Лазурь и Пурпур. Месть или Любовь?

13. Дэмин

Пятый день. Меньше недели! Так почему же?..

Сердце Кьяры Теренер билось чуть быстрее, чем должно было. А когда Дэмин невесомо прикасался к ее ключицам, оно заходилось резкими, сильными, частыми толчками. Кьяра боялась его? Злилась? Смущалась? Ее красивое, живое лицо в эти моменты приобретало дрожаще-безразличное выражение, словно девушка все силы бросала на то, чтобы не показать лекарю своих переживаний.

Каждый вечер Кьяра приходила к нему в покои, вцеплялась в подлокотники рабочего кресла и сидела так, недвижимая, напряженная, ждала его милости. В глаза Дэмину в такие моменты девушка не смотрела, взгляд ее блуждал по резным стенам с полосами невесомого шелка, по узору костяных ставен, по цветущему в зимнем саду бересклету. Высокая грудь вздымалась в такт дыханию.

И она молчала.

А Дэмину нравилось, когда Кьяра говорила. Он перестал прятать от себя эту неожиданную легкость, еще когда она вернулась после беседы с Олтаром — и метко охарактеризовала цепного пса дворца как проламывающего стены манипулятора со стажем. Кьяра тогда спросила Дэмина, что он думает об Олтаре, и торжествующе кивнула, услышав ответ, такой близкий к ее собственной неприязни.

Девчонка была неглупа. Она, конечно, все равно была наивна, и Дэмин с умилением следил за ее, нужно признать, успешными попытками выстроить правильные отношения с дворцовыми. Кьяра обходила поливающих ее за спиной грязью наложниц, общаясь только с Лиамеей, которую считала одиноким, но отзывчивым человеком, а потому более безопасной — и была бы права, если бы не фанатичная преданность любимой наложницы императора Олтару. Кьяра уважительно обращалась с ошарашенной таким отношением прислугой и была мила и почтительна с лекарями, предлагая им свою помощь, когда заканчивала с несложными заданиями Дэмина, и хотя ей мало кто доверял, успела установить вполне теплые отношения с простодушным Тинеком, нейтрально-доброжелательные — с напряженно приглядывающимся к ней почтенным лекарем Шеном, поверхностно-дружелюбные — с замкнутым Джеаном и настороженные с расчетливой, как змея, Йоланой.

Пока Дэмин был занят — каждый день император посещал военные советы, на которых решалось, в каком составе и какие города и земли будут оцеплены неплохо справлявшимися со вражескими шепчущими охранительными отрядами, и Дэмин часто подсказывал императору нужные слова, — Кьяра занимала себя сама.

Двинка по-прежнему докладывала Дэмину о каждом шаге Кьяры, но лекарь видел, как служанка переживает. Двинка не посмела бы перечить ему, она боялась Дэмина до обморока, и все же щеки ее несогласно алели, когда она рассказывала, с кем сегодня разговаривала ее госпожа.

«Подробнее».

Зачем он это приказал? Почему не ограничился общими штрихами, как обычно?

Двинка усердно описывала, в каком настроении Кьяра возвращалась домой, а Дэмин не останавливал этот дрожащий поток слов. Говорил себе, что просто изучает девчонку, пытаясь понять лучше, но стоило ему спросить себя, зачем он это делает, и оправдание переставало звучать убедительно. Она вызывала в нем не только желание смотреть на вечно растрепанные косы, не только веселье, не только похоть. Дэмин мог бы взять ее в любой момент — но он не хотел. Лучше было завоевать лояльность Кьяры, сделать ее не только вынужденной, но и по своей воле послушной игрушкой, как всех тех женщин, что стелились ему под ноги, желая оказаться замеченными.

Но Кьяра никогда не повела бы себя так. Ее кажущаяся простота скрывала неунывающий, сильный дух, а смешливость — умение смотреть на мир с добротой. Конечно, девушку легко было сломать, как и всех подобных юных романтичных и дерзких особ. Но вместо угроз и насилия Дэмин изучал дочь своего врага, оставаясь в стороне, как и обычно.

Девчонка не замечала его. Она вообще видела не дальше собственного носа, не задавалась вопросами безопасности и была слишком легкомысленна.

Это интриговало. Знание давало ему преимущество.

«Девчонка и так принадлежит тебе».

Двинка рассказывала, как Кьяра любит тепло, что топит в своей комнате до жары, что, засыпая, всегда подпирает дверь чем-нибудь тяжелым — и Дэмин понимал, почему. Что Кьяра пишет отцу каждый день, но не получает от него вестей. Что в свои покои, как он и приказал, никого не водит. Что избегает церемониймейстера, чтобы тот не отругал ее за неподобающий вид: девчонка, конечно же, носила брюки и накидку, так похожие на его — «Зато все видят, что я с вами», так она говорила.

Дэмин не понимал, как Кьяре хватало времени и на то, чтобы копаться в земле с Тинеком, и на прогулки с Лиамеей, и даже на тренировки: по утрам девушка переодевалась в свой простецкий костюм и бежала на плац, где обучались мужчины-охранники — как ей удалось договориться с учителями, Дэмин не знал. Кьяра возвращалась довольная, потрепанная, со ссадинами на руках и даже лице, но ее это не беспокоило.

Среди опостылевших Дэмину до зубной боли, причесанных волосок к волоску и степенно и изящно выхаживающих по коридорам дворца наложниц Кьяра выглядела настоящей белой вороной.

Девчонка замечала, что, леча ее каждый вечер, лекарь заодно сращивает эти небольшие ранки, растворяет синяки? Она благодарила, выдавливая из себя улыбку, каждый раз шутила: «Как заново родилась!», осведомлялась о поручениях на завтра и убегала, стараясь дольше не раздражать лекаря своим присутствием, не видя, что раздражения давно не было и в помине.

Кьяра Теренер принадлежала словно другому миру, где не было войны, где не приходилось договариваться с напавшим на Империю Пар-оолом о неприкосновенности Пурпурных земель и оберегать своих рассыпанных по всей Империи и, как оказалось, таких хрупких союзников, где ветхий как истлевшая на солнце бумага старик не хрипел рядом, умоляя Дэмина помочь, где в мотивах окружающих не нужно было искать двойное и тройное дно, где люди не лебезили и не умоляли со слезами на глазах спасти жизнь им и их близким.

И эта искорка легкости, мимолетно вспыхивавшая каждый вечер, зачаровывала Дэмина все больше.

.

— И еще сегодня госпоже пришло важное письмо, — краснея, завершила Двинка свой рассказ. Глаза ее дрожали, как у напуганного кролика. — Госпожа была так рада, но потом прочитала его и расплакалась. Я… — Тут девушка подняла на Дэмина полные вины глаза. — Я раньше не видела ее плачущей. Она все время смеется. Даже когда наложница Ассая испортила ее любимую одежду, госпожа Кьяра не плакала, а сказала, что Ассая точно павлин щиплет другим перышки, ведь как любая курица считает именно их самой большой ценностью. А тут слезы. Я спросила, что с ней, а она так вздохнула тяжко и сказала, что ничего неожиданного. Письмо госпожа спрятала, я его не видела.

Дэмин представил себе плачущую девчонку, и отчего-то этот образ кольнул его сердце. Кьяре, наверно, совсем не шли слезы.

Дэмин чуть наклонился к замершей Двинке, пытаясь понять, не скрывает ли она чего-то. Неужели Теренер мертв? Но тогда об этом знал бы император, а значит, знал бы и Дэмин.

— Когда это было?

— Четверть часа назад, — ответила Двинка, теребя передник. — Великий лекарь, можно я пойду к госпоже? Мне хотелось бы ее как-то утешить. Она ведь здесь совсем одна, понимаете? Никогда не жалуется, но ей же плохо, — чуть слышно закончила служанка.

— Иди. И позови ее сюда немедленно, — распорядился Дэмин, вставая и подходя к окну.

Девушка быстро поклонилась и послушно юркнула за дверь.

***

Обычно Кьяра не слишком пряталась, словно и не пыталась быть осторожной. Она открывала дверь энергично и закрывала со стуком, шаги ее были по-мужски уверенными, и, если честно, девушка часто была довольно неловкой. Широкие брюки, к которым она привыкла не сразу, и длинная накидка иногда даже цепляли мебель.

Сегодня она зашла бесшумно. И дверь закрыла за собой тихо и аккуратно.

Ее прическа из кос выглядела необычно: небольшие косички, идущие от висков назад, в этот раз были распущены, и темная рыжина падала чуть вьющимся пологом прямо на белое лицо.

— Садись, — предложил ей Дэмин, отмечая, что девушка не смотрит на него — в отличие от большинства обитателей дворца, понимавших, какую власть он имеет над их смертными и бессмертными телами даже на расстоянии в несколько десятков шагов, она его взгляда обычно не избегала.

Но вот девчонка привычно мазнула взором по окну, и Дэмин понял: белки глаз были красными, да и сами веки, которые сегодня девушка завесила несколькими распущенными прядями, опухли. И вздернутый носик тоже порозовел, словно она терла его. При этом обычно расслабленные губы девчонка плотно сжала.

Дышала Кьяра мерно, контролируя себя, но сердце билось неровно, словно она пробежала весь путь до его покоев.

Дэмин ждал, что Кьяра осведомится его о причине такой ранней встречи, но она молчала.

— Что произошло? — спросил он прямо.

— Ничего особенного, — вымученно улыбнулась девушка, и неожиданно для себя Дэмин снова ощутил холодную спицу в груди. Поняв, что лекарь разглядывает ее в упор, она со вздохом откинула назад мешающие ей волосы и подняла лицо, будто сдаваясь. — Наша Теренеровская скукотища. Интриги степей и все такое.

— Есть вести от твоего отца? — спросил он мягко, кладя ладонь Кьяре на ключицы.

— Вроде того. — Девушка, как и обычно, замерла. Когда Дэмин убрал руку, она вздохнула и продолжила: — Вообще-то, наверно, я должна вас предупредить. Тан хочет меня обратно.

Дэмин сел рядом с Кьярой.

— Объясни.

— Ну… — Девушка глубоко вздохнула. — Отец написал завещание на случай своей смерти. На одного из своих военачальников, которому передаст власть над степями, раз мой брак не свершился. Тан об этом узнал, и хочет, чтобы я стала его женой до того, как красный герцог умрет. Тан никак не может бросить армию, но ждет меня в Стратаците, ибо не может больше оттягивать, и его сердце стремится воссоединиться с моим больным сердечком. От его письма несло патокой, похотью и возвышенными надеждами.

— Ты боишься Тана? Или тебя так расстроило, что ты не наследуешь степи?

— Не в Тане дело, — тихо ответила девушка и снова уставилась в окно. — И не в степях. Отец всегда так делал, но каждый раз больно. Я писала ему, но он не посчитал нужным ответить ни слова. И Тан узнал о том, что отец в опасности, раньше меня. Как и о том, что отец считает меня недостойной. Я никогда не хотела править степями, это была не моя судьба, а моих братьев. И все же… — Она вздохнула, и Дэмин понял, что девушка еле сдерживает слезы. Лекарь и сам был поражен бурей, зародившейся где-то в глубине его груди, когда он услышал дрожание ее обычно уверенного голоса. — Если я исчезну, умру здесь, то он заметит это только потому, что Тан возмутится. И мне грустно, когда я думаю об этом. И о том, что, выбирая, кому послать весточку, обо мне отец даже не вспомнил. Ладно, — вдруг вскочила она, поворачиваясь к Дэмину спиной, пряча слезы, вытирая их ладонями.

Лекарь глядел на ее вздрагивающую спину. Его собственное дыхание сбилось. Это было так ярко, что, хватаясь за новое ощущение, он поднялся вслед за Кьярой, еще не зная, что собирается сделать. Но Кьяра опередила его: вытерев слезы, она повернулась и с вызовом, не пряча больше красных глаз, вгляделась в лицо Дэмина. А затем вдруг смешно сощурилась:

— А вы почему расспрашиваете меня?

Что Дэмин мог ей ответить? Что ему не все равно? Что ее слезы отзываются в нем желанием обнять узкие плечи?

— Хочу понять, не скрываешь ли ты от меня еще что-то.

— Нет, — выдохнула Кьяра, мигом поверив в эту невинную ложь, и почему-то Дэмина это задело. — И я предпочла бы не портить вам настроение своими переживаниями. И вообще, тактично сделать вид, что не заметили слез.

Она возвращалась в себя. Вот такой Дэмин ее знал. Раньше он оборвал бы подобные неуважительные речи, но сейчас еле сдержал улыбку.

— Ты хорошо разбираешься в этикете, раз просвещаешь меня, — иронично улыбнулся лекарь, наслаждаясь ее несогласно вытянувшимся лицом.

— Только напоминаю то, что вы и так знаете, разумеется, — вздернула Кьяра подбородок. Вдруг в желтых глазах ее промелькнул страх, и она отвернулась, словно поняла, что не имела права говорить и смотреть так вольно. — Я не все вам сказала. Думаю, Тан врет и приедет сюда. И я хочу убраться из дворца до его появления. Не прошу помощи, просто… вылечите и не задерживайте. Вам же и лучше: меньше хлопот, верно?

— И куда ты собираешься?

— Я не знаю. Наверно, тайно вернусь в степи. Свяжусь с Арваном, если он еще... — Она запнулась. — Знаете, довольно смешно, что единственный человек, который заметит мое отсутствие — это Тан.

— Нет.

— Нет?

— Нет, ты не уезжаешь из дворца. Твой долг передо мной огромен. Пока не придумаешь, как отдать его, будешь помогать мне здесь. — Дэмин с удовольствием наблюдал, как возмущение на красивом лице сменяется пониманием и надеждой. — Если Тан приедет, ты будешь не в состоянии даже присутствовать на церемонии. И проспишь столько, сколько потребуется, чтобы он уехал. Даже если ты права, во время войны Тан не рискнет остаться вдали от своей армии надолго.

— Вы мне поможете?

— А я разве уже не помогаю? — усмехнулся Дэмин.

— Да, — стушевалась Кьяра. — Спасибо. Я бы обняла вас, но что-то мне подсказывает, что это будет воспринято вами неправильно, и вы тут же меня и прикончите. Но я правда очень благодарна, — с улыбкой закончила она.

Это почему-то и разозлило, и развеселило Дэмина.

— А ты попробуй обними.

— Зачем?

— Хочу посмотреть, сможешь ли.

— Я жить хочу, — неожиданно засмущалась Кьяра. — И вообще, это ваше предложение выглядит так, будто вы хотите меня… ну, уложить, пользуясь властью.

— А если я хочу? Что ты сделаешь? — иронично поднял брови Дэмин.

— Ну... Все зависит от того, что вы можете.

— Могу изменить твое тело так, как захочу, не прикасаясь к нему.

— Этот разговор становится все более неловким, — повела плечами Кьяра.

— Ты первая начала, — рассмеялся Дэмин. Румянец девчонке очень шел.

— Я ничего такого не имела в виду! — бросилась оправдываться она.

— «Уложить, пользуясь властью», — напомнил ей Дэмин.

— Вы хотите, чтобы я попросила прощения?! — возмутилась Кьяра.

— А когда ты просишь прощения, тоже обычно обнимаешь? — поддел ее Дэмин.

Некоторое время она упрямо смотрела на него, и свет дрожал в сияющих глазах. От слез не осталось и следа. На душе у Дэмина было легко, словно с нее упал громадный камень.

— Хорошо, спасибо! — вдруг бросилась к нему Кьяра. Она невесомо, словно ловила бабочку, обхватила его плечи, даже на цыпочки встала, и спустя всего миг уже была далеко. Дэмин, еле удержавшийся, чтобы не поймать девчонку, все еще ощущал это мимолетное прикосновение, и там, где ее руки скользнули по спине, горела кожа. — Простите. Вы и правда не пользуетесь властью, я вам доверяю, видите. Пожалуйста, продолжайте мне помогать и быть не заинтересованным в тех глупостях, что я упомянула. Я просто пошутила.

— Так не нравлюсь? — уточнил Дэмин со смехом, пытаясь унять все еще колотящееся сердце. Об этом можно было подумать позднее.

— Эээ... — Кьяра совсем растерялась. — Тут вообще есть правильный ответ?! Вы ужасающи и прекрасны, но неуместность моего намека была вопиющей. У меня слишком длинный язык, я вас оскорбила и сожалею. А если вы ко мне подойдете, я вас побью, — вдруг сообщила она, чем вызвала у Дэмина еще один смешок.

— Интересно, как?

— Я быстрая, — неуверенно кивнула Кьяра.

Дэмин в два шага преодолел пространство между ними и, в несколько мимолетных движений избежав попытки Кьяры вывернуться, обхватил ее плечи так быстро, что она не успела даже вздохнуть. Девушка попыталась дернуться, но ее движения по сравнению с ним были слабыми, как у котенка. Дэмин подержал Кьяру так несколько мгновений, пока она не затихла и не замерла — и вдруг рванулась с утроенной силой.

— Ладно, хватит дурачиться, — скорее себе, чем девушке, сказал лекарь, разжимая объятия. Кьяра тут же выскользнула из них. Она была похожа на протестующую против купания кошку, разве что не шипела.

— Не делайте так больше!

Дэмин сжал зубы. Мимолетная забава, ребячество — и остался такой ощутимый след неудовлетворенности, что скулы сводило. Глупо было и дальше отрицать: Кьяра Теренер привлекала его, и очень сильно. Возможно, ей стоило насытиться сполна, чтобы сбросить этот отвлекающий жар. В конце концов, Кьяра была дочерью его врага — и принадлежала лекарю целиком. Дэмин скользнул собственническим взглядом по вздымающейся от тяжелого дыхания груди, сжатым кулакам, покрасневшему возмущенному лицу, приоткрытым губам... И по глазам — неожиданно испуганным, каких он раньше на этом лице не видел.

И передумал. Мысль о принуждении, пусть и мягком, отозвалась в нем яростью и даже страхом. Кьяра хорохорилась, но и правда была абсолютно беззащитна, и сейчас, когда поняла это, стала еще уязвимее. Теперь ее куда больше хотелось успокоить, чем использовать как одноразовую игрушку, какой бы привлекательной она ни была. Это оказалось для Дэмина в новинку: сочувствие нечасто стучалось ему в сердце, а желания заботиться он не испытывал со смерти младшей сестры.

— Поняла теперь? — стараясь говорить успокаивающе, спросил лекарь. — Кьяра, прекрати подначивать тех, кто сильнее тебя. Здесь ты можешь из-за этого попасть в большую беду.

Вдруг она закрыла ладонью рот и облегченно улыбнулась — и сразу стало словно теплее.

— Свет, я подумала, что вы и правда хотите... — выдохнула Кьяра, закрывая глаза. — Не сердитесь на меня. Я поняла. Я буду аккуратнее.

Конечно, Кьяра поняла не все. Девушка решила, что великий лекарь лишь преподал ей урок, и что сама она остается в его глазах не имеющей пола обузой. Дэмину хотелось переубедить ее, но он предпочел промолчать.