Кулачник 5. Финал

Глава 20

Зал жил своей жизнью. Гул голосов сливался в единый шум. Звон бокалов то и дело прорывал общий фон, отражаясь от мраморных стен и под высоким потолком с хрустальными люстрами. Официанты скользили между столами бесшумно, охрана стояла у колонн.

Гости сидели, пили шампанское, ели устриц, разговаривали. Для них это был ещё один, просто очередной вечер показной роскоши. К хорошему быстро привыкаешь, особенно когда это хорошее в твоей жизни появляется за чужой счёт.

Я сидел за столом, чувствуя под собой мягкий стул, но мышцы оставались напряжёнными. Справа расположился Саша, его пальцы сжимали бокал с водой так крепко, будто это была рукоять ножа. Слева сидела Света со спокойным, даже холодным лицом, но я чувствовал, какой ураган бушует у неё внутри.

В зале всё так же звучала музыка — оркестр гремел басами, трубач выдувал медь… вспомнились слова из старого фильма. Но теперь оркестр сменил тональность, будто нагнетая ожидание. Ждать долго не пришлось — двери распахнулись, и внутрь зала вошёл Виктор Козлов.

Шум голосов стих. Люди обернулись, бокалы замерли в воздухе. Витька шёл медленно, уверенно, с той самой походкой, которая десятилетиями внушала уважение и страх. Дорогой белый костюм сидел на нём идеально, глаза скользили по рядам столов. Он был в своей стихии — хозяин, для которого весь этот вечер был очередным признанием его силы.

Я почувствовал, как рядом напряглись мои спутники. Света замерла, сознательно стараясь не смотреть в сторону Виктора. Взгляд её был устремлён на бокал, пальцы стиснуты на коленях. Я видел, что каждый нерв в её теле дрожал. Это был её вечер не меньше, чем его. Для неё это был долгожданный момент встречи с прошлым.

Я покосился на Сашу. Младший Козлов сидел прямо, слишком прямо, как прилежный ученик. Он словно боялся, что если чуть расслабится, то сорвётся. Глаза Саши метались по залу, но в них сквозила решимость.

Я снова посмотрел на Свету. И в этот миг поймал её взгляд. Она всё-таки подняла глаза и посмотрела на Виктора. На губах Светки появилась тонкая натянутая улыбка. Но в глазах, за этой улыбкой, горела ненависть. Настоящая, хищная, обжигающая.

Улыбка скрывала её чувства от окружающих. Но я-то видел, что для неё это была маска. Маска, под которой копилось всё то, что она несла в себе почти тридцать лет.

Оркестр стих, и в центре зала появился один из братьев Решаловых. Его пригласили вести этот вечер, и Паша явно чувствовал себя в своей тарелке. Смокинг, в руках бокал с вином и микрофон. Он поднял руку, призывая к тишине.

— Дамы и господа, — разнёсся его голос по столам. — Сегодня мы собрались здесь, чтобы поздравить победителя уникального проекта V-Fights реалити.

Я почувствовал, как десятки глаз одновременно обратились на меня. Люди за столами начали аплодировать. Некоторые даже встали. Для них всё это было частью дешёвого парада лицемерия, но для меня это было… совсем другое.

Я поднялся со стула и коротко кивнул, принимая поздравления. Сбоку, ближе к сцене, за одним столиком с Мариной сидел Виктор Козлов. Я перевёл взгляд на него. Он тоже кивнул — медленно, почти лениво, наверное, пытался подчеркнуть свой статус хозяина жизни, который сам же себе присвоил.

Виктор смотрел так, будто уже придумывал, как превратить мою победу в свой инструмент. Улыбка у него почти не тронула губ, глаза оставались холодными, как лёд.

Марина сидела рядом с Виктором. В свете люстр её платье блестело серебром, спина была идеально прямая, а движения отточенные, будто она всю жизнь училась этикету. Она казалась холоднее и собраннее, чем обычно. Она медленно вела взглядом по залу, как хозяйка вечера, и, останавливая взгляд за тем или иным столиком, поднимала бокал в качестве приветствия гостей. И вдруг её взгляд задержался…

Я сразу понял, на ком. На Свете.

Марина смотрела на неё чуть дольше, чем позволяли приличия. Её брови едва заметно дрогнули, в глазах мелькнула искра сомнения. Её что-то смутило в лице женщины, которая сидела рядом со мной — тихая, незаметная, будто случайная гостья.

Я посмотрел на Свету. Увидел, как напряглись её пальцы, как побелели костяшки. Она чувствовала этот взгляд.

Тонкий намёк на узнавание мелькнул между ними, как тень. Марина ещё не понимала, откуда эта странная знакомость, но в её лице уже читалось лёгкое недоумение. Она отвела глаза, но через минуту снова вернулась к Свете взглядом, будто что-то тянуло её.

Я буквально ощущал, как воздух сгущается. Это был момент, когда прошлое едва не вырвалось наружу.

Но затем Витя Козлов чуть нагнулся к дочери и что-то сказал — и внимание Марины тотчас переключилось.

Официанты активнее заскользили по залу, будто тренировались для этого вечера всю жизнь. Белые перчатки, серебряные подносы… На столах появлялись блюда — мясо с изысканным гарниром, рыба, мелкие закуски в крошечных тарелках. Зал наполнился ароматами специй, вина и прожаренного мяса.

Я взял в руку вилку, но есть не спешил. Внутри всё равно было слишком напряжено, чтобы почувствовать вкус. Кусок встал бы поперёк горла.

И тут я заметил движение у нашего стола. Марина. Она поднялась со своего места рядом с Виктором и медленно пошла в нашу сторону. Марина шла как хозяйка этого вечера, и многие в зале провожали её взглядами.

Марина подошла и остановилась напротив нашего стола.

— Поздравляю, — сказала она с лёгкой улыбкой и подняла бокал. — Ты сделал шоу зрелищным.

Говорила она, глядя на меня, глаза её скользнули и на Сашу, и на Свету.

Я заметил, как Саша напрягся, сжал губы и посмотрел на неё в упор. А Света… Света сидела тихо, но её взгляд украдкой пронзал Марину насквозь. В глазах матери было слишком много всего… нежность, боль, гордость и тоска. Она смотрела так, как может смотреть только мать на дочь, которую не видела десятки лет.

Марина снова задержала взгляд на Свете чуть дольше, чем требовали формальности. И в этот момент я заметил, как в её глазах дрогнуло что-то. Будто внутренний отклик, странная дрожь, непонятная даже ей самой.

Она отвела глаза, но слишком поздно. Я видел, что в ней что-то зашевелилось. Пока она ещё не понимала, откуда это чувство, но зерно уже упало.

— Благодарю, — ответила Света.

Снаружи Света выглядела спокойно. Но я знал, что внутри у неё бушевала буря. Ей хотелось вскочить, обнять Марину, сказать правду. Но вместо этого она выбрала маску изо льда. И это был единственный способ удержать себя в руках до того момента, когда маска будет сорвана.

Голос её прозвучал холодно, даже формально, будто она разговаривала не с собственной дочерью, а с чужой женщиной из официального приёма.

Её слова повисли в воздухе, и Марина слегка нахмурилась, но быстро снова натянула улыбку. Она кивнула нам и отошла к следующему столу, даже не задержавшись. Будто хотела скорее сбежать.

Виктор поднялся из-за стола медленно, с достоинством. Официанты тут же подскочили, наполнили его бокал, и зал словно притих, ожидая речи хозяина. Козлов встал в полный рост, поднял бокал, глядя на всех с тем самым холодным выражением лица, которое я слишком хорошо знал.

— Сегодняшний вечер, — начал он, — мы посвящаем силе. Силе духа, силе дисциплины.

Гости отозвались лёгким гулом одобрения, поднимая бокалы вслед за Витькой, рефлекторно, как собаки Павлова.

— Мы живём в мире, где важно не только побеждать, — продолжил Виктор. — Но и показывать пример. Без этого не может быть настоящей победы.

Витька смотрел на наш столик, и его глаза на секунду задержались на Саше. Он оглядел его так, как смотрят на незнакомого мальчишку: быстро, холодно и без интереса.

Ни намёка на узнавание. Для него Саша был просто «мальчишкой с шоу», случайной фигурой рядом со мной.

Саша чувствовал этот взгляд — он всё так же сидел неподвижно, но челюсть его была сжата так, что на скулах ходили желваки. Он выдержал этот взгляд, но внутри, я знал, его разрывало. Он видел перед собой человека, который испортил жизнь его матери, и ненавидел его каждой частичкой себя. И, конечно, Сашка не знал, что этот человек — его отец.

Речь Виктора оказалась короткой, и он, сорвав аплодисменты и звон бокалов, сел на место, сделав глоток шампанского.

В этот момент Марина снова появилась рядом с нашим столом. Сюда её тянуло словно магнитом.

Она остановилась и, улыбнувшись, обратилась уже не ко мне, а к Саше.

— А вы… откуда? Чем занимались раньше? Вы же секундант Саши Файтера, да?

Саша чуть напрягся, но ответил спокойно.

— Я из Москвы. Занимался сколько себя помню спортом. Сейчас здесь, на шоу, да — как секундант.

Марина кивнула, вежливо, как будто поставила галочку в своей голове. Она задавала простые вопросы, но я видел, что девчонка присматривалась. В её глазах был интерес — едва заметный, но искренний.

Марина кивнула Саше, поблагодарила за ответы, и её взгляд снова на секунду вернулся к Свете. Света подняла голову чуть выше, словно сама не могла больше избегать этой «дуэли» взглядов. Их взгляды сцепились — и ни одна, ни другая не отводила глаз.

Это длилось всего секунду, но у Марины на лице мелькнула тень недоумения, будто она пыталась вспомнить, где видела эту женщину раньше. А у Светы во взгляде повисло тяжёлое, сдержанное тепло, спрятанное за маской безразличия.

Долгие годы разлуки, чужие лица, семейные тайны — всё стянулось к этому моменту. Марина ещё не понимала, что именно её смущает, но именно Света поглотила её внимание полностью. Марина отвела глаза первой, растеряно — что было совершенно не характерно для неё, — улыбнулась. И как-то слишком резко развернулась и ушла. Я видел, что она уносила с собой это странное ощущение, и оно не даст ей покоя.

Я поймал себя на мысли, что тень прошлого вошла в этот зал вместе с нами. И она больше не уйдёт, пока всё не будет названо своими именами.

Я в то же время продолжал наблюдать за Виктором. Он медленно обводил взглядом зал. Глаза скользили по столам, выхватывали лица, задерживались на тех, кто должен был почувствовать себя отмеченным. Но в конце концов его взгляд снова остановился на нашем столике.

Светка больше не прятала взгляд. Она подняла голову и посмотрела на Виктора. На губах её появилась улыбка — мягкая, вежливая, словно обычный ответ на формальное внимание. Но в глазах… глаза её сверкнули так, что я удивился, как никто этого не заметил.

Там не было благодарности.

Там горела ненависть, копившаяся десятилетиями.

Виктор задержал на ней взгляд всего на миг. Он не узнал её — слишком многое изменилось за годы. Но её ответная улыбка, её холодное спокойствие будто оставили на нём… лёгкую царапину.

Козлов отвёл глаза, что случалось крайне редко. На секунду в его лице мелькнула настороженность. Я видел, что он снова украдкой всмотрелся в Свету пристальнее, чем прежде. Морщины, изменившаяся причёска, парик, другой макияж… всё это сбивало.

Я видел чуть приподнятые брови Витьки, как будто внутри у него промелькнуло: «Где-то я её видел». Но Козлов быстро потерял интерес, видимо так и не узнав мать своих детей. Он отпил из бокала, и холодная маска снова встала на место. Для него это была всего лишь гостья, случайная спутница победителя шоу.

Света же опустила глаза и довольно улыбнулась краешками губ. Она только что бросила вызов прямо в лицо человеку, разрушившему её жизнь.

Пазл уже складывался — но ни Виктор, ни Марина, ни Саша ещё не видели картины целиком. Пока.

Саша всё это время сидел тихо, всё так же сдержанный, но я видел, как его глаза то и дело возвращались к главному столу. Он ловил каждое движение, каждый жест Виктора и Марины, будто хотел понять, как устроен этот мир за золотыми шторами и хрустальными люстрами.

Наконец он наклонился ко мне и почти шёпотом спросил:

— А эта девушка рядом с Козловым, это же директор лиги, да?

Я замер на долю секунды. Но нет, он не знал. Не мог знать.

Я перевёл взгляд на Марину. Для Саши она была всего лишь «девушка рядом с Козловым».

Я сделал вид, что рассматриваю бокал в руке, и ответил уклончиво:

— Директор Лиги, да.

Саша кивнул, но в его глазах мелькнуло сомнение, будто он почувствовал, что я не сказал всей правды.

Я боковым зрением заметил, как вздрогнула Света. Она поняла, о чём спросил её сын.

Сашка не узнавал в Марине свою сестру.

Вечер шёл.

Козлов начал прогуливаться по залу в сопровождении Марины и с бокалом в руках. Он подходил к столикам поочерёдно, чокался бокалом, улыбался, о чём-то разговаривал.

Разговоры за соседними столами стали громче, оживлённее, когда Витька подошёл к ним. Заговорили о шоу.

— Я же был на финале, Виктор. Всё же бой оказался куда интереснее, чем ожидали, — произнёс один седовласый мужчина за соседним столом. — Но буду честен, финалистам повезло, что их не дисквалифицировали за такие приёмы.

— Зато зрелище вышло первоклассное, — парировала женщина в изумрудном платье, поднимая бокал.

— Сила сама по себе ничего не значит, если у неё нет наследников, — Виктор тоже поднял бокал и чокнулся с этой женщиной. — Настоящая ценность — это преемственность. Сила должна передаваться дальше. И я считаю, что моя дочь готова продолжить дело своего отца.

Гости согласно кивнули.

Закончив разговор, Виктор и Марина наконец подошли к нашему столику. Витька держал бокал в руке и смотрел прямо на меня.

— Как ваше самочувствие, Александр? — спросил он как будто даже заинтересованно.

— Всё в порядке, — заверил я.

— Гости, из числа тех, кто были вчера на финале, крайне впечатлены вашим боем, — он подмигнул, поднимая бокал и давая понять, что хочет со мной чокнуться.

Я не стал отказываться, поднял бокал и чокнулся с Витькой. Хотя куда больше хотелось перевернуть этот бокал ему на голову. Но ещё не время.

Виктор повёл бокалом, оглядывая всех за столом.

— Знаете, команда для спортсмена — это не просто тренировки, это семья. А семья, господа, самое важное, что может быть в жизни. Без семьи человек пуст. Без семьи нет будущего.

Он повернулся к Марине и чуть улыбнулся.

— Вы, может быть, ещё не знаете, но именно моя дочь организовала всё это мероприятие. Вся эта красота — её заслуга.

Светка не выдержала.

— Ваша дочь… прекрасна, — она явно говорила иным голосом, чтобы Витя её не узнал. — Наверное, её мать гордится ею.

Виктор будто вздрогнул. Его лицо осталось спокойным, но глаза на миг потемнели, и он резко отвёл взгляд.

— Благодарю, — бросил он коротко и, не делая паузы, повернулся снова ко мне. — Кстати, Александр, помните то испытание в полуфинале? С гирями? Я ведь не зря его предложил. Когда вы держали на руках тот груз, я сразу вспомнил одного моего друга из молодости. Он тоже всегда был таким… упрямым. Вы ведь вышли в финал, но не остановились на этом…

— А где он сейчас? — спросил я.

— Увы… как поётся в одной песне: «Один мой друг, он стоил двух, он ждать не умел. Был каждый день — последним из дней. Он пробовал на прочность этот мир каждый миг… и мир оказался прочнее».

Я медленно поднял бокал, не сводя с него глаз.

— Не стоит прогибаться под изменчивый мир, — произнёс я спокойно. — Однажды он прогнётся под нас.

Мы чокнулись. Виктор улыбнулся чуть шире, довольный игрой в цитаты.

А внутри у меня кипело одно слово: урод.

— Но хватит философии. У меня есть ещё одна идея. Наш режиссёр категорически против, чтобы мы показывали финал вне эфира… но ведь здесь только свои. Никто ему не расскажет, правда?

И, не дожидаясь ответа, щёлкнул пальцами. На экране за сценой вспыхнули первые кадры боя. Зал притих, люди потянулись ближе.

Козлов наклонился ко мне.

— Ну что, Александр… какие ощущения у вас были в тот момент?

Я сделал глоток шампанского.

— Ощущения? Близость безоговорочной капитуляции соперника, — заверил я.

Виктор довольно кивнул.

— Мы уже видели бой. Пусть гости насладятся им позже. А я хотел бы поговорить отдельно. У меня есть для вас личный подарок.

Я отставил бокал и кивнул. Сердце гулко ударило в груди. Сбоку почувствовал движение. Света и Саша переглянулись. Я видел, что их лица побледнели, но в глазах было одно: момент настал.

— Не будете против, если я разделю этот момент со своей командой? — спросил я. — Наверное, вы правильно сказали, что команда — это семья.

— Отнюдь, — согласился Виктор. — Пойдёмте.

Мы поднялись из-за стола.