Куда идем мы… - 2

Глава тридцать пятая. Сретенский район

(в которой каждый получает свое)

Где-то в Сретенском секторе

Забайкальской локации.

52°06′ с. ш. 116°91′ в. д.

Четвертый обвел всех тяжелым взглядом и сказал:

– Черви в горшке – какое-никакое, но доказательство. Я верю Психу, что это была Госпожа Белые Кости.

– Ну конечно! – взвился свин. – Мы поверим Психу, а мои слова о том, что это точно был не демон, это так – в углу нагажено. Все как всегда, короче!

– Жир, не нагнетай! – попросил Четвертый. – И без того на душе хреново. Псих, ты можешь толком объяснить, что это за Госпожа Белые Кости, что она делает, и что надо делать нам?

Псих, у которого еще не прошла обида, поморщился, но ответил:

– Очень трудно что-то сказать – она очень сильна и сто пудов обладает огромным опытом. Думаю, она точно из Древних и почти наверняка помнит приход Системы в мир.

Тут он почесал в затылке и внезапно спросил:

– Тот, я только сейчас сообразил, что не знаю, сколько тебе лет. Жир меня немного моложе. Драк совсем молодой демон. Четвертый вообще вчера родился. А тебе сколько?

– А я тоже не знаю, сколько мне лет. – ровным голосом ответил сом. – Это неважная информация. Я ее никогда не отслеживал. Потому что это неважно. Совсем неважно.

– Все понял, – улыбнулся Псих. – Кстати, как ты себя чувствуешь? У тебя настроение не менялось?

– Не менялось. Настроение не менялось.

– Короче, – влез в разговор свин и добавил раздраженно. – Мы сейчас будем выяснять, когда у Тота день рождения, или ты все-таки расскажешь про Госпожу Белые Кости?

– Расскажу, – пообещал Псих. – Хотя я очень мало что могу сказать – она очень прошаренная и как минимум не уступает мне по уровню. Она специализируется на ментальной магии, и говорю, как на духу – более сильного ментального мага я в жизни не встречал. Понятно, что она играет на чувствах людей, внушая им раздражение, неприязнь, похоть и тому подобные желания. Не удивлюсь, если путешествующие по ее землям большей частью сами убивают друг друга, а она уже приходит на готовенькое. Ментальная магия у нее чрезвычайно сильна, на меня она не действует только из-за пары скрытых веток с редкими умениями, побочным действием которых является невозможность наведения морока.

– Интересно у тебя получается – вся рота идет не в ногу, один я в ногу иду! – хмыкнул Жир. – Колдунья манипулирует нами, на нас раздражение насылает, но по факту мы ничего плохого не делаем, а людей в итоге убиваешь ты. А, может, все наоборот? Может, тебе внушают мысль о собственной исключительности и неуязвимости, чтобы ты нас спасал, других людей убивая? Как ты только что говорил – все сами друг друга перебьют, демону только прийти на готовенькое останется. И покушать приготовленное.

– Хватит! – хлопнул ладонью по земле Четвертый. – Хватит друг на друга наезжать! Псих, что ты думаешь – как нам сейчас лучше всего действовать?

– Драпать, – коротко сказал Псих. – Брать руки в ноги и стараться поскорее выскочить из ее земель. Одно плохо – если подконтрольная ей территория и впрямь до самого Нерчинска тянется, то за сегодня мы ее пройти не успеем. Заночевать придется.

– Хорошо, тогда выходим прямо сейчас, – принял решение Четвертый. – Псих, постарайся больше никого не убивать, мне будет очень трудно поверить тебе второй раз. Что с трупом будем делать?

– Ничего с ним делать не надо, – буркнул Псих. – Это морок, он через пару часов развеется.

– Или демон его съест, – не удержался от подколки Жир.

Где-то в Сретенском секторе

Забайкальской локации.

52°01′ с. ш. 116°70′ в. д.

День прошел тяжело, паломников как будто давила какая-то неведомая хворь. Шагалось трудно, было жарко и душно, пот струился по лицу, а изнутри накатывало раздражение. Раздражены были все и цапались по малейшему поводу. Свин с обезьяном даже разошлись на максимальное расстояние, чтобы удержаться от взаимного мордобития.

Когда стемнело, остановились на ночлег. Наскоро перекусили грибной похлебкой и легли спать, выставив стражу. Но заснули не скоро – психологическое давление усилилось, и у каждого внутри все просто чесалось от раздражения.

На рассвете их разбудил Тот, дежуривший последним:

– Кто-то идет, – пояснил молчаливый рыбо-демон.

Паломники быстро поднялись. Чувствовали себя все отвратительно, разлитое вокруг напряжение достигло пика, голова у всех болела так, что, казалось, кости черепа мелко вибрируют, как трансформаторная будка.

– Кто там? – спросил Четвертый.

– Женщина, – ответил зоркий Жир.

Это действительно была женщина. Средних лет, довольно красивая для своего возраста, портили ее разве что перекошенный рот и заплаканные глаза. Впрочем, сейчас она не плакала.

Она улыбалась страшной улыбкой обезумевшего человека и несла за волосы голову Кати.

– Доченька моя… – быстро бормотала она. – Съели тебя демоны, съели, как есть съели, всю, одну голову мне оставили. Одну голову твою я, старая, нашла. Ничего больше мне не оставили, все съели, демоны проклятые, все, кроме головы, сожрали… Вот они, убийцы твои, вот они… Нашла я их, всю ночь по следам шла и нашла таки. Сейчас я с них за все спрошу, сейчас они мне за все ответят… Сейчас, доченька, сейчас…

– Это демон! – крикнул Псих. – Не слушайте ее! Это опасно! Бегите! Да бегите же!

Но никто не двинулся с места, все, как завороженные, следили за обезумевшей женщиной. Только Тот подался было немного назад, но потом, как будто застеснявшись своего бегства, вернулся на место.

А женщина тем временем подошла уже практически вплотную, непрерывно бормоча:

– Сейчас они мне ответят, демоны проклятые, сейчас за все ответят! Вот вам! Вот, ловите!!! – завизжала она и бросила голову в сторону паломников.

Но Псих уже прыгнул навстречу. На лету он отбил посохом в сторону страшный метательный снаряд и мягко приземлился на ноги прямо перед страшной гостьей.

– Будьте вы про… – крикнула женщина, но удар посохом поставил точку, не дав ей закончить фразу.

Как и ее дочь, женщина упала мертвой сразу, после первого же удара.

– Черт! – раздосадовано крикнул Псих. – Она опять ускользнула!

И больше ничего сказать не успел, потому что Четвертый принялся читать сутру. Ну а Псих, соответственно, принялся орать и кататься по траве, хватаясь за голову.

Дочитав сутру, Четвертый на удивление не остановился, а принялся читать ее заново. Дочитав ее второй раз, он пошел на третий круг, потом на четвертый…

Остановился он, только прочитав сутру пять раз, и это было самое длительное наказание Психа за все время ношения золотого обруча. В пятый раз обезьян уже даже не орал. Сорвав голос, он только хрипел и стонал.

Когда боль прекратилась, Псих полежал еще минуту в позе зародыша, ожидая, что боль вернется. И лишь убедившись, что Четвертый успокоился, выпрямился, а затем сел.

– Это было жестко, Босс, – хрипло сказал он.

– Да, я знаю, – откликнулся Четвертый.

Помолчали.

– Ты убил человека, – сказал Четвертый.

– Я убил демона, – сказал Псих. – И даже не демона, а его очередную оболочку. Демон опять выскользнул из нее с помощью заклинания.

– Это опять только слова, – махнул рукой Четвертый. – Мы все видели обезумевшую мать, слышали ее слова про съеденную демоном дочь – по твоей вине съеденную, между прочим, и только ты опять кричишь про демона. Ты правда даже не допускаешь мысли, что это не нам Госпожа Белые Кости запудрила мозги, а тебе? Ведь это ты поставляешь ей трупы, а вовсе не мы.

– Если бы та голова долетела к нам, трупами были бы вы, – глухо сказал Псих.

– Ты меня как будто не слышишь, – покачал головой Четвертый. – Я тебя о другом спрашивал, а ты твердишь одно и то же – это был демон! Это был демон! Ну и кто из нас одержимый? А доказательства того, что это был демон, у тебя есть?

– Нет, – признался Псих.

– Понятно, – кивнул Четвертый. – Скажи мне, как специалист, когда мы покинем территорию Госпожи Белые Кости, те чары, что она наложила на нас или на тебя, неважно, развеются? Только честно.

Псих вздохнул и ответил честно:

– Не обязательно. Чары таких сильных магов, как она, могут оставаться на человеке всю жизнь. И даже ее смерть не обязательно снимет их. Хотя, конечно, обычно после смерти чары развеиваются.

– Смертей уже было больше чем достаточно! – запальчиво крикнул Четвертый. – Ты можешь не зацикливаться на смерти?

– Я не зациклен, – сказал Псих.

– Ага, – саркастически хмыкнул свин. – Оно и видно.

Помолчали.

– Тебе придется покинуть группу, Псих, – вдруг сказал Четвертый. – Я принял решение, тебе придется уйти. Мне бесконечно жаль, нам будет очень трудно без тебя, но ты становишься слишком опасен – особенно, если колдовство демонессы не рассеется. Жажда убийств, которую она навела на тебя, может поставить под удар всю нашу миссию. А если из-за твоего очередного убийства с меня слетит «Святость»?

– А что с ней сейчас происходит? – тут же спросил Псих.

– Она падает! – закричал Четвертый. – Из-за твоих убийств!

– А может, не из-за моих убийств? – спросил Псих. – А, может, из-за того, что ты, наказывая меня, помогаешь опасному демону?

– Я не знаю, – признался Четвертый. – Но и в том, и в другом случае, причина падения – ты. Если убрать причину – все выровняется. Я не могу рисковать. Я не могу из-за твоей жажды убийств ставить под угрозу весь проект. Если с меня слетит «Святость» – это значит, что все было зря. И смерти, на которые люди пошли ради этого проекта – тоже.

– Да не навели на меня никакую жажду убийств! – прорычал Псих. – Все наоборот, мы до сих пор живы исключительно потому, что Госпоже Белые Кости никак не удается овладеть моим разумом! Я один оказываю ей сопротивление, и она уже дважды терпела поражение! Ей приходилось бежать с поля боя! Почему вы мне не верите?

– Потому что мы видим совершенно другое, – негромко и очень грустно сказал Четвертый. – Потому что я не чувствую себя управляемой марионеткой, а вот ты на нее очень похож. Потому что убийства совершаешь только ты и они не прекращаются.

Он смотрел на Психа, и было видно, что ему очень хотелось заплакать.

– Ты мой друг, Псих, – сказал Четвертый. – Ты, может быть, мой самый большой друг. Ты старше меня, умнее и мудрее. Но так получилось, что паломничеством руковожу я. И я не могу ставить под угрозу ведь проект из-за того, что моего лучшего друга заколдовала древняя колдунья. Прости, Псих.

«Штанский Монах исключает вас из группы. Вы больше не можете продолжать выполнение квеста „Путешествие на Запад“» – такое системное сообщение появилось перед взором Психа.

Обезьян пожал плечами.

– Рыдать не буду. Ты Босс, тебе решать.

– Я уже решил, – сказал Четвертый.

– Я вижу, – хмыкнул Псих. – Но ты же понимаешь, что сейчас уже не будет так, как в прошлый раз? Тогда я тебя развел, а на сей раз наше расставание – целиком и полностью твоя инициатива. Я здесь ни сном, ни духом. И если я уйду, я уйду навсегда. К тому же я как раз и клану больше ничего не должен, все мои долги закрыты. Реально – я свободен, как Куба. Ты это понимаешь?

– Да, я это понимаю, – подтвердил Четвертый. – Ты действительно не при чем, ты просто стал опасен. Это от начала и до конца мое решение.

Псих долго и внимательно рассматривал Четвертого.

– А ты повзрослел, Босс, – тихо сказал он. – Ты уже понял, что командир иногда должен делать то, что ему очень не хочется делать. Осталось понять, что иногда он делает то, чего не должен был делать.

– Ты это о чем? – спросил Четвертый.

– Ты совершаешь ошибку, Босс, – тихо сказал Псих. – И в том, что произойдет с вами после моего ухода, виноват будешь только ты.

– Да, я знаю, – сказал Четвертый. – Но я принял решение.

– Тогда у меня будет последнее просьба, – сказал Псих. – Позволь мне довести вас до границы земель Госпожи Белой Кости. Когда мы выйдем из-под ее власти, я уйду.

Четвертый задумался.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Но ты не ведешь нас, ты идешь сам по себе. И за границей ее владений ты покинешь нас навсегда. Иначе я начну читать сутру.

– Договорились, – кивнул Псих.

– Встаем! – подал команду Четвертый. – Привал закончен, выдвигаемся. Жир, теперь ты будешь идти первым. Тот, ты – замыкающий.

– А вещи? – спросил свин.

– А что вещи? – не понял Четвертый.

– Псих всегда первым шел без вещей, – пояснил Жир. – Руки первого всегда должны быть свободны, он обеспечивает безопасность. Пусть тогда Псих несет вещи.

– Псих больше не с нами. – сказал, как отрезал, монах. – Мы не можем его ни о чем просить.

– Да ладно тебе, – хмыкнул обезьян. – Я понесу вещи. Пусть свинка порадуется напоследок.

Вскоре маленький отряд шел по тайге. Впереди двигался чрезвычайно гордящийся своим новым статусом Жир. Потом ехал Четвертый на Драке. Замыкали шествие Псих и Тот, которые несли вещи.

– Тот, – вдруг спросил Псих. – Когда я крикнул: «Бегите!», ты сделал несколько шагов, а потом вернулся. Почему?

– Я думал, все побегут. – пожал плечами великан. – Но никто не побежал. Если никто не бежит – убегать стыдно. Я вернулся. Потому, что никто не побежал.

– То есть колдунья тебя не контролирует? – осторожно спросил Псих.

– Я не знаю, – пожал плечами силуруид. – Мне кажется, меня никто не контролирует. Но всем остальным кажется то же самое. И тебе тоже. Поэтому я не знаю. Скорее всего – не контролирует. Или контролирует. Я не знаю.

– У меня к тебе просьба, Тот. – понизил голос Псих. – Колдунья обязательно появится еще раз, причем скоро. Мы уже скоро выйдем из ее владений, а она не может просто так нас отпустить, это сильно ударит по ее авторитету. Поэтому она появится еще раз. Может, она примет облик безутешного отца Кати, может – несчастного мужа, я не знаю. Но она точно появится, и мне придется опять с ней схватится. Я никак не могу ее достать – она выскальзывает из оболочки за миг до удара. У меня к тебе просьба – как только я занесу посох, сломай этот стержень.

И он протянул Тоту тонкую стеклянную трубочку. Но Тот и не подумал взять.

– Четвертый сказал – нельзя убивать. Даже вред причинять нельзя. – помотал головой он.

– Это не оружие, – улыбнулся обезьян. – Это пугалка. Детская игрушка. Что-то вроде петарды, только немного сильнее. Ты не причинишь ею никакого вреда, ты только испугаешь духа. И он инстинктивно спрячется обратно в тело. И у меня будет шанс. Если я убью Госпожу Белые Кости, возможно, ее колдовство исчезнет. Но даже если нет – мы с тобой избавим людей от злобной колдуньи. Это будет доброе дело. Ну? Решайся, Тот.

Усатый пристально посмотрел в глаза Психу и, решившись, взял трубочку.

– Хорошо, – буркнул он, и больше не произнес ни слова.

Минут через десять они увидели молодого мускулистого парня, шедшего им навстречу. Когда между ними оставалось метров десять, парень крикнул:

– Почтенные монахи, вам молодая женщина не встречалась? Жена еще вчера должна была еду принести, но до сих пор нет. Боюсь, не случилось ли что? Вот, даже у десятника отпросился – поискать. Не видели?

Четвертый открыл было рот, чтобы ответить, но его опередил Псих.

– Видели! – крикнул он, совершая длинный прыжок и приземляясь перед парнем. – Отправляйся к ней, демон!

Дальше события развивались стремительно:

Псих замахнулся посохом.

– Псих, нет! – крикнул Четвертый.

В это время в тылу отряда, там, где шел Тот, что-то громко взорвалось.

И взрыв заглушил удар посоха Психа.

– Да! – счастливым голосом крикнул обезьян. – Да! Сдохни, старая сука!

Парень, упавший с переломанной шеей, с ненавистью простонал почему-то старушечьим шепотом:

– Ана-фе-ма…

И обмяк, бездыханный.

– ААААА!!!! – упал рядом Псих и схватился за голову.

Это Четвертый начал читать сутру.

Он прочитал ее двадцать раз.

Двадцать раз!

Все присутствовавшие так и не поняли – почему Псих не издох в муках.

Когда все закончилось, Четвертый сказал только одно слово:

– Уходи.

Псих, поднявшись из последних сил, просипел:

– Резонно. Убийство наконец-то произошло. Я завалил старуху.

И, не в силах говорить, он молча указал рукой.

Там, где минуту назад лежал труп парня, высилась кучка выбеленных временем костей.

– Сам, небось, и превратил… – неприязненно буркнул свин.

– Ага, значит, колдовство и после смерти не рассеялось, – покачал головой обезьян. – Жалко. Ну хоть сдохла – и то хлеб.

– Я тебе не верю, – стиснул зубы Четвертый. – Уходи.

– Конечно, не веришь. – кивнул Псих. – Госпожа Белые Кости меня прокляла перед смертью. Повесила не снимаемый пожизненный дебаф «Дар Кассандры». Прав был вчерашний дед – за все надо платить.

– Дар кого? – не понял Четвертый.

– Забей, – посоветовал Псих. – Это неважно. Я ухожу, и мы вряд ли увидимся. Гуа передай, что мы в расчете, никто никому ничего не должен. А тебе я, пожалуй, все-таки сделаю прощальный подарок. Уж больно ты за квест трогательно переживаешь. На квест мне уже плевать, а вот на вас нет. Если полная задница настанет – не только для тебя, я помню про иголку, но если все вляпаются… В общем, если все будет совсем худо, прочитай сутру ровно минуту. Я пойму, что случилось. В команду не вернусь, но вытащить вас попробую. Но только один раз.

Он хмыкнул и добавил:

– Хотя, пожалуй, с вами этот один раз настанет очень быстро.

Он повернулся к свину:

– Жир, постарайся не наломать дров. Не воображай себя великим стратегом, будь осторожнее.

Небольшой поворот.

– Драк, береги этого юного придурка. Если что – делай ноги и выноси из битвы.

И еще поворот:

– Тот, ты единственный разумный человек в этой компании. Постарайся их отговорить, когда они соберутся головой стены пробивать.

– Попробую, – ответил сом. – А ты сам-то куда?

– В Индонезию, – улыбнулся Псих. – Я же в последние годы перед арестом, когда уже со Штанскими расплевался, свой клан создавать решил. В людях разочаровался, решил к корням вернуться. Собирался из обезьян делать правильных демонов. В России с обезьянами плохо, поэтому в Индонезии мутил. Навряд ли за 250 лет от того клана что-то осталось, но проверить надо. Как говорил один мужик: «Мы в ответе за тех, кого приручили».

– Ты уйдешь или нет? – запальчиво крикнул Четвертый.

– Все, все… – успокоил его Псих. – Меня уже нет практически. Бывайте, паломники! Земля круглая, может, и свидимся.

И, оттолкнувшись от земли, исчез в портале.

– Ну, что, пошли? – вздохнул Четвертый.