомый полог, как камуфляжный плащ, скользнул по волосам и плечам. Получилось! И без красного ореола и сирены, как лекарь и обещал. Теперь нужно было бежать вглубь, к маленькой, зачарованной Дэмином беседке, где они договорились встретиться позднее — аккуратно минуя периметры защиты и больше не накладывая на себя этот потрясающий и такой трусливый заговор.

Дэмин просил не медлить.

Но раньше на внешних вратах не дежурили шепчущие, им полагалось быть за вторым и третьим контурами! Предполагал ли это Дэмин? Почему ничего заранее не сказал?

Кьяра проводила взглядом высокую фигуру в буром — такой цвет носили маги Олтара, — избегая даже тяжело дышать: лекарь предупредил девушку, что чем больше она двигается, тем легче заметить мерцание воздуха. За глубоким коричневым капюшоном не удалось разглядеть ни лица, ни волос.

Кьяра обещала не помогать Дэмину, да ему и не требовалась помощь. А вот Амон и Парнел, да и подчиненный Олтара были в куда большей опасности. Девушка ни капли не сомневалась, что Дэмин даст себе временную фору, уничтожив каждого, кто увидит и узнает его, как и говорил.

А этого Кьяра допустить не могла. В крайнем случае, отвлечь на себя внимание стражников и потянуть время до приходя лекаря у нее бы получилось — в конце концов, они проговорили и вариант, в котором ее замечали. И хотя Дэмин считал его нежелательным, ничего страшного в нем не было — и он казался куда предпочтительнее варианта, в котором ни в чем не повинные стражи расставались со своими жизнями.

Парни Вартана окружили лекаря, сейчас выглядящего точь-в-точь как преследовавший их воин Олтара — молодо, неброско, бедно, словно был не сильным шепчущим, а безымянным пахарем.

— Он совсем плохо выглядит, — донесся до Кьяры взволнованный голос Амона. — Мастер Олтар нам головы снесет, если не успеет с ним поговорить.

— Имессаи ему уже должен был стукнуть, — тихо отозвался Парнел, отводя Амона в сторону. — Дагледо за лекарем пошел, но не удивлюсь, если… ну, мастер Олтар придет первым, и лекарь не понадобится. Говорят, он не церемонится с теми, кто провалился.

— Да он же не должен отходить от императорских покоев, — так же беззвучно отозвался Амон.

Имессаи, один из стороживших дворец шепчущих Олтара, навис над свернувшимся на земле Дэмином, как чуть погнутая рыбья кость. Такой же худющий, светловолосый и светлоглазый, с прозрачной кожей, сквозь которую проглядывала сеть вен, он всегда отзывался в Кьяре омерзением. Теперь, когда Имессаи снял капюшон, не узнать его было невозможно: словно иссушенное, лишенное эмоций лицо с бескровными губами и острым носом, тусклые светлые волосы, плотно свитые в тонкую, спадавшую на спину змею — парни Вартана не раз шепотом высмеивали его внешность, и хотя за их напряженными шутками Кьяра слышала страх, описания оказались точными.

И она не сомневалась: тихий, как смерть, Имессаи, сжимавший длинными пальцами сигнальный кристалл, уже предупредил своего хозяина.

Взгляд зеркально-красноватых глаз скользнул по окну сторожки, и Кьяра испуганно отшатнулась вглубь, с колотящимся сердцем, надеясь, что шепчущий не заметил мельтешения, и на ходу повторяя согласованные с великим лекарем оправдания, почему оказалась здесь еще раньше шпиона.

— Внесите его внутрь. — От шепота Имессаи мурашки шли по коже. — На случай, если он заговорен.

Умный, гад! Действительно, стоило Дэмину пересечь линию защитного контура, и иллюзия, как и любые скрывающие завесы, рассеялась бы, мигом явив лекаря.

Кьяра сквозь щелочку следила за парнями, готовая выскочить в любой момент.

— Не подходите! — взмолился покрытый сочащимися струпьями Дэмин. — Он сказал, что это заразно… Чтобы никто не мог мне помочь, чтобы все мои близкие умерли. Сказал, наказание!

— Я его трогать не буду, — отступил Амон. — Ничего страшного, подождем целителей, — решил он, останавливая и протянувшего к Дэмину руку Парнела. А потом дерзко обратился к шепчущему: — Или сам его заговорами хватай.

— Заразишься, — прохрипел Дэмин так достоверно, что Имессаи отступил. Кьяра видела худое лицо шепчущего сбоку — на нем отразилась досада и отвращение.

— Не спускайте с него глаз, — приказал он Амону, а сам широким шагом отправился в сторону ворот, чтобы встретить появившуюся на дорожке лекаря Йолану.

«Хорошо, что не Тинек!» — обрадовалась Кьяра.

Они остановились у самого входа в сторожку. Кьяра могла слышать запах духов целительницы — тяжелый аромат туберозы.

— Лекарь Йолана, — поклонился величественной женщине Имессаи. — Мастер Олтар получил мое сообщение?

«Они заодно! Как Дэмин и предполагал!»

— Да. Олтар занят. Тебе приказано разобраться здесь и охранять эту жалкую дуру.

— Лиамею? — изогнул губы Имессаи. — От кого?

— Олтар предполагает, что Кьяра Теренер может уже быть во дворце. Как только узнает, что Лиамею насильно держат в теплице, попытается освободить. Не пускай ее. Серьезно приказано не вредить, она безобидная, да еще и отпрыск Теренера. Связать и оставить мастеру.

— Понял, — с некоторым сомнением в голосе ответил Имессаи. — Что с этим? — кивнул он за ворота.

— С умирающим поговорю я, — отрезала лекарь, делая шаг вперед.

— Умирающим, — усмехнулся ей вслед Имессаи.

***

Теплиц было так много!

«Кьяра, если ты нарушишь обещание, я не смогу тебя защитить. Ни шагу от намеченного плана».

«Поняла».

Кьяра остановилась у зарослей падуба. Взгляд ее метался от строения к строению — одинаковые, мрачные, пустые, все они были закрыты, большинство магически — те светились красным сиянием, но некоторые — на тяжелые замки. Громадные окна мерцали, отражая свет.

Глаза разбегались.

А времени так мало! Сколько нужно Дэмину, чтобы убедить Йолану? Имессаи будет здесь совсем скоро!

«Думай! — резко остановила Кьяра подступившую к горлу суету. — Трава белая. Дорожки покрыты изморозью. Значит, должны были остаться следы».

Темные пропалины осыпавшегося, вбитого в твердую грязь инея вели к уже знакомой теплице — той самой, в которой Кьяра когда-то и повстречала печальную наложницу с удивительным сердцем. Внутри, за пологом зеленых ветвей, и правда мерцал слабый свет, и даже дверь была всего лишь закрыта на громадный засов и не светилась заговором.

Кьяра в нерешительности замерла. Почему так просто? Почему такое странное место — не покои, не библиотека, не темница? Почему Лиамею, раз вообще решили пленить, не заперли лучше? Почему вокруг никого, не слышно ничего, и все равно ощущение, что вот-вот сомкнется над головой клетка?

«Может, это и ловушка, — попыталась утихомирить свое неспокойное чутье Кьяра. — И что? Даже не выяснишь, раз уж все равно пришла?»

Йолана могла проверить, побежит ли Кьяра на помощь Лиамее. Или хотела узнать, вернулась ли девушка вместе со шпионом. И в том, и в другом случае импульсивная степнячка уже дала хитрой целительнице оба ответа.

«Глупо, конечно, но какая у меня была альтернатива? — зло оправдывалась перед собой Кьяра, только теперь ощутившая себя наивной девчонкой, которую обвели вокруг пальца. — Проигнорировать? Ничего, я вывернусь, но все-таки проверю. Пусть подавится, если это обман!»

Конечно, соваться в так очевидно распахнутый капкан оранжереи девушка бы не стала. Вместо этого она, озираясь, пробралась к задней стенке. Здесь, у давно потерявшего стекло и забитого досками окна, по ту сторону черного дерева стояла скамейка — а если Лиамея была внутри, то наверняка предпочла сидеть, а не стоять. К тому же дерево звучало куда лучше камня. Сейчас тайный стук, который они с подругой придумали скорее ради развлечения, был как нельзя кстати. Кто бы мог подумать, что безобидная шутка превратится в реальный способ удостовериться, что она пришла зря и в спасение?

Кьяра ударила костяшками по доскам четыре раза, подождала, шлепнула ладонью еще два — и застыла, вслушиваясь.

Ветер шумел в голых ветвях, шелестел сухими стеблями плюща. Ни одного постороннего звука, ни возгласа, ни скрипа — и вдруг в этой холодной тишине прозвучал робкий, слабый ответ!

Мимолетная радость окрасилась подозрением. Конечно, то могла быть не подруга. Кьяра это понимала. Кто-то узнал у Лиамеи об их секретном стуке, чтобы… зачем, собственно? Кому и зачем понадобилась Кьяра, чтобы так утруждаться?

И все же интуиция кричала не верить.

— Лиамея, подойди к окну! — проговорила девушка в кольцо прижатых к доскам ладоней. — Скорее!

И сама обогнула каменный блок и прижалась к зачарованному и потому незапотевавшему стеклу, вглядываясь в листья. Отсюда, снаружи, они казались почти черными, а мельтешащие птицы, обрушивающие с влажных ветвей вниз капли — тусклыми, словно окрашенными пеплом. Но вот лианы расступились и, с трудом продираясь сквозь плотные стебли, показалась Лиамея — растерянная, взъерошенная, испуганная. Лицо ее казалось белым, как мел, и блестящим от пота.

Кьяра даже отступила от окна, не веря своим глазам. Наложница пыталась пробиться к стеклу, но лианы цепляли широкое платье, даже оставляли царапины на руках. Она сделала отчаянный жест, словно прогоняла Кьяру: махнула с силой обеими ладонями.

— Ты там одна? — спросила Кьяра.

Лиамея грустно кивнула, не говоря ни слова.

— Я открою дверь.

С засовом долго возиться не пришлось — и стоило створкам распахнуться, облако густого тумана объяло Кьяру горячей пеленой, словно она открыла дверь в парную, а когда оно рассеялось, девушка увидела, что этой дымкой полон воздух. Все вокруг было влажным, блестящим, горячим — и сквозь пелену наложница бежала к выходу, поскальзываясь. Роскошное золотое платье, порванное у плеча и по подолу, набрало воду и тряпкой волочилось по шуршащему гравию дорожки.

— Кьяра! — воскликнула наложница, бросаясь подруге на шею. — Я так рада тебе! Свет, спасибо, что ты здесь!

— Уходим, — улыбнулась Кьяра, не сделавшая и шага в теплицу.

— Зачем? — не поняла Лиамея.

— Тебя же заперли!

— Кому понадобилось меня запирать? — удивилась наложница. — Я здесь жду тебя.

Вот теперь все было по-настоящему странно — и вместе с тем сложилось воедино. Какая разница, кому и зачем понадобилось организовывать эту ловушку?

— Что я тебе сказала, когда впервые увидела? — сощурилась Кьяра, незаметно беря Лиамею сзади за шею легким захватом.

— Ты с ума сошла? Что рада, что я женщина, что-то вроде того! — выпалила Лиамея. — Ты что?! Я это, я! Иначе откуда бы знала наш сигнал?!

— Тогда уходим скорее, — подтолкнула наложницу к дорожке Кьяра. В глазах почему-то все плыло, словно она была пьяна. Мысли, только что казавшиеся такими важными и стройными, плясали и рассеивались. — Нам нужно убираться отсюда.

— Не нужно, — отступила в темноту оранжереи Лиамея. — Я не могу уйти. Пожалуйста, зайди сюда. Прошу.

Кьяра с силой моргнула, но дымка в глазах не рассеялась.

— Хорошо, — с удовольствием согласилась она, растирая веки. — Дай мне руку.

И когда наложница протянула вперед дрожащую ладонь, ухватилась за нее со всей силы, вытаскивая Лиамею на воздух.

— Извини! — выпалила Кьяра. Ее шатало, но все же удалось ударить Лиамею в основание черепа — не сильно, но достаточно эффективно, чтобы женщина упала вперед, на Кьяру, тут же подхватившую ее на спину.

Нужно было бежать от этого пряного тумана, от желания упасть на гравий и врасти в дорожку, от ощущения, что внутри оранжереи — чудесный и радостный мир абсолютного счастья, от этого дурманящего заговора…

Всего два тяжелых шага успела сделать Кьяра — и поняла, что уже не касается ногами земли.