Куратор 2

Глава 15

— Сижу, вот, жду её, — сказал я и развёл руками. — И не идёт, хотя обещала.

— Да это настоящий ред флаг в отношениях! — с возмущением произнесла девушка с русыми волосами.

Она возмущённо ахнула и посмотрела на своего спутника, но тот неопределённо кивнул, даже не вслушиваясь в наш разговор.

Я сидел в баре за стойкой в облике Толика — толстовка с принтом, летние брюки и наушники в ушах, короткая модная стрижка. Рядом лежал айфон, треснутое стекло я недавно поменял и закрыл на него кредит.

Внешне — типичный молодой пацан, и я соответствовал этому облику не только внешне, но и стараясь двигаться и говорить соответствующим образом. По легенде — пришёл на свидание, но подруга будто бы решила не приходить. Вот и разыгрываю небольшую сцену.

Справа от меня устроилась парочка ровесников — парень в джинсовой рубашке и девушка в белом топике и короткой юбке. Она болтала без умолку, перескакивая с темы на тему, то со мной, то с барменом, то со своим парнем, а тот только кивал и изредка односложно отвечал.

Бар был полупустой и тусклый, только пивные краны сверкали и блестели. Барная стойка потёрта, в зале стояло несколько деревянных столиков без скатертей, свет из светильников с зелёными колпаками был приглушён.

На стенах обои, стилизованные под статьи ирландских газет, висела реклама пива «Гиннес», которого здесь, впрочем, больше не было, и пиво «Чешское», разлитое в нашем городе.

В холодильнике за стойкой стояли бесконечные «Ипы» и «Апы», и прочие крафтовые сорта, а на полках стояли бутылки с алкоголем подороже.

Играла иностранная музыка, по телевизору на стене крутили клипы нулевых годов, пахло пивом и картошкой-фри. Картошку как раз принесли и поставили перед парочкой рядом со мной, густо засыпав какой-то красной приправой.

Высокий, крепкий бармен постоянно поглядывал на посетителей, мыл бокалы из-под пива и протирал стойку. Бар не особо оживлённый, постоянных посетителей в нём бывало мало, поэтому его и выбрали для встречи ещё тогда. За двадцать лет бар поменял вывеску раз пять, но оставался баром.

Не особо популярный, но подходящий для встречи.

— Вот она дура, — тихо проговорила девушка, взглянув на меня, и посмотрела на парня. — Такой краш, а она не пришла!

Тот пожал плечами. А я отпил кофе с молоком из маленькой чашки и посмотрел в зеркало за стойкой.

Видно было плохо — оно заставлено бутылками с разным алкоголем. Но позади отражалась часть зала, и был виден сидящий в углу майор Андрей Степанов.

Мужик под пятьдесят, с небольшим брюшком и начинающей редеть тёмно-русой шевелюрой и мешками под глазами. Лицо уставшее, с глубокими морщинами у рта.

На нём был непривычный для него серый свитер и очки в тонкой оправе, которые он обычно не носил. Но это для того, чтобы запомнили мужика в свитере и очках, тем более, камер в зале не было.

У меня же учился, не забыл уроки.

Перед ним стояли две кружки пива — светлое и тёмное, и тарелка с орешками. Часть он съел, часть разложил в виде неправильного прямоугольника — это условный знак, что он ждёт встречи, и всё безопасно.

По замыслу его контакт должен был прийти и сесть за этот же стол, но я внёс изменения. Надо было убедиться, что никто его не пасёт, и на меня нет засады.

Но и лично с ним я встречаться не собирался, пусть он работает с Фантомом.

Я не подходил, только наблюдал, прикидывал варианты.

Сам Степанов смотрел на тех, кто проходил мимо его столика — сядет кто-нибудь или нет. Никаких признаков хвоста не было, никто с ним не пришёл и не прикрывал, он был один.

Сейчас он больше походил на спивающегося адвоката по бракоразводным процессам, чем на чекиста.

И хоть перед ним стояло пиво, сам-то он обычно предпочитал виски, без колы и льда. Впрочем, сейчас он не пил, о чём явно жалел, поглядывая на выпивку. А два бокала пива так и выдыхались рядом с ним.

Ну а я смотрел на часы и общался с новыми знакомыми, рассказывая про несуществующую девушку, которая якобы тяготилась моих провалов в памяти после аварии, и вот, не пришла на очередную встречу.

Степанов иногда смотрел на меня, но без особого интереса. Он-то ждал взрослого мужика. Или женщину. Но к нему никто не садился.

Встреча состоится позже, и она не будет личной, поначалу уж точно. Конечно, можно было бы встретиться — выйти в тёмное место, надеть маску, тёмные очки, что-нибудь ещё.

Но это не поможет, он меня всё равно запомнит и при следующей встрече узнает по разным приметам.

Он даже запомнит, что я сидел в этом баре, но это не критично. Ведь Толик вполне мог прийти сюда, да и разговоры я вёл вполне себе в духе его легенды.

Правда, пришлось выдумывать девушку из-за Степанова. Его взгляд сразу заметит странность, ведь двадцатилетние парни редко ходят в бар в одиночку. А так — есть отмазка.

По замыслу он должен был ждать час, а после уходить. Я ушёл за пятнадцать минут до истечения срока, проверил на улице, есть ли слежка, но ничего подозрительного не увидел.

На улице уже темно, поздний вечер, движение ослабело, только редкие такси проезжали мимо, да припозднившиеся курьеры гоняли на электровелосипедах по тротуарам.

Подержанная «Хонда», на которой приехал Степанов, стояла далеко в стороне, за ней тоже никто не присматривал. Я прошёл мимо, отошёл ещё на метр, чтобы не выглядело совсем подозрительным, нагнулся и поправил шнурок на кроссовке.

И забросил под машину подготовленный телефон. После этого занял позицию для наблюдения в своей «Тойоте», стоявшей почти в целом квартале оттуда.

Пока ждал, проверил один из своих телефонов. Чиновник Шустов всё пытался до меня дозвониться. Жучок в чехле его телефона уже разрядился, но я скачал достаточно его разговоров.

Он беспокоился, куда я пропал, ведь хотел же провернуть свою мелочную схему. Но для него осталась последняя задача, им я ещё займусь.

Вскоре Степанов вышел из бара, очень недовольный, и быстро побрёл по улице к своей машине.

Но едва он нажал на брелок сигналки и сел, я набрал вызов. И телефон, лежащий под днищем у заднего колеса, зазвонил.

Степанов и огляделся. На улице темно, фонари горели слабо. Он посветил фонариком на телефоне, проверяя, есть ли там взрывчатка или что-нибудь ещё.

Только после этого взял трубку.

— Это что за игры? — спросил Степанов.

— Меры предосторожности, — ответил я. — Для меня и для вас, Андрей Иваныч.

Мой голос искажался программой, распознать мой настоящий голос он не сможет.

— Ну и что, ты его проверял? — спросил он, оглядываясь по сторонам.

— Поговорим позже, — сказал я. — Нужно место, где вас не подслушают. Этот телефон только для связи между нами. Перезвоню через час, ждите. И подключите телефон к интернету. Кое-что пришлю.

Он сматерился, выключил телефон, вытащил симку и уехал.

Телефон это чистый, купленный в киоске на рынке, без чека, за наличные. Отформатированный и перепрошитый, чтобы отключить рекламную слежку и геолокацию, ну и чтобы защитить подключение к интернету.

И главное — удалённый доступ в любое удобное для меня время.

Изначально это был дешёвый китайский смартфон, косящий под айфон. Глючный, но он может звонить и принимать видео в мессенджере. Я поставил в него одну симку из тех, что мне давал Рахманов.

Будет использоваться только для связи со Степановым.

Я перезвоню ему через час. То, что Степанов отстранён, помешает ему быстро вычислить моё местоположение. Но я всё равно страховался — перезвонил из машины, находясь в городе.

Разговор будет сложным. Он же вредный чекист, будет много спрашивать, чтобы понять, что происходит. И будет следовать принципу: сказать меньше — узнать больше.

А мне нужно узнать какие-то детали от него и понять, можно ли его подключать к каким-то комбинациям, раз уж он работал над вопросом и что-то хотел выяснить.

Будем качать. Сбрасывать крошки информации, и выяснять, что знает он. Он не будет торопиться выдавать своё, поэтому будем завлекать его, как рыбу.

У меня нет крючка на него, у него не водится таких сумм денег, как у Игнашевича, чтобы можно было использовать их, и он не участвует в таких схемах, как Шустов. Поэтому надо подсекать его знаниями.

У меня при себе был термос с кофе, уже остывшим. Город за окном «Тойоты» жил своей жизнью — иногда проезжали редкие машины, горели фонари, припозднившиеся прохожие куда-то шли. Я немного подождал, проверил время и позвонил.

— Кто ты? — коротко спросил Степанов, когда ответил.

Сразу начал с вопросов.

— Начнём с того, что знаю о вас, Андрей Иваныч, — как и привык, вежливо начал я. — В Конторе с две тысячи шестого года, работали простым оперативником под крылом у тогда ещё майора Давыдова. В какой-то момент пошли на повышение в Москву, но там не срослось, вернулись. Сейчас отстранены, против вас ведётся следствие.

— И откуда такой интерес к моей персоне? — он усмехнулся.

Судя по звуку чиркающей спички, он прикурил.

По дороге с рёвом пронеслись две спортивные тачки ярких расцветок. Богатенькие ровесники Толика часто гоняют по ночам. Но микрофон гарнитуры этот звук не передаёт.

— Я сейчас отключусь, — сказал я, — но пришлю одно видео. Посмотрите.

Я отправил ему отрывок из того, что снял Игнашевич — испытание грузового дрона-носителя, и два отдельных изображения: система «Голиаф» за работой и скриншот с сайта новостей о том, что убит Могилевский — основатель фирмы, который создал этот «Голиаф».

Это приманка. Я сижу на берегу и насыпал немного крошек в воду, чтобы рыба подплыла поближе.

Допил кофе и перезвонил, потому что он дозвониться мне не сможет, только принимать вызовы.

— Что думаете?

— Откуда у тебя это? — упрямился Степанов.

— Нет, так дело не пойдёт. Я дал факт. Но я не информатор, как покойный Голубцов, ваш осведомитель в банде Белозёрских. И просто так делиться не буду. Что вы, — я выделил это интонацией, — знаете об этом? Давайте начнём с этого.

— Баш на баш? — он усмехнулся. — Ты, видать, единственный человек во всей стране, кто может так нагло говорить с сотрудником ФСБ.

— Отстранённым сотрудником.

Я посмотрел на экран второго телефона, на котором дублировался смартфон, переданный Степанову, отменил копирование файла и сразу его удалил.

— Копировать нельзя, — сказал я. — Если это увидит кто-то из тех, кто там присутствовал, сразу поймёт, кто снимал. А это ещё рано.

— Ты Иванов? — начал гадать он. — Костя Иванов? Или Витька Останин? Это только Витька такой продуманный, чтобы всё предусмотреть. Хитрее был только Толя Давыдов, но его уже нет.

Я усмехнулся про себя. Всё ещё помнят люди.

— Десять секунд, Андрей Иваныч, и я отключаюсь навсегда, — начал давить я. — У меня есть дела важнее, чем играть с вами в угадайку.

— Да всё-всё, — сдался Степанов. — Не копирую, не спорю. Это дрон-носитель системы «Щит», перспективная разработка «НТЦ Горизонт». Для чего этот вопрос?

— Чтобы знать, насколько вы в курсе обстановки и что можно обсуждать. Основы знаете, хорошо.

В виде студента я бы к нему не пришёл, он наглый и даже не стал бы со мной говорить. Но так ему придётся подстраиваться, он же не знает кто я.

— Но я не понимаю, в чём смысл, — упрямился он.

— Я знал Давыдова, — произнёс я. — Знал Петровича, хотя вы его не застали в Конторе, но лично встречались. И знал Трофимова. Как и о его роли в их смертях.

Он шумно выдохнул через нос, но спорить не стал. Значит, тоже знает.

— Кузьмин умер в собственной ванной, — продолжал я. — Якобы остановилось сердце в горячей воде, но это было убийство. Давыдова застрелили гастарбайтеры, а позже на него повесили сотрудничество с китайской разведкой. Что вы опровергли сами. По какой причине взялись за это дело?

— Сами же говорите, — он перешёл на «вы», — что знали его. Все, кто его знал, не сомневались, что это подстава.

— Вам поверили?

— Да не особо, — судя по звуку, Степанов открыл холодильник. Что-то звякнуло. — Там же на целую кучу народа повесили сотрудничество, всем не до покойника. Да и суть не в этом. Я знал тех киллеров, они как-то давно мелькали. И недавно их… ну, вы должны знать.

— Более того, — добавил я, — с ними был некий Филиппов, бывший майор ФСК и КГБ.

— Угу. Много знаете. Или сами там были? Кто-то его застрелил. Кто-то, кто его знал.

— Какая цель расследования? — вместо ответа спросил я.

— Да там в Центре, — неохотно сказал он, — работает одна… кхм… сотрудница, я её давно знаю, ученица Давыдова. И ей тоже шьют измену. Вот и я начал интересоваться.

— Кто она?

— Лиля Вишнякова.

Её я знал и даже думал, что она поможет, ещё когда вёл расследование в своём первом теле. Но её обвинили одной из первых. Зато одним пробелом меньше, Степанов всегда был к ней неравнодушен. Впрочем, личная жизнь у них не получалась никак, но он хотел ей помочь, доказывая мою невиновность.

Снова услышал чирканье спичек, Степанов опять прикурил.

Я переехал на другое место, говоря по гарнитуре. Иногда сбрасывал вызов, иногда звонил прямо в мессенджере. Всё для того, чтобы не облегчать работу тем, кто вдруг как-то решит прослушать.

— Следующий вопрос, — продолжил я. — В области действует группа собственной безопасности из Центра. Вы с ними связывались? Вы раньше были связаны с УСБ, я бы не удивился, если они вышли бы с вами на контакт.

— Немного, — ответил он. — Пока дело не завели. Потом куда-то свалили. Мне не отчитываются.

— Они вернутся. Свяжитесь с ними, поработайте.

— Без ксивы? — напомнил Степанов. — Я же под следствием.

— Чекист даже без ксивы остаётся чекистом. Можно поработать против фирмы «Альянс», Трофимова, Игнашевича, Шустова. У вас хватает возможностей.

— Многих знаете, — Степанов усмехнулся.

— А ещё — Никитин, — продолжил я.

— Мне говорили, что он в городе, — он напрягся. — Но потом пропал. Вы какой-то фантом. Знаете, сколько ресурсов тратят, чтобы вас найти?

— Сколько?

— Вот и я не знаю, — Степанов коротко усмехнулся. — Но в управе вами заинтересовались, повсюду ищут отставного чекиста. Так для чего вам эта группа из УСБ? Что они должны сделать?

— Работать. Откуда они знают про «Горизонт»? И вы тоже?

Он закашлялся от удивления.

— Я понять не могу, — голос изменился. — Откуда данные? Откуда вообще у вас данные про моего старого агента? Про «Щит», «Горизонт»? Даже у нас в Конторе такое знают не всё.

— Ловите снимок, — сказал я.

Я отключился и отправил ему несколько фотографий побоища с Никитиным и бандитами.

— Теперь понятно, куда он делся? — я ему перезвонил. — Так откуда?

— От меня, — недовольно проговорил он.

— Кому ещё вы говорили?

— Ну… есть один технарь, понимает в таких делах. Просил его посмотреть снимок.

Вот, значит, кто приходил к Хворостову и показывал ему фотку. Но Степанов знал про инженера, так что здесь вопросов больше нет.

— И в чём причина вашего интереса фирмой «Горизонт»? — задал я самый главный вопрос.

— У вас же там агент, — возмутился он. — Который всё снимает.

— Агент знает не всё. Что вы знаете о фирме и почему стали интересоваться? И не надо мне говорить банальности, что так Тихомиров обходит санкции.

— А как же баш на баш? — Степанов усмехнулся. — Я уже много говорю, но узнал меньше.

— А это зависит от того, будем ли работать дальше. Если да, то я буду помогать в расследовании. Если нет — вы меня никогда не найдёте.

Он молчал долго, чуть ли не минуту, только курил и открывал холодильник.

— В фирму идут серьёзные бабки, — сказал он.

— Насколько серьёзные?

— Намного больше, чем в «Иглис», где делают «Щит». И если то, что делает «Иглис», делается под контролем Минобороны и ФСБ…

— В основном под контролем, — возразил я. — Ведь кое-что скрывается.

— Вероятно, — серьёзным и усталым голосом произнёс Степанов. — А вот в «Горизонте» там — тёмный лес. А деньги огромные. И что они там делают — вообще неизвестно.

— Воруют? — предположил я.

— Тогда было бы проще, хотя да, наверняка воруют. Это когда я начал копать после смерти Давыдова, вышел на следы, но подкопаться не могу. Только обрывки какие-то. Система видеонаблюдения в городе, дроны большими партиями. Разные вещи.

Вот так, слово за слово, я из него вытягивал крупицы информации.

Понятно, что с этим «Горизонтом» очень много сложностей, но к нему будет не так-то просто подобраться. Даже Игнашевич не поможет, проход на территорию мало что даёт.

Но в голове уже сложилась схема.

Я ещё поговорю со Степановым, дам ему какую-нибудь задачу. Он под следствием, поэтому ограничен в возможностях, но и терять ему нечего. Если не подведёт… тогда я могу замкнуть на него Игнашевича.

Чтобы мне самому уже не работать с этим наглым типом. Пусть он помогает Степанову выпутаться из своих проблем, раз в курсе о них, и снабжает крохами информации.

Я поглядел на телефон. Снова СМС, что мне звонил Шустов. Он зол. Надо бы заняться и им, чтобы не торчал как бельмо на глазу.

И пусть с ним разберётся сам Игнашевич, ведь он с моей подачи считает, что тот его враг. Пусть уничтожит, но комплексно, чтобы не выплыл.

Причём так, чтобы Трофимов понял — это удар против него. Чтобы начал рыскать, но не в ту сторону, куда требуется.

А после подключаем группу из центра, сливаем Игнашевича, топим его с концами. Да, он агент, но ненадёжный, и скоро до него дойдёт, что никто не собирается помогать ему с деньгами. Жаловаться Трофимову не побежит, но может подгадить.

Но сливать его надо не впустую, а чтобы принёс пользу.

После этого на моём пути к Трофимову и его покровителям не останется никого.

Мысль мне понравилась. Этим я и займусь.

Сначала Шустов, потом остальные.