Королева мстить желает

21

— И я всё ещё считаю это бесчеловечным. Оставим как самую крайнюю меру. У нас много всего ещё запасено.

Ему оставалось лишь смириться с моим решением.

— А о чём речь? — поинтересовался Милон.

— Жидкий яд. Чайной ложки достаточно, чтобы человек в течение пары минут умирал, буквально расплавляясь. Жуткая участь. И я не хочу применять такое к простым солдатам, которые выполняют приказы, пусть и осознано идут на это. Я считаю такое изуверством.

— Согласен. Страшная вещь, — выдохнул он.

Войска противника ушли на достаточное расстояние. Небольшие отряды собирали погибших. И мы позволяли это. Только я оказалась права. Они выбрали выжидательную позицию. К переговорам не призывали, но и не отступали. Даже барьер не атаковали.

За целый час затишья я вся издёргалась. Даже в наших рядах были волнения. Я видела, как Ифор успокаивает солдат и как они с герцогом что-то очень бурно обсуждают. Интересно, что?

Только когда защитный барьер стал спадать сам собой, я поняла, в чём был манёвр. Откуда же им известно про сроки? Опять предатель?

— Приготовиться всем, — отдала я приказ, разнёсшийся на все мои территории, — защита падает.

Тут же конница и пешие воины за стенами замка замерли, прекратив склоки. Девушки и подростки на стенах замка вложили первые стрелы в арбалеты. Рядом с ними зажглись факелы.

— Миледи, — выдохнул сзади Милон. А мне так захотелось взвыть: «Ну что тебе ещё?»

Я резко развернулась к нему в который уже раз. Но сказать ничего не успела. Мужчина притянул меня к себе одной рукой за талию, а другой за шею и тут же впился в губы. Только сам поцелуй был осторожным, даже робким, в отличие от рук. И совсем недолгим.

— Вот я и сорвал у тебя поцелуй, Авария, — улыбнулся он, лихо подмигивая, отпуская и отступая.

— Ты…

— Я иду встречать свой батальон. И буду спешить на подмогу так быстро, как только смогу.

Мне нечего было ответить, да и некому уже. Милон резво спустился по узким ступенькам к воротам, оседлал своего жеребца и рванул в открытые исключительно для него ворота. Я даже перегнулась через стену, чтобы увидеть этого наглеца, а также и его брата, буквально вжавшегося в стену. Трус…

Он выбил меня из колеи. Я просто не знала, как мне на это реагировать и надо ли это. Самое странное, что я не могла ассоциировать свои ощущения. Вот нельзя было выбрать более неподходящий момент для поцелуя, чем этот. А ещё на меня все смотрели странно, а мне было дико некомфортно. Мне в этих взглядах казалось не то осуждение, не то облегчение. Ой, не до анализа сейчас.

Я тряхнула головой, пытаясь выкинуть этот эпизод из мыслей.

Барьер медленно, но верно угасал. И делал он это сверху. То есть проход для противника откроется только после полного исчезновения. Мы замерли в ожидании, а вот противник потерял терпение. Высоко ввысь взвился относительно небольшой магический шар, пролетел над остатками купола и направился в сторону замка.

— Что это? — спросила я Панока. Но получила ответ раньше, чем успела спросить. Шар летел на огромной скорости, никем и ничем не задерживаемый.

— Закройте глаза, — схватил Панок мой переговорник для трансляции звука на всю территорию. А в следующее мгновение шар взорвался ослепительной вспышкой. Или, точнее, ослепляющей. Хорошо, что большинство успело среагировать на приказ Панока. Но и через веки было нестерпимо ярко. Глаза жгло. Я закрыла глаза руками, стало легче.

— Панок, сколько это будет длиться? — прокричала я, потому что было ощущение ещё и заложенности в ушах.

— По идее, несколько минут.

Только впереди отчётливо раздались возгласы ликования. И я просто нутром чувствовала, что барьер пал, противник сейчас несётся на всех парах на моих воинов, а они ослепли.

— Всем, кроме пеших и конницы, действовать на слух, — отдала я приказ и тут же сжала артефакт, на котором была записана мелодия. С начальниками отрядов мы провели даже мини-учения, чтобы не было накладок. Так что они знали, что нужно делать.

Люди ожидают свет,

RADIO_TAPOK_-_Sonne_Rammstein

Страха нет,

Страха в них нет.

Из-под век моих бьет солнце.

В эту тьму тот свет пройдет,

И весь мир начнет отсчет.

Раз, и светит солнце.

Два, и светит солнце.

Три — небесный свет приходит в дали.

Так и светит солнце.

И солнце слепит своим светом,

Оставляя пепел следом,

Вырываясь из меня.

Всех пожрет тот столп огня,

И в эту тьму тот свет пройдет,

И весь мир начнет отсчет.

Раз, и светит солнце.

Два, и светит солнце.

Три — небесный свет приходит в дали.

Так и светит солнце.

Пять, и светит солнце.

Шесть, и светит солнце.

Семь — небесный свет приходит в дали.

Так и светит солнце.

Раз, и светит солнце.

Два, и светит солнце.

Три — небесный свет приходит в дали.

Так солнце вечно будет с нами.

Пять, и светит солнце.

Шесть, и светит солнце.

Семь — небесный свет приходит в дали.

И так солнце будет с нами.

И песня оказалась как раз кстати. Я пока не могла нормально открыть глаз. Малейшая попытка причиняла жуткую резь. Но я и так слышала, как с гор катились шары, начали раздаваться крики. Под ритм песни послышались несколько взрывов. Все они были вдали. И я очень надеялась, что все они наши, в смысле взрывы от наших снарядов.

Только на самых последних строчках я пересилила себя и смогла открыть глаза. И пришла в ужас. Они буквально лишили нас преимущества в виде гор. Точнее, они активно атаковали именно воинов, расположившихся в горах. И с их точки зрения, это было правильно, только это мои люди!!!

Благодаря Паноку я отчётливо видела, как с высоты летели тела. И эти смерти на моей совести.

— А-а-а… — закричала я во весь голос.

— Миледи, — выдохнул Панок.

— Всё нормально. Со мной всё в порядке, — оглянулась я на него, облизывая пересохшие губы.

Следующие аккорды ознаменовали новый поток снарядов. Они немного прошли внутрь наших земель, и ловушек там пока не было. Зато теперь наши модернизированные мини-катапульты вполне доставали до них. Вот и полетели первые «острые» бомбы в паре с последними галлюциногенными. Газа мы заготовили много и лишь часть из него смогли упаковать в бомбочки. Основные запасы в ловушках, которые будут открываться по мере их продвижения. Хотя, возможно, какие-то и не сработают.

«Острыми» бомбы назвали мальчишки, которые собирали начинку для них. Эти бомбочки были небольшими, но очень тяжёлыми, потому что начинены металлической стружкой и пылью стилоса. И результат не заставил себя ждать. Бомбочки падали под ноги солдат, взрывались, раня их металлом и добивая пылью. Воины чихали, хрипели, но шли дальше. Вот и первая газовая ловушка сработала.

Здесь газ был совсем другой. Он не причинял боли, не вызывал видений, просто не давал сделать вдох. Те, что успели его вдохнуть, хватались за горло и пытались бежать. Вдруг возник поток воздуха, который снёс удушливый газ в сторону моих воинов. Только газ имеет свойство рассеиваться, поэтому до моих уже ничего опасного не долетело. Хотя кони заволновались под некоторыми седоками.

Кто-то приходил в себя, вставал, а кто-то шёл в атаку и собирал новые ловушки.

Со стороны столицы неслись конные. А во главе них Милон. К нему навстречу отправился воин. Но не успели они встретиться, как в высь вновь взлетел ослепляющий шар. Я лишь успела рявкнуть в транслятор: «Глаза», закрывая глаза руками. В этот раз было легче, просто потому что мы знали. Но и они больше не терялись, резво бросились вперёд. Вот интересно, они совсем не задаются вопросом: почему мои воины стоят на месте?

Ожидаемо они продолжили собирать ловушки, хотя маги, которые у них явно были, некоторые из них обезвредили. А я начала петь последнюю песню. Под её ритм мы наконец-то запустили волну стрел, как простых, так и с разрывными или горящими наконечниками. Противник пытался прикрыться щитами, которые почему-то были не у всех. Только главной их защитой были маги. Они действительно неплохо ставили барьеры. Только часть наших стрел всё равно пролетала, пусть и медленнее положенного. Да и сами барьеры были относительно неширокими, не могли накрыть большие территории. К концу песни мы дали им передышку. Ставка была на то, что они подумают, будто у нас закончились запасы. А на самом деле мы подпускали выжившую армию ближе. Нам нужно было достать до них, не затронув своих. И мы оказались правы. Точнее, это Ифор, ибо это было его предложение.

Вспомнив о нём, невольно нашла его взглядом. Я, конечно, не могла разглядеть его лицо, но чётко видела его самого, его напряжённую позу, прямую спину, отросшие за всё это время волосы, которые он связал в низкий хвост. Рядом, буквально в паре метров, находился герцог Дюранец. Он тоже был напряжён, только я уловила ещё и нервное движение головой. А вот конь Милона переступал ногами. Интересно, конь перенимает чувства седока?

Ифор, будто почувствовав мой взгляд, повернул голову в сторону замка. И я так жалела, что не могу разглядеть лицо. Я просто чувствовала и верила, что он смотрит на меня, не замечая ещё двух повернувшихся.

Несколько минут откровенного затишья закончились. Новые, ещё не пуганные воины неслись вперёд. С криками и гыгыканьем. Они подстёгивали коней, которые не всегда перепрыгивали через лежащих воинов. А все ли они были мертвы?

Здесь руководили командиры, опытные воины. Именно они отдали приказ стрелять. Бомбочки полетели. Некоторые из них попытались перенаправить. Часть маги задержали и не дали взорваться от удара. Но большинство взорвалось. И при этом свист стрел не прекращался.

— Панок, ты можешь мне точно показать на магов?

— Да, — кивнул тот. Я же подозвала Самона.

— Панок показывает, а ты устраняешь. Мне надоели их маги. Их всё равно очень много.

— Мы перебили почти половину армии с минимальными потерями. Вы зря расстраиваетесь.

— Устрани их.

Да, я была категорична. Я их звала к себе? Нет. Я их просила о переговорах? Да. Я их предупреждала? Да. Так что не обессудьте.

Мужик был понимающий, поэтому со своим оружием пристроился у края стены. Панок начал объяснять кто из них маг, а я вдруг оказалась не нужна. Последнее действо за воинами — пешими и конными.

Там внизу стояло не такое уж и большое войско. Моих графских воинов было почти два тысячи. Ещё тысячу должен был привести герцог, но что-то я смотрю и не верю в это. Мне кажется, что там меньше. Хотя пеших же нет. И ещё батальон из пяти сотен воинов под руководством Милона. Вот и вся армия. Даже если учесть, что мы смогли половину войска противника положить, этого очень мало. По сути, получается, что на каждого нашего воина приходится целых два противника.

— Панок, а где наши самонаводящиеся стрелы?

— Так их же очень мало, — обернулся парень.

— Пусть принесут. Всем раздай. Выпускаем стрелы с задержкой в десять секунд, чтобы не попасть в одного и того же.

Мальчишка сорвался с места, даже не дождавшись указания Панока. Зато ко мне подошёл страдающий Низак.

— Миледи, ну можно я присоединюсь к нашим воинам? Я ведь тоже воин, а отсиживаюсь тут.

— Мы с тобой сейчас отправимся к ним. Только ты не вступаешь в бой, а отслеживаешь раненых, латаешь самые серьёзные раны и идёшь дальше.

— Миледи! — прозвучало возмущённое сразу от Панока, Самона, Низака и Татика, который принёс самонаводящиеся стрелы.

— И никаких возражений. У меня есть родовой клинок, который не предаст и не оплошает.

— Ифор меня убьёт, — простонал Самон. Только я уже не обращала на него внимания. Татик раздавал стрелы, я ещё раз обратила внимание на разницу во времени между выстрелами и побежала вниз. Меня прямо тянуло на поле боя. Почему? Я же не воин, но внутреннее чутьё просто выло о том, что я непременно обязана быть там.