Кулачник 5. Финал

Глава 18

— Отличные слова, очень достойные, — сказал Паша. — Давайте все вместе похлопаем нашему победителю!

Волна оваций прошла по павильону, и я на секунду закрыл глаза. Этот звук был громче любого гонга.

Когда шум стих, слово взял Лёша Решалов.

— А теперь мы хотим вручить то, что положено победителю нашего шоу.

На ринг вынесли огромный чек, почти в рост человека. Паша повернулся ко мне, поднял чек одной рукой.

— Вот деньги за победу в нашем реалити! Теперь у тебя будет возможность заняться развитием своего зала.

Я взял чек.

— И я уверен, — продолжил Лёша, — твой зал станет одним из лучших не только в Москве, но и во всей России!

Чек был тяжёлым. Это были не просто деньги, нет. Это был шанс. Возможность вернуть долг пацанам, которые верили в меня, возможность держать открытыми двери зала, куда будут приходить новые ученики — такие же, каким когда-то был я сам.

Я поднял чек над головой, будто чемпионский пояс.

— Далее… — продолжил уже Паша. — Нам очень бы хотелось услышать слова нашего второго финалиста — Феномена.

Феномен всё так же сидел, накрыв голову полотенцем, продолжая скрываться от всего мира.

Паша медленно подошёл к нему, наклонился, протягивая микрофон.

— Микрофон твой.

Феномен поднял голову на секунду, глаза блеснули из-под тени полотенца. Он едва заметно покачал головой. Раз, потом второй. Нет.

Паша опустил микрофон, наклонился к нему ближе и напомнил уже без него:

— По контракту ты обязан сказать слова после боя. Если не сделаешь, то будет штраф. Крупный.

Феномен всё равно качнул головой.

Паша задержался на миг, будто ждал чуда. Потом глубоко вдохнул, выпрямился, снова поднял микрофон.

— Феномен оставил все свои силы в бою и сейчас просто не может ничего сказать.

Я понимал, что он не просто не мог, а именно не хотел. Самое важное, когда ты проиграл, — сделать выводы по допущенным ошибкам и двигаться дальше. Но Феномену, похоже, было плевать на это «самое главное».

Нас собрали вместе: я, Игнат, Марик, Виталя, Настя, Саня Козлов, Антон — вся команда.

Мне снова сунули в руки огромный чек. Он был такой нелепо большой, что я едва удерживал его на дрожащих руках.

Фотографы начали работу.

— Сюда! Сюда, Саша!

— Улыбка! Руку выше!

Я пытался улыбаться, но получалось криво. Команда сгрудилась вокруг. Марик и Виталя держали меня за плечи, поднимали кулаки вверх. Игнат положил руку мне на спину. Настя сдерживала слёзы, в глазах её светилось счастье. Даже Саня Козлов улыбался.

Когда вспышки стихли, я опустил чек и протянул его Антону.

— На, брат. Присмотри за этим. Мне сейчас не до бумажек.

Менеджер ухмыльнулся, но взял чек.

— Не волнуйся, сохраню, — заверил он.

Я спустился с ринга. Ноги гудели, каждый шаг отзывался болью. Там меня уже ждал врач.

— Пойдёмте, — позвал он. — Надо осмотреть повреждения.

Я кивнул и пошёл за ним.

Врач осмотрел меня внимательно, водил фонариком перед глазами, щупал затылок и шею. Лоб и скулы он промял так, что я поморщился от боли. Наконец врач снял перчатки.

— Так, ну что, Александр, на этот раз не поехать в больницу у вас не получится, — последовало заключение.

Я поднял глаза.

— И почему же?

— Во-первых, надо зашивать сечку, — врач кивнул на рассечённую бровь. — Во-вторых, надо проверять голову. Вы побывали в двух нокдаунах, и последствия могут быть разные. Сотрясение, отёк, микронадрывы сосудов — всё это нельзя оставлять на самотёк.

Я молчал, понимал, что врач прав. Внутри хотелось поспорить, сказать, что я справлюсь, что всё нормально. Но в глубине души я понимал, что здоровье — это то единственное, что нельзя поставить на кон. Если потеряешь его — никакие победы уже не будут иметь значения.

— Если надо, то поеду, — заверил я.

Врач кивнул и записал что-то в карту.

— Надо, — подтвердил он.

Я провёл рукой по лицу, чувствуя липкую корку крови. Да, от больницы на этот раз было не отвертеться.

— Вы на скорой поедете? — уточнил врач.

— Братское сердце, скорая пусть пенсионерам на выезды ездит, — рядом со мной появился Игнат. — Мы сами домчим с ветерком!

Врач лишь безразлично пожал плечами.

— Пойдём, Сань, тебя пока оформят, пока туда-сюда, а я не хочу время терять.

— А на чём ехать? — уточнил я.

— Ну как на чём, я же тебе говорил, что меня в Екатеринбурге пацаны встретили, — ухмыльнулся Игнат. — И тачку от души подогнали.

Через пару минут мы уже стояли возле чёрного крузака. Видимо, здешние друзья Игната устроились здесь неплохо, раз такие тачки могли давать «на попользоваться».

Мы сели в салон. Я завалился на сиденье, прикрыл глаза. Навигатор показывал, что больница рядом, но дорога всё равно казалась длинной.

Игнат нажал на газ, мотор зарычал, и машина мягко, но стремительно рванула вперёд.

— Скажу честно, Саня, — сказал он, глядя на дорогу. — Я восхищаюсь тобой. Ты сделал то, что мало кто смог бы. Не только выиграл, а выдержал, показал характер.

Я слушал его вполуха. Адреналин уже ушёл, а вместе с ним пришла усталость. Веки тяжелели, тело расслаблялось. Каждая клетка просила только одного — сна.

Игнат говорил ещё что-то. Про бой, про пацанов в зале… но я проваливался в полудрёму и слышал только обрывки его слов.

Очнулся я от звука коротких сигналов. Игнат несколько раз нажал на клаксон, требуя, чтобы подняли шлагбаум. Машина остановилась у ворот больницы, и охранник в будке лениво вышел навстречу.

— Сюда нельзя, — сказал он хмуро. — Только «Скорым».

Игнат достал купюры, сунул ему в руку. Мужик посмотрел по сторонам, вздохнул и махнул рукой.

— Ладно, только быстро. Тут стоять нельзя.

Шлагбаум поднялся, и мы въехали во двор.

— Вымогатели, блин, — хмыкнул Игнат.

Он притормозил у двери приёмного отделения, куда обычно привозят «скорые». Выскочил из машины первым, оставив мотор работать.

— Сиди здесь, — бросил он. — Я сейчас.

Я кивнул и откинулся на сиденье, чувствуя, как снова наваливается усталость. Но долго ждать не пришлось. Минуты не прошло, как Игнат вернулся — вместе с ним шли двое врачей в белых халатах. Он явно сумел их убедить, что ждать нельзя.

Один из них катил каталку. Увидев, что её пододвигают прямо к дверце машины, я мотнул головой.

— Не надо. Я сам. На ногах дойду.

— Вам лучше лечь, — попытался возразить врач.

— Я пройду, — отрезал я и, опершись о дверцу, выбрался наружу.

Ноги дрожали, но держали. В этот момент к приёмному подъехала «скорая». Двери распахнулись, и оттуда, шатаясь, вышел… Феномен. Его поддерживали санитары. Он выглядел разбитым, полотенце всё ещё было на голове.

Мы встретились взглядами. Но теперь это был не тот взгляд, каким он сверлил меня на ринге. Глаза его скользнули по мне — и он тут же отвернулся.

— Я пока переставлю машину, — сказал Игнат. — А ты, Саня, слушайся врачей. Они скажут, что делать. У меня с ними уже всё договорено.

Я кивнул. Врачи подхватили меня под руки.

— Пойдёмте, — сказали они.

Я пошёл. Медленно, но сам. За спиной хлопнула дверь «скорой», и Феномена начали укладывать на носилки. Он, кстати, не особо сопротивлялся. Идти сам мой теперь уже бывший соперник не мог.

Меня повели по коридору к травмпункту. Я старался не смотреть по сторонам. Терпеть ненавидел больницы и всё с ними связанное. А мы проходили через приёмник, и здесь было полно тех людей, которым было куда хуже, чем мне.

Что до травмпункта, то я готовился к привычной картине — очереди из людей с переломами, порезами и сотрясениями.

Но к моему немалому удивлению, коридор оказался пуст. У дверей травмпункта не было ни одного человека. Для меня это было странно. В девяностых в подобных местах всегда было столько людей, что хоть чёрт ногу сломит…

Один из врачей, которых привёл Игнат, кивнул мне на ряд пластиковых стульев.

— Подождите здесь, я предупрежу доктора.

Он зашёл в кабинет, дверь закрылась. Минуту спустя он вернулся.

— Сейчас доктор досмотрит пациента и пригласит вас.

Меня усадили на пластиковый стул прямо у двери. Я откинулся назад, прикрыл глаза.

И тут в коридоре послышались шаги. Я поднял голову — привели Феномена. Его вели двое санитаров. Он всё-таки шёл сам, но пошатывался. Лицо его было бледным, губы сухими, в корочке засохшей крови. Он выглядел не лучше меня.

Феномен дошёл до двери и опустился на стул. Теперь мы сидели плечо к плечу, оба разбитые, оставившие часть здоровья в ринге.

Я посмотрел на него боковым зрением. Он не встретил мой взгляд — смотрел в пол.

Странное чувство.

Всего час назад мы пытались друг друга убить, а теперь сидели рядом у двери травмпункта.

Никакого негатива внутри не было — ни злости, ни желания что-то доказать. Да, он в бою пошёл на грязь, использовал мазь, пытался выиграть нечестно. Но сейчас это уже не имело значения. Мы оба прошли через ад, и я видел рядом не врага, а такого же измотанного бойца.

Санитары, которые его привели, ушли.

В коридоре теперь стояла тишина, лишь лампа над дверью жужжала, и слышно было наше дыхание.

Феномен медленно поднял голову, потом опёрся ладонями о колени и встал. Его шатнуло, но он сделал шаг ко мне.

Я напрягся, готовясь к чему угодно. На секунду мне даже показалось, что он решил устроить драку прямо здесь, в больнице. Но он остановился передо мной, помолчал и… протянул руку.

— Я был неправ, — прошептал он. Голос его дрогнул, и в нём не было ни капли прежнего пафоса. — Прости меня за то поведение.

Я поднял взгляд. Наши глаза встретились. Пожалуй, впервые за всё время я увидел в глазах Феномена не злость и не самоуверенность, а усталость и… признание. Он больше не был «Феноменом», он был просто человеком, который понял, что зашёл слишком далеко.

Я молчал секунду, потом пожал его руку.

— Ладно, — ответил я. — Вопрос закрыт.

Мы с Феноменом ещё держали друг друга за руки, когда в коридоре послышались быстрые шаги. Я обернулся и увидел Игната. Он возвращался после того, как перепарковал машину.

Игнат замер, увидев наше рукопожатие, и расплылся в улыбке.

— Ни фига себе Санта-Барбара! — протянул он. — Ну правильно, мужики, что помирились.

Феномен отпустил мою ладонь и снова опустил взгляд в пол, но Игнат не дал ему спрятаться.

— После боя всегда нужно жать руку, — продолжил он. — Так было всегда и так должно быть.

Я усмехнулся, глядя на него.

— Ты вовремя, как обычно, — сказал я.

— А то, — ответил Игнат. — Ладно, Саня, теперь вижу, что у тебя всё под контролем.

В его голосе звучало облегчение, и я понял, что он и правда волновался за то, чтобы мы с Феноменом не сцепились. Видимо, успел нафантазировать в голове, пока бегал с парковкой, а вернувшись, увидел совсем другую картину.

Феномен помолчал, сидя на стуле у стены, будто собирался с силами. Потом неожиданно достал телефон, включил камеру и посмотрел на меня.

— Ну что, — сказал он. — Обещал ведь.

Феномен поднял телефон, выбрал формат кружка — короткое видео. Несколько секунд он молча смотрел в объектив, собираясь с духом, потом заговорил:

— Всем привет. Я — Феномен. Сегодня я проиграл. Проиграл Саше Файтеру. Это была честная победа, и я признаю своё поражение.

Он сделал паузу, вдохнул глубже.

— Как я обещал, я приеду в его зал, к его пацанам, и проведу мастер-класс в «Боевых перчатках». Держите слово — значит, держите до конца.

Он остановил запись, сохранил её и показал мне экран.

— Устроит?

Я протянул руку. Он пожал её второй раз за вечер. Рукопожатие было крепким.

— Устроит, — сказал я. — Я буду ждать тебя в «Боевых перчатках». Пацанам понравится, что с ними поработает такой боец. Боец ты хороший, а вот как человек… я думаю, ты всё понимаешь.

Я выдержал паузу и добавил:

— А дерьмо случается. Главное — это цели, ради которых ты идёшь дальше. Подкорректируй их. И тогда у тебя всё получится. Поднимешься не раз.

Феномен слушал молча, но в его глазах что-то дрогнуло. Я видел, как мои слова дошли до него. Неплохо будет, если он поймёт, что сила не в том, чтобы ломать, а в том, чтобы подниматься и снова идти.

Феномен кивнул, медленно, тяжело. Но это был честный кивок.

Дверь травматологии наконец распахнулась, и из неё, хромая, вышел мужик. На ноге у него был свежий гипс, под мышкой костыль. Видно сразу, что перелом. Он прошёл мимо, бормоча что-то себе под нос, и исчез в коридоре.

— Следующий, — позвал медбрат.

Я поднялся со стула и зашёл внутрь травмпункта. Врач в очках, среднего возраста, глянул на меня поверх бумаг.

— Снимайте верх, ложитесь, — он кивнул на кушетку.

Я стянул майку, и он начал осмотр. Пальцы уверенно прощупывали рёбра, ключицу, шею. Потом остановился на рассечённой брови.

— Ну что ж, здесь зашивать, — сказал он, как о чём-то обыденном. — Давайте готовиться.

Он достал инструменты, ассистентка быстро подготовила столик. Металл иглы блеснул под лампой. Я почувствовал укол, и место вокруг рассечки онемело.

Игла входила и выходила из кожи, нить тянулась, затягивалась в узлы. Я чувствовал лёгкое давление, но боли уже не было. Врач работал сосредоточенно, быстро.

— Всё. Готово, — сказал он через несколько минут.

Я сел, протёр лицо, ощущая стянутость кожи.

— Сколько я вам должен? — спросил я.

Врач улыбнулся и покачал головой.

— Ничего. Всё сделано по полису.

Скорее всего, Игнат уже всё оплатил, пока я сидел в коридоре. Но спорить я не стал.

— Спасибо, доктор, — сказал я.

— До свидания, — ответил он, снимая перчатки.

Я вышел из травматологии, трогая пальцами свежие швы на брови. Кожа была натянутая, чувствовалась стянутость нитей, но это мелочь по сравнению с тем, через что я прошёл на ринге.

Дверь кабинета снова открылась, и внутрь завели Феномена. Он шёл медленно, плечи опущены, полотенце наконец убрали. Его лицо было разбито, а взгляд потухший. Врач, который сопровождал меня с самого начала, уже стоял в коридоре.

— Вам — снимок головы, — он махнул рукой, приглашая следовать за собой. — Пойдёмте.

Меня отвели в радиологию, усадили, зафиксировали голову. Холодный металл аппарата коснулся затылка, и я прикрыл глаза. Аппарат загудел, лампы вспыхнули. Несколько минут — и всё закончилось.

Доктор вернулся с плёнками, быстро просмотрел, положил на просвет. Провёл пальцем по снимку.

— Ну что, Александр, всё в порядке. Сотрясения нет, повреждений мозга тоже. Последствий для здоровья не вижу. Отдых, уход за швами — и будете в норме через неделю.

Я выдохнул. Камень свалился с души.

В коридоре меня уже ждал Игнат. Он облокотился на подоконник, руки в карманах, и как только я вышел, расправил плечи и улыбнулся.

— Ну что, Саня, — сказал он. — Поехали обратно. Будем отмечать. Поработали — теперь и отдыхать пора.

После всего, что случилось, мысль о том, что теперь можно просто лечь или поднять бокал с ребятами, казалась спасением.

— Поехали, — ответил я.

Мы вернулись на виллу уже за полночь. Дорога заняла полчаса, и всё это время я молчал, глядя в окно. Огни ночного города мелькали и расплывались. В машине было тепло и тихо, мотор урчал убаюкивающе, но я держал глаза открытыми, чтобы не провалиться в сон прямо в пути.

Когда ворота особняка закрылись за нами, Игнат заглушил двигатель и повернулся ко мне.

— Ну что, Саня, пошли отметим? Или ты пас?

Я усмехнулся, с трудом разлепив губы.

— Пас, брат. Мне бы на кровать… на боковую лечь и хорошенечко выспаться.

Игнат посмотрел на меня, кивнул понимающе.

— Ладно. Правильно. Если что нужно — только свистни, буду на низком старте.

— Договорились, — ответил я.

Он хлопнул меня по плечу, вылез из машины и тут же направился к дому.

Я медленно поднялся по ступенькам и прошёл в сторону своего номера. Коридоры виллы были тихими, только пол под ногами отзывался шагами.

Открыв дверь своего номера, я наконец выдохнул. Здесь было пусто, спокойно и темно. Всё, что мне было нужно сейчас, — кровать. Я рухнул на неё, даже не раздеваясь.

После всего, что произошло на ринге и в больнице, внутри будто образовалась пустота. Никаких эмоций, никаких взрывов адреналина.

Большое дело сделано, а внутри вместо радости только усталость.

Я лежал на кровати в своём номере. Матрас казался каменным, тело деревянным, но я не двигался. Каждая клетка ныла, каждая мышца напоминала о себе. Казалось, что меня перемололи в жерновах и выплюнули обратно.

В потолок я смотрел несколько минут, пока глаза не начали закрываться сами. И в этой тишине вдруг пришла мысль… а ведь по сути ничего не завершено. Финал — это только этап, а не конец. Всё, что произошло сегодня, — лишь дверь к следующему шагу.

Впереди ждала не менее тяжёлая задача