Красные Башмачки

Глава пятнадцатая

В повозке холодно. Зуб на зуб не попадал бы, если бы не кляп во рту!

Лиз дышала носом. На голове темный мешок и руки связаны за спиной…

Везли ее долго. Два человека сидели по бокам истуканами.

«Боже, как мерзнут ноги…»

Тоффини оставил Лиз на ярмарке у прилавка со сластями. Обещал сюрприз.

Такого сюрприза девушка не ожидала.

Ее потянул за рукав сутулый человечек, по одежде вроде слуга.

— Госпожа Элиза, мэтр зовет вас.

— Куда?

Человечек назвал ее по имени и это не вызвало подозрений.

— В лавку стекольщика, здесь рядом.

Лиз пошла за незнакомцем. За дверью лавки ее ждали крепкие парни в плащах. Заткнули рот, связали руки и вытащили споро через заднюю дверь. Она пробовала кричать и отбиваться, да только все попусту…

В повозке на полозьях ее вывезли из города, скрипел снег, тупали копыта, а похитители молчали.

Оцепеневшая от холода и страха Лиз ждала, чем все кончится.

«Боже, зачем я пошла на ярмарку?! Зачем! Кто эти люди? Господи, помоги мне!»

Долгий путь закончился. Ее вывели под руки и завели в тепло. Вверх по лестнице…

— Госпожа, она доставлена.

С головы Лиз сдернули мешок. Она заморгала от яркого света свечей и задрожала от страха.

Та же комната в башне охотничьего замка. Над постелью картина с лесной нимфой.

От окна быстрым шагом приблизилась женщина в черном платье. Голубые глаза незнакомки расширились.

— Выньте кляп! — приказала, не отводя взгляд от лица Лиз.

Она была старше лет на пять. Лицо с выраженными скулами напряжено. Властные морщинки пролегли от носа к углам губ.

— Что вам от меня нужно? — пролепетала Лиз, едва шевеля сухим языком.

Незнакомка схватила девушку за шею обеими руками.

— Где мой муж, шлюха? Куда ты его задевала?

«Герцогиня Марлис?!»

Лиз в ужасе замерла, забыв даже дышать…

Лицо герцогини Дармштадской исказилось гримасой ненависти.

— Где он? Отвечай!

— Госпожа, вы задушите ее.

Герцогиня оглянулась на говорившего. Убрала руки.

— В подвал и на дыбу! Пусть все расскажет!

Лиз попыталась упасть на колени, но ее подхватили под руки и поволокли вон.

— Нет! Умоляю вас! Я все скажу! Герцогиня, Прошу вас! Всеми святыми!

Лиз волокли по лестнице вниз и тогда она крикнула что есть мочи:

— Я беременна от вашего мужа!

Слуги замерли.

— Верните ее! Быстро! — крикнула сверху герцогиня Дармштадская.

Лиз привели обратно в комнату.

Сняли веревки, усадили на стул. Герцогиня выгнала слуг.

Села напротив. Пальцы нервно сжаты в замок. Роскошные черные брови сошлись к переносице.

— Расскажи мне все, девочка. Я в этих землях полная хозяйка и от меня зависит твоя жизнь. Все честно и без утайки!

Лиз рассказала обо всем. Про картину, про мэтра Тоффини, про внезапную страсть герцога Дармштадского, про свое бегство. Про свой дар Лиз благоразумно умолчала.

В конце рассказа герцогиня смотрела уже не на Лиз, а на картину.

— Тоффини — колдун, а ты его приспешница! — прошипела герцогиня Марлис сквозь зубы.

— О, нет, ваше сиятельство!

— Молчи! Мне все ясно! Тоффини гореть на костре и тебе тоже!

Лиз заплакала.

Герцогиня позвала слуг и велела снять со стены картину с обнаженной нимфой и вынести вон.

Потом она потрогала живот девушки, нехорошо улыбнулась и вышла.

Лязгнул засов.

Сочельник и Рождество Лиз провела в этой комнате, молясь на коленях за себя и малыша. Герцогиня больше не появилась. Вместо ее явилась мрачная старуха в черном. Осмотрела девушку, помяла живот и ушла ни слова ни говоря.

Дни шли за днями. Лиз жила в комнате как тюрьме. Ее не выпускали никуда. Незнакомая служанка приносила еду и воду, уносила ночной горшок.

На вопросы Лиз служанка ничего не отвечала. Как глухонемая!

В комнате было тепло — труба от очага проходила по стене.

Жить можно, вот только как долго?

С мыслями о церковном суде с обязательными пытками и о позорной смерти на костре Лиз по ночам плохо спала.

Почему герцогиня сразу не отдала ее в руки церковного суда? Что ж она медлит? Схватили ли мэтра?

Дни и ночи бежали друг за другом. Дни отмечала царапинами на штукатурке под окном.

Однажды ночью Лиз проснулась от странных ощущений. Положив руки на живот, она убедилась в том, что ей не почудилось. Ребенок зашевелился…

Теперь она обрела собеседника. Она разговаривала с малышом, ощущая как маленькие ножки или ручки изнутри давят на ее прохладную ладонь.

Страх притупился.

«Господь не оставит нас своей милостью!»

Опять появилась та же старуха, видимо, повитуха. Голос, правда, у нее оказался мягким, грудным, добрым.

— Малыш шевелится?

— Да…

— Хорошо. Настоящий воин будет! Съесть чего хочется?

— Соленых огурцов бы…

— Принесут.

Старуха вынула из котомки шерстяные полосатые чулки.

— Надень. Ноги должны быть в тепле.

— Спасибо вам, добрая женщина.

Старуха внезапно протянула руку и погладила Лиз по волосам.

— Меня зовут Мета. Я буду жить в замке. Если нужна буду — зови.

Лиз заплакала, а Мета прижала ее к груди и гладила по голове. От этой скупой ласки Лиз разревелась еще пуще.

— Ну, ну, хватить слезы лить. Малыш будет беспокоится!