Куратор 2

Глава 17

— Телефон, — сразу потребовал я, протянув руку.

— Зачем? — Шустов непонимающе уставился на меня.

— Чтобы тебя ничего не отвлекало, — я усмехнулся. — А то молодёжь постоянно в экран смотрит.

Телефон я забрал не просто так. Как раз утром подготовил один из купленных тогда чехлов и снова зашил в него жучок — поменяю ещё раз, раз у того села батарейка.

Шустов должен сделать для меня кое-что ещё.

— Ну и чем ты ему помогал? — спросил я.

— Разные варианты, — начал он, нервно поглядывая на свой смартфон в моих руках. — Пожарную инспекцию принять, участок подготовить…

— Давай конкретику, — перебил я.

— Ну… — Шустов откашлялся, заговорил уже по-другому, более официально, как привык на работе: — Производил согласование актов приёмки выполненных работ без фактического осмотра объектов. Утверждал технические задания на установку систем видеонаблюдения с нарушением сроков проведения конкурсных процедур. Согласовывал разрешения…

Он продолжал сыпать чиновническим канцеляритом. Если разобрать этот безжизненный казённый язык, то все дела, которые он перечислял, были незаконными. За это его могли дополнительно нахлобучить или даже посадить, если бы не было этой истории с воровством гуманитарки.

Но это не то, что меня интересовало. Я не собирался идти в суд и делал всё не для того, чтобы ему объявили выговор в личное дело.

Мне неинтересно, как Трофимов и компания обходили бюрократию. Меня интересовало другое: связан ли Шустов с чем-то ещё. А он должен был участвовать в их делах более плотно, даже если его не ставили в курс дела.

Его должны были привлекать для чего-то более серьёзного. Нет, конечно, Шустов делал и то, что сейчас перечислял, но вся эта бюрократия — просто фон для другой работы. Ведь у них были совместные дела в 90-е, а Трофимову были нужны лояльные люди, которых он знал и которые сидели у него на крючке.

Пока же я ничего такого не услышал. Разве что он вспомнил про Никитина, которого знал под фамилией Михеев.

Но ту схему я знал, и Шустов закрыл оставшиеся белые пятна. Чиновник должен был помочь оружейному барону и бандитам с вывозом груза из региона, но учитывая, что он разругался со всеми транспортными компаниями в области из-за своих схем, это оказалось сложной задачей.

Ведь все предприниматели думали, что он снова взорвёт груз или что-нибудь ещё, и находили причины ему не помогать.

Вот поэтому Никитин тогда ухватился за меня, как за запасной шанс.

Пока Шустов говорил, то отвлёкся, смотрел куда-то вверх, в сторону, опасаясь, не смотрит ли за ним кто-нибудь. А я не отвлекался, так что, дождавшись удобного момента, снова заменил чехол. У него он прежний, поэтому подмену не увидит.

После я зашёл в меню, ведь код разблокировки у него прежний, да и жировой отпечаток от пальца видно на экране до сих пор. Тут он выпучил глаза от возмущения, когда это заметил, ведь это я делал явно, но он не видел, куда именно я захожу, и решил, что я проверяю переписки. Спорить не стал, хотя косился.

А я спокойно привязал новый жучок к его телефону по Bluetooth для ещё одного сеанса записи.

— Больше ничего, — продолжал Шустов. — Ну и участок в лесу им помог получить, чтобы мусор вывозили. А то на полигон нельзя такое, говорят.

— Участок записан за ними?

— Разные участки. Просто лишь бы бесхозные. Так-то официально не вывозится. Ну и пару раз экскаватор им выбивал.

— И всё?

— Да это уже много, даже без этих добровольцев…

Твою дивизию. А вот это интересно, хотя сам Шустов делал вид, что тут нет ничего особенного, и он сказал это вскользь.

— Каких добровольцев? — тут же начал напирать я

— Да я особо не знаю, — попытался отмазаться он, уже жалея, что сказал.

— Говори.

— Ну, иногда набирал для него добровольцев, — сказал Шустов с явной неохотой. — Разные люди там. Бомжи какие-нибудь, Равшаны с Джамшутами всякими. Должники ещё, кто в кредитах застрял по уши.

— Без родственников? — предположил я.

— Ну, наверное… Трофимов только таких одобрял, если подумать. Я так-то ему разных предлагал.

Я поймал суть: это люди, которых хватятся не сразу. И у Шустова была возможность вычислять таких по работе. Ведь в его распоряжении всякие отчёты, социалка, знакомые в полиции.

— И что с ними делали? — продолжал я допрос.

— Откуда мне знать? — он отмахнулся. — Я просто предлагал людям заработать.

— Как часто был набор?

— Раз в две-три недели, обычно. Но давненько уже не было. В прошлый раз сразу трое было, а так по одному.

Нет, этого мало. Надо тянуть ещё.

— Кто именно? Когда? Даты? Что у тебя есть?

— Да ничего, — Шустов задумался. — На компе были анкеты, но он изъят.

И, скорее всего, жёсткий диск уже уничтожен. Трофимов такую улику не оставит. Он бы и от этого свидетеля избавился, но пока нет повода, ведь Шустов молчит.

Зато скоро повод будет.

— На телефоне есть? — спросил я, подкинув смартфон в ладони

— Не-е, — протянул он. — Мы лично обсуждали, я просто ему на почту скидывал файлы. Так-то удалял, но может, что и осталось…

Вот это стоит проверить точно, это может быть серьёзной зацепкой.

— Доступ к рабочей почте из интернета есть? — вдруг вспомнил я о такой возможности.

Шустов задумался и закивал, но не вышло — почтовый ящик был заблокирован. Но нашлось несколько заметок с фамилиями, которые оставляли зацепки.

В голове пошли мрачные мысли: сначала он сказал про вывоз мусора на разные участки, потом про людей, которых он заманивал. Казалось бы, в наш цифровой век полностью пропасть человеку невозможно, но статистика пропавших без вести — вещь упрямая.

Да и далеко не всегда кто-то разыскивает пропавшего, особенно если он одинокий, иногородний или мигрант.

Это надо выяснять подробнее. Но если предположить, что эти два дела связаны, то картина действительно выходит мрачная.

Но Шустов не знал, что происходит с людьми дальше. Не прикидывался, не молчал, а именно не знал — по нему видно.

— Особо не интересовался, значит, что с ними? — спросил я.

— Ой, да кому на них не пофиг? — отмахнулся чиновник.

— А кому на тебя не пофиг?

Я посмотрел на него. Взгляд у него внимательный, злой, он хоть и опасается меня, но думает, как выпутаться.

Так что пора с ним заканчивать и переходить к другим целям. И я уже решил, как от него избавиться. Чтобы принёс пользу, ведь слишком много вреда накопилось от него. Да и ещё неизвестно, что с этими людьми.

Да и опасный это контакт. Токсичный, как сейчас говорит молодёжь. Но Фантома с его фирменным почерком подключать не будем, сделаем хитрее. Чужими руками.

— Кому на них не пофиг, говоришь? — произнёс я. — Давай-ка короче, уважаемый гэ-эн Шустов, — я усмехнулся, намеренно не произнося «господин». — Он мой не очень хороший знакомый всё возмущался, когда ему в официальных письмах писали «уважаемому г-ну…» и фамилия. Всё спрашивал: «уважаемому говну» пишут, что ли?

Я усмехнулся, вспомнив, как негодовал Трофимов в таких случаях.

— Но вот это обращение как раз про тебя. С виду — чиновник, а внутри…

— Я не понимаю, к чему вы это…

— Иди, короче, в ФСБ, — я вернул ему телефон. — Под протокол перескажешь всё, что говорил мне.

— Почему? — всполошился он.

— Потому что Трофимов за тобой придёт, ведь он уже решил, что ты всё рассказал. И за эту информацию он с тобой разделается.

— Так я же всё рассказал вам!

— Под протокол!

Перепугавшийся Шустов попытался было выйти из машины вслед за мной, но остался в кресле.

Ему осталось сделать последний шаг до могилы, и он собирался его сделать.

И Трофимову придётся вмешаться, ведь ему передадут, что говорил Шустов в управлении. И тогда я буду вычислять, кто именно в управе его союзник. А если передадут не сразу — это здорово осложнит старику жизнь, ведь придётся отбиваться ещё и от местных чекистов.

Но он должен продержаться долго. Ведь нет смысла избавляться от него сейчас, когда я уже сам могу это сделать. Он ещё не раскрыл схему, а после его смерти, которая может наступить даже после ареста (особенно после ареста, внезапно), ниточки оборвутся.

Впрочем, это не значит, что у него будет лёгкая жизнь. А то когда у него не будет проблем, он будет искать меня усерднее.

Этот жучок отличался от прежнего. В него встроен GPS, который сегодня хоть и глючил, иногда прыгая с места на место то в центр, то в район аэропорта, но можно понять, что Шустов, боясь расправы со стороны Трофимова, приехал в ФСБ.

Позже я услышал его разговор. Не в реальном времени, ведь жучок дробил запись на отрывки по десять минут, и только после этого передавал на сервер.

Батарейка в жучке сядет завтра, но уже сегодня вопрос с этим решится.

А мне надо разбираться. Для чего всё придумано? И что за «добровольцы»?

Надо поискать, кто пропадал в городе в последнее время. Будет сложно, и надо кого-то подключать, ведь хитрый старик специально выбирал тех, кого искать не будут.

Нужны ресурсы. Деньги есть, как и понимание, кого можно привлечь. Но можно подключить и кого-то из Конторы. Та группа из УСБ — пусть и они ищут предателей.

Ещё нужно понять всю схему Трофимова и его покровителей целиком. Данных мало, но можно делать предварительные выводы. «Горизонт», «Щит» и камеры видеонаблюдения, разрешения на которые подписывал Шустов, ускоряя внедрение.

Сами камеры — обычный китайский хлам. Но куда они ведут картинку и для каких целей? У меня были догадки, сразу несколько, но с этим надо было разбираться и выяснять, а не гадать.

А Шустов тем временем стучал на своих подельников.

Этим вечером

Молодой капитан ФСБ, который принимал показания Шустова, был аккуратным и вежливым. Даже сдерживал смех, потому что только что смотрел мем с Шустовым, состоящий из двух картинок. На левой было написано «Ожидание» и снимок Шустова с коробками гуманитарки. На правой: «Реальность» и фото коробок с хламом.

Конечно, он удивился — что это за коллега был в машине и проводил допрос? — но Шустов толком не смог его описать.

И тогда капитан решил, что это, наверное, кто-то из той самой группы УСБ, что иногда появляется в городе с какой-то целью. УСБшников он не любил и запрашивать ничего у них не стал и махнул на это рукой.

Показания на Трофимова он выслушал и передал руководству. Удивился ещё, причём здесь этот Трофимов, живой динозавр, заставший ещё то самое КГБ?

Но про него давно говорили — всё, что с ним связано, передавать начальству, а самим ничего не предпринимать. Слишком серьёзные допуски нужны для того, чтобы понять, чем этот старый КГБшник занимается. Да и он знает всю управу лично.

Задерживать Шустова не стали, отпустили. Единственное, что капитан сказал Шустову, так это временно найти другое жильё…

Шустов поехал на одну квартиру, где думал скрыться. В девяностые его постоянно преследовала братва, грозя то паяльником, то утюгом, то вообще закатать под асфальт.

Поэтому он с тех пор готовил себе разные варианты, где можно было скрыться, и привычка осталась до сих пор. Это, конечно, стоило денег, но эту квартиру он давно отжал себе мошенническим путём, и она ему обходилась дёшево — только оплачивать коммуналку, чтобы управляющая компания не задавала лишних вопросов.

Она ему не принадлежала, а вообще была записана на какую-то бабку, которая давно померла, и у которой не было родственников. По правилам, квартира должна была уйти в собственность государства, но Шустов занялся ей сам и обходил все проверки, постоянно затягивая вопрос с помощью знакомых коллег за бутылку коньяка или какую-нибудь мелкую услугу.

Необходимая по закону процедура то бралась в работу, то откладывалась, то якобы родственники бабушки объявлялись, то пропадали, то ответственный «забывал» сделать запрос, то бумажка каким-то образом снова оказывалась на дне большой стопки. Да и постоянно были случаи, что в базу внесли неправильную запись, то удалили из базы случайно…

Короче, уже несколько лет он то сдавал квартиру студентам через знакомых, то приводил сюда любовниц.

Трофимов об этой квартире знать не мог.

Шустов проехал мимо перекрёстка, глядя на то, как рабочие устанавливают камеры видеонаблюдения. Намного раньше, чем положено по срокам.

Разные камеры. И скоростные, и камеры наблюдения над магазинами, и даже в домофоны — всё это Шустов подписывал, и это было связано с запросами Трофимова.

И сейчас это почему-то беспокоило.

Шустов припарковал машину подальше от дома в квартале и дальше шёл пешком. Когда он проходил мимо мусорных баков, кто-то из группы пьяных парней, курящих у подъезда, его узнал.

— О, гуманитарку затаривать идёт!

— Да пошёл ты! — заругался Шустов.

Он собрался было кинуться на молодёжь, чтобы заткнуть их смех, но вспомнил, что ему за пятьдесят, а три молодых парня могут его крепко поколотить. За самого Шустова уже никто не вступится.

Так что продолжать конфликт не стал. Подошёл к своему подъезду, покосился на замок с новой встроенной камерой, открыл и вскоре был в квартире.

Запах затхлости ударил сразу, едва открылась дверь. Это однушка в старой хрущёвке, которую он посещал раз в месяц-два, а то и реже.

Обои отклеивались по углам, на потолке видны жёлтые разводы от протечек сверху. Мебель старая, советская — шкаф с зеркалом, продавленный диван, покрытый пледом, табуретки у маленького стола.

На кухне раковина, полная грязной посуды, на столе стояла пустая стеклянная бутылка и пепельница с окурками. Прежние квартиранты не убрались и выехали, когда он поднял цену в начале лета сразу на десять тысяч, из-за чего был скандал.

— Свиньи, — пробурчал он и прошёл в обуви по ковру. — Опять клининг вызывать.

Шустов снял куртку, бросил на диван и включил телевизор. Про него уже не вспоминают, сейчас все обсуждают санкции и землетрясение на Камчатке. Он уселся на диван… но услышал, как проворачивается замок во входной двери.

— Суки, дубликат ключа сделали, — догадался он.

Шустов пошёл разбираться с бывшими жильцами, но в прихожей замер на месте, увидев вошедших. У входа стояли два крепких парня в чёрных куртках. Оба в перчатках.

— Вы кто? — тихо спросил чиновник.

Они не ответили, но следом вошёл высокий седой мужчина в костюме и поправил галстук. Ноги у Шустова сразу подкосились, и он рухнул на табуретку, едва выдержавшую его вес.

— Ну чего, хмырь, сдать меня решил? — с угрозой спросил Трофимов.

Двое парней осмотрели квартиру и встали с двух сторон от Шустова. А тот смотрел на Трофимова.

— Это не так, Игорь Сергеевич, — пролепетал Шустов. — Это всё не так, как вы думаете.

— Я закрывал глаза, когда ты зарабатывал эти копейки, как карманник на рынке, — Трофимов подошёл ближе и наклонился. — Не вмешивался, когда ты попался, потому что сам виноват, сам и расхлёбывай. Но раз ты пришёл меня закладывать… вот тут мы с тобой поговорим иначе.

Один из парней в чёрном начал что-то доставать. Шустов посмотрел и чуть не упал с табуретки. Человек держал в руке металлический шприц с большой иглой.

Утром я узнал новость, что Шустов скончался от острой сердечной недостаточности. Причин много: возраст, лишний вес, разгульный образ жизни и гипертония. Ну и стресс на фоне последних событий.

Такие пироги.

А что именно случилось, я узнал чуть позже, когда скачал файлики с жучка. Его могли найти, или сел телефон, но последний разговор Шустова с Трофимовым он передал.

Правда, качество было совсем плохое, ведь жучок был настроен на работу с телефоном, когда прижат к нему вплотную, но разговор можно было разобрать. И узнать голос Трофимова.

Шустов с моей подачи и правда поехал сдавать шефа, и тот это выяснил сразу. Так что есть, над чем поработать. Трофимов, сам того не осознавая, своим приездом подсказал, как выйти на его сообщников в местном управлении. Ну и я послушал, упомянет ли он меня, потому что Трофимов всегда ищет хвосты. Упомянул, но как чекиста, конкретики против меня ноль.

Я достал один из телефонов, открыл мессенджер, нашёл контакт Кати. Сразу прислал скриншот заголовка с новостью про Шустова.

«Причём здесь этот человек?» — тут же напечатала она.

«Он вчера приезжал в областное управление ФСБ, — начал набирать я, — говорил с оперативником и давал показания против Трофимова. Результат на экране».

«Это ваш свидетель?»

«Это подельник врага, от которого сам враг и избавился. Но это нужно использовать».

Я прислал ей два файла — записи разговора в Конторе с капитаном, чью фамилию я разобрать не смог и последние минуты жизни Шустова.

«Что вы хотите?» — написала Катя.

«Вам должно быть известно, что кто-то в управлении плотно работает с Трофимовым. Вряд ли это оперативник, но он кому-то явно рассказал, и этот кто-то передал Трофимову. Вы — УСБ, это ваша задача. Можете отследить цепочку, изолировать эту ветку или, наоборот, передавать какие-то ложные данные. Потому что в чём суть — не знает никто».

«Учтём», — отозвалась она.

Снова начала набирать, но я пока не удалял чат.

«Для чего проекту живые люди? — задала Катя вопрос. — Цели?»

«Для дрона нет разницы — расстреливать воздушный шарик или оружейного барона, с тем и тем он справляется отлично. Сами видели. Разве что человек хочет жить больше, чем воздушный шарик».

Но и это не повод, слишком огромный риск. Если им нужны живые цели — могли бы испытывать в боевых действиях, может, так и делают тайком. Поэтому должно быть что-то ещё, потому что сейчас данных не хватает.

А мне нужно закрыть вопрос с Игнашевичем, пока он не понял, что послужил инструментом. И надо начать поиски пропавших.

«Мы вернулись в город, — написала Катя. — Готовы работать дальше. Мы хотим встретиться с вами».

Я удалил чат. Нет, Фантом останется Фантомом, и они его не увидят, даже если свяжутся с Толиком. Потом подкину им что-нибудь ещё, чтобы не скучали. И не давали скучать Трофимову. Например, его убойные признания, которые я скоро использую.

А пока — закрываем белые пятна дальше.

От автора:

Всем привет!

Во вторник выходной, готовлю голову на среду