Куратор 2

Глава 2

Компромат надо подавать осторожно.

Если я прямо сейчас обвиню Баранова, Пётр Рахманов, конечно же, не поверит, что его шеф замешан в смерти его старшего брата. Более того — либо постарается мне навредить, либо просто сдаст меня ему.

Поэтому пойдём умнее и хитрее. Чтобы он выяснил всё сам, но именно то, что я хочу. Данные я передам постепенно.

И будем его мариновать, чтобы он точно поверил, что я его союзник, поэтому зайду издалека. Тем более, он один, ведь девушка пересела за другой столик, и я никуда не спешу.

Нужно избавиться от ненадёжного Баранова, раз он решил, что может меня сдать, а на его месте должен сидеть человек, которого я могу контролировать.

Вот я и начал. А Рахманов нахмурился, ожидая немедленного ответа.

— Ну и кто эта падла⁈ — спросил он.

Первым делом спросил, кто убийца, а не почему я это знаю или кто я такой.

— Один бандит по прозвищу Клещ.

— Кто? — Рахманов уставился на меня.

Прозвище знает, но пока не уверен, тот это человек или нет.

— Подождите, — прервал я спокойным, но уверенным голосом. — Всё будет. Снимок есть, имя есть.

— И откуда снимок?

Он начал злиться, но я пока тянул время.

— Всё расскажу. Но надо сначала, — настаивал я. — Сергей мне сильно помог в своё время, когда я ещё шпаной был и кошельки на рынке таскал. К нему случайно залез в карман, он меня за руку взял, захохотал. Думаю — всё, приплыли. А он говорит: нафига тебе это надо. Смотри, как надо дела делать.

— И что сделал? — спросил Рахманов, чуть улыбнувшись.

Взгляд, хоть и пьяный, на мгновение потеплел, но я это заметил.

— Показал какие-то бумажки, типа контракт с городом, на несколько миллионов. Вот как надо деньги добывать, говорит, а не кошельки тырить. Поддатый он был, весёлый. И, говорит, завязывай с этим. Можно иначе работать.

— И ты завязал? — тот хмыкнул, всё ещё подозрительно разглядывая меня.

Но взгляд точно потеплел от воспоминаний. Потому что его старший брат любил гнуть пальцы, показывая себя большим человеком, и спьяну он обладал широкой душой, вот и оставлял богатые чаевые в ресторанах или кого-то наставлял. Вот младший Пётр сразу вспомнил что-то такое подобное. Но, конечно, не понты пришли ему на память, а что-то более веское.

Похвастаться удачным делом при каждом удобном моменте было в духе Сергея, в досье упоминалась пара таких случаев, когда он спьяну что-то брякал, и младший брат о таком, конечно, знает прекрасно.

Поэтому Баранов и не любил партнёра. Слишком опасная привычка в их бизнесе. За это и приказал убить, скорее всего. Причины в досье не было, я сам додумываю из того, что известно, но тут к гадалке ходить не надо.

Зато младший брат притормозил, услышав что-то хорошее о старшем. И я продолжал в том же духе.

Его эта смерть гложет много лет, и здесь всё на виду, но нужно действовать аккуратно. Надо усиливать его сомнения.

— Конечно, нет, — я усмехнулся. — Сколько мне тогда было? Не так уж и много. А потом покумекал, к нему пришёл, по мелочи какие-то задачки выполнял, он мне деньги давал, учил. Можно сказать, дал путь в жизни.

Приди я к нему в футболке и джинсах, выглядя на восемнадцать-двадцать, Рахманов бы мне не поверил, ведь его брат погиб шесть лет назад, и на тот момент Толик был совсем ещё малым.

А так, со всей этой маскировкой, по возрасту более-менее подходило, будто я был подростком на момент первой встречи, и как-то успел поработать с Петром, когда стал старше.

— Да, брат был такой, — Рахманов горько усмехнулся. — По жизни любил пацанам помогать.

Ага, как же. Сергей был тот ещё гад, и его младший брат не лучше, а Баранов среди них хуже всех. Но мне такие друзья не нужны — нужно разобраться с Барановым, а Рахманова крепко посадить на крючок, пока он мне необходим, а дальше посмотрим.

Он ждал ответ, а я его мариновал, держа на виду телефон, в котором были доказательства.

— Сказал тогда, что я ему Петьку напоминаю, тебя, то есть, — я плавно перешёл на «ты», а тон стал более неформальный, расслабленный. — Вот и решил мне помочь.

— Про меня вспомнил? — тот посмотрел на меня погрустневшим взглядом.

— А про кого ещё. Ты же тогда срок мотал, да?

— Ну да, — Рахманов кивнул.

— Других младших братьев нет?

— Нет, конечно, — он посмотрел на бутылку шампанского и потянул к себе. — Ну давай, помянем… ты мне суть-то скажешь? Чё за кипишь?

— К этому и иду. Погоди. Погонял он меня немного, потом отправил в Питер, — продолжил сочинять я, но проследил, чтобы он выпил, — там у него знакомый был, Ярослав Игоревич, Сергей ему с обналичкой помогал.

Снова кивок, но их знакомый и правда там был, и младший Рахманов о нём слышал. Но Пётр тогда сидел по разбойной статье и в делах брата участвовал слабо. Да и этот знакомый давно уже сидит. Поэтому я использовал этот период, о котором он знает слабо.

Петрович подготовил солидное досье на своего стукача и его окружение. И я всё сохранил на ноутбук, что лежал в тайнике, помимо файлов о «Щите». Никогда не знаешь, когда такое может пригодиться. Вот как сейчас.

Больше деталей — больше доверия. И главное — он понемногу пьёт и пьёт. Пьянеет он медленно, но рано или поздно выпивка догонит, а я слежу, чтобы он не останавливался, но и не перепил. Иначе всё испортит.

— Говорит он мне тогда, чтобы ему помогал, ну и чтобы свой человек там был. Потом какое-то дело начали затевать с лесом-кругляком, — продолжал я серьёзным мрачным голосом. — Много кто подтянулся из серьёзных людей.

— И? — в глазах бандюка появилась тревога.

— А потом мы узнали, что он умер, — продолжил я. — Начал разбираться — ничего, будто сам упал. Случайность, — я сжал кулак, чтобы он это видел.

— Как же, — протянул Рахманов.

— И тебе так же говорили. А из Питера видно хуже. Правда, всё равно мне это покоя не давало. И когда я первые серьёзные бабки срубил, решил узнать, что с ним случилось. Должок же.

— И как выяснил? — спросил он, становясь мрачнее.

— Нанял пару частных сыщиков, из бывших ментов, а контору их держал комитетчик. За крипту подтянул, чтобы пробили, что к чему.

— Сильно потратился? — Рахманов напрягся.

— Сочтёмся потом. Не в деньгах вопрос, узнать надо, что тогда случилось. Не он, так я бы зону сейчас топтал. Или сдох бы где-нибудь.

— Из-за этого ты приехал? — спросил он, нахмурив брови.

— Долг висит, — твёрдо сказал я. — А ещё серьёзные люди недовольны, думают, что их кинули. На этот лес у всех планы были. Мы не менты, для нас сроков давности нет, гадов искать будем долго. Вот и выясняем. Подвижки появились, взялись всерьёз. А к тебе приехал, потому что я человек в городе новый, а ты — его брат. Точно тот, кто за него до конца стоял бы.

И тут я показал ему первый снимок. На нём была снята камера в СИЗО — нары, пустые, двухэтажные, и место, куда он упал. Снимок отсканированный, чёрно-белый, и его в своё время кто-то сфоткал прямо в протоколе, и в этом виде файл хранился на ноутбуке.

— Вот камера в СИЗО, где сидел Серёга.

Рахманов молча уставился на экран.

— И нары, на которых он спал.

— Откуда знаешь? — голос стал жёстче.

— У тех бывших ментов есть связи. Продолжаем или нет?

Он кивнул.

— Ну и вот что я выяснил.

Я показал следующий снимок. Там сидел человек — коротко постриженный под машинку, в чёрном бушлате, с сигаретой, на фоне каменной стены.

Судя по округлившимся глазам Рахманова, он его узнал. Всё как я и планировал.

— Его фамилия — Новиков, погоняло — Клещ. Он сидел в той же камере, а потом уехал на зону, но перед этим выполнил это дело, — пояснил я. — Ему приказали, и он ночью убил Серёгу. Сломал ему шею и сбросил на пол. Но недавно откинулся, и я хочу с ним поговорить. Мог и сам, но ещё найти надо, где он залёг.

— А кто приказал убить? — Рахманов впился в меня взглядом, начиная краснеть от злости.

Если я скажу, он не поверит, потому что доверяет Баранову. Пока ещё.

— Надо выяснить. Но знаю, что этот тип уехал на зону за изнасилование. Залез кому-то в квартиру ночью и накинулся на хозяйку, а потом боялся, что на зоне с ним за это что-нибудь сделают. Тем более, это не первая такая ходка. И вот кто-то за него вписался, но взамен потребовал замочить Серёгу. И что думаешь — досидел простым мужиком. Значит — кто-то со связями среди блатных. У них уже давно всё за деньги, а не по понятиям.

Он кивнул. Любое обвинение Баранова — это минус мне, пусть сам выясняет. Но одно зёрнышко я заронил, ведь у Баранова действительно были связи среди таких бандитов.

Этот зэк Новиков, снимок которого я показывал, недавно освободился, и он как-то, когда был сильно пьяный, проговорился об этом деле, хвастаясь, кого довелось убить. Но говорил он стукачу, а тот всё передал оперу, который знал Петровича.

Я мог бы и сам наведаться к этому зэку, но мне это зачем? Я и так знаю, что он убил старшего Рахманова. Пусть лучше это выясняет младший брат.

Конечно, Пётр в руках себя держать не будет, но тот зэк и сам персонаж такой, про которых после смерти говорят — туда и дорога. Тем более, за другое его художество, когда жертва погибла, его так никто и не подтянул.

Я показал новый снимок: смятые бумажки, написанные от руки — расписки стукача, который всё это тщательно записал и передал «куму», а тот — знакомому чекисту, когда его об этом попросили.

Менты не смогли проверить данные, а Петрович такие случаи тщательно собирал, мало ли когда потребуется достать. Вот и компромат уже на своего агента.

Все эти снимки были на ноутбуке, что я достал в тайнике, в большом архиве, связанном с Петровичем. Я сам ещё в первую жизнь пополнял его всем, что смог нарыть у покойного коллеги.

Теперь пора раззадорить Рахманова.

— Да я его сам достану, — хвастливо сказал я. — Если не уверен, можешь здесь остаться. Просто скажи — где живёт, а дальше — разберусь.

— Нет! — он яростно замотал головой. — Это я сам сделаю. Давно он мне глаз мозолит. Ещё и Бара… неважно.

Ну конечно, Баранов хотел поднять повыше человека, на которого и сам что-то имеет, и который готов делать грязную работу. То, что он не нравится Рахманову — большой плюс для комбинации.

Качаем их дальше. Больше подозрений и вражды, пока я подбираюсь к ним ближе.

— Я к нему сам поеду, — объявил Рахманов. — И спрошу. Как потом с тобой связаться?

— Я сам на тебя выйду.

После этого я покинул место встречи, отправился на съёмную квартиру, где упал спать на продавленном диване.

Первая попытка — успешная.

Она не в лоб, она более скрытная, и главное — Рахманов у меня на крючке. И на этот крючок я подсажу его глубже. Не сказал ни слова против Баранова, но у того уже пошли подозрения, ведь тот зэк — старый подельник его шефа.

Проснулся рано, в половину седьмого утра. Как принято у молодёжи, первым делом взял телефон.

«Что, сегодня собеседование?» — написал я Кате и послал кота с усталым грустным взглядом.

Она ответила через несколько минут.

«Нас уже отправили в командировку 😥. Очень хотелось бы, но пока не знаю, когда сможем встретиться🥺».

Трофимов своего добился и подключил крупнокалиберную поддержку. Но ничего это не меняет. И про фирму «Горизонт» что-нибудь выясню сам в ближайшие дни.

А потом пришлю ей что-нибудь, мол, всё равно пришёл. Или вообще не от имени Толика, а от другого. Чтобы направить расследование в нужную сторону. Потому что я думаю, что они всё хотят распутать это дело, и так или иначе будут действовать и выходить на связь.

И этим мне нужно воспользоваться.

«Но я так хотел поработать у них курьером, что всю ночь готовился к собеседованию», — написал я, добавляя стикер кота в пледе.

«Ахах!🤣🔥👍», — ответила она.

Через какое-то время снова начала набирать текст.

«Я тебе обязательно напишу, когда станет понятнее. Спасибо😘».

Идти на собеседование без их прикрытия смысла нет, да и мне не надо, чтобы Трофимов сильно не возбуждался, если он с той фирмой как-то связан.

Изучу что-нибудь и без них. И более глубоко, чем я мог что-то узнать на собеседовании. Пока что об этой фирме я знаю, что они создают дроны, в том числе грузовые, и интересуют кого-то из клиентов моего знакомого инженера Максимилиана Хворостова.

Хотя курьером не помешало бы на случай, если они пересылают документы, которые не доверяют интернету, но в таком случае должна быть какая-то защита, чтобы и курьер не увидел.

Посмотрим.

Пока здесь затишье, а Рахманов варится и скоро будет готов, у меня есть время на жизнь Толика. Как раз была запланирована одна встреча.

Я приехал в больницу как раз к открытию. Благо, время приёма мне назначили ещё тогда, когда я лежал, и про это я не забыл.

Кабинет закрытый, рядом с ним никого не было, но через несколько минут в конце коридора показался молодой доктор с бородкой, на ходу поправляющий синюю рубашку хирурга.

Нейрохирург Ерохин при виде меня обрадовался, как лучшему другу, и тут же начал извиняться:

— Чуть не опоздал!

— Бывает, Егор Иваныч, — заметил я, пожимая его руку. — Доброго утра.

— Доброго. Проспал, пришлось на такси ехать. А там такси — настоящий «шансон-мобиль»! — он открыл дверь кабинета ключом. — Там ещё и мужик сидел какой-то с наколками на руках, и песни всякие слушает. Типа таких…

Доктор откашлялся и коротко пропел:

— Запахло весной! — он засмеялся. — Я бы с таким в тёмной улочке пересечься не пожелал.

Тут Ерохин резко закашлялся, будто подавился.

— Вот и нечего мне гадости про хорошего человека говорить, — добавил он уже спокойнее. — Зато будто в 2007-й снова попал. Но водитель очень вежливый оказался, начитанный, столько всяких историй знает, и у него рейтинг — пять баллов!

В больнице я провёл несколько часов. Но доктор будто чувствовал за меня ответственность и договорился обо всём во всех кабинетах. И рентген, и КТ, и всё остальное сделали в короткие сроки.

Несмотря на то, что лечащий врач у меня другой, Ерохин всё равно контролировал всё сам. Потому что такого случая у него не было, и он хотел узнать всё из первых рук сразу.

После этого он завёл меня к себе в кабинет и посмотрел на меня с довольным видом, почти с гордостью за свою работу.

— Ты хорошо восстанавливаешься, — Ерохин сел за стол и посмотрел на меня с довольным видом.

— Не жалуюсь, Егор Иваныч.

— Я вот, кстати, подмечаю, как ты двигаешься, — он наклонился вперёд. — Твой тикток смотрел, правда, ты его забросил, зря кстати. Вот там ты иначе двигался, плавно, как молодой человек, а вот когда лежал — тяжёлые такие движения были, как у мужика в возрасте.

— А сейчас?

— Снова плавные. Конечно, чуть медленнее из-за этого, — он снова покрутил пальцем у виска, но для того, чтобы напомнить, где он сверлил, — но всё равно почти как раньше. Огромный прогресс.

Я-то тиктоки Толика толком не смотрел, ведь когда увидел их, то испытал неловкое чувство, которое Миша и Саша из общаги называют «кринжем» или «кринге».

Но это значит, что координация приходит вровень с теми навыками, которые были у личности. И стрелял неплохо, хотя и не так, как раньше, и даже драться выходило на уровне, хотя приходилось хитрить.

Будто тело привыкло к такому пассажиру. Но главное — мозги работают быстро, и соображаю отлично. Голова сейчас — лучшее оружие.

— Мой тикток смотрели? — усмехнулся я. — Я вот его смотреть не могу.

— Ты ещё мой не видел! — заявил Ерохин. — Вот там-то вообще испанский стыд. Но я был молод, и мне были нужны деньги!

Он громко захохотал, довольный собственной шуткой.

— Так, слушай, а как вообще у тебя настроение? — доктор перестал смеяться.

— Да нормально.

— Не грустно? Депрессия? Чувство потерянности? — он наклонился вперёд ещё сильнее, изучая меня. — Из-за друзей, девушки, что кого-то не помнишь? А то сидишь, как Штирлиц в гестапо.

— Да всё нормально, — я отмахнулся, хоть Ерохин суть уловил.

— Да ты, наверное, даже не знаешь, кто это такой, — доктор снова захохотал. — Хотя, в инете пишут, что если рассказывать анекдоты про Штирлица или Василия Иваныча с Петькой, но менять их на Рика и Морти, то молодые люди начинают смеяться.

Ерохин заржал ещё громче.

— Я и то и то смотрел, Егор Иваныч, — примирительно сказал я.

— Я походу слишком кринжово для тебя общаюсь. Ещё и баяны одни. А нечего молодиться на четвёртом десятке, — он смущённо откашлялся.

— Нормально всё, не забивайте голову.

— Короче, если серьёзно, — доктор кашлянул в очередной раз. — Могу тебя к психотерапевту направить, чтобы антидепрессанты выписал. Лёгкие, конечно, тебе тяжёлые нельзя, но они помогут.

— Не, не надо мне мозгоправов, — ответил я. — И химию тоже не надо.

— Ну мало ли. Есть страх повторной аварии? Агрессия, вспышки злости? Надо бы походить к специалисту. У тебя же там назначений целая пачка.

— В жизни себя таким молодым и здоровым не чувствовал, — сказал я. — С памятью, конечно, беда, но зато то, что было после аварии, запоминаю отлично.

— Ну, по крайней мере, вид у тебя здоровый, и веса немного поднабрал, — Ерохин кивнул на мои руки, которые хоть и были тонкими, но уже не такими спичками, как раньше. — Но физнагрузки всё ещё противопоказаны. А вот ходить можно и нужно.

А мне приходится не только ходить, но и бегать, и драться, и стрелять.

— Много хожу пешком, — сказал я. — И хорошо ем. А что с учёбой?

— А ты что хочешь? Хотя… — он задумался. — Даже учитывая, как быстро у тебя всё проходит, я бы на твоём месте оформил академ — на семестр, а то и на год. Сейчас ещё рано учиться, уставать будешь, голова заболит. Я тебе все справки оформлю, не переживай.

Да и некогда мне учиться. Поэтому я и делал баланс, когда говорил о самочувствии, что вроде и всё хорошо, чтобы не одолели с лечением, но и не до конца, чтобы не пришлось идти на учёбу в сентябре.

— С памятью ещё не до конца всё вспоминается, — сказал я. — Какая-то затуманенность есть. И обрывки старого.

— Ага, ну это понятно, — Ерохин закивал. — Да, полноценная учёба ещё рано, хвосты сдавать тоже пока не осилишь. Вообще… ну, можно, конечно, договориться насчёт облегчённого индивидуального учебного плана, чтобы поменьше предметов, но сессию, думаю, тебе точно стоит перенести на следующий год. Про призыв точно можешь не думать, ты у нас на особом счету.

— Учту.

Он посмотрел на свой стол, где помимо экрана монитора и внешнего DVD-привода для просмотра МРТ находились модель черепа и позвоночника.

— А ты же в общежитии живёшь? — вспомнил доктор. — Могут выселить, если академ будет.

— Да ничего, с этим проблем нет.

— Ну и отлично. Главное помни, что у тебя долгий период реабилитации из-за всяких уродов, которые носятся за рулём, — проговорил он со злостью. — Жизнь вообще на волоске висела. Но ты не расстраивайся, ведь такого быстрого восстановления у меня ещё не было. Может, даже уже к зиме сможешь учиться, и старую группу нагонишь, чтобы с новой не учиться.

— Спасибо, Егор Иваныч.

Доктор улыбнулся и поднял кулак, по которому я легонько стукнул. Мы с ним расстались, и я, наконец, посетил своего доктора, который ничего интересного и не сказал, а только выписал новые рецепты.

Раз сессия пока не грозит, можно заняться работой. Пока Рахманов маринуется и проводит расследование с моей подачи, нужно выяснить, появилось ли что-нибудь на оружейного барона Никитина.

После больницы я пошёл за шаурмой, в таком же виде, какой был там: белая футболка и джинсы. Маскировка не потребуется, этот человек меня всё равно узнает.

Остановился в очереди перед киоском с шаурмой. Готовивший её Аслан Ильясов даже не кинул на меня лишнего взгляда, лишь проговорил:

— Скажите, чтобы за вами не занимали, буду закрываться.

— Передам.

Никто больше не подошёл, я терпеливо ждал. Ильясов быстро нарезал курицу, накидал овощей, завернул в лаваш и чуть поджарил на электрогриле, после вручил мне.

Я его сел на другую скамейку чуть подальше от той, где мы говорили в прошлый раз. Пока он закрывал киоск, я попробовал шаурму — на удивление вкусную и свежую. Закажу потом ещё, она лучше, чем та, рядом с общагой.

Сегодня людно, шумно, солнце припекало, но мне в самый раз, хотя бы не мёрзну, как обычно. Ветра нет, доносился запах варёной кукурузы. Машины, проезжавшие мимо, отчаянно сигналили, потому что вставший посреди дороги серо-оранжевый внедорожник каршеринга заблокировал целую полосу.

Дальше, на площади, несколько пацанов пытались делать трюки на скейтах, собираясь осилить лестницу, то и дело доносился звук катящихся колёс по твёрдой поверхности и восторженные крики. В парке на газоне валялась парочка, поедая мороженое. В стороне дворник подметал плитку.

Обычный день, хвоста нет, караулю с утра, но Трофимов и правда махнул на меня рукой.

Съел половину, когда тут подошёл сам Ильясов, уже облачённый в костюм.

— А вы молодо выглядите, — Аслан сказал это ровным тоном, без улыбки, оглядев меня. — Я бы даже сказал, что вам лет двадцать, если бы не видел тогда. Хорошо получилось.

— Стараемся, — сказал я в серьёзной манере, будто я и правда старше. — Что-нибудь выяснили по нашему знакомому?

— Не очень много, — ответил он и сел на другой край.

Я ел шаурму дальше, Ильясов делал вид, что говорит по телефону, но обращался ко мне. Просто студент перекусывает, а мужик сидит в стороне, и мы не показывали, что знакомы.

— Встреча пока откладывается, потому что торгаш от всех своих бывших знакомых шарахается. А меня он точно не захочет видеть, сразу уедет.

— Понимаю.

— Но хорошие новости есть, — Аслан сделал паузу, снова потыкал телефон, будто звонил кому-то ещё. — Я знаю, какую фамилию взял Никитин.

— Какую?

— Михеев.

— Это полезно знать, Аслан Ахметович, — кивнул я. — Спасибо. Попробую выйти с ним на связь иначе.

— Я тоже ещё не всё попробовал. Но мне нужно знать одну вещь, — проговорил он, убирая телефон.

— Говорите прямо.

Я доел оставшееся и вытер руки салфеткой. Точно потом ещё возьму, давно такой не ел.

— В этот раз он не уйдёт? — Аслан внимательно смотрел на меня.

— В этот раз мы выведаем, с кем он работает. И точно достанем. Ответит за всё.

— Суд? — он криво поморщился.

— А разве Хаттаба или Басаева судили? — я поднялся.

— Понял. Удачи, — пожелал Ильясов.

Теперь пора узнать, на каком этапе Рахманов. Как раз должен созреть.