Космос-Риск, Лимитед

Глава 8

Не важно, как Тормал был заселен — мирно или не вполне, — но войны здесь некогда бушевали далеко не пустяшные.

Большая крепость, превращенная в тюрьму, угнездилась, словно паук, на вершине холма. Фридрих фон Бальдур смотрел на нее с сомнением, пока нанятый корабль подлетал ближе.

— Похоже, с подкопом ничего не получится.

— Тс-с-с, — шикнула на него Жасмин Кинг, когда включился приемник.

— Неизвестный летательный аппарат, говорит крепость Тормала, — промолвил явно синтезированный на компьютере голос. — Вы входите в запретную зону. Назовите себя. Я жду.

Бальдур взял микрофон и включил передатчик:

— Крепость Тормала, это корабль… э-э… — Он увидел идентификационный номер на приборной доске и прочитал его. — Два пассажира из Общества помощи узникам, с разрешением от посольства Альянса и Управления исполнения наказаний Тормалы.

Последовала пауза; Бальдур в это время снимал видеокамерой приближающуюся крепость.

— Говорит крепость Тормала. Приземление разрешается. Ваши приборы управления с этого момента под нашим контролем. Не пытайтесь совершать какие-либо маневры, так как автоматические орудия незамедлительно откроют огонь. Мы ведем ваш корабль. Дальнейшее движение разрешено.

— Отлично, — удовлетворенно промолвил Бальдур. — Обратили внимание, что нормальным голосом с нами никто не говорил?

На лице его заиграла дьявольская улыбка.

Жасмин выглядела смущенной.

— Камеры осужденных! — проревели динамики! — Заключенный Гуднайт Чес, к вам посетители. Дверь камеры открывается.

И дверь камеры Гуднайта скользнула в сторону. Небольшой робот на колесиках вкатился в проем и остановился у входа. Над ним мигал зеленый огонек.

— Кто это ко мне пожаловал? — спросил Гуднайт, но робот только продолжал мигать. — Сейчас меня выпустят под залог, я угадал? — И он вышел из камеры.

Другие заключенные-смертники подошли к дверям своих камер, сделанных из бронестекла и лишенных потолка.

— Похоже, ребята, выяснилось, что меня сюда засадили ни за что ни про что, — сказал Гуднайт, идя за роботом.

— Выходит, рановато тебе веревку намыливали, — бросил кто-то вслед.

Послышались одобрительные смешки. Гуднайт, после того как его приговорили к смерти, постарался завоевать популярность среди заключенных. Да в тюрьмах и не принято без особой причины заводить себе врагов.

Робот ввел его в лифт, и они провалились вниз. Тюремщиков не особенно заботило, как прореагируют желудки их подопечных на сверхбыстрый спуск.

Камеры смертников располагались на самом верху крепости, а вход в тюрьму был на первом этаже.

Робот проводил Гуднайта в комнату с перегородкой от пола до потолка.

По другую сторону перегородки он увидел стол и стулья. На столе был микрофон, а в перегородке — небольшая щель с вращающимся лотком, как у кассиров в банке, для передачи бумаг или каких-то мелочей. У потолка, словно напоказ, были прикреплены две видеокамеры.

В дальнем конце комнаты стояли респектабельный, как дипломат, мужчина и под стать ему женщина, красивее которой Гуднайт до того не видел.

Гуднайт подавил разочарование. Он не имел представления, кому мог понадобиться, — может, брату? Нет, вряд ли. И что бы сказал ему Чес? Только признаться в своем провале. Приятного мало — ведь Рег с некоторых пор опекал его как мог, хотя раньше они всегда были непримиримыми соперниками.

— Я вас не знаю, — сказал он и, доброжелательно улыбнувшись, сел.

— Хасфорд Клингер, — представился мужчина. — Из Общества помощи узникам. А это моя помощница — Холи Уэллс.

— Никогда ничего о вашей организации не слышал, сэр. После произошедшего со мной недавно досадного недоразумения никто не взял на себя труд побеспокоиться о моей судьбе.

— Наше общество, сэр, — заметил Бальдур, — постоянно расширяет сферу своей деятельности. Мы стараемся помочь тем, кто нуждается во внимании и участии. В нашей галактической цивилизации есть силы добра, силы гуманности, и мы испытываем удовлетворение оттого, что являемся их представителями.

Хорошо язык подвешен у этого парня, подумалось Гуднайту. Отбарабанить такую фразу не поперхнувшись мог только прирожденный чинуша из какого-нибудь Общества защиты заблудших овечек.

— В любом случае, видеть вас здесь — большой сюрприз. Вы принесли фрукты и сласти или цветы? — сказал он вслух.

Гуднайт взглянул на Холи Уэллс, с тоской подумав, как было бы здорово, если бы к нему пришла такая жена. Но он тут же заставил себя отбросить эти грешные мысли. Мисс Уэллс, если она и свободна, вряд ли заинтересуется обросшим щетиной и давно немытым заключенным, на шее которого вот-вот затянется удавка.

— Мы не занимаемся созданием мелких удобств для осужденных, — проронил Бальдур.

— Наша цель — обеспечить узникам, которые не являются гражданами этой планеты, равные с ее жителями права и не допустить в отношении них никакой дискриминации, — добавила Кинг. Она открыла небольшой портфель и достала из него какой-то документ, — Ознакомьтесь сначала с заявлением и, если вы с ним согласны, прочитайте все до конца. Здесь три страницы.

Она протянула документ Бальдуру, который бегло его просмотрел.

— Да, это стандартная форма, — сказал он.

— Буду весьма признательна, если вы поставите свою подпись там, где стоит галочка, и внимательно прочитаете остальные страницы.

Гуднайт начал выходить из себя:

— Меня притащили сюда, не дав досмотреть эротический сон. И только для того, чтобы вы убедились, что меня удавят в соответствии с общепринятыми этическими нормами?

— Я понимаю, мистер Гуднайт, — многозначительно заметил Бальдур, что вы сейчас находитесь под воздействием сильнейшего стресса. Но не исключено, что документ, которым мы располагаем, поможет открыть какие-то двери.

— Например, появится возможность подать прошение о помиловании или оспорить обстоятельства вынесения вам приговора и, возможно, даже отсрочить его исполнение, — добавила Кинг.

— Гуднайт смотрел на нее, вытаращив глаза. Он хотел было добавить еще какую-то резкость, но увидел, как Бальдур сделал едва уловимое движение головой.

— Лады. — Терять Чесу все равно было нечего, да и будет что рассказать другим смертникам. Он подошел к лотку для передачи бумаг.

Бальдур открыл папку, взял документ, достал из кармана ярко разукрашенную металлическую ручку и прикрепил ее зажимом к бумагам. В этот момент Кинг зашлась кашлем.

Оба мужчины обеспокоенно повернулись к ней.

— С вами все в порядке? — спросил Гуднайт.

— Это только… только небольшая аллергия, — с трудом проговорила она. — Никак не могу привыкнуть к воздуху Тормала.

Бальдур похлопал свою спутницу по спине, а Гуднайту захотелось погладить ее и успокоить.

Бальдур ждал, когда лоток для передачи бумаг сделает пол-оборота, но ничего не происходило. Он резко повернулся и поднял глаза к одной из видеокамер:

— Ну?

Раздался щелчок, лоток двинулся с места, и его небольшой груз переместился на сторону заключенного.

Гуднайт хотел взять документ, но, протянув руку, вздрогнул от неожиданности. Его пальцы коснулись до боли знакомого предмета, который никак не мог здесь оказаться и уж ни в коем случае не мог быть доставлен представителями Общества помощи узникам, если только эти самые представители не превышали все мыслимые и немыслимые пределы своих полномочий.

Гуднайт двумя пальцами перекатил в ладонь батарейку для своего форсажера и отцепил ручку от документа.

Когда зажим соскользнул с бумаг, они рассыпались на отдельные листки и упали на пол.

Гуднайт тут же их поднял, но после этого батарейка уже покоилась в манжете его тюремного комбинезона.

— Ладно, — проговорил он голосом, вдруг ставшим дружелюбным, расписываясь, где ему было велено. — Простите, если был немного невежлив, когда вы пришли. Надеюсь, что это не последний ваш визит.

— Мы тоже на это надеемся. — Кинг достала еще одну бумагу. — А сейчас мы позволим себе задать несколько вопросов, ответить на которые не составит для вас труда. Во-первых, ваша камера удобно расположена?

Она сделала ударение на последнем слове, и Гуднайт это уловил.

— Да-да, конечно. Она находится у самой крыши, с правой стороны, на восточной стороне, и благодаря этому в ней достаточно солнечного света.

— Говорите, близко к крыше? А шаги охранников по ночам вас не беспокоят?

— Нет, такой проблемы просто не существует. Там все автоматизировано, и слышны только звуки движущихся механизмов.

— Радом с вами содержатся другие заключенные, приговоренные к смертной казни?

В этот момент раздался звонок, и металлический голос произнес:

— Этот вопрос не относится к числу разрешенных.

— О! — воскликнула Жасмин. — Прошу прощения. Давайте перейдем к следующему пункту. Вас кормят в вашей камере или вам позволено во время приема пищи общаться с другими заключенными?

— В отделении смертников нас десять человек. Там есть небольшая комната для отдыха, где нам разрешено бывать в дневное время, и именно в ней мы принимаем пищу, которую нам приносят с кухни в…

На этот раз звонок был более резким:

— Это неразрешенный ответ. Еще одно нарушение — и вашим посетителям придется удалиться.

— Не хотелось бы доводить дело до этого, — сказал Бальдур. — Мы предпочитаем наносить визиты в удобное для Общества помощи узникам время, да и для этого почтенного заведения тоже.

Кинг перевернула страницу:

— А что входит в ваш рацион, и довольны ли вы им?

Они вчетвером слушали ответы Гуднайта, записанные диктофоном, замаскированным под разукрашенную ручку Бальдура.

— Кормят неплохо, — произнес голос, — Всего хватает. Многовато мучного, и я стал прибавлять в весе. При возможности делаю гимнастику, и…

— Отлично, — воскликнула Рисс. — Вроде сведений у нас достаточно, как по-вашему? Надо посмотреть, что Жасмин накопала.

Кинг послушно включила компьютер.

— Мне удалось кое-что найти в Государственном историческом архиве. Вот план внутренних помещений этой тюрьмы, когда она еще была крепостью. Так выглядит двор.

Рисс посмотрела на экран монитора и кивнула:

— Пригодится. Особенно если наш шалунишка не успеет подключить батарейку и начать активно помогать нам до того, как мы взорвем двери.

— Все это очень интересно, — сказал Бальдур, — и неплохо, что системы безопасности, особенно четыре пулемета на крыше, полностью автоматизированы.

— Не понимаю, что в этом хорошего, — возразил Грок. — Роботы не дремлют никогда и похмельем не мучаются.

— Так-то оно так. Но они способны только на то, на что запрограммированы. Если преподнести им небольшой сюрприз, они будут какое-то время переключаться с программы на программу или искать помощи у тех, кто ими управляет. Хороший пример — система контроля за приземлением с ее куриными мозгами.

— Ода, конечно, — согласился Грок.

— А отсюда следует, что нашему уважаемому компьютерщику придется хорошенько поработать извилинами. То есть тебе, Грок. Приготовим им парочку задачек, да посложнее.

— И надо сделать это как можно быстрее — того и гляди, какой-нибудь недоумок из их совета решит навести справки и выяснит, что никакого Общества помощи узникам на свете отродясь не бывало.

— Я уже кое-что придумала, — сказала Рисс. — Пока вы болтались в космосе и следили за невинными набожными паломниками, я занималась делами покруче. Да будет вам известно, какими бы надежными ни были системы охраны, какими бы продуманными ни были здешние законы об оружии, если у вас есть деньги и время, вы можете обзавестись любым арсеналом, какой вам нужен. Хотя я лично предпочла бы поработать своим старым проверенным автоматом.

— Оружие можно достать любое, — согласился Бальдур, — если только его поставщик не работает «по совместительству» на местное правительство.

— Кое-какие меры предосторожности помогают избежать ловушки.

— Вот уж не думала, что на Флоте тебя научили вести дела с подпольными торговцами оружием, — сказала Жасмин.

— Никто нас ничему не учил, но мы собирали информацию по крохам и делились ею друг с другом. Я знаю одного человека, который очень любит деньги и, по его словам, может достать что угодно. И, судя по тому, чем мы располагаем, ясно, что еще нужно приобрести. Думаю, лучше всего будет провести операцию послезавтра.

Но Бальдур продолжал сомневаться:

— Ну, и как ты будешь контролировать, продаст он нас или нет после завершения сделки? Этим подпольным торговцам нельзя верить ни на йоту. Они сначала продают клиенту, что ему нужно, а через пять минут продают и его самого. Оружие снова возвращается к торговцу, чтобы быть проданным очередному лоху, а сам торговец набирает очки благодаря сотрудничеству с представителями закона. Единственным, кто что-то теряет, остается покупатель.

— Все так и есть. Но я и не собираюсь доверять этому ублюдку ничего, что не входит в прайс-лист нашей сделки. Когда я получу все, что нужно, то сразу договорюсь о другой сделке, намного крупнее. И дам ему хороший аванс… Прости, Грок, что распоряжаюсь твоими средствами так свободно, словно ты — правительство или что-то в этом роде. Наверное, заплачу ему двадцать пять процентов за что-то ужасно секретное и общественно опасное. Любой сотрудник органов безопасности, узнав о такой сделке, сразу наложит в штаны со страха. И пока будет организовываться доставка товаров, или наш след уже простынет, или мы окажемся в соседней с Гуднайтом камере.

— Ну, и что же это за товар? — Жасмин была очарована замыслом Рисс.

— Пока не знаю. Может, портативный ядерный заряд вместе с планом здания правительства. Или еще какая-то штуковина, за которую можно оказаться в камере смертников, — беззаботным голосом проговорила Мичел.

— О боже! — театрально вскинул руки Бальдур. — Ну и змею я пригрел у себя на груди!