Куратор 2

Глава 3

Рахманов был на другой точке. Это тоже ресторан, но с караоке — двухэтажное здание с фасадом из тёмного стекла и неоновой вывеской «Меркурий», которая днём была выключена.

БМВ Рахманова стоял рядом, у самого входа, где дежурили охранники. Один из них — толстый мужик с бычьей шеей — шагнул ко мне, заслоняя дверь.

— Закрыто. Открываемся вечером.

— Это ко мне! — отозвался голос Рахманова изнутри.

Я прошёл туда. Внутри ещё было темно, окна плотно закрыты шторами, дневной свет не проникал. В зале ещё только убирались — стулья расставлены на столы, на полу валялся пустой пластиковый стакан, а у дальней стены кто-то возился с зеркалом, меняя разбитое полотно. Скорее всего, кто-то пьяный вчера слишком повеселился.

Рахманов сидел за барной стойкой, перед ним стояла тарелка с бутербродом и графин, опустошённый наполовину. Вид у него был такой, будто он не спал всю ночь — глаза красные, щетина на небритом лице, рубашка помятая.

— Что выяснил? — спросил я. — Проговорился?

— Проговорился, — пробурчал Рахманов, нервно стуча пальцем по пустому стакану.

Я почуял запах перегара — он уже заправился с утра.

— Кто? Знаешь его?

— Не то слово, — медленно проговорил Рахманов.

— И кто?

Он молчал. Я знаю, что он услышал, и пока не верит. Но подозрения его точат, значит, продолжаем работу. Продолжаем хитро, через отрицание, чтобы он не понял подвоха, а сам подумал, как нужно. И заодно — не придёт к пахану обсуждать этот вопрос.

— Кто? — спросил я громче.

— Он сказал Баранов, — с трудом произнёс он.

— Гонит, — заявил я. — Брешет, собака. Баранов не мог.

— Я знаю, — он потёр виски. — Я к нему бы пошёл, но…

— Да погоди, — сказал я. — К нему пойдёшь? Он тебя сразу спросит — почему его в курс не поставил?

Рахманов уставился на меня, только сейчас осознав, кого похитил и допросил. Слишком рьяно он начал расследовать, и совершил серьёзный проступок, косяк, ведь тот зэк — работает на Баранова. Теперь надо или признаваться, или идти до конца.

Но так и надо, это я и хотел, ведь Рахманов — человек импульсивный и нервный, особенно когда пьяный. А чтобы он оставался пьяным — не зря я его вчера подпаивал.

— Пока нельзя говорить, — настаивал я. — Надо разобраться. Где он?

— Да на даче у меня, — Рахманов помотал головой. — Признался, что брательника грохнул он. Пока там сидит, оставил подумать.

— Это правильно.

Я сделал вид, что задумался. Интонации у меня постепенно менялись на бандитские, а их я повидал в своё время немало.

— Не, Петя, говорить нельзя. Баранов и тебя накажет, и мне предъявит. И прав будет, ведь это же его человек, он бы его сам и наказал за то, что он Серёгу замочил. Надо было сразу к нему идти. Но теперь…

— Что предлагаешь? — голос стал неуверенным.

— Надо выяснять дальше и работать. Но тихо. Я вот своим не говорю. Выясним, потом всё порешаем. Всё равно Новиков уже признался. Теперь надо понять, кто его против Баранова науськал, и кто на самом деле приказ отдал.

Он решительно кивнул, будто набираясь от меня уверенности.

— Я поинтересуюсь, что и как, что люди там в Питере думают, — продолжал я. — Но здесь надо аккуратно. Баранов же твоего брата уважал, ему не понравятся такие разговоры.

— Какие-то напряги у него идут в последнее время, — Рахманов посмотрел на графинчик перед собой. — Вчера Баранов всех на уши поставил, без охраны вообще не выходит. И почему — я не знаю. Кто-то ему позвонил, и он зассал.

Он задумался, а не связано ли это всё, но я пока действовал осторожно.

Чтобы он думал, что все эти мысли — его собственные, а не родились из моих намёков.

— Слушай, — я наклонился к нему, будто мне в голову пришла идея. — Есть одна мутка. Но ты об этом пока тихо — добро?

— Само собой.

— К Баранову мы не пойдём, но ты ему про меня тоже не говори. Хрен его знает, чего тот зек на него гонит, может, злобу затаил. Или перепутал, или научил кто. Вдруг подумает, что мы тут против него что-то придумали. Разберёмся без него и найдём, кто твоего брата заказал — отлично, выкрутились. А если это Баранов виноват… не, не он это, — тут же начал отрицать я.

— Не он, — неуверенно повторил Рахманов.

Уже заглотнул наживку глубже. Почти поверил. Чем больше отрицал, тем сильнее об этом думал.

— У него знакомых много, — я поднял голову и посмотрел на барную стойку. — Шустов из администрации губернатора, например.

Мой собеседник кивнул.

— Ещё Игнашевич, из той фирмы, которую бывшие чекисты держат.

— Есть такой. Знаешь его?

— Не лично. И есть ещё такой Михеев. Видел? Высокий, голова бритая, в тёмных очках, ездит на старом «Паджеро». Недавно появился.

— Знаю.

Отлично, сам и подтвердил, что Никитин под новой фамилией тоже крутится вместе с ними. Если бы у меня была доска с фотографиями всех подозреваемых, я бы протянул несколько ниточек от одного к другому.

Но я полагался на память вместо этого.

— Он вечером здесь будет, — сказал Рахманов, поднимая голову. — Они часто вместе бухают. Шеф только с ними вчера не ездил, и сегодня вряд ли появится. Но сказал, чтобы они веселились.

— Мне бы хотелось с ним познакомиться. У вас же там ВИП-зона, — я показал на дальний зал.

— Нет, но на этот вечер для обычных посетителей закрыто. Я проведу. Только как тебя представить?

— Да никак, сам разберусь. Просто скажи, что знаешь, как человека, работающего с серьёзными людьми в Питере. Главное, следи за обстановкой. И попробуем что-нибудь вытащить из них. Михеев как-то пересекался с тем делом, я пробью у пацанов. Может, назовёт кого, кому твой брат помешал.

— Я с ним поговорю.

— Лучше я сам. Больше знаю. Ещё мне нужно несколько левых сим-карт, для безопасности.

— Сделаю, — он кивнул, снова начиная нервно постукивать пальцами по столу.

— И бабки, — я усмехнулся. — Да ты не бойся, не на халяву. Я тебе криптой подгоню, сможешь обналичить? Немного. А за это дело мы с тебя ничего не возьмём — это личное, чтобы гада найти.

— Будут деньги, — Рахманов с трудом поднялся. — Благодарен тебе. Серёга бы порадовался, что такие кенты у него остались.

Поверил. Осталось только закрепить эту уверенность, и он сам сместит Баранова.

Но в тот момент, когда это будет нужно мне.

После шаурмы всё равно захотелось, но тут написала бабушка, говоря, что готовит борщ и что меня ждёт сюрприз.

Какой сюрприз — я понял уже в прихожей: на коврике стояли чужие мужские кроссовки и женские босоножки, а на вешалке висела незнакомая тёмная куртка и небольшая кожаная сумочка. На полу стояли не распакованные баулы, на одной ещё осталась плёнка из аэропорта.

Твою дивизию, неужели это мать Толика внезапно нагрянула?

— Толя! — раздался резкий крик.

Из комнаты выскочила темноволосая женщина и сразу бросилась ко мне, чтобы крепко обнять. Ростом намного ниже, едва доставала мне до груди. Пока обнимала, я почувствовал резкий запах её духов.

— Наконец-то! — она отстранилась, глядя на меня снизу вверх. — Увидела тебя. А то места себе не находила.

— А вы быстро приехали, — заметил я. — Даже не ожидал.

— Ну, так получилось. Сюрприз хотели, — она вытерла глаз. — Да и Димочка… А ты как вообще? Ты как? — она всматривалась в моё лицо. — Ходил к доктору?

— Всё хорошо, ма.

Я старался внимательно следить за собой, чтобы ничем не выдать. Пусть лучше думает, что я не узнаю её до конца. Лицо-то у меня прежнее, повадки только другие.

— Немного шумит в голове, и с памятью проблемки. Но в остальном, всё хорошо. Доктор говорит, что восстановлюсь скоро.

— Ой, так рада, так рада! — она снова прижалась ко мне. — Места себе там не находила.

Приехала проведать? Или дела в Армении, куда она уехала с сожителем ещё пару лет назад, не заладились? Пока непонятно. Но сожитель у неё какой-то мутный, возможно, влетел там в проблемы и решил вернуться.

Мать Толика — Светлана — упорхнула обратно в комнату. Она хрупкая, стройная, ей меньше сорока, но выглядит ещё моложе.

Я прошёл следом. Бабушка Толика, Анастасия Фёдоровна, стояла на кухне, довольная, но в то же время чем-то смущённая. Дед Фёдор Ильич читал газету, при виде меня он кивнул в знак приветствия.

А на диване лежал незнакомый мужик лет сорока в серой толстовке, держа на коленях ноутбук. На меня он даже не взглянул.

— Тише, тише, — зашептала мать, взяв меня за руку. — Дима работает, не мешай ему. Ой, там такое выгорание у него было, ты не представляешь. И обстановка очень токсичная. Очень тяжело. Вот и пришлось возвращаться.

Дед недовольно покачал головой и перелистнул страницу.

Что это за чудо-юдо, этот Дима?

Мужик с аккуратной бородкой клинышком продолжал что-то медленно набирать одним пальцем на клавиатуре ноутбука. Бабушка помешала в кастрюле с борщом, а тем временем засвистел чайник, стоящий на газовой плите.

Дед сидел в кресле и иногда смотрел на гостя тяжёлым, неодобрительным взглядом.

Понемногу понимаю, что творится. Какие-то проблемы случились, вот и приехали сюда, но сожитель матушки Толика уже всем надоел.

И я уже понимал почему.

— Света, где салфетки? — не поднимая глаз от экрана, проговорил мужик. Голос очень громкий. — Я же говорю, всё должно быть под рукой. Это же базовый сервис-дизайн пространства.

— Сейчас, Димочка, сейчас!

Мать кинулась к шкафу.

Как всё запущено. Димочка строит всех, а мать Толика загонял по своим запросам, пока та смотрит на него, как влюблённая кошка. Но она уже устала, это видно.

Наконец, Дима удостоил меня взглядом.

— О, Анатолий, давно не виделись, старина, — покровительственная улыбка расплылась на его лице. — Как ты тут один? Пора уже за ум браться. Теперь-то с тобой поработаем.

— Обязательно поработаем, — я усмехнулся, окидывая взглядом его худосочную фигуру.

Бабушка вытерла руки о фартук и начала наливать чай, а я пошёл помыть руки и переодеть футболку.

Ну и слышал, что происходит в комнате.

— Света, мы же с тобой обсуждали! — возмущался Дима. — Нам хватило токсичных отношений в Армении, зачем их с собой сюда тянуть? Зачем нам здесь твои подруги? Тебе надо своим личностным ростом заниматься, ты же вообще до сих пор в зависимости от родителей. Нужно строить границы, иначе так и будешь всегда от них созависимой.

— Да, Димочка, конечно, я понимаю…

Какое-то время было тихо.

— А это что? — снова услышал я недовольный голос Димы. — Вы называете это чай? Это труха! Нужен листовой, из Китая, с ферментацией. Вы вообще следите за качеством того, что пьёте?

— Дима, ну… — растерянно проговорила бабушка. — Хороший чай, я на рынке беру у знакомой. Или вам…

— Это называется совковый менталитет. — Дима перебил её тоном эксперта. — На рынке⁈ Какой сейчас год на дворе? У нас маркетплейсы есть, доставка на дом, прямая логистика. А вы на рынок ходите!

— Мама, ну, Дима же объяснял, — вступилась мать за своего сожителя. — Он в этом разбирается. Он же предприниматель, у него мышление… вот. И надо…

— Вообще-то, когда в гостях кормят, говорят «спасибо», — сурово проговорил дед.

И тут Дима съехал.

— Да я просто совет дал, как повысить качество жизни, — сказал он примирительным тоном. — Я же никого не заставляю.

Я вернулся и уселся за стол, сразу попробовал горячий чёрный чай с молоком. Он и правда хороший, и я в этом понимаю — доводилось пить разные сорта.

Дед продолжал смотреть на гостя тем же тяжёлым взглядом. Кажется, Димочка трусоватый, наезжает только на тех, кто слабее. Сидел молча, скрипя зубами, потягивая чай с таким видом, будто это не чай, а какая-то бурда.

Надулся, явно думая, на кого бы ещё наехать, чтобы показать, что он здесь главный. У таких так принято.

И решил, что для этого лучше всего подойду я. Думает, а что ему сделает худой пацан, ещё и недавно выписавшийся из больницы?

Сейчас будет нависать, пытаться подавить и делать прочие дешёвые психологические трюки, которых насмотрелся в интернете. Но я в целом уже изучил достаточно, чтобы понять, кто это такой. Сначала присмотреться ещё, потом действовать.

Дима покровительственно усмехнулся, отставив кружку в сторону.

— А тебе сколько уже, Анатолий? Двадцать? Уже пора начинать думать о будущем. Не то что уже пора — ещё вчера надо было начать. Учёба, конечно, хорошо. Но это инвестиция времени. А время сейчас — главный ресурс. Понимаешь?

Я хмыкнул.

— Вот, вижу, что понимаешь. — Дима оживился и достал сигарету. Закурил прямо здесь. — Голова работает, и ещё не застрял в этих старых установках. С молодёжью проще, этим менталитетом ещё не прониклись.

О, как пошёл чесать. Его надо с тем охранником свести в бизнес-центре, где располагается «Альянс». Сразу бы нашли общий язык.

— Слушай, я же могу тебя в реальный бизнес ввести. Не на пары ходить, а бабло лутать. Настоящий заработок будет. Всё объясню. Удалёнка, просто сидишь и вайб-кодингом занимаешься, пока в кофейне чилишь, а платят за это криптой. И время впустую не тратишь.

— И серьёзные деньги? — я сдержал усмешку.

— Огромные! Подтягивай кого нужно из друзей. Тебе, как почти родственнику, скидка за курс, и за каждого привлечённого она будет расти. У тебя же одногруппники есть. Просто тебе надо понять потенциал…

— А сам чего этим не занимаешься? Если это так выгодно.

Дима заметно дёрнулся, будто я ткнул его шилом в ногу.

— Ты погоди, у тебя мышление ещё не в ту сторону работает, — он попытался надо мной нависнуть. — Ты вообще, я смотрю, парень скромный, а надо быть альфой, и рамки держать. И тогда все девки от тебя без ума будут. Но надо без токсичной маскулинности, а через энергию…

И тут он придвинулся ближе и попытался покровительственно похлопать меня по плечу.

А я легко взял за запястье и чуть выкрутил. Несильно, но чтобы понял, что так не пойдёт.

— Ай! — вскрикнул Дима от неожиданности.

— А, не обращай внимание, это после аварии рефлексы, — спокойно ответил я. — Но лучше так не делать.

Отпустил его. Дима пошатнулся на табуретке, держась за запястье, и вытаращил на меня глаза.

— Толя, ты в порядке? — спросила его мать.

— В полном. Рефлексы сбоят, что поделать. Да и личное пространство, как никак.

— Толя, но ты его послушай, — продолжила она. — Дима психологию понимает, и в бизнесе, и вообще, умный человек. У него ай-кью — сто тридцать девять баллов.

Да что-то кроме понтов пока ничего и не видно. Пока просто какой-то хитрый тип, нахватавшийся умных слов со всяких онлайн-видео, а мать Толика и не видит, кто он такой.

Сдаётся мне, ничего его бизнес толком и не приносит, если он вообще не присосался к карточке Светланы, как паразит.

— А расскажи-ка про свой бизнес, — я наклонился к нему поближе. — Мне же интересно.

— Бизнес-нае***, — в рифму, но нецензурно сказал Фёдор Ильич.

— Папа! — с укоризной произнесла Светлана.

Я показал деду большой палец, а тот мне подмигнул с хитрым видом. Его этот сожитель дочери сильно напрягает, и он едва сдерживается, чтобы его не прогнать. Но сдерживается, чтобы потом не запилили. Ничего, я пришёл ему на выручку.

— Конечно расскажу, — пробормотал Дима, потирая запястье. — Ну, вообще… Мы с партнёрами запускаем образовательный проект. Курсы по таргетингу, СММ, криптовалюте, вайб-кодингу и нейросетям. Всё, что нужно знать успешному человеку.

— Курсы, значит, — повторил я тоном чекиста. — И даже юрлицо есть?

— Работаем через ИП, — ответил он, пытаясь отодвинуться от меня, но я не давал.

— Твоё?

— Не моего. Партнёра.

Он уже пожалел, что со мной заговорил, но я не отставал. И наблюдал за реакцией остальных. И если дед особо ничего не понимал в этих словах, но уже давно сделал выводы, причём верные, то мать Толика внимательно слушала каждое слово, глядя то на него, то на меня.

— То есть документально ты нигде не фигурируешь?

— Да какая разница? — раздражённо бросил Дима. — Это доверительные отношения. Мы на словах договорились.

— А налоги-то платите? — я усмехнулся.

— Слушай, ты чего мне допрос устроил? — возмутился он, нервно постукивая пальцами по столу. — Я тебе как старший и опытный мужчина советую, что делать, а ты за своё…

— Тише, тише, — я улыбнулся. — Просто хочу понять твою бизнес-модель.

— Ты хоть понимаешь, как современный бизнес устроен? — Дима заговорил обиженным тоном, словно ребёнок, которого несправедливо обидели. — Всё легально, просто схема другая. Я, как лидер проекта…

— Какая-то серая схема? Или вообще чёрная?

Я наклонился чуть ближе.

— Да всё нормально! Надо просто немного… — он осёкся.

— Денег нет, — догадался я.

— Да при чём здесь деньги? У нас курс, чтобы можно было зарабатывать!

— Так, ты его сам пройди для начала, вот и заработаешь потом, — ехидно сказал я.

Дед хрипло засмеялся.

— Или просто хочешь его впарить, чтобы заработать на тех, кто этот курс купит? — спросил я. — Но не отвечай, ответ понятен.

Я без спроса взял его телефон, айфон 16, как и у Толика, но более продвинутая модель Max, и просто приподнял его на уровень лица Димы, чтобы разблокировать экран.

Тот смотрел, не понимая, что я делаю, а я просто глянул фотку на экране, где был он сам. Классика, он в дорогой машине на берегу моря. Правда, машина, скорее всего, в аренду или вообще чужая. Ни хрена он не зарабатывает. Похоже, всё на деньги матери Толика.

— А где ты берёшь деньги на курс? — продолжал я допрос, подмечая, как дёрнулась Светлана.

Всё понятно. Но поймёт она всё или нет? Люди обычно сложно принимают то, что выбивает землю у них из-под ног, а разговор шёл о том, о чём она явно думала, но отбрасывала подальше. Ведь считала, что он знает, о чём говорит.

— Инвестиции, — у него вспотел лоб. — Вот люди, которые в этом разбираются, легко вкинут! С деньгами вообще нет проблем, если знаешь, где их брать! Я вот знаю, и…

— И откуда? — спросил я. — Вряд ли много желающих подкинуть тебе денег.

— Димочка, — вдруг проговорила мать Толика тихим голосом почти без эмоций. — А для чего ты просил, чтобы я ещё один кредит взяла, и чтобы родителей попросила взять один? Поэтому же и приехали, да?

— Вот и инвестиции, — добавил я. — Сколько он тебе уже должен?

— Двести тысяч, — неохотно проговорила она стыдливым тоном.

Уже открываются глаза.

— Света, ну ты чего? — Дима растерялся, забегал глазами. — Я же объяснял — это временный кассовый разрыв. Это нормально в бизнесе.

— Сказал, что скоро вернёшь, — голос у матери Толика совсем упал. — Ещё год назад. Это ещё про ту кофейню в Ереване не вспоминала. Так ничего и не заработали на ней.

Кажется, до неё начало доходить. Значит, не всё с ней потеряно.

— То есть денег нет, — я посмотрел на Диму. — Но ты хочешь брать ещё? На какой-то проект, в котором ты не участвуешь документально, за который не платите налоги, и который никак не оформлен? Втюхивая людям какую-то дичь про этот ваш вайб-кодинг? А это что? Чтобы нейросетка вместо тебя работала? Причём бизнес — в кредит на других людей. Хорошо устроился.

— Да это вообще наше дело! — попытался возмутиться Дима и встать, но я положил ему руку на плечо и усадил обратно. — Эти токсичные…

— Не-не-не, посиди. Что-то мне твои курсы не нравятся. Похоже на мошенничество.

— Я же всё верну!

— Конечно, вернёшь, — я не отводил от него взгляда. — А если не вернёшь…

— Это вообще между мной и Светой… — он попытался отстраниться.

— Не-не. Теперь, раз уж ты меня хотел втянуть, теперь это между нами. И пока мы тут разбираемся, или пойдёшь по сто пятьдесят девятой статье УК РФ — мошенничество. Так что больше мне не втирай лекции про всякий чиллинг, абьюзинг и прочую фигню. А думай, как вернуть бабки, Дмитрий Батькович. И в этот раз в Армению не уедешь.

Я показал на лежащий перед ним айфон.

— Вот у тебя телефончик дорогой. Ноутбук ещё. Знаешь, это всё можно спокойно продать, вернуть долг, а потом себе работать, как честный человек.

— Да я всё верну, мне просто надо на встречу ехать, — забормотал он, сгорбившись. — Дела срочные. С инвестором. Света, мы созвонимся…

Я его отпустил, а в прихожей, пока он не свалил, тихо добавил:

— Проверю, как вернёшь. И не думай, что выйдет отмазаться.

Не, это не бандит. С таким справиться попроще.

Спорить он не стал, а просто хотел свалить. Ну и пусть, теперь он у меня на заметке. Я проводил его до двери, проверяя, чтобы этот доморощенный коуч ничего не свистнул по пути, и вернулся в комнату.

Мать сидела в подавленном состоянии в кресле, бабушка её успокаивала.

— Их так учат же на их курсах, — говорила бабушка. — Чтобы подавлять. Вот и становятся такими арбузерами. Да и вообще, давай тебе чая ромашкового заварю.

— Как я не видела? — стонала Светлана.

Зато Фёдор Ильич сидел довольный, что избавились от надоедливого гостя.

— Пройди курс, говоришь, заработаешь, — посмеивался он. — Это было метко.

— Чай ещё горячий, — заметил я, подходя к столу. — Хоть и не ферментированный, но отличный. И жду борщ, ба.

— А ты после аварии совсем другой стал. — мать Толика внимательно посмотрела на меня. — Взрослый такой. Раньше, когда мы здесь жили, он тебе прохода не давал, а сейчас…

— Башкой стукнулся, вот мозги на место встали, — пошутил я. — Да и такие люди больше не пугают.

— Это молодёжь сейчас продвинутая, — бабушка вернулась к плите. — Тогда мошенника вычислил, а теперь — ещё одного.

— Мама! — протянула Светлана.

— А что, не так, что ли? Так и есть. Да и ты когда в последний раз Толю видела? Давно уже, всё забыла, а он сильно вырос. Они быстро сейчас растут, — она открыла крышку кастрюли, выпустив облако пара. — Скоро будет готово.

Посидел, но недолго, после борща сослался на процедуры и ушёл на очередную съёмную посуточную квартиру. Много времени у бабушки проводить не мог — у матери Толика с каждой минутой может быть всё больше вопросов.

Ну а вечером, почти уже к ночи, я снова пришёл в ресторан и сразу направился в ВИП-зону с караоке.

Публика собралась разношёрстная — и молодёжь, и люди постарше. Одеты по-разному, кто в костюмах и галстуках, кто в пиджаках, кто в ярких шмотках, кто в деловом костюме, кто вообще сидел в шляпе. Кто гладко выбрит, кто носит щетину, а кто и бороды.

Но меня они интересовали мало. Главное, что нет людей, кто знал Толика, ведь он в таких кругах не общался.

Охранник пропустил в закрытый зал без вопросов, молча открыв передо мной дверь. Музыка сразу стала громче.

Дальше освещения было мало, в основном оно шло только от большого экрана, на котором появлялись субтитры песен.

— Бухгалтер, милый мой бухгалтер! Вот он какой, такой простой бухгалтер!

Это орал мужской голос, очень пьяный, с одышкой. На фоне был девичий, но его почти не было слышно.

Чиновник Шустов ходит в военной форме даже здесь. Ещё и на грудь повесил себе медаль. Правда, за какие заслуги ему это выдали, было неизвестно.

В правой руке он держал микрофон, левой тискал за зад смеющуюся девушку лет восемнадцати с ярким макияжем в платье, которое больше открывало, чем прикрывало.

В основном здесь собрались мужики его возраста и девушки возраста Толика. Выпивка лилась рекой, курили прямо внутри, несмотря на запреты.

Ещё здесь был Игнашевич, пьяный от выпитого, а лицо стало в цвет его галстука. Он лапал блондинку с кудряшками за зад, а та весело хихикала. На меня он не смотрел, да и не узнает, он же не чекист.

Трофимов такие места никогда не посещал, но Шустов и Игнашевич, эти Биба и Боба, были на месте.

И был ещё один человек, с которым я хотел поговорить.

Оружейный барон Никитин сидел в стороне, держа в руках стакан с виски. Пьёт вискарик со льдом, курит сигары, считает себя интеллектуалом и эстетом.

Правда, куда ему со своим свиным рылом в калашный ряд?

Я направился в его сторону. Попробуем покачать его, чтобы выяснить что-нибудь.