Куратор 2

Глава 19

Действующих лиц здесь собралось много, и просто так рассольник мне поесть не дадут. Придётся разбираться в семейных проблемах. И побыстрее.

Да уж, новая семья порой скучать не даёт. И это я ещё остальных родственников не видел.

Бабушка Толика стояла в стороне с усталым и грустным видом, наблюдая за происходящим. Больше её беспокоило, что это видят все соседи.

Светлана, мать Толика, будто пребывала в какой-то прострации — смотрела перед собой остекленевшим взглядом и молчала, будто не знала, что и делать.

А её друг Дима, продвинутый программист-«бизнесмен» (хотя, справедливости ради, он вернул все деньги, которые брал у матери) уже не выглядел таким маскулинным самцом, каким себя считал.

Вид у него был своеобразный: мешковатые шорты, цветастая рубашка, аккуратная бородка и новая причёска с выбритыми на висках волосами и завязанными в пучок на макушке.

И это резко контрастировало с видом батяни Толика — Бори Ефимова.

Самому Толику от него перепал только немалый рост и отчество, а фамилия Давыдов досталась от матери.

Батя Толика выглядел так, как может выглядеть недавно откинувшийся с зоны зэк — небритый после дороги, коротко стриженный под машинку, в помятом спортивном костюме и с сигаретой в руках.

Зубы жёлтые от постоянного курева, один из них золотой, поблёскивал во рту. Лицо, вполне себе симпатичное в молодости, сейчас помятое и опухшее. Он и вчера пил, и сегодня тоже.

Зато высоченный, но руки и ноги тонкие, а ещё выросло пузо.

Общих черт с сыном у него осталось крайне мало. Да и вряд ли Толик под моим руководством будет так выглядеть через двадцать лет.

Думаю, сам Толик этой встречи бы избегал всеми силами, насколько я понимал его характер из переписок.

Ну а мне-то этот мужик, в общем-то, никто. И если бабушка с дедушкой — люди симпатичные и отзывчивые, да и мама Толика в целом неплохой человек, то этого надо изучать и следить, чтобы ничего не учудил.

Помахав мне рукой, Боря навис над Димой, как скала. Похоже, решил при мне показать, какой он из себя крутой папка.

— Ну чё, программист, молчишь, а? — спросил он с блатными интонациями. — Чё значит, ты теперь с бабой моей живёшь? А? Чё ты там про меня говорил, а? Чё молчишь?

Дима явно не сталкивался с таким давлением раньше. В его жизни были люди, которых он называл модным словом «токсичные», но они даже и близко не приблизились к тому, кого он видел перед собой.

Друг Светы откровенно боялся бывшего зека. А на его лице такое выражение, какое бывает у человека, который привык говорить всякие гадости в сети, но отвечать за них приходится вживую.

Уж я-то такого навидался, когда работал.

— Чё молчишь, а? — батя подался вперёд. — Знаешь, как на зоне таких как ты называют?

Гопником был, гопником и остался. Впрочем, пока Боря не лез против бабушки и матери Толика, за которых я бы вступился, поэтому изучал его.

— Я не собираюсь участвовать в этом токсичном дискурсе, — отозвался Дима, стараясь держать голос ровно.

Но он всё равно предательски дрогнул.

— Чё? — протянул Боря, вытянув лицо. — Чё ты там брякнул?

— Боря, — подала голос мать Толика, — Дима говорит, что не хочет разговаривать в таком тоне.

— Это классическая проекция агрессии, — пролепетал Дима.

— Чё? Чё вы там базарите? — Боря посмотрел на них по очереди. — По-русски говорите!

— У тебя явно непроработанная травма, — Дима уцепился за какую-то свою лазейку, которая позволяла ему держать себя в руках. — Тебе нужен психолог, а не отношения…

— Это я психую? Это ты психуешь! — оборвал его Боря. — Значит, с моей бабой живёшь?

— Это объективизация, — затараторил Дима. — Светлана — самостоятельная личность с правом выбора, а не чья-то баба…

— Светка, скажи нормально, чё ему надо вообще? — Боря повернулся к ней.

— Он говорит… — начала было мать Толика.

— Может, чаю попьём? — влезла бабушка и огляделась по сторонам.

Её беспокоили соседи, некоторые сидели у подъезда и всё слышали. К вечеру об этом будет знать весь двор. Да и мне нежелательно лишнее внимание с этой стороны.

Разрулим всё в нормальной обстановке, главное — проверить, что ничего не пропадёт после визита нежелательного гостя.

— Да, давайте чай, — сказал я, приходя бабушке на помощь. — Попьём чай, — я пихнул Диму, чтобы шёл в дом. — Нормальный чай, а не эти ваши модные листики, которые сегодня выдают за чай. Иди-иди. Ты тоже иди, — я посмотрел на Борю.

Бабушка благодарно на меня посмотрела и повела дочь внутрь вслед за Димой. Но Боря остался на месте.

— Сына, да у тебя голосок никак прорезался, — хмыкнул тот. — Модный стал, важный. Ну иди к бате, а то я же тебя никогда не видел. Батя же я твой. А чё ты такой тощий? — он поднял кулак, будто хотел ткнуть в плечо. — И чё за шмотьё носишь? Пацаны спросят…

— Грабли свои при себе держи, — сказал я, спокойно, но доходчиво. — В хате не размахивал? Тебе бы их там живо обломали. Вот и здесь так же: за языком следи, и за руками. Ты же условно-досрочно вышел?

— Чё? — протянул он, взгляд стал злее.

— По УДО или нет? По срокам не подходит, значит, по УДО. Вряд ли сбежал, иначе бы здесь не ходил.

— Ну, по УДО, — уверенность немного пропала. — И чё?

— В дом, — сказал я. — В подъезде участковый живёт. Увидит тебя в таком виде — поедешь назад. Так что лишний раз не отсвечивай.

— Ещё поговорим с тобой, — уже совсем неуверенно сказал он, разворачиваясь к подъезду. — Ишь, какие разговоры пошли!

Ну, концерта по заявкам для соседей не будет, проведу беседу внутри.

А чего этот Дима опять припёрся? Больше нет никого, кто вытерпит его нытьё?

Оба, Дима и Боря, демонстративно шли подальше друг от друга. Боря недобро косился на соперника, а тот съёживался от одного только взгляда. Лишь бы не подрались. Ну, или тихонечко, ничего не сломав дома.

В квартире был дедушка, Фёдор Ильич. Он, недовольно оглядев гостей, демонстративно пожал руку только мне, а после вернулся в кресло к своей газете.

Боря при нём голос выделываться не стал. Скорее всего, двадцать лет назад ему крепко перепадало от тогда ещё крепкого ветерана горячих точек, вот и боится.

Бабушка налила чай. Дима спокойно его пил, косясь на Борю, причём в кружке у него был самый дешёвый чай из пакетика, но в этот раз он не возмущался. Света сидела рядом с ним, так и не понимая, что делать.

Явно не хватало духа просто его выгнать, боялись последствий, чем батяня Толика и пользовался.

А Боря всё поглядывал на них, но решил сначала разобраться со мной за тот разговор на улице. Наверное, ему стало обидно за то, что я его гружу, и он снова решил показать себя главным.

— Ну чё, пацан, базар к тебе есть, — он подвинулся ближе, но дотрагиваться не стал. — Давай вот как пацан с пацаном поговорим.

Дед тут же посмотрел на меня, мол, нужна подмога, но я помотал головой. Сам справлюсь. Даже вышел с ним на застеклённый балкон, где он сразу закурил.

Мне приходилось общаться с уголовниками. Но это были воры, главари ОПГ, бухгалтеры группировок, серьёзные бригадиры или киллеры с огромным послужным счётом.

А этот просто возомнил себя крутым на воле. Многие бывшие зеки ведут себя осторожно, следят за словами и сначала думают, потом говорят.

Многие, да не все.

— Совсем расслабился, я смотрю, — проговорил Боря, изучая меня. Голос звучал пьянее, чем раньше. — Без отца рос, слушал всю эту херню бабскую. Мужиком тебе надо становиться.

— И что, научить хочешь? — спросил я.

— Научу! — с вызовом произнёс он. — Я-то школу жизни прошёл, пацан, а ты… как ты ходишь вообще? В этом?

Он показал на мою одежду. Я был одет по-студенчески: джинсы и футболка.

— Знаешь что, батя? — медленно и с усмешкой произнёс я. — Ты мне за внешний вид предъявить хочешь?

— Базаришь много, — батя Толика нахмурился.

— За базаром не следишь ты. Сидел простым мужиком, значит, но пальцы гнёшь, будто авторитет. А авторитет бы себя простым мужиком не назвал.

— Ты сильно не газуй, — пробормотал он, окинув меня взглядом. — Я с серьёзными людьми там общался.

— И с кем? — допытывался я.

— Ты их не знаешь, — Боря кашлянул.

— Ну и чего ты тогда метлой метёшь впустую? Серьёзные люди? Они бы с тобой говорить не стали.

— Да ты чё? Я у тебя на допросе или чё? Ты как мент.

— Не мент, — я усмехнулся. — Хуже.

— Характер появился, значит, — он скривился. — Голосок прорезался.

Боря уже пожалел, что вышел. Куда проще было докапываться до Димы, который тут же пасовал. Этот Боря простой: даёшь слабину — он наглеет, даёшь ответ — он теряется.

Но надо за ним проследить, потому что скоро ему будет очень обидно.

— По какой статье сидел? — продолжал я допрос, встав так, чтобы солнце было за моей спиной и светило ему в глаза. — Сто пятьдесят восьмая, а какая там часть? Вторая? Третья? И рецидив засчитали?

— А тебе-то это зачем? — Боря недобро усмехнулся. — В менты намылился? А я-то думал, что ты…

— Я твои сроки считаю, всё ли сошлось. Ты вышел по УДО. Раз участкового перепугался, значит, ограничения есть. Заново-то в свою школу жизни уезжать не хочешь. Но всё равно делаешь всё, чтобы туда попасть.

— Да ты… — проговорил он уже не очень твёрдо.

Интонации-то слышит, у него уже рефлекс выработался — с начальником надо вести себя аккуратнее. Хотя я не говорил, как говорят вертухаи на зоне или опера. Просто делал понятные ему интонации.

Слышит их, но внешне видит другое — обычный пацан в анимешной футболке. Вот у него в голове и каша.

— Так что ты, батя, лишний раз не газуй. Без тебя тут все привыкли, а ты сам сейчас на птичьих правах. Залетишь случайно — подерёшься там, украдёшь, и всё. Кто-нибудь позвонит, и снова на нары.

— Ты чё, мне угрожаешь? — он посмотрел на меня исподлобья.

— Я редко угрожаю, а тебе объясняю. Я такими вещами не занимаюсь, но у людей сейчас это не считается чем-то стыдным, как раньше. Сдадут сразу. Сейчас всё изменилось, а твои понты не работают.

— Тот-то лох бородатый обосрался, — он показал на балкон.

Дима всё так же пил чай, как напуганный ботаник, которого посадили за парту к хулигану. Бабушка всё смотрела на балкон, и что-то сказала Фёдору Ильичу.

«Толя уже взрослый и суть видит, — разобрал я ответ по его губам. — А Борька трусоватый, хотя пальцы гнёт. Толя ему сразу сдачи даст, не то, что некоторые».

Они все покосились на Диму, который опустил голову.

«И не посмотрит, кто он. После больницы он… ух, какой резкий стал».

— Здесь тебе делать нечего, — сказал я. — Так что иди, скажи спасибо Анастасии Фёдоровне за чай, скажи Свете, что был рад повидаться, и иди. Или… — я поцокал языком. — А меня воспитывать не надо. И без тебя справлюсь. Добро?

Не поверил, но если хочет ещё урок — я ему дам.

Ох, неужели, Олег меня таким же воспитателем воспринимал? Не, точно нет, по разговорам понятно. Но надо бы как-нибудь уточнить, найти подходящий повод, чтобы спросить.

Боря вышел в комнату, и тут ему стало обидно, что двадцатилетний парень, ещё и сын, его загрузил. Вот он и решил отыграться.

На бабушке нельзя — Фёдор Ильич не даст. Со мной уже получил отпор.

Оставалась старая цель. За которую никто не заступится.

Дима сидел красный как рак. Но не уходил, хотя наверняка раздумывал над этим, но остатки мужской гордости не давали.

— Ну так чё, бородатый, расселся? — Боря повернулся к Диме. — Сам уйдёшь или помочь?

— Да никуда я не уйду, — Дима выпрямил спину. — Пусть Светлана решит.

— А что она, Светка, решит? — Боря усмехнулся. — Дура-баба. Мужика ей покажи нормального — она за ним и пойдёт.

Дима встал из-за стола, отодвинув стул, и тяжело вздохнул.

— Ну чё ты себе волосёнки-то отрастил, как баба? — не унимался Боря. — Что, типа, модно сейчас так ходить?

— Будете скандалить — я вас отсюда выведу, — проговорил Дима очень медленно и тихо.

— Чё? — Боря воспрянул духом и почувствовал силу. — Да я тебя…

Он шагнул к нему. Дед отложил газетку, я вошёл в комнату и собрался было вмешаться.

Но тут Дима вздохнул, побледнел, ещё сильнее, вздрогнул и выбросил правую руку вперёд. Неумело, по-колхозному, совсем слабо.

Попал в щёку. Лёгкий шлепок — и батя Толика отшатнулся. Больше от неожиданности, чем от самого удара.

— Это была моя личная зона! — выпалил Дима, сжимая кулаки. — Моё личное пространство!

— Ах ты гад…

Боря замахнулся, но я перехватил его за руку.

— Знаешь, а ведь тебя должны были научить на зоне, — тихо сказал я. — Не делать того, что потом не сможешь вывести. На выход.

Воссоединения не случилось, и батя Толика, мечтавший снова стать главой семьи, свой второй шанс упустил. Он пошёл на выход, даже особо не сопротивляясь.

Только у двери я его перехватил, заметив, как кое-что выпирало из кармана спортивной куртки. И без спроса вытащил оттуда телефон.

— У кого спёр? — строго спросил я.

— Мой, — соврал Боря. — Купил.

— Пятнадцатый айфон? — удивился я и поднял экран. Он загорелся сам, появилась анимешная картинка. — С заставкой из… — я напряг память. — Из «Магической битвы». Серьёзно?

Я узнавал много информации, а раз был в теле двадцатилетнего, то этот объём увеличился в разы. И многое из этого мне было не нужно. Как и название этого аниме, которое в последнее время смотрел Миша, и советовал пересмотреть с первого сезона. После «Атаки Титанов», разумеется.

— На улице нашёл, — пробурчал Боря.

А если бы воссоединение семьи случилось, оно бы продлилось недолго. Боря избегал зоны, но делал всё, чтобы туда вернуться. Как и некоторые, кто там сидел.

— Борис, ты не прав, — сказал я. — И ты разве в курсе, что у айфонов есть приблуда, которая показывает, где он находится? Давай сюда, найду владельца, пока тебя не взяли. И вали.

Пусть валит. Всё равно скоро попадётся снова. Он ушёл быстро. Нет, общий язык с Толиком они бы не нашли точно.

Выключил телефон, ведь и правда могут найти по сигналу. Дам объявление, что нашёл, попрошу кого-нибудь передать владельцу. Или отправлю курьером.

А мама Толика и бабушка хлопотали над Димой, будто это его ударили. Кажется, после случившегося его покинули последние силы.

— Вот мужики пошли, — сказал дед, переворачивая страницу газеты. — Вот сразу бы по морде дал — не пришлось бы тянуть.

— А если он меня там ждать будет? — с опаской спросил Дима.

— Вон он убегает, — сказал я, глядя в окно. — Здесь же участковый живёт. Так что не рискнёт.

Да уж, сошлись два разных мира. Оба ровесники, но один — уголовник, а второй — программист-миллениал. Но интересно было понаблюдать за их столкновением.

Я наконец спокойно съел полную тарелку рассольника и пошёл в кафе, где должен был пересечься с Катей.

Через дорогу увидел ту самую «Киа Рио», которая была и в прошлый раз. В ней, как и тогда, сидели два человека непримечательной внешности, которые старательно делали вид, что не смотрят за мной.

Могли бы сменить машину для наружки.

Катя сидела за столиком, на ней лёгкая куртка (с обеда похолодало) и джинсы. Причёска немного другая, на левой руке появились часы, в карманах джинсов видно два телефона, и ещё один лежал перед ней. Тоже что-то хитрят, разную технику используют. Или один теперь для связи с Фантомом, наверняка же пытаются вычислить, кто это.

— Привет, Толя! — она протянула мне руку, широко улыбаясь.

— Хай. Как командировка? — я сел напротив неё.

— Ты не представляешь, столько мы всего нашли! Столько работы!

Катя развела руки. Неплохо, значит. Но скоро будет ещё больше.

— А статью про меня так и не сделали, — протянул я.

— Будет, будет. Могу тебе скинуть, почитать, если хочешь.

— Не, лучше на сайте. А я тебе уже кофе заказала, — похвасталась она, — с молоком и без сахара, скоро принесут. Ты же вовремя приходишь.

И правда, уже заказала кофе. Молодая чекистка учится работать прямо на ходу, чтобы расположить к себе вербуемого.

Мы посидели, я попил кофе и рассказал городские новости — вернее, то, что было известно всем. Обычный разговор ни о чём. А потом она перешла к сути, подсев поближе.

— У нас новое расследование, — таинственным голосом сказала она. — Пишем большой материал о пропажах людей.

— На органы похищают? — с видимой тревогой спросил я.

— Не-е-ет, — протянула она. — Просто некоторые люди пропадают иногда. Некоторые потом появляются, а некоторые — исчезли с концами.

— Плохо.

— Ты же иногородний, но у тебя родственники здесь живут. А вот у кого их нет, или вообще из других стран приезжают — вот такие пропажи хуже всего. Сложно потом отыскать, ведь даже заявления нет.

Как и думал, они хотят подключать меня к чему-то, связанному с пропажами людей по той наводке от Шустова. Интересно, куда она меня выведет.

— Вот мы узнали недавно о паре случаев, — сказала Катя, наклоняясь ко мне. — У вас в общежитии жил один парень из Узбекистана, на четвёртом курсе учился. Жил официально, все документы были, учился хорошо. И ещё один, он из Казахстана, но русский, сюда переехать хотел, учился на первом курсе.

— И что, они пропали?

— Да. В конце мая. Их не было на сессии.

Интересно, в списке Шустова таких не было, я бы обратил внимание. Но поэтому я и передал группе информацию, чтобы они задействовали свои ресурсы. И это оправдалось, появилась новая зацепка.

— Оба жили в твоём общежитии, — повторила она. — На второй и четвёртом этаже.

— Нужно поспрашивать соседей? — предположил я.

— Нет. Просто помоги одному нашему человеку. Ты же можешь провести знакомых в общагу? Так можно?

— Нельзя. Но если хочется, то можно.

— Окей, — со смехом протянула она и подняла телефон. — Сейчас один знакомый подойдёт.

Знакомый пришёл через несколько минут. В зал вошёл улыбающийся светловолосый парень двадцати пяти лет в белой рубашке. И вёл он себя, как написано во всех учебниках, чтобы расположить к себе людей. Всем своим видом выказывал открытость, доброжелательность и расположение.

Но жаль, что при мне нет пистолета.

Это же один из людей Трофимова.

Хитрый старик внедрил своего агента в группу из УСБ. Как он умудрился? Но неудивительно, с его-то наглостью и связями.

— Вот Витя, — представила его Катя. — Он мой новый коллега, может сам всё узнать. Главное — провести его.

Тот тут же протянул мне руку. Узнать меня он, разумеется, не сможет, только как студента Толика. Вот и надо это использовать.

Его звали иначе, Костя, и я его знал. Сначала он был телохранителем в «Альянсе» и прикрывал разных ВИПов, потом резко исчез. Я тогда догадывался, что Трофимов приберёг его для какой-то особенной цели, ведь старик часто брал его для задач, которые не афишировал.

Потому что у этого парня помимо фактурной внешности ещё и варил котелок.

Потом он всплыл снова, Трофимов тогда хотел устроить его в мой отдел, но я отказал. Не нравились мне в этом Косте некоторые нюансы, и мой опыт чекиста кричал об опасности, когда тот был рядом. Есть в нём несколько черт, которые мне в людях не нравятся.

После этого я его не видел.

И вот, сейчас его внедрили в группу УСБ. Чтобы узнавать из первых рук, что происходит во время расследования.

Ладно. Значит, выясним, что успел узнать Трофимов, пока его крот в группе, чего он хочет добиться и что можно ему слить через этого блондинчика. И оценить, насколько он может быть опасен лично для меня.

И для этого будем его качать всерьёз. Возьмёмся крепко и не выпустим.

— Конечно, помогу, — с наигранным воодушевлением сказал я. — Когда приступаем?