Красные Башмачки

Глава одиннадцатая

«От нелюди помогает серебро!»

Лиз сжала правый кулак.

«Мне нужен гульден, всего один! Господи, помоги мне!» Ощутив тяжелый холодок на ладони, она осторожно разжала пальцы.

Серебристая монетка светилась в лунном свете.

Лиз, не долго думая, метнула монетку в лунного юношу. Тот стремительно как кошка извернулся и отскочил на пару шагов.

Погрозил девушке пальцем.

— Ты злая. Я ухожу. Сидеть не жестком дерево очень неудобно. Еще пожалеешь!

Он и вправду ушел.

Не успела Лиз перевести дух, как внизу нарисовался сам герцог Дармштадский. Серебристо-голубой в лунном сиянии господин Дармштадта был грозен лицом.

— Слезай немедля, непослушная девчонка! Иначе я прикажу своим егерям снять тебя и выпороть!

Лиз испугалась.

Герцог подбоченился.

— Считаю до трех и зову егерей! Не зли меня!

«Герцог один в лесу ночью — не может быть!»

В ладошку ткнулся гульден, еще, еще.

На герцога обрушилась горсть серебряных монет. Он скакнул в сторону как заяц и исчез из виду.

«Тоже нелюдь…»

Лиз улыбнулась.

«Если меня сманивают вниз, а сами добраться не могут- в хорошем месте сижу. В безопасном!»

Она повеселела и заглянула в ладонь. Еще один гульден!

«Мой дар вернулся ко мне!»

Голодная Лиз попыталась представить себе сухарик, ломоть свежего хлеба или куриную вареную ножку. Все напрасно! Серебряные монеты множились в ее ладони. Приходилось ссыпать их запазуху. А потом просто бросать на землю под дерево. Монетки блестели в траве и от этого становилось спокойно и радостно на душе.

Вот только когда зашла луна, серебро перестало появляться в ладони. Холодный ветерок зашуршал в листве и забрался под юбку. Густая темень окутала лес. На расстоянии вытянутой руки ничего не разглядеть.

Лиз прижалась к дереву плотнее.

«Скорей бы уж рассвет! Скорее!»

От ночной прохлады стало зябко, как будто где-то рядом открылась дверь в зиму.

А потом она услышала голос.

— Лиз, крошка моя, мне плохо! Помоги, Господом прошу! Девочка моя…

Голос отца звучал жалобно, непривычно.

«Отец никогда не жаловался. Он был сильным человеком. Сильным и упрямым!»

— Помоги мне доченька! Помоги… умираю…

Очередная хитрая нелюдь голосом отца умоляла Лиз спуститься и придти на помощь до самого рассвета.

Девушка искусала язык и губы, боясь произнести хоть слово в ответ. Ее распирало от злости. Горсть серебряных гульденов, брошенная на голос никак не подействовала.

Когда стало сереть небо, голос нелюди затих.

На рассвете замерзшая девушка спустилась вниз, оглядываясь по сторонам, собрала из травы серебряные монетки. Ее сандалии нашлись под деревом, мокрые от росы.

Примерно через сотню шагов Лиз вышла на лесную дорогу, по которой дошла до реки. Это был не полноводный и широкий Рир, а всего лишь приток могучей реки.

Она отломила ветку и бросила в воду. Пошла вдоль берега по течению. Все местные реки текут в Рир, а на берегу Рира — Неймеген.

Солнце поднялось уже высоко, когда дорога привела Лиз к деревне Райхенберг. Здесь за два гульдена она купила старую лодку и полкаравая свежего хлеба.

Она сидела на лавочке, грызла твердую и душистую горбушку. Река несла лодку на своей спине. От блестящей речной ряби резало глаза.

Вечерние и ночные события при свете дня казались очередным кошмарным сном, не более.

Неймеген, ранее казавшийся холодным и равнодушным городом, теперь манил к себе как спасительная гавань, обещая приют и защиту.

Там Тоффини, Марко. Там есть приют для нее и, конечно же, обещанные мэтром деньги.

Колдовские гульдены при свете дня не испарились и не превратились в глиняные черепки или древесную кору. Согревшиеся за пазухой монетки надежно оттягивали рубашку.

«Смогу ли я еще раз вызвать монеты в свою руку?»

Этот дар опасен как лезвие бритвы цирюльника. Может принести как пользу и достаток, так и страдания и смерть. За колдовство у церковного суда одна награда — смерть!

В полдень под звон колокола с местной кирхи, Лиз миновала городок в месте слияния речки с Риром.

Быстрое течение подхватило и завертело лодку, качая на стремнине. Девушка вцепилась обеими руками в скамью под собой, шепча молитву. Все обошлось.

Лодку вынесло почти на середину Рира.

Захватило дух от стремительной и обширной водной глади. Тевтонский берег тянулся лесистыми холмами справа. Слева — Конфландия и берег полог.

Лиз забеспокоилась — как бы не проплыть мимо Неймегена! Она взялась за весло и потихоньку начала приближаться к правому берегу.