Космический рейдер «Нибелунг» (Сергей Фомичев) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава тридцать первая Дорога домой

Когда эсминец встал на курс «Нибелунга» боеголовки начали выходить из гипера в опасной близости. Зато орудийная стрельба почти не доставляла хлопот. Кораблю хватало небольшого манёвра, отойти в ту или другую сторону на пару сотен метров, чтобы снаряды гарантировано пролетали мимо. А с поправками на таком расстоянии противник постоянно запаздывал. Впрочем это касалось и орудий «Нибелунга», с той лишь разницей, что он мог стрелять во время маневрирования, а эсминец не мог.

Зато десятиграммовых снарядов в арсенале имелось наверное тысяч пять. Бездонная бочка, в их нынешнем положении. Темп стрельбы ограничивали лишь энергетические возможности. Об этом тоже следовало позаботиться.

— Энергетический, Радж, зарезервируй конденсаторы для активации поля, — распорядился Ивор. — Поставь блок. Орудие пусть питается тем, что сможет выдать реактор.

— Наша скорость приближается к десяти километрам в секунду, сэр, — сообщил Ли.

— И это значит…

— Это значит, что торпеды скоро начнут отставать, сэр, — сообщили из ОКП — Вы просили напомнить.

— Верно. Спасибо.

— Как это все необычно, — заметил Маскариль, подав голос впервые с начала боя.

— Человечество до сих пор не вело настоящих войн в космосе, — пояснил Ивор. — И большинство разработок ориентировалось на орбитальные столкновения или сражение в поясе астероидов. При тактической ситуации, вроде той, что возникла у нас, собственная скорость кораблей становится ключевым фактором. Мы продолжаем разгон и уже превосходим скорость торпеды. А потом приблизимся и к скорости снаряда. Что тогда произойдет?

— Что?

— Выпущенный эсминцем снаряд будет иметь примерно такую же скорость. Ну пусть на два-три километра больше. Какой ущерб нам нанесет снаряд весом в десять грамм?

— Практически никакого.

— Вот именно.

— А скорость эсминца?

— Верно. Её следует прибавить к скорости снаряда или торпеды. Но эсминец только-только покинул орбиту, — Ивор пожал плечами. — Однако самое интересное и неприятное для нас произойдет позже. Что будет, когда мы разгонимся ещё быстрее?

— Не томите, капитан.

— Торпеды и снаряды начнут прилетать к нам с другой стороны, если только капитан эсминца сообразит забрасывать их перед нами по курсу. То есть по факту «Нибелунг» сам будет набегать на них.

— А гиперфаза?

— Но оружие не атакует из гиперфазы, милорд, только перемещается там. В этом и фишка. Куда хуже, что при любом раскладе мы сами вскоре утратим возможность стрелять. Потому что наши снаряды просто не полетят в сторону противника. Они и сейчас все менее эффективны.

— Почему?

— Если мы выстрелим в сторону противника в обычном пространстве на полном ходу, то субъективно снаряд полетит в его сторону, но объективно будет просто отставать немного от нас. Поэтому если послать снаряд через гиперфазу, то он переместится вперед, а не назад. И когда выйдет из гипера, мы налетим на него. Фактически мы выстрелим себе в лоб!

— Какой-то вывернутый наизнанку мир, — вздохнул Маскариль.

— Да это контринтуитивно. И похоже парень на эсминце еще не понял всей механики. Надо прослужить достаточно долго, чтобы это записалось на подкорку. А там на борту любитель.

Они уходили все дальше и дальше. Эффективность орудий падала, как увеличивая время полета снаряда так и снижая его кинетическую энергию. Один из последних выстрелов все же привел к результату.

— Есть попадание в эсминец! — закричал один из операторов. — Выброс обломков и топлива в носовой части.

— Отлично!

Это не уничтожило противника, даже не особо повредило его, но возможно облегчит «Нибелунгу» задачу уйти в отрыв.

Не тут-то было.

— Внимание, кэп, кажется мы засекли второй эсминец, — сообщил Ник Тавиани. — Пеленг восемьдесят два градуса на вест-тень-норд. Вывожу локацию на тактическую схему.

— Принято, — ответил Ивор. — Давайте обозначим новый корабль кодом Бродяга, а тот что у планеты кодом Сторож.

— Да, сэр.

— Мы имеем уже подробные данные по Бродяге?

— Это сектор АГ, — сообщил Ник Тавиани. — Дальность пятьсот сорок три миллиона километров. Объект движется в направлении Майрхофена со скоростью около ста километров в секунду, скорость сближения с «Нибелунгом» определить пока невозможно. Но судя по джетам, Бродяга корректирует курс в нашу сторону.

— Внимание запуск торпед с Бродяги. Шесть исходящих, — перебил начальника Вебер.

Разумеется при расстоянии в 540 миллионов километров всё, о чём сообщил оператор уже произошло. Причем довольно давно — полчаса назад. Это свет донес до Нибелунга информацию только теперь.

Выхода торпед из гипера стоило ждать в любой момент. Всё зависело от скорости сближения Бродяги и «Нибелунга». Если бы она равнялась нулю, у них оставалось еще три минуты для маневра. Даже меньше трех. Эсминец находился на пеленге противоположенном созвездию Гидра (так называемый сектор «Антигидра» или АГ), а значит базовая суперпозиция тоже шла в зачёт.

Вот почему медлить не стоило. И не стоило обходиться малым.

— Максимальное ускорение!

Раздался громкий бой, означающий перегрузку. Если во время обычного полета о перегрузке сообщали заранее, давая экипажу подготовиться, то во время боя ситуация вынуждала действовать быстро и предупреждение звучало за половину секунды. Поэтому во время боя всем, включая пассажиров и арестантов на гауптвахте, предписывалось находиться в полностью разложенных креслах или койках, чтобы перегрузка распределялась по всему телу.

Если бы кто-то во время подобного рывка стоял на ногах, он сломал бы позвоночник, если бы сидел, то потерял бы сознание из-за оттока крови. Только по решению капитана, если возникала необходимость, разрешалось передвижение по кораблю и тогда о перегрузке предупреждали заранее.

Через пару секунд после сигнала, на людей навалилась огромная тяжесть. Но четыре g тренированный экипаж мог выдержать довольно долго.

Всё это имело целью вывести Нибелунг подальше от точки рассчитанной противником перед стрельбой.

— Готовность ПРО, готовность к отключению маршевых двигателей, — на всякий случай произнес Ивор, хотя это предусматривалось регламентом боя.

Потянулись секунды и никто не знал, сколько их должно пройти. Имея точный расчет, оператор выставил бы таймер. Ивор мимолетно подумал, что тот бы отвлекал людей ещё больше.

— Выход торпед из гиперфазы! — крикнул по общей связи Вебер. — Около тысячи двухсот километров почти прямо по курсу. Предполагаю наибольшее сближение в двадцать-двадцать пять километров через… девять секунд! Таймер выставлен.

Вот теперь меняющиеся цифры давали точное представление. Такое сближение представляло опасность, даже если на торпедах стояли фугасные боеголовки. Огромная скорость рейдера быстро сокращала расстояние.

— Убрать ускорение!

Тяжесть, давящая на грудь исчезла. Высокое ускорение мешало работе расчетов и команд, а кроме того, полет по баллистике откладывал контакт и давал чуть больше времени для реакции. Но основная причина оставалось всё то же — обманкам следовало клубиться вокруг корабля.

— Всю энергетику на ПРО! — приказал Ивор.

Корпус рейдера задрожал от стрельбы автоматических пушек. Они выпускали флешетты со скоростью в 4 километра в секунду, а поскольку рейдер двигался без ускорения, то за девять секунд снаряды успевали уйти от него на 36 километров.

Догерти из секции РЭБ наверняка пытался сейчас оглушить торпеды, а Алекс проникнуть в их мозги и повредить полетное задание, если не перехватить управление. Однако им не хватило времени.

Только одну торпеду повредили флешетты или лазеры ПРО. Остальные пять одна за одной взорвались на траверзе в период максимального сближения. Все они оказались фугасными. И три из них взорвались довольно близко от рейдера, чтобы причинить урон.

— Повреждение в секции риформинга.

— Повреждение канала западного маршевого двигателя, — доложил Джонсон.

Два двигателя могли обеспечить им ускорение до трех g.

— Лучше чем я думал, — подытожил Ивор, приняв все рапорты о повреждениях. — Пострадавшие?

— Пострадавших нет.

* * *

Первый залп противника оказался наиболее удачным. Остальные выныривали из гипера в большем удалении. Зато среди них все больше попадались боеголовки с ИРЛ или ЭМИ генератором. Нибелунг уже некоторое время не мог стрелять по Сторожу и изредка отвечал торпедами и орудиями только Бродяге. Тот, однако понемногу смещался к планете и через семь часов боя покинул зону поражения. «Нибелунг» утратил возможность отвечать огнем на огонь, осталось единственное средство спасения — бегство. При ускорении в три g рейдеру требовалось как минимум десять часов, чтобы выйти на трехнедельный гиперпрыжок к родной системе. Однако ускорение приходилось часто сбрасывать. Хуже того, приходилось менять курс, а потом восстанавливать нужный вектор.

При этом Сторож летел по их курсу не маневрируя, мало того перешел на форсированный режим. Однако его капитан держал такую разницу скоростей, чтобы имея возможность стрелять самому, не давать такую возможность «Нибелунгу».

— Хитрый мерзавец. Всё же это не новичок, как я подумал сперва.

Ивору пришло в голову оставить сюрприз преследователю. Он не мог стрелять торпедами, но мог оставить их на пути врага, вроде как минируя проход. План облегчался тем, что эсминец, кажется, утратил или повредил носовой радар и не слишком хорошо видел пространство перед собой. Ивор вызвал торпедный отсек.

— Барон, мне нужны все торпеды с фугасными боеголовками или ИРЛ, — сказал Ивор. — Я собираюсь запустить их по обратному вектору, но без гиперфазы, чтобы они остались на нашей трассе и активировали боеголовки при максимальном сближении со Сторожем.

— Мы выпустили последнюю торпеду четверть часа назад, — доложил Вальх. — Погреба пусты.

Ответ обескуражил Ивора и разозлил, он едва удержался, чтобы не ударить кулаком по подлокотнику.

— Почему не предупредили? — спросил он, стараясь выглядеть спокойно.

— Вы не спрашивали.

Чертов благородный ублюдок! Конечно, ни одна инструкция не содержит пункта об обязательном докладе капитану о боезапасе. Во-первых, он мог получить эти данные на собственном терминале. Во-вторых, мог просто держать в голове боезапас и число пусков. Это как с револьвером в ковбойских фильмах. В конце концов, он мог прямо приказать командиру секции делать регулярный доклад. Однако, на борту почти все новички в своем деле и первый помощник и начальника ОКП, а капитан перегружен информацией и работой. Простая логика могла бы привести барона к выводу, что следует предупредить капитана об исчерпании запасов. Он этого не сделал. Мустафа тоже хорош. Он специалист с большим опытом и мог найти способ дать знать на мостик через голову командира секции.

Ивор выдохнул и постарался выбросить Вальха из головы.

Между тем Бродяга продолжал вести плотный огонь и его запасы торпед казались неиссякаемыми.

— Скорее всего это класс «Бикини», — предположила графиня, листая на планшете справочник. — У него просто огромные погреба.

— Бикини? — заинтересовался Маскариль.

— Это не в честь купальника, милорд, — засмеялась графиня. — А в честь какого-то островка на Земле.

— Занятно.

Ивор восхищался графиней, способной шутить даже в такой непростой обстановке.

— Торпеда! — сообщил Вебер. — Сорок два градуса на вест-норд-вест. Дистанция на максимальном сближении примерно десять километров через… двадцать одну секунду. Таймер выставлен.

Если боеголовка оснащена импульсным лазером, они обманут её, но если фугас, им придется туго. Тут Ивор вспомнил, как торпеда «Нибелунга» не взорвалась во время первого боя. Алгоритмы мирного времени блокировали взрывы возле гражданских объектов к коим относились и спасательные средства.

— Мистер Гарднер! — вызвал он. — За две секунды до максимального сближения отстрелите три спасательных капсулы по западному борту. Без людей, разумеется.

— Да, сэр, — быстро ответил тот и, когда подошло время, отрапортовал: — Капсулы отстреляны, сэр.

Торпеда не взорвалась и понемногу начала отставать. Значит оружейники на эсминце не догадались поправить программу. Но они обязательно сделают это при одном из следующих залпов, получив актуальную информацию через полчаса.

Залпы Бродяги ложились всё ближе. Противник разгонялся в их сторону, а более высокая скорость снижала погрешность. Кроме того, он мог учитывать предыдущие флуктуации и делать поправку. Тут как в древней игре «морской бой», когда играют на линованной бумаге: одно попадание обрекает корабль на гибель, потому что все следующие снаряды будут падать рядом. Если только не опередить соперника.

Ивору опередить было нечем.

— До торпеды четырнадцать километров. Вспышка. Очень близко. Это шрапнель!

Хотя торпеды несли слабый ядерный заряд ради уменьшения массы, а также с целью избежать повреждения в ближнем бою собственного корабля или гражданской инфраструктуры, нанести максимальное поражение противнику разработчики всё же стремились, что и привело к созданию зарядов с шрапнелью. Такая боеголовка имела особый демпфер, который не позволял твердому веществу испариться от взрыва и выбрасывала его широким конусом прямо по курсу.

Применение шрапнели ограничивала невысокая скорость выброса, недостаточный ущерб защищенным целям, необходимость наведения после выхода из гиперфазы. Но сейчас именно этот тип оправдал себя. Целое облако шрапнели понеслось в сторону рейдера. Импульс взрыва добавил ему скорости, а разлёт и малые размеры элементов делали малоэффективными как маневрирование так и систему ПРО.

На аварийном канале посыпались доклады о неисправностях. Опережая их срабатывали датчики и схема корабля начала покрываться красными пульсирующими огоньками. Больше всего пострадали кормовые отсеки по западному борту.

— Утечка топлива из кормовых баков.

— Разгерметизация второй палубы.

— Вышла из строя шестой западный кластер ПРО.

— У нас есть погибшие. Офицер и стюард.

— Кто? — выкрикнул в микрофон Ивор.

— Офицер по снабжению, сэр, шевалье Кречман. А также стюард Пилькати.

Ивор вздохнул. Стюарда он почти не помнил, капитана и его гостей обслуживал лично кок, а вот гибель Кречмана его по-настоящему расстроила. Парень он был не очень сообразительный, но светился добром, что у аристократов случалось не часто. Больше одного вздоха Ивор, однако, уделить погибшему не мог и вернулся к бою.

— Выдвигаюсь со спасательной группой на вторую палубу, — доложил мастер Манн.

Шрапнель накрыла не только кормовую часть, а прошлась вдоль всего западного борта.

— Повреждены антенны К-диапазона, оптические сенсоры.

— Вышли из строя детекторы эмиссии, сенсоры резко снизили чувствительность. Проверяем радиотракты. Ищем неисправность.

— Догерти убит, — сообщил Алекс.

Ивор сжал кулак. Ещё один погибший и заменить его некем. Алекс хакер, он не специалист по радиоприборам.

— Мет, бери секцию РЭБ на себя, — тем не менее приказал Ивор.

— Ну… да, шкипер!

— Выбита панель контура.

Вот это по-настоящему плохо. Без целостного контура корабль не уйдет в гипер.

— Начинаю ремонт, — доложил повелитель роботов-паучков Ховард.

Запасные панели у них имелись. При аварийной ситуации, вроде нынешней, их ставили прямо на поверхности между соседними, не подключая к механизмам развертывания. Решение позволяло сделать ремонт позже, в более спокойной обстановке, и давало кораблю возможность уйти.

— Вторая палуба загерметизирована, — доложил Манн.

В прошлый раз им на помощь неожиданно пришла почтовая станция, изменив ход сражения. Теперь надеяться было не на кого. Они находились в чужой системе. И вряд ли где-то в пустоте дожидалась удобного случая уцелевшая после вторжения военная база Майрхофена.

— Ещё одна торпеда. Максимальное сближение двадцать километров через пять секунд.

Как назло эта рванула на траверзе западного уже поврежденного борта, а её боевой блок представлял собой ЭМИ-генератор с ядерной накачкой. Радиация мгновенно испарила остатки абляционной защиту и за кораблем начал вытягиваться серебристый шлейф. Но основной ущерб нанес электромагнитный импульс.

— Отказ почти всех систем по западному борту, — сказала графиня.

Ивор мельком взглянул на схему, она покрылась красными огоньками. Но это оказалось не самым неприятным следствием.

— Паучки сдохли, — с обидой в голосе доложил Ховард в пост борьбы за живучесть. — Разрешите пойти самому?

Оттуда переадресовали вопрос капитану.

— Сколько вам нужно времени, мистер Ховард?

— Около часа, сэр, если работать при ускорении или полчаса, если без ускорения.

Во время ускорения выходить наружу вообще не рекомендовалось. Это все равно что работать на стене высотного дома во время землтресения. Никакая страховка не даст гарантии, тем более во время боя. И умирать в случае срыва придется долго и мучительно.

— Мы уберем ускорение перед уходом в гипер и дадим вам полчаса, мистер Ховард, — решил Ивор. — Машинное, прекратить ускорение. Навигатор, пересчитайте параметры входа в гипер.

— Выходите, через шлюз четвертой палубы, мастер Ховард.

— При нынешней скорости нам придется лететь в гипере на сутки дольше, — сообщил Райт, произведя расчет. — И выйдем мы с вектором на двадцать миллионов километров в сторону от планеты.

Дело в том, что отставание из-за меньшей начальной скорости легко наверстать в гипере, но вот сменить вектор корабль без маршевых двигателей не мог, а Нафанаил вращался вокруг галактического центра перпендикулярно их вектору и за лишние сутки вместе со всей системой смещался в сторону. Планета тоже уходила по своей орбите. При сложении как раз и получалось около двадцати миллионов километров. Немного. Но неприятно. Придется изменять вектор во время торможения, терять больше времени и горючего.

— Горючего на манёвр хватит? — спросил Ивор.

— Вполне, — ответил Райт, посмотрев данные.

— Ну, а жару с невесомостью мы потерпим, — решил Ивор.

Тем более, как он надеялся, в родной системе не потребуется сразу вступать в бой.

Ховард уже облачился в скафандр, на выход ему потребовалось несколько минут.

Но вскоре последовала плохая новость.

— От Бродяги массовый запуск торпед, — доложил Тавиани. — Сторож молчит. Похоже мы его хорошо поцарапали, сэр.

Сражение давно переросло в избиение. «Нибелунгу» оставалось сбежать, уйти в гипер и теперь многое, если не всё, зависело от мастерства Ховарда. Ивор мог выиграть разве что несколько десятков секунд.

— Заглушить реактор! — приказал он. — Убрать радиаторы. Внимание по кораблю, свернуть всю периферию, кроме той, что задействована для отслеживания Бродяги. Включая навигацию, связь и ПРО. Поторопитесь, мастер Ховард!

Время шло. Расчетный момент выхода торпед из гипера приближался.

— Он не успевает, — тихо сказала графиня. — Ему только обратно до шлюза минуту добираться.

Таймер разменял десть секунд.

— Девять секунд, — отсчитывал оператор для Ховарда. — Восемь…

— Панель на месте. Уходите! — прокричал Ховард.

Он отцепил страховочный фал, оттолкнулся ногами от борта и полетел в сторону.

— Ховард включил аварийный маяк, — сообщили из ОКП.

Спасать его тем более было поздно. Но мастер и не рассчитывал на спасение.

— Отстрелить всю оставшуюся периферию. Замкнуть контур. Проверить целостность.

Раздались негромкие хлопки. Сработали пиропатроны. Пространство на внешнем корпусе освободилось. Серводвигатели поставили недостающие панели контура.

— Контур развернут полностью. Целостность подтверждена. Контур рабочий. Заряд накопителей в норме.

— Активировать программу экстренного перехода.