Куда идем мы… - 2

Глава сорок седьмая. Новая Брянь

(в которой сплошное «скидывай сапоги, власть переменилась»)

п. Новая Брянь,

Заиграевский сектор

Бурятской локации.

51°43′ с. ш. 108°16′ в. д.

Торжественный въезд мамы в поселок Новая Брянь был обставлен с эффектным церемониальным пафосом – демонов даже выстроили в какое-то подобие шеренг. Псих не отказал себе в удовольствии вылезти из кареты и пройтись перед строем, кокетливо салютуя личному составу веером. Личный состав морды, конечно, корчил, но воротить не осмеливался. Жаль, митинг в программу торжественного прибытия включен не был, и речь сказать Психу не дали, хотя у него было много богатых идей. Впрочем, учитывая, какие речи обычно произносила оригинальная мама, в отсутствии митинга не было ничего удивительного.

После почетного караула дети провели маму во дворец, трогательно поддерживая ее под локоточки с двух сторон.

– Здравствуйте, маменька! – фальшиво улыбался Золотой лис. – Как вы до нас доехали? Надеюсь, с комфортом?

– Меня всю дорогу трясло. Оголодавшие хулиганы яблоню в чужом саду с меньшим энтузиазмом трясут, – пожаловался Псих. – Меня давно интересует, почему на контролируемой нами территории такие хреновые дороги? У тебя, как у главы клана, нет никаких идей по этому поводу?

– Э-э-э… Я займусь этим вопросом, – уклончиво пообещал Алтан Унэгэн. – Пойдемте, мамо, я покажут вам нашу добычу.

И Психа отвели в зал, где в бассейне по-прежнему отмокали связанные паломники.

Псевдо-мама внимательно изучила пленников, полируя их взглядом. Они в ответ мрачно смотрели на нее – всем было прекрасно известно, на какое мероприятие была приглашена матриарх клана. И только свиноид, у которого, как у бывшего диверсанта, было под капу прокачено умение «Видеть сквозь иллюзию», почему-то захихикал.

Но мама сделала страшные глаза и Жир заткнулся.

– Вымачиваете? Это правильно. Но что-то тощеваты они у вас, – желчным голосом заявила приглашенная гостья. – Тут и есть-то нечего будет. Который из них Штанский монах?

– Этот, – показал пальцем Серебряный лис. – Самый молодой.

– Мда… – пожевала губами мама. – Как-то не впечатляет. Давай его на завтра отложим, пускай еще отмокнет. А сегодня можно сделать прекрасную закуску к пиву из обширных ушей вон того весельчака. Люблю свиные ушки! Их тоненько порезать и обжарить – пальчики оближешь! Он, кстати, и пожирнее других будет.

– Сделаем, – кивнул Алтан Унэгэн.

Жир впал в состояние, близкое к панике.

– Ты что творишь, козлина… – начал было он, но начавшееся выяснение отношений не получило развития из-за того, что в зал вбежал посыльной.

– Князь, князь, срочное донесение! – орал он во всю глотку. – На третий пост из лесу вышла секретарша мамы – в рваном костюме и босиком. Говорит – по дороге сюда Псих, прятавшийся под личиной, убил маму и двух ее охранниц, сама же секретарша чудом спаслась. Говорит, он может и к нам заявиться, приняв чужой облик!

Головы всех присутствующих, как по команде, повернулись в сторону «мамы», но Псих, что-то незаметно бросивший в бассейн, пока все слушали гонца, уже в своем истинном обличье бежал к окну.

– Перекрыть все выходы! Не выпускать! – заревел Золотой Лис.

Но обезьян уже махнул посохом и осколки рамы вместе с битым стеклом полетели наружу. А вслед за ними «рыбкой» прыгнул и сам Псих.

Мунгэн Унэгэн подбежал к разбитому окну, дернулся было азартно, но почти сразу же махнул рукой:

– Не… Уйдет. Уже практически ушел.

И не ошибся.

– Ушел, сволочь! – через несколько звучно выругался младший. – Через забор перепрыгнул – ну чисто обезьяна!

Старший брат поинтересовался.

– Брат, что с этим обезьяном делать будем? Он, похоже, действительно маму убил!

– И что? – взвился младший. – Ну давай теперь за это его в попу поцелуем, и корешей его всех отпустим, которых я поймал. Нет, я не спорю, что это радость великая и дело он сделал благое, но он же не только маму убил!

На этих словах старший счастливо улыбнулся:

– Слушал бы и слушал….

– Он же еще и артефакт у нас спер! – продолжил младший. – Уже третий, между прочим. Теперь остались только те два, что у меня.

– Ну и что ты предлагаешь? – поинтересовался старший.

– Ну что я могу предложить? – пожал широкими плечами Мунгэн Унэгэн. – Он единственный из этой компании, с кем я еще ни разу не дрался. Решим дело в честной схватке.

– Ты свой главный козырь уже разменял, помнишь? – на всякий случай предупредил лучшего бойца клана старший брат.

Но Серебряный лис вновь пожал плечами:

– Если я ничего не стою без великанства и не смогу противостоять Психу в своем реальном обличии – тогда Штанского монаха действительно лучше отпустить. Но мне кажется, что попытаться его завалить как минимум стоит попробовать. Я пойду оденусь к бою.

Когда Мунгэн Унэгэн вышел из дворца в полном боевом облачении, он был настолько красив и естественен, что никто не посмел бы отрицать, что Серебряный лис – прирожденный воин. Видом – воин, мыслями – воин, характером – воин.

– Псих! – зычно крикнул он, выйдя на окраину поселка. – Псих, я знаю, ты где-то здесь. Давай решим наши проблемы в честном бою, один на один, сталь на сталь! Псих! Ты где? Не заставляй меня подозревать тебя в трусости!

В это время метрах в десяти открылось зеркало портала, из которого легко спрыгнул Псих – совсем не страшный и не боевой с виду. Не сверкающий блеском лат, а одетый в свой любимый костюмчик из тигриной шкуры, пошитый в первый день свободы. Лишь посох, который он расслабленно крутил в руках, демонстрировал, что товарищ не совсем беззащитен.

– Что ты орешь, как белый медведь в теплую погоду? – поинтересовался он. – Драться так драться, зачем голосить дурниной?

И деловым тоном поинтересовался:

– На каких условиях бьемся?

Мунгэн Унэгэн ответил своим любимым жестом – пожал плечами.

– Если ты проиграешь – ты отдашь все наши артефакты и станешь нашим пленником. Если я проиграю – мы отпустим всех твоих спутников.

– И денег на дорогу дадите! – затребовал Псих. – Монахам принято давать подаяние! И чтобы денег не до Улан-Удэ, а хотя бы до Иркутска хватило!

– Договорились! – кивнул младший.

– Условия проигрыша? – уточнил обезьян.

– Как всегда, – слегка удивился лис. – Поединок продолжается, пока один из нас не умрет или не сдастся.

– Идет! – кивнул Псих и раскрутил посох.

Мунгэн Унэгэн молча обнажил Семизведный меч – предпоследний артефакт клана.

Посмотреть бой высыпало, похоже, все население поселка – и, честное слово, зрелище того стоило.

Бой шел уже четверть часа, но противники не высказывали ни малейших признаков усталости, и никто не рискнул бы сказать – чья берет.

«А парень-то молодец, в драке толк понимает! – подумал Псих. – Пожалуй, мы с ним в одной лиге, и драться с ним как минимум не скучно. Ну ладно – повеселились и хватит. Пора завязывать с развлечениями – делу, как говорится, время, а потехе час. Пора уже выигрывать поединок, забирать парней и отправляться дальше, до Москвы еще топать и топать. Где там у меня артефакты?».

И тут Псих задумался – какой из артефактов использовать? Фляжку или графин? А вдруг лис смекнет в чем дело, и не отзовется? Соперник-то не дурак, по всему видно. Придется, видно, Золотой шнур использовать. Плохо что гаджет не проверенный, но за неимением туалетной используют даже наждачную. Как там они говорили? Просто набросить один конец на противника?

Улучив момент, обезьян набросил шнур на младшего лиса, и действительно – через секунду тот был надежно обмотан веревкой.

К своему несчастью, Псих не знал, что артефакт работал в двух режимах, поэтому при использовании надо было крикнуть «На друга» или «На врага». В режиме «На врага» самостоятельно освободиться было практически невозможно, а щадящий режим «На друга» использовался, когда нужно было притормозить кого-нибудь из своих. В этом режиме спеленатый мог мгновенно развязаться, для этого требовались лишь дернуть за нижний конец обвязки, болтавшийся как раз у правой кисти.

Сами понимаете, в отличие от своего соперника Мунгэн Унэгэн был прекрасно осведомлен о принципах работы своего кланового артефакта, который он мгновенно опознал. Поэтому тут же крикнул:

– На друга!

Сразу после этого он сдернул с себя путы и теперь шнур оказался в его руках.

Миг – и вот уже лис набрасывает артефакт на обезьяна с криком:

– На врага!

В итоге Псих оказался упакован более чем надежно – лежал как в коконе, одна лишь голова торчала наружу.

Серебряный лис неспешно подошел к монаху и уткнул острие Семизведного меча между кадыком и подбородком:

– Ну? – только и сказал он.

– Что «ну»? – буркнул Псих. – Сдаюсь, разумеется. Какие у меня варианты?

– Артефакты! – победитель был по-прежнему немногословен.

Псих расстроенно засопел, победитель легонько надавил на меч, и рядом с побежденным появились фляжка и графин – обезьян немого облегчил свой пространственный карман.

Лис поднял вещи, одной рукой забросил низкорослого спеленатого соперника на плечо и под приветственные крики болельщиков неспешно пошел ко дворцу.

– Наконец-то я собрал полный комплект, – резюмировал он на ходу. – Вечером мы съедим твоего друга, а ты пока отмокнешь, глупый примат.

Псих, которому нечего было возразить, только зубами скрипнул.

– Да, спасибо тебе за маму, – добавил победитель. – За этот добрый поступок я убью тебя быстро.

Брошенного в бассейн Психа шумно приветствовал свиноид:

– Явление третье – те же и мартышка! – торжественно провозгласил он. – Что, брат, не удалось тебе моих ушей погрызть?

Жир весело хрюкнул и убежденно добавил:

– Это тебя бог наказал!

– А ты, я смотрю, счастлив, что меня повязали? – осведомился Псих.

– Ну это ты хватил. Я тебя, конечно, не люблю, но чему тут радоваться-то? – удивился свин. – Разве что тому, что на перерождение пойдем всем колхозом, никто не сачканет!

– Ты ж наш коллективист деревенский, – умилился Псих и, вывернув голову почти как сова, оглянулся на хозяев дворца.

Выяснилось, что к пикировке паломников никто и не прислушивается. Лисы были заняты куда более важными вещами – они активно собирали на стол, чтобы достойно отметить окончательную победу и полную комплектацию.

Тогда Псих, понизив голос, поинтересовался:

– У кого напильник, который я вам бросил?

– У меня, – столь же негромко ответил Жир.

– Вы уже освободились? – поинтересовался Псих.

– Давно уже, – хрюкнул свин. – Когда они все твою драку смотреть побежали, здесь можно было слона пополам распилить и котлет из него нажарить. Мы с Тотом путы перетерли, но не до конца, а так, чтобы одним рывком порвать можно было. Хотели сперва в побег уйти, но с Четвертым без шума не выберешься, а масштабное месилово мы вдвоем не вытащим – больно уж эти братцы здоровые. Впрочем, раз ты здесь с нами купаешься – ты про это уже в курсе. Хотя втроем можно уже и пошуметь, все веселее будет на рерол уходить.

– У меня другая идея, но твой настрой мне нравится, – хмыкнул Псих. – В любом случае сначала мне освободиться надо. Давай уже, плыви ко мне, мой ушастый айсберг с пятачком, и начинай шнур пилить.

Жир кивнул и начал незаметный дрейф. Через пару минут он уже ловко орудовал напильником. Через пятнадцать – перестал орудовать и злобно прошипел:

– Как говорят цыгане – хрен-на-нэ. Не поддается твой шнурок. Не берет его напильник. Вообще не берет, я даже на волос не углубился.

– Да я напильник вроде бы не простой брал, – заметил обезьян, но что свиноид резонно ответил:

– Значит, шнурок тебе достался повышенной сложности.

Над бассейном повисло молчание отчаяния, и только от стола, за которым бухали братья с сотниками и полусотниками, доносились пьяные крики. Мелкоуровневые лисы-прислужники едва успевали таскать к столу новые бутылки и закуски.

– Плыви еще ближе! – вдруг распорядился Псих. – Приплыл? Теперь обнимай меня и начинай внимательнейшим образом ощупывать.

– Как ощупывать? – у Жира от изумления даже челюсть отвалилась.

– Нежно! – прошипел Псих. – И эротично.

– Всегда знал, что ты яой, – убежденно заявил свин. – Вот прямо как рожу твою впервые увидел – так сразу и догадался. Обстоятельства благоприятствовали прозрению.

– Слушай, ну хватит уже ерунду молоть! – поморщился Псих. – Веревку ощупывай, ве-рев-ку! Слабое звено ищи. В этом подлунном мире ничего не бывает без слабых звеньев, слишком уж он несовершенен.

Лапал его свин довольно долго, сосредоточено сопя над ухом. У Психа уже заканчивалось терпение, когда сопение наконец сменилось частым похрюкиванием и свиноид прошипел:

– Нашел!

– Чего нашел? – поинтересовался обезьян.

– Кольцо нашел! Которым кисточка к шнуру крепится!

– Пилите, Шура! – кивнул Псих, – Пилите!

Кольцо напильнику поддалось и минут через пять было переломлено свином. Псих ужом выкрутился из веревочных петель и тут же спросил Жира:

– У тебя в инвентаре есть что-нибудь объемное, чего не жалко?

– Э-э-э… – растерялся свин, полез в инвентарь и вскоре доложил. – Ну, не то, чтобы совсем не жалко, но есть кочан капусты, немного погрызенный. Я его в каком-то селе на огороде спер.

Псих задумался, а потом сказал:

– Ладно, сойдет.

Капуста всплыла из-под воды, как рогатая фашистская мина в фильме про военных моряков. И Псих немедленно плюнул в нее кровью из прокушенного языка и произнес:

– Мутабор!

Капуста превратилась в него самого. Псих тут же набросил на двойника шнур, уточнив:

– На друга!

После чего повернулся к Жиру и распорядился:

– Сидите здесь, и не дергайтесь, пока я не скомандую. Тебе персональное задание – минут через пятнадцать начинай шуметь и будто бы ссориться со мной.

А сам – одни глаза над водой – поплыл к противоположному концу бассейна, подальше от пирующих лисов. Там он выпрыгнул из воды, еще в прыжке превратившись в проштрафившегося Деревянного лиса, который за залет был определен в подавальщики, но позже куда-то слинял. Судя по всему – банально сачканул, когда все подпили. Минут через десять псевдо-залетчик уже вовсю таскал бутылки и убирал опустошенные тарелки.

Тем временем Жир начал грозно хрюкать, визжать и пихаться.

Золотой лис уже открыл было рот, но Псих его опередил. Угодливо поклонившись, он пообещал: «Я разберусь» и убежал к бассейну.

Через пару минут вернулся и доложил:

– Псих все время вошкается и пытается освободиться. Подбивал свинью бежать вместе, но порось на него зол из-за ушей – вот и разорался. Я волнуюсь – как бы Псих шнур не перетер, мне кажется, тот уже на честном слове держится.

– Это тебе кажется! Он его до мышиного заговения перетирать будет, – захохотал уже изрядно набуханный Алтан Унэгэн. – Но ты прав в том, что нечего там шнуру делать. Это артефакт для боя, а не для содержания узников. Ты вот что, любитель артефактов. Ты сходи в оружейку, возьми там кандалы двенадцатой категории – ручные и ножные. Там, собственно, только одна такая пара. Понял? Вернешься сюда, и сначала наденешь на него кандалы, а потом снимешь шнур! Понял? Повтори!

– Сначала надеть кандалы, потом снять шнур, – послушно повторил Псих.

– Ага, понял… Это хорошо, – пьяно кивнул Золотой. – Как снимешь шнур – принесешь его мне! Понял?

– Так точно!

– Выпь… Выполняй!

Псих затопал сапогами сначала в сторону оружейки, потом обратно. Правда, инструкцию он все равно нарушил – сняв шнур, он сунул его в инвентарь, а сам, выдернув волосок, дунул на него, и тот обернулся неотличимой копией артефакта. Ее-то он и передал атаману.

Тот в это время что-то громко доказывал брату, поэтому сунул шнур в карман не глядя.

«Отлично! – подумал Псих. – Пора сваливать. Переходим ко второму этапу».