Чем глубже они заходили в Дом, тем громче становился шёпот. Это началось вскоре после того, как Крис с Доктором покинули кухню. Как обычно, Доктор сменил решение на полностью противоположное, и, в конце концов, отправился вместе с Крисом. Однако он пользовался каждой возможностью задержаться в бледных сводчатых коридорах, пока Крис уходил вперёд, чтобы разведать обстановку.
Шёпот, казалось, слышался отовсюду. Он просто был тут, свистящее бормотание множества голосов, которое Крис не мог разобрать. Однако, один звук непрестанно повторялся — Крис предположил, что это был смех. Доктор отрицал, что слышит что-либо.
Ночь продолжалась, но глаза Криса уже привыкли к слабо освещённому мраку коридоров. Когда они пересекли галереи, выходящие на тёмную сторону Зала, он посмотрел вниз, и смог различить сферы больших часов на одном из нижних балконов. Высокий потолок был покрыт паутиной. Крис махнул рукой и увидел, что паутина надулась, будто парус. Он задался вопросом, что случилось с Аркхью.
— Идём, — послышался голос Доктора, и Крис перешёл в следующую комнату, чтобы отыскать путь вниз.
Возраст места был почти ощутим. Из-за белоствольных деревьев Крис чувствовал, будто идёт по таинственному лесу, причудливые жители которого замаскировались под гигантскую мебель, чтобы наблюдать за незнакомцами, нарушившими их границы.
Доктор, у которого обычно было много, что сказать о любой новой окружающей среде, молчал. Он шёл позади Криса, погрузившись в свои собственные тёмные мысли. Крис отметил, однако, что каждый раз, когда они проходили мимо зеркала, Доктор умудрялся ронять что-то на пол. Он ползал на коленях, отыскивая пропажу только тогда, когда проходил эту часть пути.
Поскольку Крис шёл впереди, он узнал место, где во сне выглядывал из окна. Он отогнул пыльную штору и удивился, обнаружив, что окно заколочено.
На мгновение шёпот стал громче, но затем стих до прежнего уровня.
Крис быстро зашагал, пока не достиг угла коридора, ведущего к комнате Саттралоп.
— Не сюда, — сказал Доктор, внезапно оказавшись рядом. Он указал в другую сторону. — Это выглядит перспективнее.
— Хорошо, — ответил Крис. — После тебя. На лице Доктора пролегла тень.
— Весьма любезно, — произнёс он и последовал в коридор.
Вскоре они подошли к арке, за которой находилась лестница, ведущая вниз. Ступеньки скрипели, пока они, наконец, не вышли в просторный зал с высоким стеклянным куполом. Лампы на стене таинственно мерцали. Непроницаемая темнота находилась за границей купола. Стены были посеребрены, по-видимому, чтобы напомнить солнечный свет. Из каменных плит поднималось длинное мёртвое дерево, его изогнутый и почерневший ствол уходил к куполу.
Крис прошёл в зал, но Доктор оставался стоять у подножия лестницы, с подозрением разглядывая каждую тень.
Одна сторона оранжереи была ограждена низкой изгибающейся стеной. Крис наклонился и увидел сотни крошечных форм, покрывающих пол. Некоторые были круглыми, некоторые — с плоской вершиной, многие имели причудливую окраску.
— Разновидности съедобных грибов, — заметил Доктор, решив, наконец, присоединиться к Крису. Он указал на различные сорта. — Пустоголовки, корточки, черепа … Вот эти плоские и круглые называются воротниками кардинала.
— Местные, — сказал Крис.
— Биотрофы: они живут в гармонии с другими растениями.
— Как, например, Дом, — предположил Крис. Доктор поднял бровь.
— У жителей, очевидно, есть своего рода грибная ферма. Интересно почему. Крис облокотился на забор.
— Как будто смотрят на меня.
— Не совсем, — сказал Доктор. — Не забывай, что для кого-то это — обед.
— Ты называешь это обедом?
Доктор облокотился на забор вслед за Крисом, и они посмотрели на грибы.
Я знаю, что ты знаешь, где мы, подумал Крис. Ты знаешь, что я знаю, где мы. Почему же ни один из нас не признаётся в этом? Что заставляет нас скрывать?
Самые большие грибы находились на тёмной насыпи в дальнем конце площадки. Раздался внезапный хлопок, и в воздухе повисло облако пыли.
— Споры, — сказал Доктор. — Они размножаются.
Он поднял сломанную ветку и разломал на несколько кусочков. Затем бросил их на площадку.
— Голодные дьяволята. Они не откажутся и от мёртвой материи. Крис продолжал слышать шёпот.
— Доктор?
— Хм?
— Что происходит?
Доктор медленно вздохнул.
— Как ты сам думаешь, Кристофер?
Крис подумал о наименее обидном способе назвать Доктора лжецом.
— Это — большое место, — сказал он. — Видимо, здесь жило много людей, и я думаю, что это — самое шумное место из тех, где я когда-либо был. И всё же мы до сих пор никого не встретили.
Доктор положил руку на лоб Криса.
— Снова шёпот?
— Ты действительно не слышишь его?
— Только зловещую тишину.
Это действительно надоело Крису. Он не выдержал.
— По-моему, ты знаешь намного больше об этом месте, хотя и отрицаешь, что был здесь и раньше.
Доктор выглядел спокойным.
— Я мог бы сказать то же самое и о тебе, — ответил он.
Крис слегка смутился. Он посмотрел вниз на грибы и заметил, что они очень, очень медленно собирались вокруг сухой ветки.
— Ты скучаешь по своей семье, Крис? — внезапно спросил Доктор. Крис пожал плечами.
— Время от времени. Да, думаю, что скучаю. — И раздражительно добавил: — А как насчёт тебя? Доктор прижал палец к губам и обвёл взглядом мёртвую оранжерею.
— У стен есть уши, — пробормотал он. — Не стоит будить весь дом. Он заметил пристальный взгляд Криса.
— Я хочу найти ТАРДИС и покинуть это место.
Крис уже было решил рассказать о кузенах, завещаниях и убийствах, когда внезапно потерял мысль, поражённый глубиной глаз Доктора. Даже в тени, они вспыхивали с внутренним светом, который был захватывающим и весьма убедительным.
— Оставь его в покое, Крис, — услышал он усталый голос Роз.
Возможно, было лучше не начинать дискуссию. У всех нас есть тайны, не так ли?
— Полностью согласен, — ответил Крис.
— Отлично, — послышался голос Доктора, который в мыслях, явно, находился далеко отсюда. — Спасибо, Крис. Но сначала, мне нужно кое-что проверить.
— Хорошо, — сонно повторил Крис.
— Я скоро вернусь. Просто жди здесь. Не уходи. Не привлекай внимания. Не ешь грибы. Я вернусь.
— Хорошо.
Крис облокотился на забор и вдохнул заплесневелый аромат, идущий от грибов, пока они медленно передвигались внизу.
Зеркало, на которое смотрел Крис, раскололось на десятки крошечных идентичных изображений. Сто изображений Квинца в своей комнате повернулось к злоумышленнику лицом. Фигура в чёрной одежде вонзила двухлопастный кинжал в грудь старика. Квинц, заливаясь кровью, схватился за одежду и потянул её на себя. Убийца был стариком, невысоким и с длинными седыми волосами.
— Ты, — не веря своим глазам, произнёс Квинц. Он упал на пушистый настил на столе.
Крис, вздрогнул, просыпаясь.
Грибы медленно скользили вокруг его ботинок. Они медленно сочились из трещины в стене. Возможно, именно грибы и шептали.
Он услышал, как что-то гремит, спускаясь с лестницы, и поспешил укрыться за группой высоких колючих насаждений.
Спустя несколько мгновений появилась гигантская угловая фигура драджа с блюдом в руках. Он нагнулся, как склоняются деревья, чтобы поднять непослушные грибы и отбросить назад на площадку. Затем прошёл через оранжерею и скрылся в арке на противоположной стороне.
Крис задумался, стоит ли выскочить перед ним, чтобы узнать, был ли он по-прежнему невидим, но слуга ушел прежде, чем он успел показать себя идиотом.
Он вышел из-за сухой ограды и посмотрел вслед драджу. Его отдалённый силуэт выглядел выпуклым цилиндрическим объектом. Он, казалось, высыпал содержимое своего блюда. После непрерывного шёпота Крис впервые услышал голос. Он сердито кричал.
— Вы называете это едой! Как долго Вы будете держать меня здесь, а? Освободите меня! Выпустите меня отсюда!
Драдж проигнорировал ругательства, и, к облегчению Криса, заскользил прочь в другом направлении.
Крис осторожно направился вперёд. Когда он приблизился к объекту, то увидел сферическую печь с трубой дымохода. На её поверхности оставались кусочки идиллических пасторальных сцен, которые, видимо, были нарисованы в более счастливые времена. Вдобавок на ней стоял ржавый чайник.
Крис услышал, как что-то перемещается в печи. Оно говорило само с собой. Вероятно, оно почувствовало его присутствие, так как внезапно успокоилось.
Он подошёл ближе. Печь слегка дымила. Во мраке Крис разобрал внутри глаза и рот. Они выглядели достаточно человеческими, что не всегда оказывалось верным.
— Привет, — прошептал Крис. Он попытался придумать, что сказать, но смог произнести только одно. — Как Вы там?
— Кто Вы? — послышался голос. Он казался испуганным.
— Крис Кведж, — ответил Крис. — А кто Вы?
Голос попытался успокоиться. Он принадлежал молодому человеку, смущённому обстоятельствами, в которых был найден.
— Я был бы весьма благодарен, если бы Вы помогли бы мне выбраться из этого хитрого устройства, — сказал он, неудачно пытаясь замаскировать нервное дрожание голоса. — Кстати, меня зовут Глоспин.
Драдж ждал в темном алькове. Он мог бы спуститься вниз и схватить злоумышленника, ведь тот прошёл так близко. Драдж не узнавал злоумышленника. Он не был одним из оставшихся кузенов, если, конечно, не регенерировал вдалеке отсюда. Он уловил мимолётное сходство.
Подойдя к зеркалу в следующем проходе, незнакомец низко согнулся и натянул шляпу на лицо.
Драдж чувствовал маршрут злоумышленника с помощью связи с мебелью. Она не была склонна к раздражительности. В отличие от грязных, толстых жильцов, мебель не была склонна царапаться.
Драдж прервал обычный маршрут и принялся следить за незнакомцем.
Фигура внезапно замерла. Она, казалось, удивилась потоку, который появился из трещины в стене и стекал вниз по желобу северного флигеля. Незнакомец последовал к закрытым железным воротам, где ручей исчезал. Он принялся исследовать замок, висящий на воротах.
На мгновение драджа отвлекло огромное количество грибов, выросших на влажной стене. Свидетельства пренебрежения распространялись по всему Дому. Порядок и чистоту следовало восстановить и поддерживать.
Злоумышленник сломал замок и открыл железные ворота.
За воротами во мраке находилось северное крыло. Незнакомец снял лампу со стены и, высоко подняв её, последовал в темноту.
Когда драдж подошёл к воротам, он услышал крик и всплеск, поскольку злоумышленник не знал, что флигель был затоплен. Он находился в бассейне с искусственной подсветкой. Это отбрасывало огромную рябь света по потолку флигеля. Он пробирался дальше, цепляясь за стену, его пальцы что-то искали. Впереди ряд рыбачьих лодок качнулся и тихо заскрипел на чёрной воде.
По знаку драджа часть потолка над воротами тихо разошлась. Резной кронштейн медленно спустился из промежутка. Драдж прицепил зеркало, похожее по форме на глаз. Оно вертелось, чтобы поймать виновника этого вторжения.
Изображение передавалось от зеркала к зеркалу по тайным дорогам Дома. Наконец оно остановилось на зеркале туалетного столика. Напротив зеркала на древнем кресле-качалке сидела фигура, дремавшая под завесой пыльной паутины.
Тихий шёпот
Никто не посмеет
Разбудить старуху
В её кресле-качалке.
Шёпот витал в воздухе. Злоумышленник тоже услышал, поскольку стал тревожно озираться по сторонам. Затем он постучал по стенной панели, и она распахнулась, скорее, нетерпеливо, как будто дожидалась сигнала, чтобы показать маленький шкаф.
Драдж отправил сердитый выговор неправедному шкафу, и со стыда тот попытался закрыться обратно. Но незнакомец удержал дверцы и достал несколько предметов, положив их в свои карманы. Изображение с зеркала отражалось и в мыслях драджа. Он смог разобрать много маленьких металлических шариков и объект, про который он помнил, что это была рогатка — игрушка маленьких кузенов. Результатом её использования могли стать сложные ремонтные работы деревянной одежды драджа, плюс покрытие новым слоем лака.
В тёмной воде послышался тяжёлый всплеск. Незнакомец начал пробираться к выходу из затопленного крыла. Он ненадолго замер, увидев зеркало прямо перед собой. Он быстро достал рогатку из своего кармана, зарядил одним из металлических шариков и выстрелил в зеркало.
Стекло разбилось.
Пока кронштейн возвращался к потолку, драдж мог услышать бормотание его дико вращающегося сломанного центра.
— Семь жизней несчастья.
Драдж спрятался в тень. Он ждал, пока незнакомец пройдёт ворота, и затем включил лампу. Коридор полностью осветился. Злоумышленник увидел драджа и предупреждающе поднял рогатку. Поскольку драдж не остановился, он выпустил металлический шар, который просвистел по плечу драджа, издавая неприятный режущий звук.
Незнакомец бросился обратно, но ворота захлопнулись. Драдж увидел, что он прицелился в большой гриб-дождевик, росший на стене.
— Удачного приземления, — прокричал он.
Рогатка щёлкнула, и гриб взорвался облаком белых порошкообразных спор, которое распространилось возле головы драджа.
Пыль, самый злейший враг; отвратительный, бесконечный бич любого Дома, ослепила слугу. Он слышал злоумышленника, пробегающего мимо. Драдж с чем-то столкнулся и упал на землю.
— Счастливые приземления — счастливый Дом, — донёсся голос, поскольку незнакомец находился уже далеко как сбежавшая землеройка.
Драдж лежал на земле, махая руками как опрокинутый жук, слишком тяжёлый, чтобы подняться. В уме он слышал встревоженный голос хранителя Дома.
Разбитое зеркало испугало старуху в кресле. Она дрожала, пытаясь пробудиться ото сна, смешавшегося с мечтами.
— Рука Душ, — прокаркала она.
Её старая рука цеплялась за кресло как коготь.
Её сны были похожи на мягкие, безвкусные цветы. Они источали аромат в тёплом солнечном свете воспоминаний. Звали её обратно.
Внезапная вспышка разбивающегося стекла сверкнула как капельки дождя на листьях, когда она была девочкой. С чёрными лентами в волосах.
Стены скрипели.
Где-то далеко отсюда, вне её сновидений, звенели часы.
Она позволила теплоте окутать её. Она спускалась вниз, через завесу цветов. Но теперь у цветов были шипы. Шёпот проснувшихся проник в сон, где резкий дневной свет играл на тонких листьях.
У меня всегда было странное отношение к грибам, начиная с шестидесятых, когда русский шпион, встретившийся со своим информатором в лесу Эшдаун, настаивал, что он только искал грибы. «Я просто собираю грибы» перешла в разряд знаменитых фраз. Как символ мира на нейлоновых чулках: «Рекомендовано Анитой Харрис». Но я что-то увлёкся…
Есть смысл в том, что Доктор и Крис перестают скрытничать. Не было бы лучше просто добраться до ТАРДИС и уйти? Но любопытство, всегда губившее Доктора, и человек в печи взяли верх над ними. Они начинают обращать на себя внимание.
Рогатка Доктора — символ детства в стиле Дениса-мучителя. Я не могу припомнить кого-то ещё. Любое сходство «мягкого шёпота» с детским стишком «Кристофер Робин молится» просто совпадение.