Кулачник 5. Финал

Глава 5

…Витю Победителя. Тот замер от неожиданности, пуча глаза.

— Вы чё, пацаны… я же сильный боец, какого хрена⁈

Витя обомлел. Похоже, совсем не ожидал, что именно он покинет шоу сегодня. Такой был выбор их «сплочённой» команды. Пусть понимают, что никто не застрахован.

Но было поздно. Феномен поднял руку и озвучил командное решение:

— Нас покидает Витя Победитель… — сказал он, даже не глядя на Виктора, который будто перестал для него существовать.

Я наблюдал за тем, как меняется выражение лиц остальных бойцов из команды Феномена. Что сказать, это была увесистая пощёчина по их самоуверенности. Ничего, пусть привыкают. За своих я глотки перегрызу…

Шоу не знало пауз — только успевай держать ритм. Счёт был в нашу пользу. Команда Феномена уже потеряла двух бойцов, и не простых.

Вася Шторм, если и не считался фаворитом всего реалити, то уж точно был одним из тех, ради кого зрители смотрели наш контент. Хайп, грязные выходки, эмоции — он всегда давал нужную картинку. Его вылет в первом же бою был ударом не только по составу команды Феномена, но и по зрелищу. Камеры ещё долго ловили злую физиономию Шторма в коридорах, а продюсеры чесали затылки, как теперь вытягивать рейтинги. Однако надо отдать должное организаторам — никто не стал спасать Василия от вылета. Марина, как директор, подобного не позволяла. Хотя, уверен почти на все 100, что при прошлом директоре у Васи появился бы иммунитет, пусть и «вдруг откуда не возьмись».

Но если с Васей всё понятно, то с Витей Победителем ситуация била ещё больнее. В первую очередь со спортивной точки зрения: Витя считался едва ли не главным кандидатом на победу. Он был опытным бойцом и подготовился к реалити хорошо. И вот теперь его тоже больше не было с нами.

Так что итог у команды соперника — минус два ярких лица за раз. Теперь у них оставалось всего шесть человек. У меня — восемь, после первого тура, если можно так сказать, победа чистая.

Формально преимущество у нас было большое. Но я понимал, что всё ещё впереди, и цифры в этом деле ничего не значат. Особенно если учесть, что пришлось потерять Лёху.

Лёша Студент получил от меня иммунитет, но, увы… иммунитет не позволил сохранить здоровье. Заключение медиков звучало жёстко: «Без боёв полгода. Организм нужно восстанавливать». Сам Лёха выглядел нормально, улыбался, говорил, что всё под контролем. Но я видел — после того нокаута его тело ещё не пришло в норму. Реакции были заторможенные… И, как бы Студент ни держался, рисковать врачи не стали.

— Ты сделал своё дело, Лёш. И уверен, что когда шоу выйдет, лиги наперебой станут предлагать тебе контракт, — заверил я, прощаясь с пацаном и протягивая ему руку.

Студент сжал мою ладонь крепко, хотя в глазах всё равно застыло разочарование. И я его понимал — никому не хотелось вылетать в первом же туре.

Но в минусах надо всегда искать плюсы, а ещё лучше — сами минусы в плюсы превращать. Место Лёхи занял Шамиль, которому не пришлось долго ждать своего шанса.

— Поздравляю, брат, — поздравил я Шама, прекрасно зная, как важно для него было участие в реалити. — Выжми отсюда всё до жмыха, а потом собери жмых и его тоже выжми.

— Сделаем, Сань, — пообещал Шамиль.

Кстати, существовал и минус в том, что мы слишком быстро выбьем парней Феномена из шоу. Какой? Да такой, что рано или поздно нам придётся драться между собой. В полуфиналах, в финале — неважно где. Неприятно, но с другой стороны, тут нет сказок про вечную дружбу. Да и быть не может, потому что победителем остаётся один.

И я должен быть готов к тому, что мои пацаны завтра окажутся в ринге напротив меня.

Но время шло быстро. Второй и третий день боёв пролетели, словно я моргнул. Картинка состава снова сместилась. Из моей команды вылетело двое. Обидно, но не критично. А вот у Феномена всё сложилось ещё хуже: он потерял сразу троих.

Против моих шести пацанов команда соперника могла выставить только троих человек. Конечно, не формат «ты, да мы с тобой», но очень близко.

Формально перевес серьёзный. Но я слишком хорошо знал жизнь, чтобы радоваться цифрам. В девяностых я видел, как трое загоняли в угол десятерых и брали не силой, а духом. А здесь, на шоу, дух решал даже больше, чем удары.

И у кого этого самого духа оказывается больше, нам предстояло выяснить — впереди маячил четвертьфинал. А значит, мои не самые приятные мысли про бой двух сокомандников обещали стать реальностью. В одной из пар предстояло столкнуться друг с другом моим парням.

Но было и ещё одно «но». Прежде чем думать о четвертьфинале, предстояло пройти обязательный этап — медицинский допуск. Тут уже от меня мало что зависело. Всё могло упереться в один взгляд врача, в его ручку, выводящую на бумаге: «Годен» или «Не допущен».

Обо всём этом я думал, стоя возле зеркала в номере и рассматривая ущерб, который был получен мной в бою с Васей Штормом. Тело болело, лицо саднило.

Я склонился ближе к зеркалу и дотронулся пальцами до челюсти. Там была плотная гематома — синяя, с багровым оттенком. Лёд я прикладывал, но это помогало мало. Было бы преувеличением сказать, что бой с Васей Штормом прошёл для меня прогулкой. Нет, таким он точно не был.

Результаты этой «прогулки» теперь застыли в моём лице. Но гематома — пустяк, а вот сечка под бровью… беспокоила. Я знал, что стоит сопернику попасть туда, и кожа разойдётся так, что бой тут же прекратят. Шоу нужно зрелище, но не покалеченный участник в прямом эфире.

Я выдохнул, проводя пальцем по едва зажившей коже. Получалось, что теперь всё решает миллиметр. Один точный удар и… Хотя без «и». Этот один-единственный удар не надо пропускать, так что сделаю для этого всё возможное.

Настя стояла у шкафа, что-то искала в сумке.

— Плохо, — прошептала она. — Могут не допустить.

Я не ответил. Знал, что она права. В 2025-м всё решали правила и бумаги. В девяностых врач бы пожал плечами с примерно следующей формулировкой: «Живой? Значит, иди». Но… не знаю уж, хорошо или плохо, что сейчас другое время, но «бумажка» может закрыть мне дорогу на ринг.

Настя наконец вытащила из сумки маленький пузырёк зелёнки.

— Надо залить, — предложила она, открывая крышку. — Будет видно меньше… Что думаешь?

— Давай попробуем. Хуже уже не будет, — ответил я.

Через пару минут я уже стоял перед зеркалом, залитый зелёнкой так, что казался героем плохого анекдота.

— Мне кажется, так я только привлеку больше внимания.

Настя прищурилась, коснулась пальцами подбородка.

— Ну, если что, скажешь, что случайно пузырёк пролил… Зато не так видно, Саш, — заключила она.

Дверь тихо скрипнула, и в комнату сунул голову Антон.

— Так, пора спускаться вниз, — сказал он, чуть запыхавшись, как будто бежал по лестнице. — Врач уже пришёл, начал проверку.

Я обернулся. Антон замер на пороге, уставился на меня, вытаращив глаза.

— О май гад, что с тобой?

Я развёл руками.

— Да вот… хотел сделать так, чтобы врачу не видно было сечку. Настя зелёнкой замазала.

Губы Антона растянулись в нервную ухмылку.

— Блин, честно? Мне кажется, вы только хуже сделали. Если бы раньше врач не посмотрел, то теперь точно обратит внимание, — хмыкнул он.

Я посмотрел на Настю. Девчонка прыснула со смеху. Я тоже не выдержал. Мы ведь буквально пару минут назад проговаривали одно и то же.

— Ну вот, мы в унисон мыслим, о том же подумали, — пояснил я, видя, что Антон напрягся.

— Ладно, пойдёмте, там очередь быстро двигается.

Мы спустились вниз. Организаторы решили не заморачиваться и «за отдельную плату» командировали прямо в особняк врача из местной больницы. Зачем морочиться? Проще привезти одного медика, чем дюжину бойцов таскать в больницу.

Никакого отдельного кабинета для осмотра не подготовили. Врач расположился прямо в зале, на кресле одного из ведущих. На соседнее кресло водрузил свой чемоданчик — металлический, с тёртыми углами. Внутри торчали бинты, флаконы, манжета для давления, фонарик. А главное — на коленях медика лежала папка документов, которыми выдавался допуск.

Бойцы подходили к врачу по очереди. Он проверял зрачки, давил на суставы, делал пометки в своих бланках.

Я пощупал под бровью тонкую корочку зелёнки. Посмотрим, заметит ли он то, что мы так старательно пытались скрыть.

Очередь двигалась быстро. Допуск всё-таки был по большей части формальной процедурой. Ну если при отсутствии травм. Как Шамы, который и подраться ещё не успел.

Он обернулся, смерил меня взглядом и расплылся в улыбке.

— Сань, тебя в краску уронили. Что с тобой?

Я пожал плечами, будто ничего особенного.

— Пузырёк неудачно открыл.

Он засмеялся, но спросить что-то ещё не успел — настала очередь Шамы подходить к врачу.

Естественно, держать долго Шамиля никто не стал. И следующим позвали меня. Врач был совсем молодой паренёк — гладко выбритый, в очках. По всей видимости, только «вчера» отучился. Но именно он решал, выйду ли я сегодня в ринг.

Я сел напротив, на стул. Врач внимательно на меня посмотрел:

— Жалобы? — спросил он.

— Отсутствуют.

— Пропускали тяжёлые удары за последние пару месяцев, были ли эпизоды с потерей сознания?

Он продолжил задавать вопросы, по большей части формальные, а я лишь отрицательно мотал головой.

Фонарик щёлкнул, и врач посвятил мне прямо в глаз. Сначала в правый, потом в левый. После манжета затянулась на предплечье, сдавила так, что я ощутил собственный пульс. Врач записал цифры в бланк.

— Так, ну давление у вас как у космонавта — 120 на 80.

Он снова уткнулся в бумаги. Ручка быстро чертила короткие линии, но вдруг остановилась. Взгляд врача поднялся, скользнул по моей брови и задержался. Там, где зелёнка скрывала сечку.

— В прошлом бою посеклись? — уточнил он.

Врач чуть отстранился, по-новому глядя на меня. В глазах мелькнуло сомнение.

— Вам снова драться сегодня? — уточнил он.

— Да, — подтвердил я.

— Угу… — вздохнул врач и посмотрел на свои бумаги. — Уверены, что хотите выступить? Снять с боя я вас не сниму, но если по рассечению попасть, то потом дорога на операционный стол.

— Уверен, — подтвердил я.

Врач коротко пожал плечами, мол я предупредил, и поставил подпись.

— Допущен, — сказал он, убирая бланк в папку. — Но я вам так скажу: на вашем месте я бы поберёг здоровье. А с зелёнкой вы, конечно, не шибко оригинальны.

— Спасибо, доктор!

После осмотра меня уже ждали Антон, Настя и Козлов младший. Антон захлопал в ладони, а Настя улыбнулась с облегчением. Саша был менее эмоционален.

— Поздравляю, — сказал он.

— Ну что, живой? — Антон закатил глаза.

— Живее всех живых, — подмигнул я, проводя пальцами по сечке. — Аккуратнее только надо быть.

После осмотра нас почти без передышки погнали в зал на конференцию. Врач выдал допуск всем без исключения — никто не отсеялся. Вышло, что весь этот ритуал был не так уж далеко от того, что мы делали в девяностых. Да, теперь фонариками светили в глаза, мерили давление… а по факту — всё то же самое. Раз живой — то дерись.

— Леди и джентльмены, раз все живы и здоровы, то нам самое время пойти на конференцию! — объявил Антон.

Конференция проходила в том же зале, где и жеребьёвка первого тура. Правда, на этот раз изменилось расположение стульев. Ещё пару дней назад тут сидело шестнадцать человек, а теперь стульев осталось в два раза меньше.

Слева от ведущих стояли наши места. Нас было пятеро. По правую руку от братьев Решаловых расположились трое оставшихся бойцов из команды Феномена.

Я опустился на свой стул и оглядел картину. Феномен сидел в чёрных солнцезащитных очках и делал вид, что ему всё равно. Остальные двое бойцов делали вид, что до нас им нет дела, и смотрели в экран мобильников. Честно говоря, их группка мало походила на настоящую команду. Там каждый был сам за себя.

Что до моих парней — у нас даже невооружённым взглядом было видно, что мы поддерживаем принцип: один за всех и все за одного.

— Начинаем, всё готово, — объявил наш режиссёр. — Пять секунд!

Паша поднялся со своего кресла, держа микрофон в руке и огляделся.

— Съёмка! — выкрикнул режиссёр.

— Парни! — начал близнец, поднося микрофон к губам. — Во-первых, хочу искренне поздравить каждого из вас. Вы прошли бои одной восьмой финала. Здесь остались только лучшие.

Мы поаплодировали. Но если мои пацаны делали это охотно, то вот пацаны из команды Феномена аплодировали вяло. Так-то радоваться им было нечему.

— Но впереди тернистый путь, — подхватил Лёша Решалов вслед за братом. — Будут тяжёлые поединки. Если вы хотите выиграть это шоу, придётся выигрывать в каждом бою до конца. И я могу с уверенностью сказать, что проще не будет.

Аплодисментов на этот раз не последовало.

— Прежде чем каждый из вас узнает имя своего соперника, — продолжил Паша. — Я хочу, чтобы вы поделились впечатлениями от ваших поединков.

Он повернулся к правой стороне, где сидели Феномен и его бойцы.

— Предлагаю начать с вашей команды. И вот у меня к вам провокационный вопрос, — Паша натянул улыбку. — Мужики, как так, чёрт возьми, вышло, что уже после первого дня вас осталось всего три человека?

Лица у соперников перекосило. Феномен, делано недвижимый, всё же чуть приподнял голову — ему явно не понравилось, что это сказали вслух. Моим ребятам пришлось сдерживать ухмылки. Я знал, что это удар по самолюбию команды соперников, и он попал точно в цель. А в таких играх психология решала не меньше, чем сила.

Первым поднялся Пахан. Он, тоже на этот раз напялив на себя солнцезащитные очки, приспустил их на нос и исподлобья обвёл взглядом нашу команду.

— Паша, дай-ка микрофон, — попросил он.

Не знаю, зачем ему был нужен микрофон, если на футболке висела петличка… но Решалов микрофон дал.

— Я пришёл сюда и сразу сказал, что это моя хата! — выдал он. — И дальше так и будет. Кем бы ни оказался соперник — для меня всё равно это пыль! Я здесь Пахан, и я не зайду в финал… залечу, как и должен!

Договорив, Пахан хотел бросить микрофон себе под ноги и тем самым поставить жирную точку в своём спиче. Но Паша Решалов вовремя перехватил микрофон.

Если Пахан решил, что таким ответом он съедет, то посчитал он неправильно.

— Может, проблема в том, что вы неправильно выбрали команду? — Паша вскинул бровь. — Вот у Саши Файтера бойцы держатся вместе, а у вас… результат видно на стульях.

Пахан усмехнулся, но в глазах мелькнуло раздражение.

— Я за других не отвечаю, — раздражённо бросил он. — Я свой дротик попал, свой бой выиграл.

Паша тут же подхватил, подсекая крючок, который заглотил боец, сам того не понимая.

— То есть ты намекаешь, что недоработал твой капитан?

Я заметил, как Феномен чуть приподнял бровь. На лице его была всё та же каменная маска, а солнцезащитные очки скрывали глаза, но я видел, что ему это крайне неприятно. Пахан вслух поставил под сомнение его лидерство.

Интересно, а чего он ожидал, набирая себе таких людей в команду? Каждый из них тянул одеяло на себя. При первой возможности они подставят друг другу подножку, лишь бы показаться ярче в кадре. Не команда, а сборище самоедов.

Я посмотрел на своих ребят, сидевших рядом со мной. Мы были разными, но держались вместе. И именно это, я чувствовал, будет решающим оружием.

После Пахана поднялся второй из их троицы — Хасбулла, медийно больше известный как Воин аула. Голос у него был резкий, с характерным акцентом, и говорил он так, будто плевался словами.

— А я рад, — протянул он, скрестив руки на груди. — Рад, что мы избавились от слабых. Слабым место за воротами. Нам не нужно тянуть таких людей на своих плечах.

— Ты это про то, что мушкетёров тоже было трое? — спросил с усмешкой Лёша Решалов.

Наша половина засмеялась. Хасбулла растерялся и замолчал, будто не сразу понял, о чём речь. По глазам стало видно, что он не уловил отсылки.

В восьмидесятых трудно было найти человека, который не читал Дюма или хотя бы не знал этих слов — «Один за всех и все за одного». Но сейчас вот наоборот — сложнее найти тех, кто вообще держал в руках книгу.

Феномен сидел рядом, каменный, но я снова уловил, как его губы на секунду дёрнулись. Его люди в очередной раз выставили себя идиотами.

— У меня тут конкурентов нет, по определению, — резюмировал Воин Аула, откинувшись на спинку стула. — Любого шатану…

Феномен впервые «пошевелившись» медленно повернул голову в его сторону.

— Ты на себя много не бери, не вывезешь, — сухо заявил он.

Я не сдержал улыбки, наблюдая за тем, как наклёвывается конфликт в команде соперника.