Коррупционер

Глава 18

Цыганята, подбадривая себя гортанными криками, широкими махами, отгоняли своих оппонентов, но далеко от спасительного забора стройки отойти опасались, не забывая о численном превосходстве противника. В общем, сложилось неустойчивое равновесие, которое бы закончилось либо кровью, либо минут через тридцать, супротивники взаимно устанут, и разойдутся, обматерив друг друга на своем языке. Но, я склонялся к первому варианту развития ситуации.

— А, что, кирпичами их не закидаете? — я похлопал по плечу одного из парней, в момент, когда он неудачно попытался ногой выбить нож у одного из цыган.

— Кирпичами?! — парень возбужденно обернулся и увидел за плечом милиционера: — Ой, ебта!

— Что не поделили?

— Да он мою девушку в кафетерии гостиницы за зад хватил и за руку на улицу потащил, говорит, покатаемся — парень махнул рукой в сторону незнакомого мне цыганенка.

— Понятно. Ладно. Все назад отошли! — я вытащил пистолет и передернув затвор, шагнул вперед: — Все назад я сказал, отошли бараны!

Парни подались назад. Перед мной, тяжело дыша и сжимая в руках тяжелые, явно, не кухонные, ножи.

— Знаешь меня? — я посмотрел на водителя из бригады Азы.

Тот присмотрелся ко мне, и, что-то ответил по-цыгански.

— Я тебя не понял, но если не бросите ножи, застрелю обоих.

Все замерли. Парни шушукались сзади, цыгане переглянулись, перекинулись парой фраз по-цыгански, но ножи все также смотрели в мою сторону, крепко сжимаемые смуглыми руками. У меня не было пути назад, убрать пистолет и сказать, что пошутил, я не мог. Этим бы я опустился на уровень моего напарника — Олега, и в жизни бы не исправил свою репутацию. Мне оставалась только медленно двигаться вперед, моля богу, чтобы стрелять не пришлось.

Когда до намеченного рубежа мне осталась, буквально, по шага, тяжелые, выточенные из рессор, лезвия с глухим стуком упали на асфальт. Я ногой подвинул ножи в сторону, не сводя взгляда с «копченых» ребят, поднял ножи и сунул их в рукав кителя, сунул пистолет в кобуру.

— Хорошего вечера — я двинулся в сторону отдела.

Шесть пар глаз недоуменно проводили меня, затем за моей спиной раздался шум ударов твердого по мягкому, болезненный вскрик. Отойдя на десяток шагов, я обернулся. Все было закончено. Две скрюченные фигуры, закрыв головы в глухой защите, сидели, привалившись к бетонным плитам забора. Победители, шумно отдуваясь, замерли над ними, еще не веря в столь быструю победу.

— Земляк, можно тебя на минуту.

Парень, с которым мы разговаривали, с довольным лицом подошел ко мне:

— Спасибо, командир, помог.

— Я тебе еще помогу. Вон видишь, на стоянке, у кабака, синяя «трешка» стоит. Вот на ней твою подругу бы повезли в укромное место, где во все щели бы драли до утра. И поверь, не только эти двое. Если, эта машинка, случайно, сломается, то никто претензий предъявлять не будет.

— Я понял, командир, должен буду.

Водитель цыганского «пепелаца», вскрикнув, попытался вскочить. Наверное, хотел спасти свой драндулет, но от сильного встречного удара, парнишка вновь смирно присел к забору.

Сдав оружие, я посетил подвал, где, чуть не переломав ноги о гнилые доски, извлек из моей ухоронки мешок с куревом, который, пользуясь темнотой, отнес моему торговому агенты, а по совместительству букинисту, для дальнейшей реализации по свободным, рыночным ценам. Я был встречен с большим энтузиазмом, товар был с благодарностью принят, мне сунули несколько, приятного цвета, купюр — мою долю за прошлую неделю. Надо будет завтра Олега порадовать, отстегнуть ему долю малую, пусть теперь он меня кофеем по утрам угощает.

Следующий день прошел у меня в пустых хлопотах, малолетнего Костяна с его другом допрашивали, и со мной очные ставки проводили. У потерпевшего мальчугана ушиб головного мозга, поэтому он пояснить практически ничего, во всяком случае, пока, не может. Мальчик Костя, поняв, что для него началась взрослая жизнь, попытался отъехать назад, ввиду отсутствия мозгов, но пока у него плохо получается. Отпечатки пальцев пацанов на рукоятке отвертки, плохо затертая кровь на острие отвертки, совпадающая с группой крови пострадавшей пенсионерки. Попытка Кости жалобно заныть что я его избил и не представился сотрудником милиции, следователь отмела с ходу, предложив рассказать об этом на заседании суда. Поэтому, службу на посту сегодня нес Олег, который вечером поделился со мной новостями, что бригады Азы на работе сегодня не было, а на стоянке, перед рестораном, стояла грустная автомашина «ВАЗ-2103» синего цвета, с порезанными, с боку, всеми покрышками и разбитыми стеклами.

Вечером я поспешил домой переодеться, а затем, бегом, вернулся в Дорожный район. Остались у меня дела незаконченные в сфере розничной торговли. Заведующая вино-водочным магазином Алла Петровна — это конечно хорошо, но остался у меня должок не погашенный перед грузчиком этого магазина, и вопрос этот хотелось решить в ближайшее время. То, что заведующая команду дала нам с Олегом спиртное отпускать на первый взгляд сняло все вопросы, но только на первый. По лицу Андрея Андреевича видно, что этот человек всегда хочет, чтобы его слово было последним, поэтому пакостник ситуацию будет менять под себя, начнет с мелких неприятностей, а закончит крупными. План мой был прост, как палка — установить, где живет зловредный грузчик и ловить его либо за появлении в пьяном виде, либо за распитие спиртных напитков в общественных местах. Пара бумаг за такие нарушения по месту работы, а это все еще было обязательным условием применения мер морального воздействия на правонарушителя — и никто тебя держать в таком месте не будет, какой бы ты ни был распрекрасный. Предложат написать заявление по собственному, и гуляй Андрей Андреевич. В восемь часов вечера я стоял за углом дома, через дорогу от входа в вино-водочный магазин. Коллектив злачного заведения покинул рабочее место, как по расписанию, в восемь часов пять минут. Три продавщицы, заведующая и три грузчика (Боже мой, куда их столько, бедные, наверное, не знают, чем целый день заняться). Дождавшись, когда лампа, торчащая из серого, металлического ящика сигнализации, загорелась ровным, жёлтым светом, заведующая, величественно махнула коллегам рукой и коллектив побежал по своим делам. Андрей Андреевич, которого я чётко идентифицировал, так, как он был, значительно, крупнее своих коллег, пожал руки мужикам, кивнул женщинам и двинулся в сторону Тихого центра. Мужчина шёл спокойно, не проверялись, не оборачиваясь, а, я, так же неспешно, двигался метров в пятидесяти от него, по противоположной стороне улицы. Пройдя насквозь Тихий центр, грузчик зашёл во двор трёхэтажного бревенчатого дома, сохранившегося еще с военного лихолетья, по улице Светлого будущего. Я этот район знал очень хорошо. Через два двора, в ухоженном доме сталинской постройки находился мой институт. Во дворе, под лампой в стеклянном шаре абажура, за вкопанном в землю металлическим столом, сидел десяток мужчин, с грохотом и азартными криками, «забивающих козла». Андрей Андреевич, без колебаний, двинулся к веселой компании. Значить, мой план начал реализовываться, надо только немного подождать. Такой мужчина, как Андрей, обожает быть на первых ролях, а с учётом его место работы и нынешнего дефицита любых спиртных напитков, быть очень популярным среди мужской половины населения маленького дворика — задачи абсолютно элементарная. Я же прошёл через двор соседнего дома, обогнул покосившийся деревянный сарай и замер в густой заросли молодых канадских клёнов, метрах в пяти от аккуратно выкрашенного столика, где на почётном мест сидел Андрюша, и благодушно, с хохотком отбивался от шуток соседей, что на сухую игра не идёт.

— Ну а стаканы то у вас найдутся — решил наконец сдаться добрый грузчик.

— Для тебя, уважаемый Андреевич, в этом доме стакан всегда найдётся!

На металлическую поверхность, рядом с кучкой белых игральных костяшек домино, был водружен чисто вымытый, гранёный стакан, который тут же окружила стопка разномастных стопок. Тут же на газетку было выложена пара кусков чёрного хлеба, несколько ломтиков сала с тёмными мясными прожилками.

— Вот это закуска, угодили — Андрей Андреевич выставил на стол бутылку «Посольской», с изящно склонившимся средневековым дипломатом на чёрной этикетке, и потянул к себе газетку. Чьи-то ловкие руки сковырнули блестящая «бескозырку» с горлышка водки, споро наполнили прозрачной жидкостью Андрюшин стакан, ровно до середины. Остальная посуда, подставляемая дрожащими от предвкушения, руками, с ювелирной точностью наполнялась до краёв. Все ожидающие замолчали, глядя на довольно улыбающийся грузчика. Андрей взял стакан, интеллигентно оттопырив мизинец, торжественно произнёс:

— Ну, мужики, чтобы у нас всё было, а нам за это ничего не было!

Затем аккуратно залил себя сорокоградусной отравы, занюхал рукавом, и, аккуратно, разложив ломтики сала на хлеб, не торопясь стал кушать. Народ, благоговейно, дождался, когда их водочный спонсор выпьет свою порцию, потом выпили сами. Андрей Андреевич, с аппетитом, «добил» бутерброды, не торопясь достал пачку «Казбека», щелчком пальца выбил наружу гильзу папиросы, прикурил от зажжённой, кем-то из соседей, спички, и стал пускать вверх дымные колечки. Докурив папиросу и раздавив окурок в банке из-под кильки, Андрей обвёл взглядом присутствующих:

— Мужики, тут ко мне подойти должны. Вы, пол часика, погуляйте пока.

— Конечно, как скажешь, Андреевич, мы же понимаем, дела — загалдели мужики, споро подхватились и пошли в соседний двор, где в сгустившихся вечерних сумерках тут же заалели огоньки сигарет. Минут через пять, в круг от света лампы, вступили двое мужчин, обликом похожие на коллег Андрея из вино-водочного магазина. Мужчины расселись, покурили, минут пять посидели молча.

Потом один из них натужно заговорил сиплым, низким голосом:

— Ну, что решили — делаем или не делаем?

— Мы же, уже, всё обговорили — с напором ответил Андрей Андреевич: — У тебя, Славян как всё — на мази?

К разговору подключился третий, по голосу, вроде, самый молодой:

— Да, вроде всё на мази. Сеструха подходила к заместителю торга. Ну, знаете, наш куратор — Бородавко. Мол, так и так, образование, техникум торговый, соответствующее, имею, и хочу двигаться дальше, готова отблагодарить. А Алла Петровна не вывозит, нет у нее дальнейших перспектив. Бородавка покрутил, покрутил, но сказал, что пять «кусков» надо дать сразу, а три «куска» каждый месяц. Но, вопрос надо решать сейчас, он через две недели уходит в отпуск, на полтора месяца сроком. Поэтому он хочет получить всё авансом. Ну и заявление от нашей заведующей на увольнение.

— Она заявление писать не будет. — опять подключился сиплый.

— Да, тварь, такая! — Андрей с силой ударил по столу кулаком: — все себе и себе, нам на всех два ящика в день разрешает продавать, а сама по двадцать ящиков непонятно кому раздает. Да еще меня, из-за этого мента, из общей кормушки на две недели выбросила. Сам бы задушил, суку. Короче, у меня брат двоюродный, на Заречном кладбище работает копщик могил. Год назад вдовцом стал, с женой его, кто-то, кардинально, вопрос решил. Менты его три дня покрутили, но доказать ничего не смогли. Я с ним недавно общался, так и так, намекал. Он меня послушал, а потом прямо в лоб и сказал — цена вопроса полторы тысячи аванса. Деньги приносишь, и я, за три дня, вопрос решу. Я, мол, Андрюша, мотоцикл, «Яву» новую, хочу купить. Поэтому, мужики, если с Аллой вопрос решили, да еще Бородавка со сроками торопит, надо деньги собирать. Ну, сеструха твоя, Славян, больше всех должна дать, как будущая заведующая. Пять с половиной тысячи — нормально?

— Я ей скажу. — у молодого голос дрогнул: — А, мы по сколько скидываемся, по тысячи, что-ли? С баб будем собирать?

— Нет, баб не надо в дело пускать, потом твоя сестра с них сама возьмет. И сестре, не думай даже, ничего говорить. Скажи, что вопрос решишь с ее назначением, так как Алла уходить собралась. Но, Алле, ни слова, чтобы не говорила. А то, разнесут языками своими погаными, по всему свету, а мы потом сядем. Ну, что, такой расклад всех устраивает?

— А, что ты, Андрюха, тут командуешь? — сиплый решил характер проявить.

— Не, Вовчик, если что-то не нравится, решай вопросы сам, я только деньги сдам, и буду на попе ровно сидеть.

— Да, не, мне все нравится, я просто… — сиплый быстро сдал назад.

— Ну, а если все устраивает, то после завтра деньги на работу приносите.

— Раз договорились, давайте разбегаться, а то наши мужики скоро подтянутся.

Грузчики разошлись, а я всё ещё стоял в полном хранении. Три алкаша, блять, не забивая головы ненужными мыслями в стиле Достоевского, решили убрать мешающую им свободно обогащаться молодую женщину и за недорого, поставить на магазин молодуху, только после техникума. И киллера далеко искать не надо, есть брательник двоюродный, мастер штыковой лопаты, который, так просто, по-крестьянски, за ярко-красную железяку из Чехословакии, убьет Аллу Петровну. Ребята решили, что корова даёт молока и просто решили от буренки избавится. И еще до девяностых пару лет осталось, Советская власть себя вполне уверенно чувствует.

Я, очень медленно, стараясь не потревожить тонкие ростки клёна, начал отползать назад. Кто его знает, вдруг Андрей Андреевич минут десять как скрывшийся в подъезде, сейчас стоит у окошка, выкуривает, с удовольствием душистую папироску, смотрит на чучело внизу, неуклюже задирающее ноги, чтобы ни за что не зацепится, и думает, что прежде чем решать вопрос с Аллой, надо к неугомонному менты послать гостя с кладбища, для кладбища, для кардинального решения скопившихся ко мне вопросов.

Следующий вечер начался также суетно, как и предыдущий.

— Здравствуйте — я, с трудом, обогнал быстро идущую молодую женщину заступил ей дорогу. Алла Петровна резко остановилась, с недоумением уставилась на меня, через несколько секунд на ее лице я смог последовательно прочитать узнавание и раздражение.

— Вы милиционер, правильно? — она сделала движение, как будто щёлкает пальцами: — Простите забыла, как вас зовут. Что вы хотели? Опять вам водку не продали?

— Не знаю, водку в вашем магазине я пока покупать не пробовал. У меня к вам дело. Мы не могли бы, где-нибудь, минут пятнадцать — двадцать поговорить?

— Простите, как вас там?

— Павел Громов.

— Так вот Павлик, я замужем, а вы, для меня, даже, если бы я не была замужем, слишком молоды. Поэтому, разрешите я пойду дальше.

Алла пыталась обойти меня, но, я сделал шаг, преграждая ей путь, и видя нешуточную злость, разгорающуюся в глазах женщины, быстро, пока не начался скандал, заговорил:

— В принципе, этот разговор нужен вам, а не мне. Я, в любом случае, ничего не теряю. Если, вы со мной откажетесь говорить, то получу премию на работе.

— Вы решили чем-то меня шантажировать, Павлик? Мне кажется, вам не стоит с этого начинать, у вас ничего не получится, большие дяди сделают вам потом ата-та.

Разговор меня начал сильно утомлять. Эта красивая, умная, и, наверное, высоко себя ценящая женщина, меня воспринимала как колючку чертополоха, случайно зацепившуюся за одежду. Несколько мешает, но и только, отцеплю аккуратно, раздавлю, чтобы больше не цеплялся, и пойду дальше.

— Возьмите. — я вытащил из кармашка бумажника две сиреневые купюры, по двадцать пять рублей: — Возьмите, возьмите!

— Что это значит?! — барышня разозлилась и завела руки за спину, то ли, чтобы не влепить мне пощёчину, либо, чтоб даже случайно, не коснуться моих денег.

— Давайте так. Вы, сейчас, просто пойдёте со мной, где-нибудь поговорить. Если тема разговора будет для вас неинтересной или оскорбительной, вы, в наказание, оставите деньги себе. Это же нормальная сумма за пятнадцать минут вашего времени? А, вот, если, тема будет вам интересной, деньги, естественно, вернутся ко мне.

— Забавно — женщина хитро улыбнулась: — Хорошо, я согласна. Пойдёмте, вон там, за углом, кафе «Грезы», там нам никто не помешает.